НЕРВНЫЙ ПРОРЫВ (NERVOUSBREAKTHROUGH). 1 страница

ПРИМЕЧАНИЕ АВТОРА.

Эта книга – коллекция воспоминаний о моей жизни в музыке и кое-каком дерьме, случившемся до того, как я оказался в группе. Я не изменял имена людей и названия мест. В этой книге я описываю события так, как помню их сам, но поскольку ничья память не точна на 100%,да и к тому же многие из этих историй влияли на меня, мои воспоминания могут отличаться от воспоминаний других участников этих событий. Добро пожаловать в мой мир. Я не собираюсь никого бросать под автобус, но для чего же еще нужны автобусы?

АВАРИЯ.

Меня охватила паника, я был весь в поту, кровь стекала вниз по моему лицу. Я велсвою машину и врезался во что-то. Но во что я въехал? Что, черт возьми, произошло? Где я нахожусь?Вся моя жизнь была такой: выходя из темноты, я старался понять, где и с кем я, пытался оценить полученный ущерб. Сейчас мне немедленно нужны были ответы, поскольку автомобиль все еще двигался, катясь на красный свет и это в час пик.Ударив по тормозам, я остановил машину и вышел. Я был на бульваре Сансет в Голливуде в тени здания «Amoeba Records». Мне живо представились заголовки типа «панк-рокер врезается в музыкальный магазин». Подходящая эпитафия для парня, который бодается с музыкальным бизнесом вот уже 40 лет – сначала как основатель и вокалист «Black Flag», затем в качестве главного по пьянкам в «Circle Jerks» и наконец, как фронтмен кучи команд и почти команд от «Bug Lamp» до «Midget Handjob». Я был менеджером групп, продюсировал записи и даже поработал аранжировщиком на мэйджор-лейбле. Я срался с коллегами, мое сердце топтали люди из других групп. Сейчас, когда я пишу это в возрасте 60ти лет, я – вокалист «OFF!» и все еще двигаюсь после всего произошедшего.Той ночью в Голливуде я соскользнул в диабетическую отключку и вырубилсяпо дороге нашоу. Мне удалось понять, что произошло, потому что такое случалось со мной и раньше: крушение моей машины, когда я был нагружен «колесами», в Хермоза Бич, потеря управления гастрольным фургоном на обледеневшей дороге в Техасе, попадание в отделение неотложной помощи в Норвегии после впадения в диабетическую кому. Всю свою жизнь я раздвигал границы и ставил себя в безвыходные ситуации. Разрушение – это такой же факт моей жизни как то, что я - выздоравливающий алкоголик, наркоман и полноценный диабетик. Это моя история выжившего в панк-роке. Мое разрушение всегда со мной, напоминанием о том, что если я не буду осторожен, оно убьет меня... Лос Фелиз (Los Feliz), Калифорния, Ноябрь 2015

БАНДЮГАН.

Мой отец был откровенным пьяницей, употреблял наркотики, ездил на мотоцикле, одевался в кожу, был крайне безрассудным типом, и жил по-настоящему суровой жизнью. По сути, он был бандюганом.

Когда мой отец был подростком, его выперли из школы Inglewood High за похищение директора. Однажды утром папаша ворвался в кабинет директора, когда тот готовился включить гимн и произнести клятву верности флагу по школьному радио. Отец привязал директора и его секретаря к стульям и заткнул им рты. Затем он взял микрофон и поведал всей школе, что сегодня – праздник и ученики могут идти домой.

Власти не поняли этого поступка, и моему старику было сказано «Никогда не возвращайся сюда!»

Моя мама училась в другой школе в городе Морнингсайд (Morningside) и это учебное заведение было прямым конкурентомInglewood High. Мама была чирлидершей и отличницей. Дружелюбная и красивая, положительная во всех отношениях. Мой отец был весь в коже и джинсе. Залакируйте волосы назад и отправляйтесь драться пятничным вечером. Они были как Дэнни и Сэнди из мюзикла "Бриолин", но без всех этих песен, танцев и позитивных флюидов.

