НЕРВНЫЙ ПРОРЫВ (NERVOUSBREAKTHROUGH). 2 страница
НАЖИВКА.Чем старше я становился, тем все больше дел поручал мне отец в магазине, в итоге, я мог бы управлять лавкой самостоятельно. Но я уже начал исследовать новые, интересные мнесферы – а именно, выпивку, наркотики и рок-н-ролл.Мне было 14, когда я впервые напился. Двумя моими лучшими друзьями были близнецы по имени Тед (Ted) и Дэйв (Dave). Как-то я пошел к ним в гости, смотреть прямые трансляции бокса, реслинга и роллер дерби из «OlympicAuditorium». Близнецам, конечно, тут же захотелось опробовать на практике увиденные по ТВ приемы, и вспыхнула драка. Кулаки летали, тела катались по полу – меня как всегда тоже втянули в потасовку. Вошла их мама и сказала: «Парни, нельзя заниматься этим здесь. Хотите драться – идите на улицу».Однажды вечером Тед и Дэйв раздобыли где-то большую бутылку «Голубой монахини» («BlueNun») – дешевого пойла, вопреки названию, не приносившего никаких религиозных переживаний. Мы пили вино и слушали «Black Sabbath» на восьмидорожечном магнитофоне. Я всегда любил «Black Sabbath», но в этот раз они звучали гораздо тяжелее и напряженнее чем обычно. Вниз по улице от близнецов жила парочка хиппи, они накурили нас. И это тоже был мой первый раз.Когда я вернулся домой, было еще рано. Войдя в свою комнату, я рухнул на кровать, но та вдруг начала вращаться. Меня затошнило, и я понесся в ванную. Добежать-то я успел, но, промахнувшись мимо унитаза, блеванул на пол. И так пять или шесть раз – и все мимо. Отца не было, но дома была мама, и ее реакция была довольно забавной. Она принесла мне швабру со словами: «Ты насвинячил. Тебе и убирать».Несмотря на ужасное похмелье на следующий день, я продолжил экспериментировать. Мне нравилось слушать музыку под наркотиками и алкоголем. Это делало ощущения более приятными, даже если иногда я и перебирал.Отец курил травку, пил много кофе и потреблял тонны таблеток. Учась в средней школе, я периодически залазил в папин тайник с травой и амфетаминами и проворачивал небольшие сделки за постройкой, где хранились всякие хозяйственные принадлежности. Я продавал таблетки по 50 центов за штуку. Я то тут, то там угощал друзей щепоткой травы. Я сливал водку из папиной фляжки и наполнял ее обычной водой. Я ни разу не попадался, ни в школе, ни моему старику, но я совершенно уверен, отец прекрасно знал о моих делах. ПЕРВЫЙ БОЛЬШОЙ КОНЦЕРТ, который я посетил, проходил в «LosAngelesForum» в Инглвуде. Это был мой пятнадцатый день рождения, и выступали тогда «Grass Roots», имевшие пару хитов на радио, «Three Dog Night»и«Steppenwolf», которые только что выпустили «Monster» - альбом, рассказывающий о событиях, приведших к войне во Вьетнаме. Я до сих пор очень уважаю эту пластинку.Это знакомство с живой музыкой стало своего рода наживкой, которую я заглотил. В дальнейшем я стал свидетелем невероятных выступлений, оказавших на меня огромное влияние. Когда мне было семнадцать лет, я ходил на «Iggy and the Stooges» в клуб «Whisky A Go Go». Это был тур в поддержку «Raw Power», альбома, который продюсировали Дэвид Боуи (David Bowie) и Джеймс Уильямсон (James Williamson). Игги вышел в одних штанах и ничего больше - ни рубашки, ни носков, ни обуви. Первое, что он сделал - это вылил себе на голову ведро ледяной воды. Игги стоял босиком на сцене, а вокруг него был ворох проводов под напряжением. Схвати он микрофон как-нибудь не так и его бы попросту выбросило сквозь крышу. Группа звучала потрясающе, хотя они были всего в паре недель от распада.