НЕРВНЫЙ ПРОРЫВ (NERVOUSBREAKTHROUGH). 7 страница
ДЕПАРТАМЕНТ ПОЛИЦИИ ЛОС-АНДЖЕЛЕСА (LAPD).Фиаско в парке Полливог, описанное местными газетчиками, вызвало эффект снежного кома, особенно вХермоза Бич. Копы следовали за нами повсюду, куда бы мы ни отправились. Странно, но они никогда не беспокоили нас в Церкви. Я понимаю, кто-то подумает, что для всей Хермозы было бы гораздо лучше, если бы полиция ворвалась в наше логово, размозжила бы нам головы и заковала бы нас в наручники. В конце концов, в Церкви всегда было много пьяных несовершеннолетних, но, как уже говорилось, здесь копы нас практически не тревожили.Однакостоило нам сесть в фургон, чтобы поехать на вечеринку или концерт – полицейские были тут как тут. Это происходило каждый раз. Когда мы выезжали на шоссе, будьте уверены, копы сидели у нас на хвосте. Они только и ждали, что мы не по правилам повернем или забудем включить «поворотник» - любого предлога, чтобы повязать нас. Мы не могли никуда отправиться без донимавшей нас полиции.То же самое происходило на наших шоу. Копы прерывали концерты, и образ их действий не отличался разнообразием – сначала разбить головы, потом задавать вопросы. Хотя какие тут могут быть вопросы? Полиция вела себя так, будто мы были какими-то недолюдьми, низшей кастой. В свою очередь, мы, будучи панками, чувствовали себя презираемыми и виновными в каком-то преступлении только из-за того, как мы выглядели. Это было действительно печально.В День Святого Патрика мне удалось убедить парней закончить репетицию пораньше, чтобы мы могли смотаться в Голливуд. Это обернулось бойней.Куча наших знакомых должна была играть в «Elks’ Lodge»в парке Макартура (MacArthur Park). Флайерыобещали «X», «Alley Cats», «The Go-Go’s», «The Plugz», «The Zeros» и «другуюгруппу». «Другой группой» должны были стать «The Wipers», но они не приехали.Зал был в большом, красивом здании со множеством лестниц. «Elks’ Lodge» нередко использовали киношники. Сцена драки в фильме Дэвида Линча «Дикие сердцем» (David Lynch’s «Wild at Heart»), где персонаж Николаса Кейджа Сейлор Рипли (Nicolas Cage’s character Sailor Ripley) убивает парня голыми руками, снималась именно там.Я пошел на улицу, чтобы взять что-то из машины. Шоу уже началось, но на лестнице еще толпились с полсотни человек. «TheGo-Go’s» и«TheZeros»к тому моменту уже отыграли, а «ThePlugz» были где-то на середине своего сета. Выйдяизздания, я повернул налево и увидел десятки копов, выстроившихся на тротуаре. Казалось, что они занимали целый квартал. Полицейские застегивали свою боевую амуницию. Шлемы были одеты, пластиковые щиты взяты наизготовку. Не требовалось быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что произойдет дальше.Примчавшись обратно в «Elks’ Lodge», я закричал, что приближается полиция и всем будет лучше убраться отсюда. Когда копы начали заходить в здание, я спускался по лестнице, чтобы уехать. Тогда я схватил парочку своих друзей – думаю,это были «Сканкхед» и Донни Роуз (Skunkhead & Donny Rose) из команды «Germs» - и потащил их в мужской туалет.«Мы должны спрятаться!»Я объяснил парням ситуацию. Через некоторое время мы выглянули из уборной, но копы по-прежнему набрасывались на всех,кто попадался им на пути. «Elks’ Lodge» был закрыт, и никто больше не сыграл. Полиция арестовала восемь человек и нанесла людям множество травм. Некоторым подросткам пришлось накладывать швы, так как копы колотили их дубинками. Следующий номер «Flipside» изобиловал фотографиями людей, которые были избиты полицией без всякого на то повода. Эти события стали известны, как «бунт в «Elks’ Lodge», но единственными людьми, устроившими тогда беспорядки, были сами полицейские. Это был очень спокойный концерт, пока не появились копы. Так я впервые столкнулся с жестокостью полиции. «BLACKFLAG»ПРЕДПРИНЯЛИ ВЫЛАЗКУв «New Masque», чтобы оттянуться. Мы выехали с пляжа в принадлежавшем Грегу небольшом микроавтобусе «Toyota». Это былозабавное зрелище. Грег и Рэймонд, выглядевшие как форварды баскетбольной команды, сидели впереди. За ними, в середине салона, разместились Чак и Робо, а я валялся сзади и пил пиво.