Гёрлиц, район Дрездена, был особенно тяжелым местом. Здесь провокаторы даже проникли в здание советской комендатуры.
[...] Лозунги [демонстрантов]
17 июня — «Снижение норм», «40-процентное снижение цен в магазинах», «Всеобщая забастовка», «Долой СЕПП», «Падение правительства», «Забастовка солидарности с Берлином», «Свободные выборы во всей Германии». 18 июня — вышеуказанные и следующие: «Отмена чрезвычайного положения», «Уравнение национализированных и частных предприятий», «Никакого наказания товарищам, которые выступили от имени коллег», «Освобождение политических заключенных» [...].
Аресты
В период с 17.06.1953 по 24.00 часа 20.06.1953 было задержано 2687 лиц. Из них 1100 лиц передано учреждениям управления МГБ. Командирам советских подразделений были переданы 142 лица. Освобождено 370 лиц. В Народной полиции остались 1075 лиц.
Дел было завершено следственным отделом и передано прокурору в производство. В течение 22.06.1953 в окружных судах состоялись уже первые процессы. Против 514 лиц начались процессы. Под арестом находится еще 561 человек, против которых процессы еще не были открыты. Из 1075 задержанных, чьи дела должны быть подготовлены народной полицией, 720 находятся в тюрьме без приказа об аресте.
Так как против большого числа задержанных процессы еще не начались, а также при передаче задержанных в другие служебные
Режим СЕПГ»
509
инстанции не зарегистрирована их социальная и политическая принадлежность, то далее следуют неполные данные:
Из 1783 задержанных лиц:
|
|
|
рабочих 1261 70,7%
служащих/интеллектуалов 233 13,1%
самостоятельных работников ручного труда, 95 5,4% ремесленников, кулаков
мелких и средних крестьян 55 3,0%
Членов крестьянских товариществ 10 0,6%
остальных 112 6,3%
Членов СЕПГ — 118 (6,6%), членов буржуазных партий — 81 (4,6%), членов ССНМ [ССНМ — Союз свободной немецкой молодежи — массовая молодежная организация ГДР, аналог советского комсомола] — 134 (7,5%), беспартийных — 1450 (81,3%).
В вышеуказанные данные не занесены аресты, произведенные президиумом Народной полиции Берлина.
Количество задержанных лиц увеличилось к 18.00 часам 22.06.1953 на 6057 лиц. Из них граждане ГДР — 5777, включая Берлин [граждане Восточного Берлина]; граждане Западной Германии — 42, граждане Западного Берлина — 238. Из этих лиц переданы: 187 — командирам Советской Армии, 1622 — инстанциям управления МГБ и 309 — судам. 1684 — остались в Народной полиции. Освобождено 1508 лиц. В транзитном лагере находятся 747 из вышеназванных лиц. В розыске состоят 157 лиц, которые участвовали в провокациях.
|
|
|
Die DDR vordem Mauerbau... S. 163-171. Перевод A.M. Бетмакаева.
№ 439. Дискуссия в Политбюро ЦК СЕПГ. Из рукописного конспекта премьер-министра Отто Гротеволя (8 июля 1953 г.)
Гротеволь: сообщает о 2 заседаниях орг. комиссии.
Херрнштадт: отклоняет деятельность У. [Ульбрихта] в качестве 1-го секретаря [СЕПГ].
Хонеккер: Возможно, что У. не один виноват. Партии повредило бы, если У как ген. сек. и как 1-ый секретарь подал в отставку. Предложение за поправки Ванделя-Винцера.
Цайссер: Мое предложение — Херрншт. [Херрнштадт], потому что он лучше прислушивается к массе, чем мы. Предложение не является образцовым решением. Моя линия: В. У. [Вальтер Ульбрихт] не более ответственен за фальшивую линию (II п'конф) [// партийной конференции], чем все мы. Ошибочный курс является неприкрытым
510
ГДР в 1949-1989 гг.
администрированием — ошибочным воспитанием кадров и т.д. Это испортило партию, с этой точкой зрения нельзя проводить новый курс. Он должен быть, поэтому отстранен от аппарата партии. Аппарат в руках В. У. является катастрофой для нового курса.
Ульбрихт: Предложение Херрншт. + Цайссера по освобождению Секретариата является опасным. Предложение Цайссера выдвинуть Херрнштадта как 1-го секретаря является логическим следствием (...]
|
|
|
Цайссер: возражает.
У: согласен с освобождением Секретариата.
Херрнштадт: также.
Pay: Метод работы У. тормозит партию. В состоянии ли У. изменить это? Недели не показали это. Если кого-то другого, чем Вальтера, парт, организация выдвинет 1-м секретарем, то это лучше.
Аккерманн: необходимо также изменить правительство. Гр. [Гротеволь] должен взять обязательство донести в Mo. [Москву] впечатление, что еще не существует никаких решений. Партия будет выздоравливать, но не с В. У.
Эберт: Было бы пользой для партии, если ген. В. У. сам бы заявил, что другой должен стать 1-м секретарем.