Если говорить о Боуи, то я видел его в турне «Ziggy Stardust» 1972 года. Его сопровождали «Пауки с Марса» («SpidersFromMars») - Мик Ронсон, ТреворБолдер и Мик “Вуди” Вудманси (MickRonson, TrevorBolder, Mick “Woody” Woodmansey). Я был в седьмом ряду с комком гашиша в кармане. Невероятное шоу— просто умопомрачительный гений. Не верьте мне на слово: есть живой альбом с того концерта под названием «Santa Monica ’72».Примерно в это же время я впервые увидел «Kinks» в «Hollywood Palladium». Братья Дэвис (Davies) подрались, хотя это было скорей одностороннее нападение. Рэй (Ray) просто размахнулся и ударом кулака сбил Дэйва (Dave) с ног. Дэйв продолжалиграть на своей гитаре, пока не пришла пара «роуди», чтобы поднять его.Дэйв только пожал плечами, будто бы он сам только и хотел, что лежать несчастным и играть на гитаре. У Рэя, кажется, случился какой-то срыв вскоре после этого шоу.Мои друзья и я любили смотреть живые выступления, но, к сожалению, не всегда могли себе это позволить, однако я преуспел в умении прокрадываться за кулисы. Здесь малый рост играл мне только на руку - я мог с легкостью проникнуть в места, куда меня совсем не приглашали. Как-то вечером я крался в гримерку клуба «Starwood», где «Runaways» устраивали совместную фотосессию с «Led Zeppelin». Я миновал парня у двери и прошмыгнул внутрь. Но мое первое знакомство с суперзвездами рок-н-ролла вышло неудачным. На самом деле, оно закончилось, так и не начавшись, когда Ким Фоули (Kim Fowley,американский продюсер, издатель и музыкант), один из самых ненавистных людей в музыкальном бизнесе, заметил меня. “Уберите его отсюда!” - заорал он.Вышибала поднял меня за шкирку и бросил об стену. Когда я сполз на пол, он схватил меня за шею, снова поднял теперь уже за ремень и выбросил за дверь, как мусор. Я был немного не в себе от аварийной посадки и выпитого в тот день пива, но, подняв голову, я увидел протянутую мне руку. Ухватившись за нее, я встал на ноги и обнаружил, что нахожусь перед мужчиной с длинными светлыми волосами, в туфлях на платформе и каком-то запредельном глэмовом костюме. Я сразу же узнал его – это был Артур «Убийца» Кейн (Arthur «Killer» Kane) из«New York Dolls».«Ненавижу этогоебаного Кима Фоули, этого сукиного сына» - прорычал он.Кейн произвел на меня большое впечатление. Он - настоящая рок-звезда, но он не был слишком крут, чтобы протянуть руку помощи тощему пацану. Хотя главный урок, который следовало извлечь из произошедшего, очевидно, был «Не трахайтесь в чужой гримерке», этот эпизод заставил меня задуматься относительно того, как быть порядочным человеком. И я решил, что если когда-нибудь стану знаменитым, я не буду вести себя как Ким Фоули, не буду шагать по головам просто потому, что мне это позволено. Я буду похож на Артура «Убийцу» Кейна.Иногда мы с друзьями пробирались в «Hollywood Bowl». Хоть это и была площадка под открытым небом, попасть туда было не так просто, как кажется. Многие люди думали, что лучший способ попасть в «Hollywood Bowl», не заплатив, - это приехать из-за холмов и прокрасться через задний вход. Но охранники «Hollywood Bowl» отличались особой жестокостью. Они любили залазить на деревья позади амфитеатра и прятаться там, пока кто-нибудь не попробует проникнуть внутрь. Тогда они спрыгивали на землю, с битами и трубами в руках, и начинали драку. Мы слышали истории о людях, которые попадали в больницу, попытавшись пройти на концерт бесплатно.Мы действовали более прямолинейно. Позади телефонной будки у главного входа «Hollywood Bowl» была цементная дренажная канава, которая проходила под забором. Если вы были готовы к суперсекретной подземной миссии, этот путь был лучшим выбором. Мы делали вид, что просто слоняемся без дела, затем кто-нибудь шептал «Вперед!» и мы устремлялись в прорыв.