Я уже забыл, кто тогда выступал, но помню, что поболтал с Дарби Крэшем, прежде чем зашел в клуб. Вскоре появились полицейские, и они были крайне враждебны. Копы спрашивали у всех: «Кто вы?» - и требовали предъявить удостоверение личности, будто дело происходило в нацистской Германии.Я не знаю, что случилось. Мы ничего не делали. Мы просто слушали музыку. Но эти свиньи вдруг начали толкать людей, а потом и вовсе принялись бить и пинать их. Это выглядело уже, как настоящий фашизм.Я страшно расстроился. Ни один из зрителей не был агрессивен. Никто не сделал ничего плохого, чтобы заслужить подобную взбучку. Я вышел на стоянку, чтобы выпустить пар. Я увидел черно-белый полицейский фургон, стоявший посреди парковки – они заняли настоящее парковочное место, а не просто бросили машину перед входом в клуб. Какая деликатность!Парковка почти не освещалась. Я нырнул в тень, достал свой бойскаутский нож и, недолго думая, проколол одну из шин. Я не знаю, что творилось у меня в голове в тотмомент; я был так зол на копов, избивавших моих друзей, что попросту сорвался.Я прополз мимо припаркованных автомобилей и, подумав, что теперь-то я вне подозрений, поднялся на ноги. Тотчас же трое или четверо полицейских набросились на меня. Мне не пришло в голову, что копы приехали и на машинах без опознавательных знаков. Пока одна часть полицейских занималась панками внутри клуба, другие внимательно следили за окрестностями. Упс.На меня надели наручники и, волоча лицом по земле, потащили через грязную, пыльную стоянку на улицу. Затем меня прислонили к одной из машин без опознавательных знаков. Это была по-настоящему серьезная операция. Все копы были новичками, только что из академии. Панковское шоу стало местом практического занятия для отряда спецназа. Курсы повышения квалификации, бля. Командир отдал приказ применить удушающий захват, один из копов начал душить меня и я отрубился.Я не сопротивлялся. Я уже был в наручниках и не собирался никуда бежать. Удушающий захват стал расплатой за проколотую шину.Когда кислород снова начал поступать в мой мозг, меня подняли и прислонили к машине. Вокруг меня, помахивая дубинками, собрались полицейские. К тому моменту «New Masque» уже практически очистили от зрителей. Ребята выходили из клуба, смотрели на меня и качали головой, как бы говоря: «Тебе пиздец». Они были правы.После того, как не осталось свидетелей, ничто не мешало копам позабавиться. Они приступили к тому, что уже давно планировали сделать со мной. Я получил ногами по лицу, кулаками по ребрам, на моем лбу станцевали. Пара копов ткнули меня своими дубинками, а кто-то даже попытался пнуть меня в фамильные драгоценности Моррисов, но я успел сомкнуть ноги и получил всего лишь по коленям и голеням. На поединок со мной вышли примерно двадцать дуэлянтов, и каждый из них нанес свой лучший удар. Закончив, всеони сели в машины и отправились домой на свиноферму, ну или откуда они тамприперлись. Все, кроме командира. Этот посадил меня в свою тачку, и мы поехали кататься. «У тебя большие проблемы, сынок», - сказал он, и я впервые начал волноваться. Всю мою жизнь люди подкалывали меня. И теперь, чтобы привести меня в смятение, вам требовалось сделать что-то по-настоящему странное. Похоже, что сейчас был именно такой случай. «Ты серьезно облажался», - сказал полицейский. «Вот, что мы сделаем. Тебе нравится резать шины? Сейчас мы съедем на обочину, и ты будешь менять мои шины».Я живо представил, как полицейский пинает домкрат, когда я меняю колеса, а затем скидывает мое раздавленное патрульной машиной тело с какой-нибудь эстакады. Мне ни капли не понравился такой сценарий. Когда командир сделал перерыв в своей небольшой проповеди, я попытался умаслить его и извиниться – мол, отныне буду делать все правильно и тому подобное сказочное дерьмо. Это было бессмысленно, потому что все это время коп просто прикалывался надо мной. Вскоре мы остановились у окружной тюрьмы, куда я и был сдан.