Советская публицистика второй половины 1920-х гг.
Вторая половина 1920-х гг. была отмечена курсом на индустриализацию экономики и коллективизацию сельского хозяйства. Именно в это время появилась теория «неэквивалентного обмена» профессора Преображенского, которая предполагала перекачку средств сельского хозяйства в индустриальную экономику с целью «первоначального социалистического накопления». Тогдашним руководством эта теория была доведена до экономического абсурда.
Окончание нэпа привело к уничтожению проявившегося в начале 1920-х гг. политического и экономического плюрализма и дальнейшему утверждению в журналистике «героя из народа» — человека, бескомпромиссного, свято убежденного в своей рабоче-крестьянской правоте, уверенного в личной способности осчастливить человечество.
После провозглашения первой пятилетки в 1928 г., газеты восторженно писали о каждой новой стройке, машинно-тракторных станциях, развертывании мощного строительства совхозов и колхозов. Одновременно рождается призыв «Пятилетку — в четыре года!», в газетах появляются «доски почета», украшенные крылатой . фразой: «У нас героем становится любой».
Публицистика конца 1920-х — начала 1930-х гг. всецело проникнута идеями прославления «человека труда». Эти победы неизменно связывались с именем «великого вождя народов» И.Сталина. Не выходило ни одного номера газеты или журнала без упоминания имени генсека, как вдохновителя всех социалистических свершений; каждое его слово, высказанное публично, тиражировалось многомиллионными экземплярами и преподносилось как истина в последней инстанции.
|
|
|
В очерках той поры все приподнято: судьбы, настроения людей зримо переплетены с судьбой страны, «выковывающей» их. У героев Горбатова в очерке «Великое переоборудование людей», опубликованном в «Правде» 30 февраля 1930 г., нет других целей, кроме того, чтобы успеть в срок с планом. Личная жизнь браковщика кокса Павла Дмитриевича Шарапова, машиниста Федора Аникина и других поставлена в жесткую зависимость от производственных дел и потому описание этих людей схематично, условно. Также условны и те, кто является антиподами главных героев. К примеру, в уже отмеченном нами очерке Горбатов пишет: «Глушинцы — это середняки, находящиеся в плену мелкособственнической психологии, легко поддающиеся кулацкой агитации». Все! Нет даже имен людей, представлен лишь социальный тип «ограниченного человека».
В этом — своеобразный стиль тогдашнего очерка как жанра, где герой непременно подчинен жизненным обстоятельствам «Люди, массы поняли то, чего они раньше не понимали — что из этой же шахты, из этих пластов можно брать для страны вдвое больше угля, чем брали, — читаем в «известинском» очерке Бориса Левина «Весна в забое» (1929 г.). Награда хорошему труду, по мысли автора, — не достойный заработок, а моральное удовлетворение; тонны добытого угля и есть наивысшее счастье для человека.
|
|
|
Во многом схожи и образы, данные в эти годы другим молодым журналистом Семеном Нариньяни, первым корреспондентом «Комсомольской правды» на строительстве Магнитки - Магнитогорского металлургического комбината. Туда он прибыл по заданию редакции в июне 1930 г., уже имея пятилетний опыт работы в этой газете. Помимо подготовки материалов в «Комсомолку» С.Нариньяни был редактором ее спецвыпусков на самой стройке, принимал участие в создании ежедневной ночной газеты «Даешь чугун!», выходившей в канун подготовки к пуску доменной печи № 1. Магнитке он посвятил десятки своих очерков и репортажей, позже объединенных в книги «Дорога в совершеннолетие», «На лесах Магнитки».
Читая «Дорогу в совершеннолетие», нельзя не обратить внимание, на лаконичный стиль автора. Это репортажный дневник: без прикрас и излишне образных сравнений. Час за часом, день за днем Нариньяни описывает происходящие на стройке события: столько-то сделано кубометров, бетонных замесов и т.д. «В сентябре 1930 года молодежная бригада Редина дала в котловане комсомольской домны первый урок большевистского упорства... Тридцать шесть часов ребята не поднимались наверх...». «На доменной шахте шла пулеметная канонада. Со всех сторон в фартуки подручных летели раскаленные заклепки, которыми клепали листы...».
|
|
|
Сами репортажи воспринимаются как своеобразный слепок общественных тенденций, утверждающихся в публицистике того времени. Одна из них нашла проявление в своеобразном принципе, подхваченном тогда нашей журналистикой: «Советское — значит, самое лучшее».