Отец был коротышкой, но также обладателем боксерской «Золотой Перчатки». Как самый маленький член мотоциклетной банды, он первым появлялся в открытом кинотеатре или дискотеке и начинал заварушку. Люди обычно не воспринимали отца всерьез из-за его размеров, но, будучи боксером, папа обычно заканчивал начатое. Ну а затем уже с ревом появлялась остальная банда и дерьмо начинало кипеть по полной.

Бывали, конечно, и исключения.Так для посвящения в банду отец должен был пойти на большой ежегодный футбольный матч между «Инглвудскими Стражами» и «Монархами Морнингсайда». Но не просто пойти, а, расположившись среди болельщиков Морнингсайда, громко предложить им потрахаться друг с другом. И вот папаша, одетый как Fonz (герой сериала Happy Days), в кожаной куртке и цепях, во все горло начинает орать поклонникам Морнингсайда «Пошли на хуй!» Последовавшей за этим драмы вы не увидите в каких-нибудь «Счастливых Деньках».

Естественно, тот вечер для отца не закончился ничем хорошим. Его сначала огрели трубой, а затем приковали цепью к трибуне. Когда отец проснулся, солнце нещадно палило, и он был насквозь мокрым.Он было подумал, что это роса, но дело обстояло совсем иначе. Пока папаша был без сознания, парни из Морнингсайда обоссали его с ног до головы. Таким выдалось его посвящение.

Я не знаю точно, сколько времени отец пробыл в банде. В конечном счете, он понял, что не может жить так дальше, если хочет жениться и завести семью. Настало время взрослеть, но неприятности были у папы в крови.

МОЙ ПАПА РОДИЛСЯ в Чикаго, но вырос в Теннесси.Однажды летним вечером он и двое его братьевиграли на улице, когда один из них запнул мяч за изгородь. Дети пролезли сквозь кусты, а по другую сторону изгороди ярче солнца пылал горящий крест. Парни в белых одеждах развешивали кого-то на деревьях – отец и его братья наткнулись на ку-клукс-клановскую казнь.

Детизабыли про мяч и побежали домой, чтобы рассказать дедушке Солу (Saul),что они увидели.Если мои бабушка и дедушка раньшене знали о тайных белых обществах, управляющих Югом, то теперь они точно были в курсе.Вскоре мои бабушка и дед сменили фамилию с Голдстейн (Goldstein)на Моррис (Morris) и, собрав все свое имущество, переехали в Калифорнию.