Опасности добавляло то, что все мои друзья были под тяжелыми наркотиками. Если не удавалось достать героин, они шли в аптеку, где по рецепту покупали сироп от кашля с изрядной дозой кодеина. Мы сидели на стоянке возле «Hollywood Bowl», пили сироп с персиковым вкусом и ждали начала шоу. Если нас поймают, то сироп,по крайней мере, притупит боль.Мы выбирались из канавы где-то в двадцати рядах от оркестровой ямы, разделялись и начинали искать свободные места. Если таковых не находилось, мы всегда могли подняться на поросшую травой площадку, где люди тусовались, потягивая вино и закусывая вонючим сыром. Таким образом, мы посмотрели изрядное количество концертов. «Allman Brothers Band», «Procol Harum» с лос-анджелесским филармоническим оркестром и «Pink Floyd» периода «Atom Heart Mother». К нашему счастью, громилы в «Hollywood Bowl»ни разу не догадались, что мы проделываем, ведь мы были не в состоянии защитить себя.Будучи подростком, я завешал все стены моей спальни постерами Дэвида Боуи, Марка Болана (Marc Bolan), «They Only Come Out At Night» Эдгара Винтера (Edgar Winter) и первого альбома «Kiss». Отец просто не знал, что с этим делать. Однажды он вошел ко мне в комнату, когда я слушал музыку, и, посмотрев на все эти плакаты, спросил: «Ты педик, не так ли?»Такой вот вышел монолог отца к сыну.Я думаю, это было тяжело для него, потому что папа тоже любил музыку, но его выбором был захватывающий и изобретательный джаз. Отец просто не понимал, в чем привлекательность этих странно выглядящих, непонятного пола рок-звезд. Для него они были всего лишь кучей пидоров. И это исходило не только из внешнего вида групп,у него была подлинная неприязнь к такой музыке. Чем тяжелее звучала группа, тем больше она не нравилась отцу. Однажды днем, когда я слушал «Sham 69»,он пришел в мою комнату и сказал: «Я сегодня иду на джазовый фестиваль, там такое дерьмо не играют».Хорошо, пап. Ты занимаешься своими делами, а я буду делать свои.
ВПУСТУЮ.Мои загулы начались с тусовок по уик-эндам, когда мы с друзьями старались найти как можно больше приключений на свою жопу с пятницы по понедельник. Вскоре я уже устраивал гулянки после школы, а иногда и перед уроками или даже вместоуроков. Любое время подходило, чтобы потратить его впустую.У меня был друг, работавший в зоопарке, который как-то украл так называемые слоновий транквилизатор и транквилизаторы для носорогов и бегемотов. Если ему нужно было успокоить какое-то животное, то он мог получить наркотики у администрации. Несколько дорожек этой штуки и нам напрочь вышибало мозги. Однажды ночью мы просто ходили вверх-вниз по берегу. От волнореза в РедондоБич (Redondo Beach) до Эль Порту (El Porto) в МанхэттенБич (Manhattan Beach) и обратно. Мы сделали это 7 или 8 раз. Я чувствовал себя абсолютно ебнутым, я думал, меня никогда не отпустит.Думаю, это было прикольной штукой.Я помню одно Рождественское утро, когда я с приятелями накурился «ангельской пыли» (angel dust). Мы только что получили новые гидрокостюмы и доски в подарок, и намне терпелосьопробовать их, но сначала нужно было«улететь».Мы спустились на пляж, в воде было, кажется, сотни три серфингистов, потому что у всех были каникулы и все решили заняться одним и тем же. Условия для серфинга были хуже некуда. Прибоя не было – были просто стены воды.Честно говоря, я не был силен в серфинге. Парни, с которыми я общался, занимались этим всю свою жизнь, но для меня это было ново. Вода была обжигающе холодной. Я вылетел и каким-то образом прошел через стену. Волны не имели формы. Да их попросту не было.