Это был довольно бесчеловечный эксперимент. Мне не давали спать. Желая вымотать, меня переводили из камеры в камеру. В первой камере, куда я попал, содержались восемь парней и одним из них был типичный белый нытик. Инструктор по гольфу, который слишком много пил в загородном клубе и как-то раз не тормознул на красный сигнал светофора. Он повторял снова и снова: «Я не должен быть здесь. Почему меня не выпускают?»Наконец я переехал в здоровую камеру, выглядевшую как одно большое общежитие со множеством коек. Там было полно народа. У меня не было ни единого шанса обзавестись здесь собственным спальным местом. С одной стороны были афроамериканцы, с другой – латиносы, и горстка жалких белых чуваков посередине. Я не хотел общаться с ними, а они не хотели общаться со мной.Я поговорил с мексиканским пареньком, у которого были синяки вокруг шеи. Он рассказал мне, что занимался сексом со своей девушкой в тачке на обочине дороги, когда появились копы. Ему приказали выйти из машины, на что он ответил, что как только кончит, обязательно сделает это. Лос-анджелесской полиции не понравился такой ответ и его избили. Так что, у нас было нечто общее.За мной пришли где-то в семь утра. И со словами: «Никогда не возвращайся сюда», - я был освобожден. У меня было жутчайшее похмелье, все мое тело покрывали синяки и шишки и я так и не сумел поспать. К счастью, травмы оказались несерьезными, и единственным, чему был нанесен ущерб, стало мое доверие к человеку в полицейской форме.
НЕВЕСЕЛО.Панк-сцена менялась и разрасталась с каждым днем, но у «Black Flag» все еще возникали трудности с поиском мест для концертов.Новая волна панк-групп привела с собой более молодых и спортивных фанатов. Я не знаю, способствовал ли «Black Flag» возникновению этих команд и были ли мы в авангарде движухи, но когда внезапно появились все эти серфингисты и скейтеры, не только ходившие на шоу, но и сами создававшие группы, сцена получила мощнейший толчок.Я считаю, что именно скейтеры, такие как Тони Алва (Tony Alva) и парни из Догтауна (Dogtown), изобрели слэм и стэйдж-дайвинг (slam dancing & stage diving). Танцор в серкл пите (circle pit) очень напоминает скейтбордиста исполняющего грайнд (grind, скольжение на подвеске скейта). Если вы не в теме, слэм может показаться вам жестоким и грубым, но на самом деле он изящен и требует неплохой спортивной подготовки. А что может быть более калифорнийским, чем ныряние в бассейн. Стэйдж-дайвинг - не что иное, как прыжок в бассейн, полный людей. Вся эта прикольная хрень началась со скейтеров. Слэм, серкл пит, хоки-поки (hokey pokey) – что бы вы ни назвали – все это родилось в Южной Калифорнии. Да, первоначально скейтбордисты слушали «Aerosmith», «Black Sabbath» и Теда Ньюджента. Затем появился панк-рок, иконцерты стали проходить гораздо увлекательней.Ядро панк-движения больше не составляли выпускники художественных школ – наркоманы, дегенераты, тусовщики, сотрудники зинов и всевозможные творческие маргиналы, бывшие частью оригинального голливудского панк-сообщества. На самом деле, многие из этих людей отстранились от происходящего. Они не любили, когда мы наведывались с концертами в Голливуд и наши фанаты, сходя с ума, принимались крушить все, что попадалось им под руку. «Эти аутсайдеры разрушают сцену!»Я прекрасно знал, откуда берется эта агрессия. И мне она тоже не нравилась. Бессчетное количество раз я пытался,утихомирив окружающих, спасти чей-то дом от разрушения.Но случалось, что и сам вносил лепту в творившееся безумие. Преимущественно, мои плохие поступкиотличались самоубийственной оригинальностью, но были случаи, когда я мог беспричинно разбить бутылкуили помочиться на чьей-то кухне в ящик со столовым серебром, потому что все туалеты в доме были заняты.Я не горжусь таким поведением. Так поступать не следовало, и я сожалею о случившемся. На заре хардкора было такое чувство, что все должно быть сожжено дотла. Все должно быть уничтожено. Трудно было не поддаться этому настроению, особенно когда ты пьян. Кто-то мог бросить бутылку в унитаз или заткнуть раковину и открыть воду. Бессмысленные, глупые вещи. В некоторых из них я принимал участие; другие- мог остановить, но не сделал этого. Все это было крайне нелогично. «Эй, это весело. Давайте все здесь разнесем, ведь мы никогда сюда не вернемся!» Проблема панк-вечеринок состояла в том, что если к вам заявлялись люди из всех этих пригородов, разбитые окна и разукрашенныеграффити стены были в порядке вещей.