МОЕЙ МАМЕ, МОДЕНЕ КОЛДУЭЛЛ (Maudena Caldwell), было 18 лет, когда она родила меня 18 сентября 1955 года. Я появился на свет на бульваре Сансет, всего в нескольких кварталах от того места в Лос Фелис (Los Feliz), где я прожил последние 20 (ну или около того) лет. В то время мои родители жили в Гардене (Gardena). Мой отец должен был уйти на корейскую войну, но егокомиссовали, выявив у него отравление свинцом.Так что вместо того, чтобы идти на войну, он пошел работать на своего отца.Сол владел свалкой в пустыне недалеко от Палм-Спрингс (PalmSprings).Мы переехали в пустыню, и папа стал работать на стройке, попутноисполняя множество разовых поручений моего крутого деда. Сол был одним из немногих евреев, работавших на Аль Капоне (Al Capone).Я видел много странного дерьма там, в пустыне. Однажды мы с отцом ехали по одной из проселочных дорог, когда он вдруг ударил по тормозам и указал на небо. Солнце вспыхивало на каких-то серебряных объектах, которые перемещались горизонтально и вертикально с невероятной скоростью. Недалеко была военно-морская база и я несколько раз видел маневры «Голубых Ангелов» (группа высшего пилотажа ВМС США), но сейчас это совершенно точно были не они – это были летающие тарелки. Когда НЛО исчезли, мой отец сказал: «Вряд ли мы когда-нибудь увидим что-то подобное».Отец работал на свалке с той еще публикой и случалось, попадал в передряги. Так однажды они с дедом решили выкопать прямо посреди свалки яму, чтобы проводить там собачьи бои. Мой отец посчитал хорошей идеей, выставить нашего добермана против питбуля. Он считал, что доберман справится, но очень быстро понял, что ошибся. Всего за несколько минут питбуль перегрыз доберману все четыре лапы и впился в горло, разбрызгивая повсюду кровь. Отец сказал мне, что это была одна из самых жестоких вещей, которые он когда-либо видел.Время в пустыне было тяжелым для всех. Когда мне было пять или шесть лет меня стала домогаться соседская девочка-подросток. Рыжие веснушки и голубые глаза. Милая, нормально выглядящая девчушка. Как-то она отвела меня за один из гаражей возле дома, и там свершилось падение. Я действительно не помню, что произошло. Я просто знаю, что это было что-то абсолютно чуждое мне. Но настоящую травму я получил чуть позже, когда она сказала, что у меня будут большие неприятности, если я расскажу кому-либо о произошедшем, что это должно остаться нашим секретом. Подобный поворот изрядно запутал меня, ведь я не знал, что мы делаем что-то неправильное. Я думал, мы просто играли. Такая ситуация была крайне тяжела для ребенка. На самом деле, я никогда и никому не рассказывал о случившемся тогда, но, возможно, эта история объясняет мое увлечение рыжими.Я был меньше, чем соседские дети – намного меньше – и люди всегда цеплялись ко мне. Я был козявкой, недомерком. Вам нужно выплеснуть гнев или агрессию? Обратите их на малыша, как делают все остальные. Я не хочу рисовать картину, что у меня не было друзей, что меня постоянно дразнили – такого не было, но иногда люди заходили слишком далеко.Однажды днем я играл перед домом с соседскими детьми, когда местный хулиган решил доебаться до меня. Он схватил меня за лодыжку и запястье и развернул в воздухе как самолет. Это было совсем не круто, и я сказал, чтобы он опустил меня на землю. ОК, он так и сделал. Он отпустил меня.