Некоторые отдельные (дополнительные) вопросы правового регулирования сервитутов. 10 страница
Между тем в современном европейском праве активно формируется взгляд на "ценные бумаги, учитываемые записью на счете", как на новый, особый объект гражданских прав - "новый имущественный объект", или "имущественную ценность sui generis" <1>, уже получивший и свое, особое обозначение - "ценные права" (Wertrechte), или "эффекты" ("зарегистрированные эффекты" - Bucheffekte) <2>, а не ценные бумаги (Wertpapiere). Так, в ст. 3 швейцарского Закона об учетных эффектах (Bucheffektengesetz) 2006 г. они определяются как "оборотные права требования или права участия, зачисленные на счет депо, в отношении которых владелец счета может совершать соответствующие распоряжения". Таким образом, речь идет не о вещах или их аналогах, а об особых правах требования, оформленных записью на счете, но имеющих подобный вещно-правовому "абсолютный эффект" в силу прямого указания закона (а не воли сторон какого-либо договора) <3>. Этот современный подход, исключающий признание новых имущественных прав объектами права собственности, представляется гораздо более перспективным и отвечающим существу дела, нежели малоудачные попытки придания им вещно-правового режима путем объявления их аналогами вещей. -------------------------------- <1> Подробнее об этом см.: Виганд В. Ценные бумаги, учитываемые записью на счете, - новое имущественное право? // Частное право и финансовый рынок: Сб. статей. Вып. 2 / Отв. ред. М.Л. Башкатов. М., 2014. С. 394 и сл. <2> Термин "Wertrechte" давно используется в австрийской и германской литературе (см., например: Roth G. Grundriss des osterreichischen Wertpapierrechts. 2. Aufl. Wien, 1999. S. 145). Термин "эффекты" впервые был использован для этих целей в Директиве Европейского Парламента и Совета по рынкам финансовых инструментов N 2004/39/EC от 21 апреля 2004 г. (Markets in Financial Instruments Directive, MiFID), после чего получил распространение в законодательстве и доктрине европейских государств (см., например: Aicher J., Schumacher F. Wertpapierrecht // Krejci H. Unternehmensrecht. 4. Aufl. Wien, 2008. S. 576 if.; Claussen C.P. Bank- und Borsenrecht fur Stadium und Praxis. 4. Aufl. Munchen, 2008. S. 380 - 385 (автор главы - J. Ekkenga); Derleder P., Knops K.-O., Bamberger H.G. Handbuch zum deutschen und europaischen Bankrecht. 2. Aufl. Berlin, Heidelberg. 2009. S. 1685 - 1686; Ekkenga J. Effektengeschaft // Munchner Kommentar zum Handelsgesetzbuch. Bd. 6. Bankvertragsrecht. 3. Aufl. Munchen, 2014. S. 1399 - 1409). <3> Виганд В. Ценные бумаги, учитываемые записью на счете, - новое имущественное право? С. 396, 407. С этой точки зрения проблема "бездокументарных ценных бумаг" напоминает давнюю историю с не менее условным понятием "интеллектуальная собственность", которая первоначально (а некоторыми современными авторами и по сию пору) понималась буквально - в качестве некой разновидности традиционного вещного права. По этому поводу замечательный дореволюционный исследователь патентного права А.А. Пиленко писал, что "неразвитое юридическое мышление очень часто руководится так называемым законом конструкционной экономии. Закон этот заключается в следующем: появление какого-нибудь нового социально-правового явления всегда вызывает - как инстинктивный первый порыв - желание субсуммировать это явление в одну из издавна устоявшихся, издавна известных юридических категорий. С точки зрения такой конструкционной экономии можно было бы, например, сделать любопытный обзор тех построений, которые производились с различными новыми факторами нашей общественной жизни: бумага на предъявителя, страхование рабочих, даже вексель - сначала сделали полный кругооборот по всем сколько-нибудь подходящим институтам, ища себе прибежища; и только очевидная невозможность всех и каждой "аналогичной" конструкции приводила юристов, volens nolens, к сознанию необходимости поработать над конструкцией самостоятельно" <1>. Можно отметить, что при исследовании гражданско-правового режима "бездокументарных ценных бумаг" указанный закон проявил себя в полной мере. -------------------------------- <1> Пиленко А.