НАЧИНАЮТСЯ ГЛАВЫ ЧЕТВЕРТОЙ КНИГИ 4 страница
Случилось так, что спустя несколько дней, в течение которых он во всемотличался смирением и святостью, монахи вытащили из амбара на солнце дляпросушки около трех годовых запасов зерна и приказали ему сторожить его. Но вто время, когда другие монахи отдыхали, а он сторожил зерно, внезапно небозаволокло облаками, и вот сильный дождь с завыванием ветра быстро сталприближаться к куче зерна. Видя это, монах не знал, что ему делать. Поразмысливо том, что если он позовет остальных монахов, то они не смогут спрятать зерно вамбар до дождя, так как его много, он отбросил все эти намерения и обратился кмолитве, умоляя господа, чтобы на эту пшеницу не упало ни одной капли дождя.Когда он так, распростершись на земле, молился, облако разъединилось и[101] вокруг кучи хлеба пролился сильный дождь, не замочив,однако, если можно так сказать, ни одного пшеничного зернышка. И когдаостальные монахи вместе с аббатом увидели, что идет дождь, они быстро пришлисюда, чтобы собрать зерно, но, заметив это чудо, они стали искать сторожа инашли его недалеко от кучи зерна распростертым на земле и молящимся. При видеэтого аббат пал ниц позади монаха. И когда прошел дождь, аббат, окончивмолитву, позвал монаха и велел ему встать. Затем он приказал его схватить ивыпороть, говоря при этом: «Следует тебе, сын мой, расти в смирении, страхе ислужении господу, а не прославлять себя совершением чудес». Он приказал емузапереться на семь дней в келье и поститься как провинившемуся, чтобы отвратитьего от тщеславия и чтобы в душе у него не зародилось какого-либо ропота. Теперьже этот самый монах, как мы узнали от верных людей, предается такойвоздержанности, что в сорокадневный пост не ест никакого хлеба, только раз втри дня пьет полную чашу ячменного отвара[579]. Пусть же господь хранит его вашими молитвами до концажизни, на радость ему.
|
|
|
35. Итак, когда, как мы сказали, в Клермоне умерепископ Каутин[580], очень многиедомогались епископства, предлагая много денег, но еше больше обещая. А именно:пресвитер Евфразий, сын покойного сенатора Еводия, скупив у евреев много ценныхвещей, послал их через своего родственника Берегизила королю, чтобы такимобразом добиться того, чего он не мог достичь своими заслугами. Хотя он был иприятным собеседником, но в делах нечист и очень часто спаивал варваров[581], а голодных редко насыщал. Причина,которая ему помешала добиться этого, я думаю, состояла в том, что он хотелдостичь этой чести с помощью людей, а не с помощью бога. Остаются неизменнымислова, сказанные господом устами святого Квинциана[582]: «Из рода Гортензия не будет никого, кто руководил быбожьей церковью»[583]. И вот когда клирикисобрались в церкви в Клермоне, то грамоту на избрание[584] получил архидиакон Двит, хотя он и не обещал ничегодуховенству. Он отправился с нею к королю. Но ему задумал помешать Фирмин,который тогда занимал должность графа в этом городе. Однако сам Фирмин непошел к королю, но послал своих людей, которые просили короля отложитьблагословение Авита, по крайней мере, на одно воскресенье; если король этосделает, то они дадут ему тысячу золотых. Король же отказал им. Но блаженныйАвит, который, как мы сказали, был архидиаконом, в то время, когда горожанеКлермона собрались, был избран клиром и народом и получил епископскую кафедру.Король же так почитал его, что несколько отошел от канонической строгости,приказав благословить его в своем присутствии[585]; при этом он сказал: «Да удостоит он меня принятьпричастие из его рук». По милости короля посвятили Авита в сан епископа вгороде Меце. Приняв епископство, Авит во всем показал себя достойным уважениячеловеком: к народу относился справедливо, бедным раздавал имущество, вдовутешал, сиротам оказывал большую помощь. А уж если к нему приходил чужестранец,он так его любезно принимал, что тому казалось, будто он нашел отца и отчизну.Так как Авит отличался большими благодеяниями и чистосердечно соблюдал всеугодное господу, гася [102] во всех нечестивую страсть кроскоши, то он насаждал святую чистоту господню.