Я полетел по воздуху, упал на дорожку и треснулся головой о цемент. Моя мама в ужасе выбежала на улицу. Она даже не стала заводить меня домой. Мама посадила меня в машину и поехала прямо в отделение неотложной помощи, где мне наложили швы.Я ничего не мог поделать, когда дети задирали меня. Да, я мог бы пожаловаться отцу, но уже тогда я знал, что это плохая идея. Мой папа не терпел в людях гнили, но натравливать его на своих друзей или их родителей было не лучшим решением. Думаю, отец знал, что творится и намеренно позволял этому происходить, так он надеялся закалить меня. Он не собирался вступать в мои битвы и вести их вместо меня. Я должен был научиться заботиться о себе сам. Если это означало несколько царапин и ушибов, то так тому и быть.К сожалению, это не работало. Я становился жестче, но не становился тяжелее или выше. Что ребенок, который весит 40 фунтов, может сделать тому, чей вес 120 фунтов? Возможно, Брюс Ли мог бы обучить меня технике «обезьяньей лапы» или «золотого воробья», ну или там какому-нибудь «смертельному удару осла», только какое значение имели эти фантазии. МОЙ ОТЕЦ НЕ БЫЛ СОЗДАН ДЛЯ работы на свалке. Он периодически употреблял наркотики и в итоге подсел на героин. Один из школьных приятелей отца переехал в Пуэрто-Вальярте (Puerto Vallarta) и там вместе с компаньоном начал выращивать травку. Эти люди связались с папой и втроем они придумали схему, как перегнать набитый марихуаной грузовик через границу между Мексикой и Калифорнией. Отец прилетел в Пуэрто-Вальярте и начал рейс. Он сумел добраться до американской границы в Тихуане (Tijuana), прежде чем его поймали. Отец был арестован и отправлен в окружную тюрьму на год. Мне и моей сестре Труди (Trudy) было сказано, что папа добывает золото в Северной Калифорнии на реке Кламат (Klamath River).Это действительно пошло на пользу отцу. Будучи в тюрьме он очистился и никогда больше не употреблял героин. Папа не гордился этим, но он доказал, что не является рабом своего прошлого. Да, он совершал ошибки, но он пережил их. Отец всегда старался сделать все как можно лучше,но никогда не был удовлетворен результатом.После года взаперти отец снова хотел трудиться, поэтому мы переехали в Лас-Вегас (Las Vegas), где ему предложили работу на стройке. Это было прежде, чем Лас-Вегас превратился в принадлежащую большим корпорациямигровую площадку для взрослых, которойон является сегодня. Тогда я ходил в школу по практически голой пустыне, башни отелей и казино вырастут здесь позже.Один из дядей моего отца, Хоуи (Howie), жил в Вегасе и работал распорядителем во многих казино. Когда ему стукнуло 60, и пришло время уходить на пенсию, он женился на двадцатилетней «зайке» из «Плейбоя». Все наши родственники были шокированы и встревожены, но моя мама посчитала, что это здорово. Ее девизом было: «Делай, что хочешь и славно проводи время». Она всегда была по-настоящему открытым и непредубежденнымчеловеком.Когда мне было семь лет, в Лас-Вегасе состоялось мое первое выступление перед публикой. Я должен был исполнить песню “ДолинаКрасной Реки” (Red River Valley) на концерте начальной школы примерно перед пятьюстами зрителями.Это было вечернеепредставлениепод открытым небом, и я всерьез нервничал. Прозвучало фортепианное вступление, я начал петь и почти сразу же забыл слова. Я так перепугался, что намочил штаны. Вот так неудачно началась моя прославленная музыкальная карьера.