Кто-то крикнул: «Иди!» И я пошел. Меня сразу же ударило и закрутило по прибою. Я не мог понять, где верх, а где низ. Я уже решил, что умру. Я вспоминал своего друга Чака Андервуда погибшего в этих волнах. Все эти вещи пронеслись в моей голове, пока я болтался в прибое. Это был определенно не тот момент, когда нужно было быть укуренным. Когда я смог выбраться из воды, я сказал: «Пошло оно! Я больше этим не занимаюсь!» И я имел в виду серфинг, а вовсе не «ангельскую пыль» (PCP).У меня с друзьями был талант находить себе неприятности. Однажды мы решили, что сумеем отлично оторваться на танцульках в «Myron’s Ballroom» в центре Лос-Анджелеса. Мы прикупили пару восьмибаночных упаковок норвежского пива, весьма, кстати, специфического. Жуткая дрянь, на вкус как моча викингов. У нас не было кокаина, так что мы взяли кучу Tuinals, которые были успокоительным, противоположностью кокса. Я забрал себе все, выпил большую часть пива и горсть таблеток по дороге на танцы и вырубился на заднем сиденье отцовского Ford Falcon.В конце вечератоварищи разбудили меня и (друзья остаются друзьями) посадили за руль. Я был абсолютно не в состоянии вести машину, и они решили проводить меня,…но только до своих домов. Их всех я развез благополучно.По дороге к себе домой, где-то в Манхэттен Бич, я отключился и врезался в автомобиль, припаркованный на подъездной дорожке перед чьим-то домом. Удар был настолько жестким, что, проехав через гараж, я оказался в хозяйской гостиной. Моя машина с дымящимся двигателем откатилась на бульвар Манхэттен Бич (Manhattan Beach Boulevard). Я был не в лучшем состоянии. Мое лицо было полностьюразбито, я сломал три четверти переднего зуба, так что нерв болтался снаружи, но я ничего не чувствовал из-за Tuinals, принятых ранее.Приехали копы, отбуксировали меня к полицейскому участку и позвонили отцу. Было около трех утра, и он был взбешен:«Я бы отъебал тебя, но ты и так уже ебанутый на всю голову».В итоге меня даже не обвинили в неосторожном вождении. Я не был арестован, на меня не надевали наручники, ничего подобного. Я думаю, это была одна из привилегий сына местного предпринимателя, но отец был так зол, что, когда мы покидали участок, он не хотел ни говорить со мной, ни смотреть на меня. Некоторое время он держал меня на коротком поводке в магазине приманки, но стоило всему стихнуть, как я спер пару долларов из кассы и вернулся к гулянкам с друзьями. КОГДА Я СТАЛ ПОСТАРШЕ, то уже работал в магазине полными сменами: по выходным я открывал лавку, включал свет и радио, делал свежий кофе и начинал рабочий день. Я занимался банковскими счетами по понедельникам и пятницам. Я имел дело с Департаментом рыбы и дичи касательно наших рыболовных лицензий. Я отвечал за инвентаризацию и выставление счетов. Я обрабатывал посылки UPS и почтовой службой США.Я упаковывал кальмаров, креветки и моллюсков и отсылал их нашим клиентам. Если что-то плавало в океане, то, по возможности, я должен был упаковать, продать и отослать это.Самое приятное в работе с моим отцом было то, что я использовал магазин в качестве личного банка. Если мне нужны были деньги, я устраивал телефонные продажи и прикарманивал наличные, либо просто брал их из сейфа в конце дня. Худшим в работе в рыболовном магазине было то, как рано мне приходилось вставать утром. Я соблюдал «часы рыбака», для чего поднимался чуть свет, чтобы открыть магазин. Отец ненавидел, когда я приходил поздно, явно с бодуна и воняя перегаром. Однажды, бросив на меня один только взгляд, он сказал: «Твои глаза похожи на две проссаные дыры в снегу!»