А. Право изобретателя. М.: Статут, 2001. С. 590. В высокоразвитых западноевропейских правопорядках можно встретить отдельные случаи распространения гражданско-правового режима вещей на некоторые ограниченные вещные права. Так, в Германии вещное право застройки по своему гражданско-правовому режиму приравнено к земельным участкам (недвижимым вещам) и, следовательно, само может стать объектом вещного права (например, права залога). Включение некоторых вещных прав в земельный участок (недвижимую вещь) в качестве его составных частей известно не только германскому праву (§ 96 BGB), но и другим развитым европейским правопорядкам (см. подп. 2 абз. 2 ст. 655 ШГК, ст. 526 французского Code civil, ст. 813 итальянского Codice civile). Более того, § 1068 BGB формально допускает возникновение узуфрукта не на вещь, а на право, т.е. ситуацию существования "вещного права на право", например "узуфрукта на имущество" лица в силу завещания, по которому собственником всего имущества наследодателя становится его сын, а узуфруктуарием в отношении этого же имущества - пережившая супруга. Вместе с тем в силу прямого указания § 1085 BGB установление узуфрукта (как и любого другого вещного права) на "имущество в целом" невозможно, поскольку оно не является ни единой вещью, ни совокупностью однородных вещей. Поэтому и в результате наследования по завещанию в действительности может устанавливаться не "узуфрукт имущества", а узуфрукт прав на те имущественные права, которые находятся в составе наследственного имущества, т.е. узуфрукт на отдельные конкретные части этого имущества. При этом к узуфрукту прав в соответствии с абз. 2 § 1068 BGB по аналогии могут применяться лишь некоторые нормы об узуфрукте вещей, если это не противоречит закону: например, установление узуфрукта на право, согласно абз. 1 § 1069 BGB, производится по правилам о передаче (уступке) прав, а не вещей (и потому неотчуждаемые права согласно абз. 2 § 1069 BGB не могут стать предметом узуфрукта). Поэтому в строгом смысле слова речь в такой ситуации идет "только о сумме отдельных сервитутных прав на вещи и права" <1>. Подобно этому узуфрукт может быть установлен на отдельные вещи, входящие в состав предприятия как имущественного комплекса (ср. абз. 2 § 22 Торгового кодекса Германии 1897 г. - Handelsgesetzbuch, HGB) <2> (подробнее о юридических особенностях узуфрукта см. далее п. 5 § 2 гл. 9 настоящей работы). -------------------------------- <1> Schwab K.H., Prutting H. Sachenrecht. Ein Studienbuch. 32. Aufl. Munchen, 2006. S. 355; Prutting H., Wegen G., Weinreich G. BGB Kommentar. S. 1844 (автор комментария - D. Eickmann). <2> Schwab K.H., Prutting H. Sachenrecht. S. 357; Schulze R. Burgerliches Gesetzbuch. Handkommentar. 2. Aufl. Baden-Baden, 2002. S. 1269 (автор комментария - J. Eckert). В силу вещно-правового "принципа специализации" имущество какого-либо лица как целое не может быть признано самостоятельным объектом вещных прав, включая право собственности, узуфрукт или право залога <1>. Еще дореволюционные отечественные романисты, исследуя известные римскому праву ситуации установления узуфрукта или ипотеки на все имущество лица, указывали, что "на самом деле объектами узуфруктного и закладного права должны быть признаны отдельные блага, входящие в состав данного имущества, а не самое имущество как таковое"; это же касается и перехода имущества по наследству: "и здесь приобретаются отдельные объекты, входящие в состав имущества, особенность заключается лишь в том, что... все объекты приобретаются uno acti, путем принятия наследства в целом... Равным образом и после принятия наследства предметом обладания являются на самом деле только отдельные