Уголовная социология Э. Ферри
Энрико Ферри (1856–1928). Последователь и сторонник Ч. Ломброзо. В 1877 году окончил юридический факультет университета в Болонье. Профессор Римского университета и депутат итальянского парламента от социалистической партии В 1921 году Ферри заявил, что разделяет многие идеи итальянских фашистов и даже написал книгу о Муссолини.
Динамика преступности не зависит от наказаний.
Закономерности преступности:
- существует минимум естественной и наследственной преступности,
- постоянство числа тяжких преступлений,
- постоянный рост менее тяжких преступлений,
- постоянное увеличение уровня преступности в мире, цепной характер преступлений,
- насыщение общества преступностью,
- постоянство доли невыявленных преступников (5% от взрослого населения);
- отрицательный эффект незначительного применения смертной казни (8-10 казней в год)
Свобода воли – иллюзия. Правосудие – не возмездие и не превенция, а мера социальной защиты от социально опасных элементов как при эпидемических заболеваниях. Дифференциация мер защиты: «Для душевнобольного преступника — уголовный дом для умалишенных; для прирожденного преступника — изолирование от человеческого общества; для преступника по приобретенной привычке (помимо мер общественной гигиены) — временное удаление из общества, работа в земледельческих колониях; для случайного преступника — обязательное вознаграждение за понесенные убытки деньгами или работой в пользу государства или общин. Преступник по страсти во многих случаях должен пользоваться безнаказанностью»
|
|
|
Учение о заместителях (эквивалентах) наказания: ограничение монополий, свобода миграций, снижение таможенных тарифов, организация общественных работ, сокращение рабочего дня, замена бумажных денег металлическими, установление высоких окладов чиновникам, планировка и ночное освещение улиц, устройство приютов и ночлежных домов, доступность и безвозмездность гражданского правосудия, запрещение жестоких зрелищ.
Билет№10
Учения о разделении властей и его критика.
Античная концепция смешение форм правления и баланс властей
Разделение светской и духовной власти
Т. Гоббс в период английской революции: "Мнение, согласно которому верховную власть можно разделить, неблагонадежно".
Локк Дж. В естественном состоянии закон природы интерпретируется произвольна, а судебная власть соединена с исполнительной в одном лице.
Неудобства, которым они при этом подвергаются в результате беспорядочного и ненадежного применения власти, которой обладает каждый человек для наказания проступков других, вынуждают их искать убежища под сенью установленных правительством законов. Именно это побуждает их столь охотно отказываться от того индивидуального права на наказание, которым обладает каждый, для того чтобы оно осуществлялось только тем из них, кто будет назначен на это, и посредством тех законов, о которых согласятся сообщество или уполномоченные на то лица.
|
|
|
Необходимы опубликованные установленные законы. Законы, которые создаются один раз и в короткий срок, обладают постоянной и устойчивой силой и нуждаются в непрерывном исполнении или наблюдении за этим исполнением, то необходимо, чтобы все время существовала власть, которая следила бы за исполнением тех законов, которые созданы и остаются в силе. И таким образом, законодательную и исполнительную власть часто надо разделять.
Все сообщество представляет собой одно целое, находящееся в естественном состоянии по отношению ко всем другим государствам или лицам, не принадлежащим к этому сообществу. Следовательно, сюда относится право войны и мира, право участвовать в коалициях и союзах, равно как и право вести все дела со всеми лицами и сообществами вне данного государства; эту власть, если хотите, можно назвать федеративной.
|
|
|
Федеративная власть и исполнительная власть — обе являются министериальными и подчиненными по отношению к законодательной власти, которая в конституционном государстве является верховной.
Власть действовать сообразно собственному разумению ради общественного блага, не опираясь на предписания закона, а иногда даже вопреки ему, и есть то, что называется прерогативой. Так как в некоторых системах правления законодательная власть не является постоянно действующей и обычно слишком громоздка и поэтому поворачивается слишком медленно, а для исполнения закона необходима быстрота и поскольку также невозможно предвидеть и, таким образом, заранее создать соответствующие законы на все необходимые случаи, которые касаются общества, или создать такие законы, которые не будут причинять вреда, если их исполнять с неукоснительной строгостью во всех случаях и по отношению ко всем лицам, которых это может коснуться, поэтому исполнительной власти предоставляется свобода делать многое по собственному выбору, чего не предусматривает закон.