Мой отец больше не выглядел как член мотоциклетной банды, но оставался тем же самым парнем. Теперь он одевался как скучный обыватель, но по-прежнему использовал «спид» (класс амфетаминов) и кофе, чтобы взбодриться утром, и алкоголь и марихуану, чтобы успокоиться вечером. Поэтому, когда утром я спотыкаясь входил в магазин, он прекрасно понимал, что происходит. Я никогда не пытался скрыть от него то, что делаю. Какой смысл врать, если он видел меня насквозь?Мой папа повторял мне снова и снова, что наркотики, а в особенности героин, не должны стать неизменной частью моей жизни. В отличие от многих друзей, мне повезло, я никогдане испытывал героиновой зависимости, наверное, потому, что отец неоднократно предупреждал меня.Но остальные папины советы пошли прахом. Я желал делать то же, что и большинство подростков – весело проводить время. Отец хотел, чтобы я серьезно относился к своей жизни. Он хотел, чтобы я был более ответственным. Я хотел, чтобы он отвязался от меня.Я говорил друзьям, чтобы они не ошивались вблизи магазина, находясь под кайфом, но кто меня слушал? Приятели заявлялись бухими, обкуренными, под героином. Мой старик приходил в магазин, видел этих парней и точно знал, от чего конкретно их прет. У него была та самая наркоманская чуйка. Он просто знал. Когда приятели уехали отвисать на пляже, отец спросил меня:«Это твои друзья? У тебя жуткий вкус!»Отец был полон решимости, дать мневозможности, которых он сам не имел в юности, но мне было неинтересно стать Королем Наживки Южного Залива. Я подумывал стать художником.В свой выпускной год средней школы я получил стипендию Центра искусств Пасадены. Мой путь пролегал через художественный отдел Мира Косты, от живописи и скульптуры до ювелирного дела. Десять моих картин были выставлены на «LA County Fair» и выиграли пару золотых медалей. Одну из тех картин даже поместили на обложку журнала «Westways». Это привлекло внимание людей из Центра искусств Пасадены.Обязательным условием для получения диплома были критические выступления во всех художественных классах, которые я посещал в мой последний год в средней школе. Для меня не было проблемой выступить перед классом, говоря обо всем, что я узнал - те преподаватели искусств были моими героями. Они увидели что-то во мне и взращивали малейший талант до уровня, когда я начинал создавать довольно крутые вещи. Один учитель назвал меня «бесстрашным», потому что я всегда брал самые сложные проекты, и эта характеристика много значила для меня.Но был один художественный класс, привлекавший множество наркош тем, что для получения оценки «C» здесь можно было просто сидеть и смотреть. Качество здешних работ было очень далеко от идеала. Я встал перед всеми студентами и сказал учителю, что думаю, дай обезьянам и слонам из зоопарка кисти и краски – их картины получились бы ничем не хуже чем произведения, создаваемые в этом классе. Преподавателю это не понравилось. Она прервала и обозвала меня перед всеми детьми в классе, что, по-моему, было не очень круто.«Ты не можешь называть меня так перед моими друзьями, сука!» - сказал я и это был конец моей стипендии. Вместо Центра искусств Пасадены, я поступил в общественный колледж Эль Камино и работал в магазине моего отца. Печальней всего то, чтоя даже не люблю рыбалку. ЧЕРЕЗ НЕСКОЛЬКО ЛЕТ ПОСЛЕ ТОГО, как я закончил школу, мои родители расстались. У них все было оговорено заранее. Они просто ждали, когда моей младшей сестре исполнится восемнадцать. В течение пары лет мои родители жили вместе, просто чтобы поддерживать стабильность в доме. После всех переездов они не хотели срывать нас с места, чтобы мы начинали все заново в новой школе перед самым выпуском. Таким образом, все мы жили во лжи, как в песне«Ramones» «We’re a Happy Family».