Э.Шмидт: я был совершенно взбудоражен, приветствую свободное и серьезное выступление Цайссера. [К Ульбрихту]: Ты не можешь больше стоять во главе партии.
Матерн: первым секретарем должен быть У.
Эльсснер: выступление X. [Херрнштадта] + Цайссера указывает на образование группы. У. держал нас всех за дураков. В. [Вальтер] не учился. Необходимо коллективно работать. Не нужен никакой 1-й секретарь, а коллективное решение [...].
Гр.: я не могу вручить Москве окончательного мнения.
В. У: Критика Аккермана была правильной, [...] Я не думаю, что я должен быть 1-м сек. Для этого требуется доверие, которое вновь должно прийти. Предложения X. + Цай. [Цайссера] в комиссии были экспериментом. Я вручу ЦК свое заявление.
|
|
|
Die DDR vor dem Mauerbau. Dokumente zur Geschichte des anderen deutschen Staates 1949-1961. München, Zürich, 1993. S. 174-176. Перевод A. M. Бетмакаева.
№ 440. Из протокола пленума ЦК СЕПГ (22 марта 1956 г.)
С докладом о XX съезде КПСС выступил Карл Ширдеван, секретарь ЦК СЕПГ по идеологии.
2. »Режим СЕПГ»
511
Эрнст Вопльвебер
[...] Ясно, что члены Центрального комитета задают себе вопрос: «Какие гарантии существуют, чтобы и у нас не произошли подобные нарушения демократической законности или что-то похожее в объеме, как мы об этом услышали в докладе Ширдевана?» У нас есть целый ряд гарантий, чтобы что-то подобное или похожее не могло происходить даже в незначительном объеме.
Во-первых, есть точное регулирование того, кто может арестовывать [граждан]. Круг тех, кто в государственной безопасности может производить арест, чрезвычайно незначителен. Этот круг состоит из товарищей, которые десятилетиями действовали как рабочие-функционеры и которые все активно боролись против фашизма [...].
Во-вторых, при арестах важных личностей, которые играют роль в общественной и политической жизни, или просто известны, государственная безопасность решает дело не в одиночку, но представляет эти решения комиссии по безопасности [Политбюро], и не отделу, а комиссии по безопасности [ЦК] [...].
Также я хочу дать ответ на вопрос физического давления на допросах. В отношении подследственных в государственной безопасности не существует никакого физического давления, чтобы вынуждать кого-либо к признанию. Нет таких случаев. Расследования ведутся по существу при тех же материальных и физических условиях, как и в тюрьмах Веймарской республики [...].
Отто Бухвитц
[...] Я получил письма от старых товарищей, к счастью также от товарищей, которые пришли к нам из СДПГ и преданы нашей партии, в которых они с сожалением написали мне: «В нас что-то сломалось! Что же произошло? Дайте (sic) нам ответ!» — И это имеет значение не только для товарищей, но и [...] для доверия многих частей населения. Также беспартийные люди высказывали растерянность в этом вопросе. Но они еще не знают того, что знаем мы после чтения здесь Карлом Ширдеваном отдельных писем арестованных и подследственных [...].
Ханна Вольф
[...] Я не согласна с тем, что товарищ Волльвебер здесь сказал [...]. У меня сложилось впечатление, [...] что в нашей государственной безопасности все хорошо, и что больше ничего не нужно делать, так как все уже сделано двумя годами ранее. Может, я ошибаюсь. Но я хотела высказать здесь это [...].
Эрих Мильке
[...] Существовало также международное давление на органы государственной безопасности. Я хотел напомнить вам, совершенно
512
ГДР в 1949-1989 гг.
Честно и без громких фраз или приукрашивания, что когда возник вопрос о Райке, когда возникли дела Сланского и Костова', то было много товарищей, которые ставили вопрос: «Ну и бедная государственная безопасность в ГДР, которая совсем не находит никаких «райков», совсем не находит никаких «сланских» и т.д.»
Было не просто под таким международным давлением, потому что мы все же верили в это. Мы поверили докладу Информационного бюро коммунистических партий по вопросам «титоизма»2. Все это давало нам повод размышлять, искать и разрабатывать этот вопрос, чтобы убедиться, что в некоторых случаях эти вещи уже тогда нас не касались. Об этом говорили документы допросов и следствия. Мы были объективны и уведомили наше партийное руководство об этом мнении [...].
Мне представляется, поэтому ответ товарищу Ханне Вольф, что не все уже сделано; совершенно не так! Ежедневно мы обдумываем и стараемся, что еще нужно сделать теперь; и есть многое, что мы должны улучшать. Формы проявления нарушений демократической законности многочисленны, но они не являются какой-то линией, это правильно. Не существует требования, что необходимо вести дела так или так. Нет также физического насилия. Это показывают наши процессы, которые мы вели против агентов американцев и т.д., где они все же имеют возможность говорить перед судами, судами, которые объективно действуют [...].
Дата добавления: 2018-04-15; просмотров: 235; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!