объекты, а не имущество как таковое" <2>. Иначе говоря, право собственности наследника на имущество наследодателя в действительности распространяется только на вещи, входящие в состав этого имущества, тогда как в отношении иных объектов наследник получает обязательственные, корпоративные или интеллектуальные права. -------------------------------- <1> Schwab K.H., Prutting H. Sachenrecht. S. 250. Закрепленная § 1132 BGB "общая ипотека" означает не "генеральную ипотеку" всего имущества, а всего лишь ипотеку нескольких конкретных земельных участков (в том числе принадлежащих различным собственникам) в обеспечение одного требования. <2> Гримм Д.Д. Лекции по догме римского права. С. 196; Хвостов В.М. Система римского права: Учебник. С. 124. Современный имущественный оборот не дает никаких оснований для пересмотра этих классических взглядов и отказа от "принципа специализации". Отдельные случаи установления "узуфрукта права" в германском праве вовсе не составляют базы для признания общим правилом конструкции "вещного права на право". Незыблемым здесь остается общее правило, согласно которому объектом вещных прав являются только вещи. Вопреки мнению некоторых современных отечественных сторонников допустимости конструкции "право на право" рассмотренные выше исключительные ситуации не могут быть "генерализованы" <1>. Заново формирующемуся российскому вещному праву сложная ситуация "узуфрукта права" пока не угрожает хотя бы по причине отсутствия в нем самого института узуфрукта. В целом же можно сделать общий вывод о том, что как общепризнанные положения цивилистической доктрины, так и нормы гражданского законодательства континентально-европейских правопорядков исключают возможность согласия с утверждениями о том, что "большинство гражданских правоотношений является смешанными "вещно-обязательственными" и что "право собственности имеет объектом не только вещи, но и права" <2>. -------------------------------- <1> Убедительную критику этих подходов, основанную на классических пандектных представлениях, см.: Крашенинников Е.А. К вопросу о "собственности на требование" // Очерки по торговому праву: Сб. науч. тр. / Под ред. Е.А. Крашенинникова. Вып. 12. Ярославль, 2005. С. 31 - 36. <2> См.: Брагинский М.И. К вопросу о соотношении вещных и обязательственных правоотношений // Гражданский кодекс России. Проблемы. Теория. Практика. М., 1998. С. 115 и сл. Иное дело, что вещи входят в состав более широкой категории "имущество" (что прямо следует из текста ст. 128 ГК РФ). В европейской цивилистике давно общепризнано, что имущество является собирательным, обобщенным понятием, а не единым, самостоятельным объектом права; в силу вещно-правового "принципа специализации" на него невозможно установить абсолютное вещное право <1>. К сожалению, действующий российский закон, следуя сложившемуся (главным образом на базе ГК РСФСР 1964 г.) словоупотреблению, иногда отождествляет эти понятия. Так, в разд. II "Право собственности и другие вещные права" ГК РФ говорится о принадлежащем собственнику "имуществе" или об имуществе, находящемся в собственности тех или иных субъектов гражданского права, о возникновении и прекращении права собственности на имущество, об истребовании имущества из чужого незаконного владения и т.д. В действительности же здесь, безусловно, имеются в виду принадлежащие конкретным лицам индивидуально-определенные вещи. -------------------------------- <1> См., например: Larenz K., Wolf M. Allgemeiner Teil des Burgerlichen Rechts. 9. Aim. Munchen, 2004. S. 379 - 383; Koziol H., Welser R., Kletecka. Grundriss des burgerlichen Rechts. Bd. I. S. 239; см. также: Хвостов В.