Монтескье: «В каждом государстве есть три ряда власти: власть законодательная, власть исполнительная, ведающая вопросами международного права, и власть исполнительная, ведающая вопросами права гражданского. В силу первой власти государь или учреждение создает законы временные или постоянные и исправляет или отменяет существующие законы. В силу второй он объявляет войну или заключает мир, посылает и принимает послов, обеспечивает безопасность, предотвращает нашествие. В силу третьей власти он карает преступления и разрешает столкновения частных лиц. Последнюю власть можно назвать судебной, а вторую – просто исполнительной властью государства».
|
|
|
Все было бы потеряно, если бы один и тот же человек, один и тот же аппарат из знати или представителей народа соединил бы в своих руках одновременно три власти: разработку и принятие законов, исполнение общественных решений и рассмотрение гражданских дел, и суд над преступниками. Если власть законодательная и исполнительная будут соединены в одном лице или учреждении, то свободы не будет, так как можно опасаться, что этот монарх или сенат станет создавать тиранические законы для того, чтобы так же тиранически применять их. Не будет свободы и в том случае, если судебная власть не отделена от власти законодательной и исполнительной. Если она соединена с законодательной властью, то жизнь и свобода граждан окажутся во власти произвола, ибо судья будет законодателем. Если судебная власть соединена с исполнительной, то судья получает возможность стать угнетателем.
Чтобы устранить произвол и злоупотребление властью, есть только одно средство – устроить так, чтобы было несколько относительно независимых друг от друга властей, и чтобы они сдерживали друг друга. Основу классической теории разделения властей составляет так называемый «принцип сдержек и противовесов», делающий эту доктрину универсальным средством организации государственной власти. Для того чтобы оставаться независимыми друг от друга, власти должны иметь возможность взаимодействовать, воздействовать друг на друга. Иначе говоря, для того чтобы власти были действительно разделены, они не должны быть совершенно обособлены друг от друга, так как в этом случае исчезает возможность взаимного влияния.
Среди всех властей, несмотря на самостоятельность и относительное равенство, как господствующую Монтескье выделял законодательную власть, и: «…если бы она была совершенно свободна в своих действиях, то могла бы правомерным образом уничтожить другие власти…».
С точки зрения Монтескье, бикамеральная организация законодательной власти должна способствовать наиболее эффективному функционированию механизма сдержек и противовесов. Законодательный корпус, состоящий из знатных, должен быть наследственным. Он является таким уже по самой своей природе. Кроме того, необходимо, чтобы он был очень заинтересован в сохранении своих прерогатив, которые сами по себе ненавистны и в свободном государстве неизбежно будут находиться в постоянной опасности. Но так как власть (наследственная) может быть вовлечена в преследование своих отдельных интересов, забывая об интересах народа, то необходимо, чтобы во всех случаях, когда можно опасаться, что имеются важные причины для того, чтобы ее развратить, как, например, в случае законов о налогах, все ее участие в законодательстве состояло бы в праве отменять, но не постановлять»50.
Законодательное собрание не должно заседать постоянно. Это чрезмерно стеснило бы деятельность исполнительной власти, все внимание которой в таком случае было бы поглощено защитой ее независимости от законодательной власти. Право созывать и распускать законодательное собрание, а также определять время его сессий должно принадлежать исполнительной власти.