ХЕРМОЗА БИЧ (HERMOSABEACH).
Мы не задержались в Лас-Вегасе надолго, в конце концов,мои родителирешили вернуться в Калифорнию.Я был действительно взволнован, потому что город, в который мы переехали, располагался прямо на берегу океана. Одно из моих первых воспоминаний о Хермоза Бич ведет в Южную начальную школу на бульваре Монтерей (South Elementary School on Monterey) и связано с моей сестрой и соседским пацаном по имени Морган (Morgan).Мы втроем спускались по аллее, идущей параллельно улице. Мы проходили этим переулком дважды в день, пять раз в неделю. Сейчас мы почувствовали жутко неприятный запах, словно от тухлого мяса, но только гораздо сильнее. И тут наш путь в школу преградила пересекающая переулок желтая лента. «Полицейская линия». «Не пересекать». Что-то происходило в одном из гаражей.Мы озирались вокруг, не зная, что сделать. Мы были маленькими детьми, а это был наш обычный путь в школу. Что теперь?Я набрался смелости, чтобы войти в опоясанный лентами гараж. Там было полно полицейских, но будучи любопытным ребенком, я все-таки сумел протиснуться поближе к автомобилю. Окно машины было опущено и из салона по-настоящему ужасно воняло. Я всмотрелся, пытаясь понять, откуда идет этот отвратительный запах, и увидел мертвое тело за рулем. Видимо, парень сначала пытался задушить себя, но оказался нетерпелив и по-быстрому вышиб себе мозги выстрелом из пистолета.Оказалось, тело пролежало там несколько недель. Его и обнаружили-то только потому, что кто-то из живущих поблизости пожаловался на вонь. Я смотрел на труп и думал: «Вау, такого не увидишь каждый день!» Но тут меня заметил полицейский и начал орать, чтобы я убирался прочь.Я не очень понял, что увидел тем днем.Я не имел представления о смерти, я не осознавал,что это значило для друзей и семьи того мертвого парня. Так лично я впервые взглянул на смерть с достаточно близкого расстояния. ХЕРМОЗА БИЧ расположен в районеЮжной Бухты (South Bay) округа Лос-Анджелес, который простирается от реки Лос-Анджелес (LA River) чуть ниже пристани для яхт в Плайя-дель-Рей (Playa del Rey) до Палос Вердес (Palos Verdes). Эта область включает в себя все пляжные городки, такие как Эль Сегундо, Манхэттен Бич, Хермоза Бич и Редондо Бич (El Segundo, Manhattan Beach, Hermosa Beach, Redondo Beach), а также десятки плотно заселенных пригородныхпоселков, таких как Хоторн, Гардена и Торранс (Hawthorne, Gardena, Torrance), каждый со своей историей.Именно в Южной Бухте я получил свои ранние музыкальные впечатления. Когда мне было 10 лет я видел, как Артур Ли (Arthur Lee) и «Love» играли на утреннем шоу в театре Палос Вердес, Беверли-Хиллз. Вы покупали билет на два фильма, а в перерыве группа должна была отыграть короткий сет на 15-20 минут. «Love» играли между двумя картинами, одной из которых была короткометражка «Skaterdater», чуть ли не первый фильм о скейтбординге. «Skaterdater» сняли в Редондо Бич и Торрансе при участии настоящих скейтеров из Южной Бухты, так что для местной публики этот фильм стал грандиозным событием. Но лично меня в тот день больше всего впечатлили «Love».