|
|
|
|
|
|
36. А епископ лионский Сацердот умер в Парижепосле того церковного собора[586], которыйотстранил Саффарака. Епископскую кафедру принял святой Ницетий[587], избранный самим Сацердотом, как мырассказали в книге его жития; был он человеком исключительной святости ицеломудрия. Ницетий велел по возможности выказывать ко всем любовь, в которойнаставляет нас апостол[588] и сам он повозможности обходился со всеми с такой любовью, что, казалось, в его душе живетсам господь, который и есть истинная любовь. Действительно, если он был сердитна кого-нибудь за неуважение, то, если только тот исправлялся, он принимал егос такой любезностью, как будто бы тот его и не обижал. Он порицал виновных,имел снисхождение к раскаивающимся, был щедрым в раздаче милостыни и проворнымв работе; он проявлял очень большую заботу о постройке церквей, возведениидомов, о засеве полей и возделывании виноградников. Но все эти дела не отвлеклиего от молитвы. Прослужив 22 года епископом, он отошел в царствие небесное[589]. Теперь он являет у своей могилы всем,кто молит его о помощи, великие чудеса. В самом деле, он возвращает слепымзрение маслом из лампады, которую зажигают ежедневно у его могилы, изгоняетзлых духов из одержимых, исцеляет увечье ног и рук, и всем больным оказываласьв это время большая помощь.
|
|
|
И вот епископ Приск, его преемник, вместе со своей супругой Сусанной началбез всякой вины преследовать и убивать многих из верных людей человека божия,не за преступления и не за кражу, а лишь из-за разгоревшейся в нем злости изависти, что они остались верны Ницетию. Сам он вместе с женой часто злословилпо поводу святого божия, и хотя с давних времен прежними епископами былоустановлено, что ни одна женщина не должна входить в епископский дом[590], Сусанна вместе с девушками входила дажев келью, где почивал блаженный муж. Но наконец могущественный господьразгневался на них и совершил возмездие семье епископа Приска. А именно: егожена, охваченная злым духом, металась с распущенными волосами по всему городу вбезумии и громко просила святого божия, кого в здравом уме она отвергла, атеперь признавала другом Христовым, пощадить ее. На самого же епископа напалачетырехдневная лихорадка и трясла его. Когда же эта лихорадка отступила, то онвсе время трясся и оставался слабоумным. Его сын и все домочадцы казалисьбледными и слабоумными, так что ни у кого не было сомнения в том, что ихпоразила сила святого мужа. Но епископ Приск и все его домашние продолжалиругать святого безбожными словами и считали своим другом всякого, кто поносилего.
Ницетий же в начале своего епископства приказал построить церковный дом. Адиакон, которого святой божий еще при жизни своей не только отлучал от церквииз-за его распутного поведения, но даже часто приказывал его бить, однако никакне мог его исправить, взобрался на крышу этого дома, начал снимать кровлю, приэтом говоря: «Благодарю тебя, Иисусе Христе, что после смерти гнуснейшегоНицетия я сподобился [103] попирать ногами эту крышу». И неуспел он это сказать, как тотчас же балка, на которой он стоял, выскользнулаиз-под его ног, он упал на землю, расшибся и умер.
В то время как епископ и его жена совершали много безрассудных дел, одномучеловеку явился во сне святой и сказал: «Иди и скажи Приску, чтобы онисправился, прекратил дурные дела и творил добро. Скажи также пресвитеруМартину: „Так как ты одобряешь эти дела, ты будешь наказан; и если ты незахочешь исправить свое дурное поведение, ты умрешь“». Когда этот человекпроснулся, он сказал одному диакону: «Иди, прошу тебя, ведь ты свой человек вдоме епископа, и расскажи мой сон епископу и пресвитеру Мартину». Диакон обещалрассказать, но, поразмыслив, не захотел этого говорить. А ночью, как только онзаснул, ему явился святой и молвил: «Почему ты не рассказал о том, что тебесказал аббат?». И, сжав кулаки, святой начал его бить по шее. Утром пришелдиакон с распухшим горлом и острой болью к епископу и пресвитеру и рассказал имвсе, услышанное во сне. Но они не обратили внимания на то, о чем узнали,назвав это выдумкой спящих. Пресвитер же Мартин сразу заболел лихорадкой и,переболев, выздоровел, но так как он всегда льстил епископу и одобрял егодурные поступки и клевету на святого, то он вновь заболел лихорадкой и испустилдух.