Исполнительная власть должна быть сосредоточена в руках монарха, и действовать в рамках законов, установленных законодательной властью. «Исполнительная власть должна быть в руках монарха, так как эта сторона правления, почти всегда требующая действия быстрого, лучше выполняется одним, чем многими; напротив, все, что зависит от законодательной власти, часто лучше устраивается многими, чем одним. Если бы не было монарха и если бы законодательная власть была вверена известному количеству лиц из числа членов законодательного собрания, то свободы уже не было бы: обе власти оказались бы объединенными, так как одни и те же лица иногда пользовались бы – и всегда могли бы пользоваться – и тою и другою властью». Поэтому законодательная власть должна иметь право контролировать действия исполнительной власти и привлекать к ответственности должностных лиц. Но это право не может быть распространено на главу исполнительной власти, так как в таком случае исполнительная власть попала бы в полную зависимость от законодательной. Выход из этой дилеммы дает английский принцип ответственности за действия монарха его министров.
Для обеспечения равновесия, гармонии и стабильности функционирования системы государственной власти необходима отдельная сила, выполняющая роль арбитра во время кризиса и при необходимости уравновешивающего элемента в случае локального конфликта. Роль такой силы отводилась судебным органам власти. Монтескье, следуя современному ему английскому праву, допускал следующие исключения.
1 В исключительных случаях, угрожающих безопасности государства, законодательная власть может предоставить на короткое время исполнительной власти право ареста граждан (вместо судебной власти).
2 Преступления против народа должны преследоваться нижней палатой парламента и судиться верхней. Кроме того, верхней палате предоставляется право суда над ее членами и право помилования.
По мнению Монтескье: «Судебную власть следует поручать не постоянно действующему сенату, а лицам, которые в известные времена года по указанному законом способу привлекаются из народа для образования суда, продолжительность действия которого определяется требованиями необходимости».
В этом случае речь идет о суде присяжных заседателей. Обосновывая такую организацию судов, Мон-тескье писал: «Таким образом, судебная власть, столь страшная для людей, не будет связана ни с известным положением, ни с известной профессией; она станет, так сказать, невидимой и как бы несуществующей. Люди не имеют постоянно перед глазами судей и страшатся уже не судьи, а суда».
В частности, отдельные сторонники Монтескье, возрождая его учение в новой форме, предпринимали попытку изменения содержания теории Монтескье путем дополнения к трем властям новой, четвертой ветви власти. В этом случае носителями исполнительной власти в строгом смысле этого термина признавали не монарха, а министров. Предназначение монарха, по их мнению, состоит в том, чтобы регулировать действие законодательной, исполнительной и судебной властей, обеспечивать их равновесие и разрешать их взаимные конфликты. Таким образом, монарх представляет собой четвертую – уравновешивающую власть.
Теория уравновешивающей (нейтральной) власти была официально признана в Португалии и была закреплена в конституции этого государства вплоть до падения монархии. В отделе V португальской конституции 1826 г., имевшем название «О короле», в главе I «Об уравновешивающей власти», главной функцией короля признается забота о независимости, согласии и гармонии остальных властей.
В США Принятию Конституции предшествовала тяжелая и полная драматизма политическая борьба. После работы конвента 17 сентября 1787 г., когда стал известен текст будущей Конституции, в стране развернулась целая компания против предложенного проекта, что вынудило его создателей выступить на защиту своего детища. За полгода, работая для нью-йоркских газет под псевдонимом «Публий», они (Александр Гамильтон, Джеймс Мэдисон и Джон Джей) написали 85 статей, объединенных под общим названием «Федералист». Классическая доктрина разделения властей была существенно дополнена теорией федерализма. «В объединенной республике власть, отчуждаемая от себя народом, сначала распределяется между двумя автономными правительствами, а затем та ее часть, которая поступает в распоряжение каждого из них, повторно распределяется между автономными и раздельными ведомствами. Таким образом безопасность прав народа гарантируется вдвойне. Правительства будут надзирать друг за другом, и вместе с тем – каждое – надзирать за собой».
Конституционное устройство английской монархии Гамильтон и считал необходимым положить в основу Конституции США. Однако логика освободительной борьбы колоний вынудила Гамильтона признать возможность республиканского строя. Но обязательным условием этого он считал создание сильной президентской власти, мало чем отличающейся от власти конституционного монарха. Президент, по его мнению, должен избираться пожизненно и обладать широкими полномочиями, в том числе возможностью контролировать представительный орган законодательной власти, который под давлением избирателей может принять "произвольные решения". Эта же идея содержалась в предложении Гамильтона сделать членов Верховного суда независимыми и пожизненными, а назначаемых президентом министров практически не ответственными перед парламентом. Сам парламент мыслился им как двухпалатный, создаваемый на основе избирательного права с высоким имущественным цензом.