У Нариньяни торжество этого принципа проявляется в споре между немецким инженером Гартманом и нашим бригадиром Банных. Первый не желает ускорять работы по монтажу котлов, второй считает, что это необходимо. Котлы запущены раньше срока, «в споре двух миров», с гордостыо отмечает автор, наш бригадир победил зарубежного специалиста. О том, что в ускорении темпов кроется вероятность нарушения технологии — у Нариньяни ни слова. Как и упоминания о тяжелейших условиях труда, плохом питании и десятках других проблем, царивших на стройке. Описание проблем и недостатков неминуемо бы затемнило ту картину беспримерного героизма, которую стремилась представить тогдашняя пропагандистская публицистика страны Советов.
|
|
|
С очерками С.Нариньяни того времени во многом перекликается и творчество «правдиста» Абрама Аграновского. Судьба этого человека, ставшего первым в династии Аграновских, во многом типична для публицистов того периода. Он повторил путь многих своих коллег по перу, которые, отдав себя целиком социалистической идее, сами становились потом жертвами тоталитарной системы. Абрам Давидович не избежал необоснованных репрессий: в 1937 г. его делу дали ход в суде по обвинению в «покушении на совершение преступления»". Затем — отправка по этапу и несколько лет пребывания Аграновского в исправительно-трудовом лагере...
Ему принадлежали десятки репортажей, корреспонденции на производственную и сельскохозяйственную тему. Он много ездил по стране и бескомпромиссно стремился запечатлеть «героических людей», передать дух времени. Небольшая книжка Аграновского, объединившая в 1932 г. несколько очерков, так и называется: «Люди побед». В ней — емкие и одновременно лаконичные по стилю журналистские материалы: о преобразовании промышленности в Кривом Роге («Люди побед»), о рабочем соревновании в Таджикистане («Диалектика штурма»), о массовой коллективизации в Коканде («Главное»).
А.Аграновский не скрывает своего восторга по перемен на селе, свидетелем которых он становится. Он в восторге от социалистического преобразования деревни, коллективных методов работы: «Район получил дополнительные тракторы? Нет. Району дали лошадей, быков? Нет. Район получил людскую подмогу? Опять же нет. В чем же дело? Объявлен штурм! Вот что случилось».
Членство в партии — источник физических и духовных сил человека, оно же позволяет развить классовую бдительность.
Партийная тема получает заметное развитие в творчестве, пожалуй, всех публицистов этого периода времени. «Не будь в Магнитогорске сильного партийного ядра, умевшего вовремя дать решительный отпор оппортунистическим вылазкам отдельных работников на разных участках, Магнитострой не пришел бы к завершению строительства первой очереди в такой короткий срок», — пишет С.Нариньяни («Дорога в совершеннолетие»).
Правильно сказать, что описанная тематика и сама положительная личность в публицистике полностью соответствовали психологии массового читателя того времени, воспитанного на трудовых подвигах современников. 1930-е гг. — эпоха стахановского движения. И передовики, теперь уже второй пятилетки, шахтеры Алексей Стаханов и Никита Изотов, машинист Петр Кривонос, обувщик Николай Сметанин и другие, в одночасье, посредством СМИ, становятся героями очерков и первополосных репортажей (именно в то время постоянной в «Правде» стала рубрика «Трибуна стахановца»).
Даже А.М.Горький, несмотря на свой писательский талант, не смог преодолеть тенденциозности при восприятии окружающей жизни.
«Мне хочется, — сообщал он в письме директору Госиздата, написать книгу о новой России. Я уже накопил для нее много интереснейшего материала». После возвращения из Италии писатель летом 1928 г. путешествует по СССР и, как результат, создает книгу очерков «По Союзу Советов», опубликованных год спустя в журнале «Наши достижения».
Нельзя не отметить стремление автора к обобщениям, панорамность изображения, художественность стиля. Горький предстает не только как свидетель происходящих событий, но и как историк, стремящийся заглянуть в прошлое явлений. В отличие от многих публицистов того времени, он создает и свой образ «лирического героя», что также делает его очерки более цельными и обобщенными, непохожими на журналистский материал других авторов. Вместе с тем, и в публицистике Горького ощущается политическая заданность. Это особенно заметно при описании крестьянской коммуны, трудового лагеря на Соловках. Горький этого периода — это уже не прежний «буревестник революции», охваченный романтическими чувствами. Судьба писателя и эволюция развития его таланта еще раз подтверждают феномен социалистической эпохи и господствующей в это время власти, сумевшей повести журналистское творчество по определенному сценарию.
Дата добавления: 2018-08-06; просмотров: 1135; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!