37. В то же самое время, когда умер святойНицетий, исполненный дней умер и святой Фриард. Фриард был человекомисключительной святости, возвышенным в поступках и благородным человеком вжизни; о некоторых его чудесных деяниях мы упоминали в книге, в которой мыописали его житие[591]. В момент егокончины, когда пришел епископ Феликс[592],затряслась вся келья. Я не сомневаюсь в том, что здесь не обошлось без участияангела, ибо уж очень сильно дрожало это место, когда он отходил. Епископ егоомыл, облачил в подобающую одежду и похоронил.
38. Итак, вернемся к истории. После смертикороля Атанагильда[593]в Испании власть вкоролевстве получил Леова вместе с братом Леовигильдом. Когда скончался Леова,брат его Леовигильд захватил все королевство[594]. После смерти своей жены он женился на Гунсвинте, материкоролевы Брунгильды. От первой жены у него было два сына, из них один былпомолвлен с дочерью Сигиберта, а другой – с дочерью Хильперика[595]. Леовигильд разделил поровну между нимикоролевство, убив всех тех, кто обычно умерщвлял королей[596], не оставив из них никого, «мочащегося к стене»[597].
39. Палладий, сын покойного графа Брициана иЦезарии, с помощью короля Сигиберта был удостоен должности графа в городеЖаволе[598]; но между ним и епископомПарфением возникла ссора, которая доставляла много неприятностей народу. Всамом деле. Палладий часто нападал на епископа с бранью, различными упреками иобвинениями, расхищал церковное имущество и грабил людей епископа. Вот почемуслучилось, что – поскольку этот раздор все больше разгорался – они поспешилипредстать перед упомянутым государем и наперебой обвиняли друг друга вразличных грехах. Палладий называл епископа неженкой и женоподобным.[104] «Где твои мужья, – говорил он, – скоторыми ты живешь срамно и недостойно?». Но за этими словами, сказаннымипротив епископа, тотчас же последовало божественное возмездие, снявшее сепископа это обвинение. А именно: в следующем году Палладий был отстранен отдолжности графа и вернулся в Клермон, а должности графа добился Роман.Случилось так, что однажды оба они встретились в городе Клермоне, и когда онибранились между собой из-за этой должности графа, Палладий услышал, что корольСигиберт намеревается его убить. Но эти слова были ложью, и распространял ихглавным образом Роман.
Тогда Палладия охватил такой ужас и сильное отчаяние, что он грозилсяналожить на себя руки. И хотя за ним тщательно следили его мать и родственникФирмин, чтобы он не привел в исполнение того, что он с отчаяния задумал, однакоему удалось на какое-то время ускользнуть от взора матери. Войдя в спальню ивоспользовавшись тем, что был один, он вынул меч из ножен и наступил ногами наего рукоятку, приладил острие меча прямо к груди, затем упал на меч, и мечпронзил одну сторону груди до самой лопатки; затем он вновь выпрямился ипронзил таким же образом другую сторону груди; упал и умер. Мы не удивляемсятому, что это преступление было совершено не без участия диавола. В самом деле,Палладий мог бы умереть и от первого удара, если бы диавол не придал ему силсовершить до конца этот безбожный поступок. Прибежала мать и, ни жива нимертва, упала, осиротелая, на тело сына, и заголосил весь дом. Хотя его ипохоронили в монастыре в Курноне, но положили не рядом с погребеннымихристианами и не служили по нем панихиду. Очевидно, причиной такого конца егожизни и было оскорбление епископа.
40. И вот, после того как в городеКонстантинополе умер император Юстиниан, власть в империи получил Юстин[599], человек жадный, презиравший бедных играбивший сенаторов. Он так был скуп, что приказал сделать железные сундуки,куда он складывал целые таланты[600]золотых монет. Говорят, что он придерживался пелагианской ереси[601]. Спустя немного времени Юстин, потеряврассудок, взял себе в соправители цезаря Тиберия[602] для защиты своих провинций. Тиберий был человекомсправедливым, милосердным, беспристрастным в спорах и победоносным в сражениях;и так как Тиберий превосходил всех добрыми делами, говорят, он был самымправедным христианином. И вот король Сигиберт послал к императору Юстину послов– Вармария-франка и Фирмина-овернца [из Клермона] – с просьбой о мире.Проделав морской путь, они вошли в город Константинополь, переговорили симператором и получили то, что они просили. А в Галлию они вернулись наследующий год.