Критика теории разделения властей. В конце XIX - начале XX в. дискуссия о разделении властей приняла острый характер в связи с тенденцией к укреплению исполнительной власти. Л. Дюги выступил с развернутой критикой теории разделения властей, объявив, что она противоречит более общему принципу - национального и государственного суверенитета. Согласно его концепции, вдохновленной учением Руссо и стремящейся преодолеть разрыв общества и государства на основании принципов корпоративизма, солидаризма и национализма, народная воля не может быть представлена различными органами власти, поскольку такое разделение ведет к ее ограничению. "Суверенитет есть, в сущности, персонифицированная воля нации; как и всякая другая личность и воплощенная в ней воля, она неделима. Эта концепция суверенитета, единого в трех властях, есть метафизическая концепция, аналогичная христианскому таинству Троицы, которая вдохновляла временами химеры Конституционной ассамблеи 1789 г., но которая неприемлема для создания реального публичного права" [3]. Существование различных представительных органов власти возможно только как их тесное взаимодействие в рамках единой государственной воли. Отсюда вывод:".. .то, что неточно называется разделением властей, есть на деле разнообразие участия различных органов в общей деятельности государства" [3]. Данная модификация учения означала фактическое отрицание самого принципа сдержек и противовесов, подменяла его принципом функциональной дифференциации властей. В своем учебнике конституционного права Дюги формулирует эту идею еще более определенно: "Все наше публичное право восстает против полной изоляции органов власти и противопоставления их друг другу, оно, напротив, выступает за такое функциональное подразделение, которое будет способствовать усилению их взаимодействия и интеграции в рамках единой государственной системы, воплощающей принцип национального суверенитета" [4]. Исходя из этой логики следует признать, что характер и степень функциональной дифференциации властей не имеют существенного значения и определяются чисто утилитарными соображениями. Национальный суверенитет может воплощаться как в нескольких органах власти, так и в одном. Воззрения Дюги оказали существенное влияние на французскую школу политической социологии, отзвуки его идей можно найти и в трудах современных исследователей. Так, например, Дж. Бурдо объявляет теорию разделения властей мифом и считает возможным интерпретировать ее как разделение труда, функций или наконец сфер деятельности государства.
Монтескье считал необходимым существование трех властей - законодательной, исполнительной и судебной, Локк свел их число к двум, а со временем возобладала тенденция к увеличению числа властей, и к вышеназванным стали добавлять новые - конституционную, правительственную, умеряющую, электоральную, муниципальную, общественного мнения, военную и утверждающую .Ошибочность этих теорий заключается, по мнению Орландо, 2) отождествление власти с органом, который ее осуществляет, или даже с элементами иерархии подобных органов.
Г. Моска критиковал принцип разделения властей с позиций учения о правящем классе. Общая тенденция административной эволюции усматривалась им в переплетении властей - основе генерации и постоянного воспроизведения правящей элиты (как в конституционной монархии, так и в республике). Значительно более важным он считал не формально-юридическое разделение властей, а анализ механизма соединения в руках представителей одного слоя политической власти и собственности.
США стали единственным государством, где идея баланса законодательной и исполнительной властей была четко закреплена в основном законе. Напротив, в практике европейского парламентаризма принцип разделения властей не закрепился (если не считать короткого периода действия Конституции 1791 г. во Франции). Общая тенденция развития европейского парламентаризма состоит в переходе функционального дуализма к государственному монизму, предполагающему преобладание кабинета или исполнительной власти над парламентом или законодательной властью.
В тоталитарных или авторитарных режимах монополия на политическую власть сконцентрирована в руках вождя, становящегося неограниченным правителем. В этих условиях теория разделения властей может рассматриваться как теоретическое оружие против тирании.
Дата добавления: 2018-04-05; просмотров: 881; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!