М. Система римского права: Учебник. С. 124. В отличие от этого объектом обязательственных прав могут быть и вещи, определенные родовыми признаками (например, в обязательстве поставить определенное количество однородных товаров), и будущие вещи (не существующие в момент заключения договора об их передаче <1>), и даже составные части вещей (например, несущие стены и крыши домов, используемые по договорам о размещении наружной рекламы <2>). Для вещных прав эта ситуация исключается, ибо такого рода объекты не могут находиться в чьем-либо владении и стать предметом хозяйственного господства. Объектами обязательственных прав вполне могут быть и другие права, причем не только обязательственные (например, при уступке права требования), но и интеллектуальные (в соответствии с п. 4 ст. 129 ГК РФ) и корпоративные (например, по корпоративному договору в соответствии со ст. 67.2 ГК РФ). Это связано с тем, что общая категория объекта гражданских прав охватывает не только вещи, но и иные материальные и нематериальные блага, имеющие экономическую форму товара, которая в развитом имущественном обороте уже давно присуща отнюдь не только телесным вещам. Вместе с тем объекты вещных и обязательственных прав сохраняют различный гражданско-правовой режим и в качестве объектов оборота. Так, нормы о купле-продаже вещей применяются к продаже имущественных прав, только "если иное не вытекает из содержания и характера этих прав" (п. 4 ст. 454 ГК РФ). -------------------------------- <1> Например, по договору аренды будущей вещи, признанному современной судебной практикой (п. 10 Постановления Пленума ВАС РФ от 17 ноября 2011 г. N 73 "Об отдельных вопросах практики применения правил Гражданского кодекса Российской Федерации о договоре аренды"). См. также: Постановление Пленума ВАС РФ от 11 июля 2011 г. N 54 "О некоторых вопросах разрешения споров, возникающих из договоров по поводу недвижимости, которая будет создана или приобретена в будущем" // Вестник ВАС РФ. 2011. N 9. <2> См.: п. 7 Постановления Пленума ВАС РФ от 23 июля 2009 г. N 64 "О некоторых вопросах практики рассмотрения споров о правах собственников помещений на общее имущество здания" (Вестник ВАС РФ. 2009. N 9) и абз. 2 п. 9 Постановления Пленума ВАС РФ от 17 ноября 2011 г. N 73. 3. Особенности гражданско-правового режима отдельных видов вещей Со времен римского права вещи разделяются прежде всего на разрешенные в обороте - свободно отчуждаемые и переходящие от одних лиц к другим (res in commercio); ограниченные в обороте - вещи, отчуждаемые по специальному разрешению или разрешенные к нахождению у строго определенных лиц; изъятые из оборота - вещи, запрещенные к отчуждению, нахождение которых в обороте не допускается (res extra commercium). Их не следует смешивать с общедоступными вещами в современном понимании, например с земельными участками общего пользования, которые в соответствии с п. 1 ст. 262 ГК РФ находятся в публичной (государственной или муниципальной) собственности. Статья 129 ГК РФ (в ред. Федерального закона от 2 июля 2013 г. N 142-ФЗ) отказалась от выделения категории вещей, полностью изъятых из оборота, имея в виду, что такие вещи не могут стать объектами гражданских прав, а потому и определение их правового режима выходит за рамки гражданского права. Таким образом, деление вещей на виды обусловлено их оборотоспособностью и различными юридическими свойствами, определяющими особенности их режима как объектов гражданского оборота, а не только вещного права. Таково, в частности, важнейшее с точки зрения вещного права деление вещей на индивидуально-определенные (которые с точки зрения оборота являются юридически незаменимыми) и определенные родовыми признаками (следовательно, заменимыми, ибо, еще по воззрениям римских юристов, "род никогда не исчезает"). Такова же и классификация вещей на делимые и неделимые: последние выступают в обороте в качестве единого объекта вещных прав, поскольку их раздел в натуре (на отдельные части) невозможен без их разрушения, повреждения или изменения их первоначального назначения, а взыскание по общему правилу может быть обращено только на вещь в целом (п. 1 и 3 ст. 133 ГК РФ). К делимым вещам относятся, в частности, земельные участки - главный вид недвижимых вещей; законом прямо допускается их раздел и выдел (ст. 11.4 и 11.5 ЗК РФ) с соблюдением их минимальных размеров, установленных в соответствии с п. 1 и 2 ст. 11.9 ЗК РФ. С позиций гражданского оборота вещи также подразделяются на простые и сложные. К последним относятся совокупности самостоятельных и притом различных (не обязательно однородных) вещей, используемые по единому, общему назначению (например, сервиз или мебельный гарнитур, коллекция, библиотека и т.