Две недели спустя я видел «The Barbarians» в театре «Fox Hermosa» на Хермоса-авеню. В 1965 унихбылхит «Are You A Boy Or Are You A Girl?». А еще у их барабанщика была только одна рука, и вторую барабанную палочку он пристегивал специальным зажимом. На это действительно стоило посмотреть.

Также я наблюдал живое выступление группы, когда моя тетя Фрэнсис (Frances) устроила вечеринку в своем доме в Северном Редондо Бич, как раз через дорогу от средней школы Мира Косты (Mira Costa High School), в которую я через некоторое времяпошел учиться. Тетка отсоединила трубы от своей старинной ванны, вытащила ее на задний двор и до краев наполнила красным вином и льдом - все приготовились зажечь.У тети было несколько друзей, игравших в группе, и она пригласила их на ту вечеринку. Команда называлась «Smokestack Lightning» и перепевала песни Хаулина Вулфа(Howlin’ Wolf), «Yardbirds»и«Grateful Dead». «Smokestack Lightning» пытались играть психоделический блюз, но получалось у них не очень, во многом из-за посредственной аппаратуры, на которой группа работала. Мне было около двенадцати лет, а я уже был готовым музыкальным критиком.Тем не менее, это была незабываемая вечеринка. Кто-то растворил в ванне ЛСД. Все взрослые, включая моих бабушку и деда, пили вино и танцевали, ловя нешуточный кайф. Обычно, когда на вашем заднем дворе играет группа, люди старшего поколения закрывают уши и качают головами. «Что за дерьмо? Это ужасно!». Но только не в этот раз. Все шутили, смеялись и прекрасно проводили время.Много лет спустя мама рассказала мне, что случилось. Естественно, моего отца не было там. Он работал.Моя тетя Фрэнсис была человеком свободным от предрассудков. В подростковом возрасте она работала моделью, потом была go-go танцовщицей в «Hollywood Palladium». А еще она была президентом лос-анджелесского фан-клуба Элвиса, что было совсем не пустячной должностью. Помню, как одно из выездных заседаний клуба проходило в доме дедушки в Инглвуде и плавно перетекло в вечеринку с ночевкой. Войдя к деду, я увиделмножество девчонок в ночнушках и пижамах. Мне было очень интересно, чем же заняты эти милые девушки, но в следующий миг с меня содрали одежду и голого выбросили на задний двор. Конечно же, не произошло ничего страшного, но все равно вышлокак-то неловко.Вы должны знать, что когда я был ребенком, то только и слышал ото всех: «Ты не можешь сделать ничего стоящего». Я не был популярен. У меня никогда не было подружки. В средней школе мой рост был пять футов и пять дюймов (где-то 1 метр 65 см), а вес - 76 фунтов (34,5 кг?), теперь вы можете представить себе, сколько я весил в младшей школе. Я хотел заниматься спортом. У меня была страсть к футболу и бейсболу, живущая по сей день. Я сохранил отличные воспоминания о том, как мы с дедушкой Бобом (Bob) отправились на стадион «Колизеум» (Coliseum), чтобы увидеть игру «LA Rams» (команда НФЛ). Эх, пойти бы сейчас в универмаг «May Company» и прикупить за двадцатку пару билетов в конторке «Ticketron». Пятидесятиярдовая линия, пятьдесят рядов вверх. Нам бы даже не пришлось выезжать на шоссе – достаточно было бы просто проехать вверх по Хувер-стрит (HooverSt.) и припарковаться в нескольких кварталах от «Колизеума».Мне никогда не приходилось быть квотербеком, раннинбеком или принимающим. У меня не было ни малейшего шанса стать парнем, который делает игру и получает немного славы. Меня всегда выбирали последним. Я должен был блокировать чужие атаки, чтобы у детей покрупнее всегда был лишний повод толкнуть меня.Меня окружали парни, игравшие в программе Попа Уорнера (Pop Warner football – программа по развитию юношеского футбола в США) илив Малой Лиге на стадионе «Кларк» (Clark Stadium), либо занимавшиеся баскетболом в юношеской гимназии на Пир-авеню (Pier Avenue). Хермоза Бич был типичным южно-калифорнийским городком, где дети занимались спортом круглый год. Я тоже хотел играть, но мне попросту не находилось места. Везде я только и слышал: «Ты слишком мал».Я хотел игратьтак сильно, что пошел на просмотр в футбольную команду Мира Косты. Это был пятый сорт, самый отстойный уровень. Все игроки смеялись, но мне было не до шуток. Найдя самую маленькую форму, тренеры оставили ее для меня в раздевалке и велелипереодеться. Ни одна деталь экипировки не подходила мне. Шлем был на 3 или 4 размера больше. Было похоже на то, что я не смогу играть. Если бы я вышел на поле, меня бы попросту размазали по газону. Моя мечта играть в футбол была нереальна. Даже со всеми щитками и накладками я не имел шансов на успех. Конечно же, вы можете вообразить себе малыша, ловко снующего между ног всех этих здоровенных дылд, подобно какому-нибудь персонажу «Трех Марионеток» («Three Stooges», американское комедийное шоу), но только это так и останется не более чем фантазией. В реальности меня бы попросту уничтожили.Это разочарование навсегда врезалось в мою память. ПОСЛЕ ТОГО, КАК МЫ ПЕРЕЕХАЛИ в Хермоза Бич, отец начал работать на одного из своих друзей. Папа занял должность продавца в одной из крупнейших южно-калифорнийских компаний по производству заборов и ограждений.