После этого персы захватили величайшие города – Антиохию в Египте[603] и Апамею в Сирии, а народ увели в плен.Тогда сгорела от сильного пожара базилика святого мученика ЮлианаАнтиохийского. Но к императору Юстину пришли персидские армяне[604] с большим грузом сирийского шелка, просяу него дружбы, так как, по их рассказам, их ненавидел персидский император. Аименно: пришли к ним, армянам, его послы и сказали: «Император беспокоится ижелает узнать, не нарушаете ли [105] вы заключенный с нимсоюз?». Когда они ответили, что они безупречно соблюдают все то, что ониобещали, послы сказали: «Только тогда будет ясно, что вы сохраняете дружбу сним, когда будете почитать огонь, как и он его почитает». Когда народ ответил,что он никоим образом не будет этого делать, епископ, присутствующий там,сказал: «Что это за божество в огне, чтобы его можно было почитать? Господьсоздал огонь для службы людям, он загорается от трута, гасится водой;поддерживаемый – он горит, когда о нем забывают – он погасает». Когда епископговорил эти и подобные им слова, послы пришли в ярость, набросились на него сбранью и избили его палками. Но при виде того, что их епископ истекает кровью,народ напал на послов, пустил в ход руки и убил их. Вот почему, как мы сказали,персидские армяне попросили дружбы у императора Юстина.
41. Альбоин же, король лангобардов, женатый наХлодозинде, дочери короля Хлотаря, покинул свою страну[605] и со всем племенем лангобардов устремился в Италию. Послетого как войско было собрано, лангобарды с женами и детьми отправились в путь,намереваясь остаться там. Когда они пришли в эту страну, то скитались по ней втечение семи лет, грабили церкви, убивали епископов и подчинили страну своейвласти[606]. После смерти ХлодозиндыАльбоин женился на другой[607], отцакоторой он убил незадолго до этого. Поэтому она всегда ненавидела мужа ивыжидала случая отомстить за оскорбления, нанесенные ее отцу. Случилось так,что она воспылала страстью к одному из слуг и отравила мужа ядом. После смертиАльбоина она ушла с этим слугой[608], но ихсхватили и умертвили обоих. Затем лангобарды поставили над собой другогокороля[609].
42. Евний, по прозвищу Муммол, также заслужил откороля Гунтрамна титул патриция. Считаю необходимым рассказать кое-что оначале его воинской службы. Он был сыном Пеония и жителем города Оксера. Пеонийже был графом этой муниципии. И когда Пеоний послал с сыном подарки королю длявозобновления своей графской службы[610],сын, отдав отцовские подарки, добился графства для себя, обойдя тем самымсвоего родителя, которого он должен был поддержать. С этого времени он,постепенно делая успехи, достиг высокого положения. И вот когда лангобардыпрорвались в Галлию[611], против нихвыступил патриций Амат, недавно сменивший Цельса[612]. И когда началось сражение, Амат повернул назад и пал.Говорят, что лангобарды устроили такую резню среди бургундов, что невозможнобыло сосчитать число убитых. Нагруженные добычей, лангобарды вновь вернулись вИталию.
После их ухода король призвал к себе Евния, то есть Муммола, и пожаловал емутитул патриция. Когда лангобарды во второй раз вторглись в Галлию и дошли доМустий Кальмских, расположенных недалеко от города Амбрена, Муммол возглавилвойско и отправился туда с бургундами[613].Он окружил со своим войском лангобардов, сделал, кроме того, по дорогам засекии, пользуясь окольными лесными дорогами, напал на них, многих убил, некоторыхвзял в плен и отправил королю, который приказал содержать их под охраной вразных местах; однако некоторым [106] удалось каким-то образомбежать и известить страну об этом поражении. В этом сражении принимали участиебратья, епископы Салоний и Сагиттарий[614],которые вооружены были не небесным крестом, а шлемом и кольчугой, и, что всегохуже, они, как говорят, многих убили собственноручно.
Это была первая победа Муммола в битве. После этого события саксы, пришедшиес лангобардами в Италию[615], вновьвторглись в Галлию[616] и разбили свойлагерь в области Рье, около виллы Эстублон. Они разбредались по виллам соседнихгородов, грабили и уводили в плен жителей, и все опустошали. Когда Муммол узналоб этом, он выступил в поход со своим войском, напал на них, уничтожил их многотысяч; до самого вечера не прекращалось сражение, пока ночь не положила этомуконец. Ведь Муммол застал саксов врасплох, и они нисколько не думали о том, чтос ними может произойти. А утром саксы выстроили войско, готовое к сражению, нопришли послы [от Муммола] н заключили мир. Одарив Муммола, саксы оставилинаграбленное ими в области и пленных и ушли, предварительно дав обещание, чтопридут в Галлию, чтобы покориться королям и оказать помощь франкам.