Хардкор не нравился не только владельцам клубов, считавшим его слишком быстрой, слишком громкой и слишком агрессивной музыкой;многие«первобытные» голливудскиепанкитакже воротили от него нос. Для них он был чересчур. В то же время число поклонников хардкора постоянно росло, увлечение новой музыкой, подобно вирусу, распространилось на другие районы Лос-Анджелеса и его окрестности. Джин был выпущен из бутылки, и его было не загнать обратно. ПОЛИЦИИ ТОЖЕ НЕ НРАВИЛСЯ ХАРДКОР.Прошли те дни, когда копы останавливали концерты в «Masque» и, как стадо, выгоняли из клуба толпу неудачников отчисленных из художественных школ, наркоманов и педиков. Поклонники хардкора были моложе, спортивней и гораздо злее. Это был конец семидесятых. Пружина сжималась.И когда полиция попыталась надавить на новое поколение фанатов, она получила отпор.Для многих «Black Flag» стали символом происходящего. «Не приглашайте «Black Flag» - они разгромят ваш клуб». Или: «Не играйте с «Black Flag» - на шоу обязательно ворвется полиция». Мы слышали это со всех сторон – от групп, отвладельцев клубов, от полиции. Из «неизвестных» мы превратились в «отверженных».Несмотря на все трудности с организацией концертов, мы продолжали репетировать по пять, шесть, семь раз в неделю от двух до пяти часов за вечер. «Black Flag» были отлично смазанным, но простаивающим механизмом. Мы могли бы отыграть сет, разбуди нас среди ночи. Наши песни мы были способны исполнить в любом состоянии. Это было здорово.Но мы проводили слишком много времени вместе. В то время я квартировал в Церкви и при всем желании не мог отвлечься от всего происходившего здесь. Это словно живешь на рабочем месте или служишь в армии. Не могу говорить за других парней, но я начиналнедолюбливать Чака, потому что он был тем, кто щелкал кнутом. Практика, практика, практика.Мы репетировали часами, но почти не давали концертов. Шоу в Голливуде случались все реже, и мы вернулись к выступлениям в гостиных и гаражах. Многие другие группы просто садились в автобус и ехали с концертами по определенному маршруту, но это был не наш выбор. Когда я был в «Black Flag», мы не рассматривали возможность выступлений за пределами Лос-Анджелеса, за исключением редких и случайных вылазок в Сан-Франциско. Группа застряла на месте.Я любил играть наши песни. Прийти на репетицию и пошуметь было главным событием моего дня. Мы разрешали людям слоняться вокруг, вто время как мы репетируем. Таким образом, в Церкви всегда оказывалось несколько девчонок, выглядевших просто супер, но для нас работа была на первом месте. Зачем играть в группе, если ты не развлекаешься? Это был вопрос, который я задавала себе снова и снова.Я не могу назвать определенный момент или указать на конкретную ссору, когда между мной и Чаком произошел раскол. Но, черт возьми, это все-таки случилось. Я устал от того, что мне постоянно указывали, что я должен делать. Я мог прогулять репетицию и отправиться в Голливуд, чтобы посмотреть «Dickies»в«Whisky»или «The Go-Go’s»в«Hong Kong Café». Я хотел веселиться. По мне, так это синоним к «играть в панк-группе».Парням это не нравилось, они устали от моих пьяных выходок. Со мной нелегко было иметь дело. Я потреблял любую дурь, которая попадала мне в руки. Если вы не получаете удовольствия, то должны хотя бы видеть цель своего труда, иначе все превращается в рутину. Это верно для любой работы. Я уважал подход Чака, но мы в основном играли для себя. Зачем мы так много репетировали? Чтобы извести себя до смерти?Я не в курсе, возможно, группе «Black Flag» было явлено какое-то видение. Если так, то меня либо не допустили к его обсуждению, либо я просто не обратил на него внимания. Как бы то ни было, Грег указал на меня пальцем, как на человека, сдерживавшего развитие группы. Меня постоянно обвиняли в том, что группа не смогла добиться какого-либо прогресса, и это не укладывалось у меня в голове.