Позже я узнал причину, по которой мама захотела развестись с моим отцом – он отказался от приобретения недвижимости на пляже. Это был большой дом длиной на полквартала с гаражом на три машины и маленькой холостяцкой квартирой в придачу стоимостью $70 000.Я не знаю, почему папа не пошел на это, возможно, нужно было что-то делать с рыболовным магазином. Сегодня эта собственность стоила бы несколько миллионов, и моя мама знала об этом.Может быть, оно и к лучшему, что отец не купил его, иначе я бы не ушел из дома. Я бы и сейчас был там – бухал бы на берегу с другими торчками, греясь в лучах калифорнийского солнца
ЧЕРНЫЕ СЕМЕНА.Семена «Black Flag» были посажены на концерте группы «Journey». Все верно – основополагающая группа американского хардкор панка получила свое начало на концерте стадионного рока в «Santa Monica Civic» в Лос-Анджелесе, Калифорния.«Journey» играли с «ThinLizzy» в их «Jailbreak»-туре и мы подъехали из Хермоза Бич в ярко-красном «Chevy Impala», который отец подарил мне, чтобы позже я продал его за несколько граммов кокаина. Я ненавидел водить (и ненавижу до сих пор), но мы должны были добраться на этот концерт,который я не мог пропустить.Это была ночь среды в июне 1976 года.Мне было двадцать лет и в дополнение к работе в рыболовном магазине, я отрабатывал несколько смен в магазине звукозаписей на Пир-авеню в ХермозаБич.Магазин назывался«Рубикон» («Rubicon») и управлял им парень по имени Майкл Пайпер (Michael Piper).Если вам нравились Джони Митчелл, Стиви Никс и Линда Ронстадт (JoniMitchell, StevieNicks&LindaRonstadt) «Рубикон» был вашим местом. Магазин располагался прямо напротив морга, и атмосфера в «Рубиконе» мало отличалась от того, что происходило на другой стороне улицы. Иногда казалось, что Майкл пытается зомбировать своих клиентов и сотрудников при помощи дуэта Бакингем/Никс (Lindsey Buckingham & Stevie Nicks – поп/рок дуэт, позже участники «Fleetwood Mac»). Безумной «фишкой» Майкла было проигрывать первые три альбома Брюса Спрингстина (Bruce Springsteen) сразу друг за другом. Он делал это так часто, что я уже никогда не захочу услышать «Босса» снова.Майкл встречался с Эрикой Гинн (ErikaGinn), и иногда она приходила в магазин со своим старшим братом Грегом. Это был очень высокий, темноволосыйи худой парень, который занимался электроникой и любил слушать «Grateful Dead» и другую странную музыку. Я знал Эрику и Грега по школе Mira Costa High. Грег был на год старше меня, поэтому мы никогда не были одноклассниками, но его трудно было не заметить. У Эрики и Грега были еще двое братьев, а их отец, ветеран ВВС, ныне преподавал английский язык. Их родители познакомились в Европе в конце Второй Мировой Войны.Всякий раз, когда Майкл уходил с Эрикой перекусить или погулять на пристани, он оставлял меня в магазине за старшего. И первое, что я делал, это снимал с «вертушки» крутящуюся на ней хрень и включал музыку, которую хотел слушать сам. Мои вкусы были тяжелее, например, «Deep Purple», «Aerosmith», Тед Ньюджент (Ted Nugent),Элис Купер (Alice Cooper), «Iggy &The Stooges» - все, от чего моих родителей передергивало.Болтая и слушая музыку в «Рубиконе», мы с Грегом немного узнали друг друга. У нас был общий интерес к музыке, что была за пределами мейнстрима. Он подписался на «Village Voice», из которого узнал о бурно развивающейся панк-сцене Нью-Йорка, а я был верным читателем рок-зина «Back Door Man», музыкальной библии Саус Бэй,но мы не стали настоящими друзьями пока вместе (+ Майкл) не отправились смотреть «Journey»в«Santa Monica Civic».