Многие его клиенты были свободны только по выходным, и, вместо того,чтобы оставить меня с бабушкой и дедушкой, отец брал меня с собой в деловые поездки. Папа не гнушался использовать меня в корыстных целях, и то, что из-за своих размеров я выглядел намного младше, шло только на пользу. Отец заключил немало сделок, используя меня как симпатичного напарника. Как следствие, вместо того, чтобы заводить друзей на пляже, я таскался с папой по всей Южной Калифорнии.В конце концов, отец скопил достаточно денег, чтобы начать собственный бизнес - магазин рыболовных снастей на 21й Пир-авеню. Я сразу же начал работать там. Я упаковывал наживку, пересчитывал крючки, пополнял запас грузил, подметал пол и тротуар перед магазином. Я ненавидел подметать этот гребаный пол!У моего отца были непростые отношения с соседями в Хермоза Бич, но он отлично ладил с другими владельцами бизнеса на Пир-авеню. Магазин был открыт чуть свет для желающих запастись наживкой рыбаков, но также он стал местом тусовки старшего поколения серферов. Хэп Джекобс, Грег Нолл и Дьюи Вебер (Hap Jacobs, Greg Noll, Dewey Weber) постоянно торчали в лавке, пили кофе и болтали с отцом. Вечером оживал джазовый клуб на другой стороне улицы, и папа с удовольствием общался с тамошними музыкантами. Мой отец дружил с папой Деза Кадены (Dez Cadena) задолго до того, как я и Дез стали приятелями, хотя я уверен, что, будучи детьми, мы с Дезом сталкивались постоянно. Ясное дело, что Дез станет вокалистом и гитаристом «Black Flag».Хоть у моего отца и был вполне законный бизнес, он не перестал быть крутым парнем. Однажды вечером, когда он закрыл лавку, пять парней подошли к нему в переулке за магазином. Внизу на пляже, море накатывало на берег, было холодно, сырои темно, в общем, картина была жутковатой, но моего папу не так-то легко было напугать.«Давай нам кошелек и ключи», - сказал один из парней.«Подойди и возьми», - ответил отец.Вот так мой папа встречал грабителей. Такого рода уверенность была ему присуща. Отец никому бы не позволил взять что-то принадлежащее ему без боя. Он стоял на своем и преподал тем парням один из жестких жизненных уроков, после которого все они оказались в больнице. КАК У ЛЮБОГО ДРУГОГО БИЗНЕСМЕНА, у моего отца случались свои взлеты и падения. На углу Хермозаи Пир-авеню папа арендовал бальный зал, располагавшийся над магазином мужской одежды и кафе-мороженое. Чуть ранее он купил компанию в Гардене, производившую рыболовные снасти, и теперьиспользовал этот танцзал как склад. Как-то ночью одна из морозилок в кафе коротнула, начался пожар, и большая часть здания сгорела.Отцовский танцзал был забит герметичными деревянными ящиками с деталями для удочек и спиннингов. Говоря «герметичными», я имею в виду вакуумно-запаянными. Поэтому, когда эти ящики загорелись, начался форменный фейерверк.Мы жили на углу 10й улицы и бульвара Монтерей, прямо на холме, откуда открывался превосходный вид на этот пылающий ад. Каждый раз, когда огонь добирался до очередного ящика, раздавался взрыв и что-то выстреливало в воздух, все это очень напоминало фильмы про войну. Всего ящиков было около пятидесяти. В 4 или 5 утра, незадолго до рассвета, мы с отцом стояли на крыльце и наблюдали за представлением.«Ты смотришь, как сгорают деньги на твой колледж», - сказал папа.Я не знал, что это значит. Я просто видел, что отецпо-настоящему расстроен. Несколько дней спустя я, мой лучший друг Чак Андервуд (Chuck Underwood) и несколько наших приятелей угнали тачку отца Чака и поехали к сгоревшему зданию. Прибыв на место, парни перепрыгнули через деревянный забор, окружавший место пожара, а я остался стоять на стреме. Пацаны зашли в магазин одежды и начали перебрасывать шмотки через ограждение, я же запихивал все в багажник. Это было в субботу утром, средь бела дня—довольно наглый маневр с нашей стороны. У нас определенно были волосатые яйца.Мы сели в машину и уехали. Мы гордились собой, потому что собирались отдать одежду нашим отцам. Мы думали о том, как сильно они будут любить нас за это, мы полагали, что теперь родители сочтут нас крутыми. Но все вещи оказались настолько прожжены и пропитаны дымом, что не подлежали никакому ремонту, им была одна дорога – на свалку.Вскоре после этого у Чака случился эпилептический припадок, когда однажды утром он катался на серфе перед школой. Он просто уплыл и не вернулся. Его тело подхватило течением и унесло в море. Труп выбросило на берег неделю спустя. Морские обитатели изъели его кожу. У него отсутствовали нос и веки, не было ушей. Чака пришлось хоронить в закрытом гробу. Это был первый близкий мне человек, который умер так рано, но он не был последним.

Дата добавления: 2018-06-01; просмотров: 203; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

12 3 4 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒

Мы поможем в написании ваших работ!