В нашем сете было 16 песен, со временем мы хотели добавить еще четыре или пять номеров. У меня были тексты, над которыми я работал в своем собственном бестолково-неряшливом стиле, но мне все больше навязывался метод «делай-как-сказал-Грег». Грег постоянно торопил меня выучить новые песни. Это раздражало: «Что за спешка? Мы все равно нигде не играем».Через несколько недель после моего ухода из группы, «Black Flag» сыграли свое первое шоу в «Whisky». То есть, когда я еще был в команде, Грег договорился о концерте и «забыл» сказать об этом мне? Поэтому он хотел расширить сет? Спрашивайте его, я ничего не знал о предстоящем выступлении. Я не виню парней за то, что они хотели, чтобы я выучил новые песни. Когда вы играете в группе, то это ваша работа: разучить несколько песен, записать их, а затем исполнять эти песни для публики. Вы хотите прогрессировать и двигаться вперед. Дело было в том, что раньше мы никуда не торопились; «Black Flag» двигались в своем собственном темпе. Поэтому я просто пожал плечами и забил на все, что случилось.Довольно скоро, вместо одного, в меня тыкали пальцем уже трое. Каждый раз, когда группа принимала решение, это было три против одного. Каждый. Единственный. Раз. Все вдруг стало предметом для спора или противостояния.Я не слишком силен в дискуссиях, и все мои аргументы были биты. Что ж, нельзя же спорить бесконечно.Каждый день, отстояв смену в магазине отца, я шел на свою вторую работу – в «Black Flag». Деньги, полученные в лавке, не оседали в моем кармане, потому что я платил ими за аренду репетиционного помещения. Если у нас был концерт или группа планировала поработать в студии, я всегда узнавал об этом последним. Я вечно был не в курсе. Теперь настало время, найти себе другое занятие.Никто не выгонял меня. Уйти из группы было моим собственным решением. Я не оставил «Black Flag» у разбитого корыта. У нас не было особых конфликтов и уж тем более драк. Я не испытывал неприязни или ненависти к парням. Я не держал на них зла. В конце концов, я все еще жил в Церкви. Я пошел посмотреть, как они играют, когда Рон Рейес занял пост вокалиста. Мы все еще были братьями – ну, или я так думал.Много лет спустя Чак рассказал мне, что если бы я не ушел сам, Грег все равно бы нашел повод уволить меня из группы. Трудностью являлось то, что я был одним из основателей «Black Flag», и Грегу такая ситуация представлялась щекотливой. Меня же, это ничуть не напрягло.Я перестал получать удовольствие от группы и ушел. Вот и все.Думаю, все испытали облегчение, когда я ушел. Я абсолютно не подходил для их армейского подхода к репетициям. Не буду говорить за Генри Роллинза (Henry Rollins), четвертого вокалиста «Black Flag»,особенно после того как он столь много написал о себе, но полагаю, что жесткая дисциплина внутри команды – это одна из причин, по которой он преуспел в «Black Flag». Он всегда поражал меня твердостью своего характера. Парень из семьи военного, поступивший в армейское училище. Он привык выполнять приказы. Генри работал менеджером в «Häagen Dazs» в Вашингтоне, округ Колумбия (Washington, DC), когда получил возможность выступать со своими музыкальными героями. Естественно, этот шанс он использовал по полной. Ему было комфортно в среде, созданной Чаком и Грегом, и он держался за нее, пока Грег не распустил группу.
Я был не таков. Я вырос в атмосфере свободы и не привык подчиняться приказам, от кого бы они ни исходили – от отца, Грега, Чака или кого-то еще. Я собирался сделать то, что планировал. Для меня настало время идти своей дорогой. Это был конец семидесятых - начало восьмидесятых. Одна эпоха сменяла другую. Я уже не был ребенком,но детство по-прежнему играло в моей жопе. Теперь я вел себя по-взрослому – регулярно устраивал гулянки и спонсировал торговцев коксом. Мне было наплевать, что отец, Грег, да и вообще все, думают обо мне. Лично для меня, вечеринка только начиналась.
Дата добавления: 2018-06-01; просмотров: 261; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!