Стив Перри (Steve Perry), по прозвищу «Парень без яиц», еще не присоединился к группе, и «Journey» пока играли прог-рок, что было не совсем мое. Мы приехали, чтобы увидеть Фила Лайнотта (Phil Lynott) и«Thin Lizzy» с забойным «The Boys Are Back in Town». Не буду врать: они не снесли мне крышу и не изменилимою жизнь.Это не был лучший рок-концерт, который я когда-либо видел — даже не близко. Я был на нескольких потрясающих шоу, а это даже не в TOP-100.Но что-то в шоу «Thin Lizzy» вывело меня из обычного состояния и заставило задуматься, найдется ли в рок-н-ролльной вселенной место и для меня. Грег и я ничего не сказали друг другу в ту ночь. Не было никакого волшебного момента, указав на который, я мог бы сказать: «Той ночью мы узнали, что вместе будем вершить историю музыки». Но на обратном пути в ХермозаБич идея начала обретать форму: мы решили найти аппаратуру и начать репетировать.Грег сообщил мне, что у него есть несколько песен. Я не знал, что и подумать. Я всегда был пессимистом - это моя натура, оставаться на циничной стороне улицы. Поэтому, когда Грег сказал, что написал кое-что и хочет сыграть это мне, я надеялся на лучшее, но ожидал худшего. Я постоянно напоминал себе, что он «Deadhead» (поклонник «Grateful Dead»). Я не ненавижу «Grateful Dead», но я равнодушен к их музыке. Я уговаривал себя набраться терпения и посмотреть, что произойдет.В первый раз, когда я услышал игру Грега, я был сражен наповал. Я не ожидал что то, что буквально разрывало динамики, может исходить от него. Энергия, темп и, более всего, гнев были совершенно неожиданными. Он шокировал меня. То, что Грег делал со своей гитарой, было разновидностью какой-то абсолютно чужеродной энергии. Это было возбуждающим и агрессивным. Ты не мог игнорировать это. Этот длинный, глупо выглядящий парень ебашил на гитаре каким-то невиданным доселе способом. Это было в буквальном смысле слова осязаемо, и это был его и только его стиль. Без какого-либо вокала. Без басовой линии. Без бита. Хотя был только Грег со своей гитарой, песни звучали захватывающе. Они явно что-то значили для него.Моя реакция была мгновенной: как он всё это придумывает?Мы знали о панк-роке. Мызналио «Clash» и «Sex Pistols», «New York Dolls» и «Ramones». Мы оба присутствовали на одном из концертов «Ramones» в «Roxy», еще до того как узнали друг друга, а позже мы вместе смотрели финальное шоу «Sex Pistols» в Сан-Франциско. Панк имел свою сцену в Нью-Йорке, а в Лондоне и вовсе достиг предела своего развития, но в Южной Калифорнии он был новой странной вещью,которая была полна перспектив.Мы были странной парой – Грег ростом метр девяносто (6,2 фута) и я метр семьдесят (5,5 фута) с кепкой – но наши отношения состояли из болтовни, прослушивания записей и походов на концерты. У нас действительно было мало общего. Грег имел степень бакалавра UCLA (Университет Калифорнии в Лос-Анджелесе) и управлял собственным бизнесом по продаже электронного оборудования. Я работал на отца в его рыболовном магазине. Грег был яркий, умный и чрезвычайно начитанный, и я... работавший на отца в его рыболовном магазине.Наша дружба основывалась на страсти к музыке. Многим людям нравилась музыка, но нас она интересовала чуточку больше и эта наша заинтересованность вылилась в репетиции и концерты. Позже Грег стал вести дела группы строго и обдуманно, но поначалу все шло, как шло. Мы ничего не планировали и не просчитывали. Не было карты тех территорий, которые мы собирались исследовать.Сегодня все делается под копирку - сначала вы создаете группу, потом выкладываете несколько треков, затем получаете отзывы в социальных сетях. Тогда не было ничего подобного. Не существовало инструкции по панк-року, как сегодня. У нас почти не было причин делать то, что мы делали, кроме одной - нам нравилось заниматьсяэтим. Мы не говорили и не задумывались об этом, но складывалось ощущение, что играть вместе, нам было предопределено заранее.