п.), а потому в соответствии с диспозитивным правилом ст. 134 ГК РФ становящиеся единым объектом совершаемых с ними сделок. Однако, будучи совокупностями самостоятельных вещей, сложные вещи вполне делимы на отдельные составляющие их элементы как физически, так и юридически. Более того, их индивидуализация как объектов права по общему правилу предполагает то или иное перечисление или указание на составляющие их элементы (вещи) в конкретной сделке. Поэтому, в частности, столь много юридических споров традиционно вызывало понятие "стадо", которое из-за своей неопределенности большинство юристов отказывались признавать сложной вещью <1>. -------------------------------- <1> См., например: Хвостов В.М. Система римского права: Учебник. С. 126 - 127. Очевидно, что объектом вещного права может быть только целая вещь, но не часть вещи, тем более находящаяся в составе другой вещи и тем самым являющаяся ее составной частью. В отечественной доктрине и в законодательстве объекты, не являющиеся самостоятельными вещами, нередко отождествляются с принадлежностями главной вещи <1>. Между тем речь идет о принципиально различных объектах: составные части являются не имеющими самостоятельного значения частями других вещей <2> (и потому всегда разделяют юридическую судьбу последних), тогда как принадлежности - это самостоятельные вещи. Хотя они и предназначены для обслуживания другой (главной) вещи, но могут использоваться и в качестве самостоятельных объектов вещных прав, а их отсутствие не влечет признания главной вещи незаконченной или неспособной выполнять свое хозяйственное назначение. Поэтому согласно диспозитивному правилу ст. 135 ГК РФ принадлежности следуют судьбе главной вещи не всегда, а лишь если договором не предусмотрено иное. -------------------------------- <1> См., например: Виноградов П.Н. Понятие недвижимого имущества: исторический очерк и современное состояние // Законодательство. 2008. N 8. С. 17, 22. <2> По меткому замечанию Д.М. Генкина, "рукав пиджака будет не принадлежностью пиджака, а лишь его составной частью" (Советское гражданское право. Т. I / Под ред. Д.М. Генкина. М.: Госюриздат, 1950. С. 205). В соответствии с п. 1 ст. 290 ГК РФ и п. 1 ст. 36 ЖК РФ объектом вещного права общей долевой собственности объявлено "общее имущество собственников помещений в многоквартирном доме", которое в литературе рассматривается в качестве "принадлежности главной вещи", всегда следующей ее судьбе <1>, несмотря на то что лестничные площадки и лестницы, лифты, инженерные коммуникации, оборудование и т.д., с одной стороны, немыслимы в качестве самостоятельных вещей (и потому даже по действующему закону не способны быть объектом каких-либо сделок), а с другой стороны, ни жилой дом в целом, ни отдельные жилые помещения невозможно нормально использовать при их отсутствии. Поэтому перечисленные объекты следует считать именно составными частями вещи (дома), которые всегда (а не только при отсутствии специального соглашения) разделяют ее юридическую судьбу. -------------------------------- <1> См., например: Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой (постатейный) / Отв. ред. О.Н. Садиков. 3-е изд. М., 2005. С. 743 (автор комментария - В.Н. Литовкин); Литовкин В.Н. Комментарий к Жилищному кодексу Российской Федерации (постатейный). М., 2005. С. 92.
Дата добавления: 2018-09-22; просмотров: 222; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!