И вот когда саксы вернулись в Италию, они забрали с собой жен, детей и вседомашнее имущество, решив уйти в Галлию, чтобы подчиниться королю Сигиберту иосесть в том месте, откуда они пришли[617].И, как говорят, они разделились на два отряда: один отряд пошел через Ниццу,другой – через город Амбрен, той же дорогой, по которой они шли в прошлом году;сошлись же они в области Авиньона. А было тогда время жатвы; и в том месте подчистым небом созрел богатый урожай, но жители еще ничего не убрали и ничего неразвезли по домам из этого урожая.
И вот когда саксы пришли сюда, они разделили между собой посевы, собрали сних урожай, обмолотили хлеб и ели его, ничего не оставив тем, кто его вырастил.Когда же они съели весь хлеб, они подошли к берегу Роны, чтобы перейти реку иотдаться во власть короля Сигиберта. Но тут навстречу им прискакал Муммол исказал: «Вы не перейдете эту реку ! Ведь вы опустошили область моего господина,собрали урожай, похитили скот, предали дома огню, вырубили оливковые ивиноградные сады ! Вы перейдете реку только тогда, когда удовлетворите[требования] тех, кого вы сделали бедными. В противном случае вы не уйдете отмоих рук, от моего меча, занесенного над вами, вашими женами и детьми, до техпор, пока я не отомщу за обиды, нанесенные моему господину, королю Гунтрамну».Тогда они сильно перепугались и, чтобы откупиться, дали много тысяч золотыхмонет, после чего им разрешили переправиться через реку. И они прибыли вКлермон. В то время стояла весна. Саксы выдавали там медные монеты за золотые;и каждый, кто видел их, нисколько не сомневался в том, что эго настоящеезолото, потому что медь так блестела, что я не знаю, с каким искусством ее такможно было сделать. Поэтому некоторые, поддавшись на этот обман, обменявзолото на медь, стали бедными. Саксы же, перейдя к королю Сигиберту, былиприняты на жительство там, откуда они ранее вышли. [107]
43. А в королевстве короля Сигиберта на местоИоанна, отстраненного от должности правителя Прованса[618], поставили Альбина. Потому и возникла между ними большаявражда. Однажды, когда заморские корабли прибыли в порт Марсель[619], люди архидиакона Вигилия, без ведомасвоего господина, украли семьдесят сосудов, которые обычно в просторечииназывают бочками, с маслом и топленым салом[620]. Когда же купец узнал, что у него унесли товар, он началтщательно разыскивать место, где спрятали похищенное. Занимаясь этим, он откого-то узнал, что это совершили люди архидиакона Вигилия. Слухи дошли и доархидиакона Вигилия. Произведя расследование и узнав обо всем, он никак непризнавался всенародно [о краже], а налгал защищать своих людей, говоря:«Никогда в моем доме не было такого человека, который осмелился бы совершитьподобное». И вот пока архидиакон оправдывался подобным образом, купец поспешилк Альбину; он рассказал ему о своем деле и обвинил архидиакона в преступномобмане. И в день святого рождества господня, когда епископ пришел в церковь,архидиакон, облаченный в белый стихарь, пригласил по обычаю епископа к алтарю,чтобы в надлежащий час он восславил торжество святого дня. Но тут Альбинвскочил со своего места, схватил архидиакона, оттащил его [от алтаря] и, избивруками и ногами, бросил в темницу. Успеха в заступничестве за Вигилия не моглидобиться ни епископ, ни горожане, никто из более знатных, ни даже глас всегонарода, потребовавшего, чтобы Альбин, при условии поручительства, позволилархидиакону вместе со всеми отпраздновать святой день, а слушание дела отложитьна следующий день. Но у Альбина не было даже страха перед самим святейшимпраздником, поскольку он осмелился в такой день оттащить служащего от алтарягосподня. Что же дальше? Он приговорил архидиакона к уплате четырех тысячсолидов[621]. Поэтому тот пришел к королюСигиберту и уплатил в его присутствии, по настоянию Иовина, только четвертуючасть штрафа.
Дата добавления: 2018-05-12; просмотров: 173; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!