Для меня это было в новинку. На физкультуре меня всегда выбирали последним. На вечеринках я не знал, как общаться с популярными людьми. Я занимался серфингом и катался на скейте, потому что это было частью культуры, в которой я вырос, но я не тусовался с серферами искейтбордистами. Я был аутсайдером. Я не из тех людей, с которыми вы бы хотели провести пятничный или субботний вечер.Когда мы с Грегом сделали следующий шаг к созданию группы, было решено, что я стану барабанщиком. Грегу нужен был кто-то, чтобы держать ритм. Я не умел играть на ударных, но это было неважно – отсутствие опыта не должно было тормозить нас. Просто, как Грег самостоятельно научился играть на гитаре, я бы сам научился барабанить. Разве это так сложно?Мой отец был фанатом джаза и любил шутки ради поиграть на ударных. Иногда он подолгу засиживался в «Lighthouse» («Маяк»), легендарном джаз-клубе прямо через дорогу от его магазина на Пир-авеню. Как-то он играл там с Элвином Джонсом (Elvin Jones), одним из лучших джазовых барабанщиков всех времен. Если вы интересовались джазом в 50е и 60е, «Lighthouse»был тем местом, где можно было встретить Чета Бейкера, Майлза Дэвиса, Макса Роуча (Chet Baker, Miles Davis, Max Roach) и многих других, игравших и записывавшихся там.Но сейчас были семидесятые и то, что мы делали, было точно не джазом. Мне нужны были хоть какие-нибудь барабаны. Я знал парня, у которого без дела стоял комплект ударных. Я позвонил ему и предложил продать ударные мне. Чувак запросил 200 баксов, на чем и сговорились. Но оказалось, что установка была не его, она принадлежала другому нашему другу. Я чудом избежал того, чтобы таскать свою задницу из одного конца Хермоза в другой в поиске столь нужных мне барабанов.Однажды я тусовался с Грегом и еще несколькими людьми в помещении, которое он снимал для своей торгово-посылочной фирмы, называвшейся «Solid State Transmitters» («Твердотельные Передатчики»). Грег модифицировал аттенюаторы и рассылал их радиолюбителям по всей стране, я был нанят, чтобы помогать. Мы закончили пайку и сортировку деталей в арендованной комнате в здании художественного сообщества на Манхэттен-авеню, прежде использовавшегося как церковь, поэтому все так и называли этот дом – Церковь.Это было после полудня в выходные, и, как обычно, ранее я потратил свое утро на употребление прохладительных напитков для взрослых. Я уже собирался пойти на пляж, чтобы проспаться под пирсом, когда радио взорвалось «Search and Destroy» Игги и «Stooges». Я закружился в пого, затем запрыгнул на рабочий стол Грега и, скача по нему, стал выкрикивать текст песни. Я совершенно потерял голову и исполнил нечто похожее на тройное сальто с приземлением на диван. Но это было не все. Я «рыбкой» нырнул с подлокотника дивана на пол, приурочив этот прыжок к концу песни, и приземлился на собственное лицо. Меня не волновало, что со мной случилось. Меня заботили лишь песня и шоу для друзей.После того как музыка закончилась я поднялся с пола. Грег ошарашено смотрел на меня и произнес: «Ты не будешь барабанить в группе».«Что?» - мне показалось, что сейчас он выпнет меня из офиса за мою беспробудную тупость. Я подумал, он хочет выгнать меня из группы.«Ты будешь вокалистом!» - сказал Грег.Так дружбой между высоким гитаристом и вокалистом-коротышкой были посеяны семена «Black Flag».
Дата добавления: 2018-06-01; просмотров: 221; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!