Учение Конфуция о «гуманном правлении»

(551-479 гг. до н.э.;«Лунь Юй» – “Беседы и высказывания”).

*Учитель сказал: "Народ можно заставить повиноваться, но нельзя заставить понимать почему".

*Учитель сказал: "Если руководить народом посредством законов и поддерживать порядок при помощи наказаний, народ будет стремиться уклоняться [от наказаний] и не будет испытывать стыда. Если же руководить народом посредством добродетели и поддерживать порядок при помощи ритуала, народ будет знать стыд и он исправится"

*Принцип добродетели «дэ». Учитель сказал: "Если личное поведение тех, [кто стоит наверху], правильно, дела идут, хотя и не отдают приказов. Если же личное поведение тех, кто [стоит наверху], неправильно, то, хотя приказывают, [народ] не повинуется".

*Учитель сказал: "Если в верхах соблюдают ритуал, народом легко управлять". Благородный чиновник всегда следует Дао и готов к отставке. “Правящий с помощью добродетели подобен полярной звезде, которая занимает свое место в окружении созвездий”.

*Циский Цзин-гун спросил учителя об управлении государством. Кун-цзы ответил: "Государь должен быть государем, сановник - сановником, отец - отцом, сын - сыном". “Не беспокойся о том, что не занимаешь высокий пост. Беспокойся о том, хорошо ли служишь на том месте, где находишься».

*Цзы-чжан спросил об управлении государством. Учитель ответил: "Надо постоянно быть в напряжении, вести дела с чувством преданности [вышестоящим]".

В гл. 9 Ли юнь («Циркуляция правил благопристойности», «Действенность ритуала») конфуцианского трактата Ли цзи (5–2 вв. до н.э.) устами Конфуция описываются два состояния общества: идеальное – да тун и приемлемое – сяо кан («малое процветание»).

Система колодезных полей.

Предложена Мэн-цзы (372-289 гг. до н.э.), следовавшим древнему «совершенномудрому» правителю Юю, который разделили земли на девять областей и образовав таким образом иерархизированное множество территорий.

Квадратное поле размером в 900 му (1 му = примерно 1/15 га) разбивалось на девять равных участков, наподобие иероглифа «колодец». Восемь крайних полей Мэн-цзы называл «личными, частными», они обрабатывались земледельцами для себя. Среднее поле - «общее, общественное» (гун) обрабатывалось всеми восемью сообща, а продукт с этого поля шел властям в качестве ренты-налога. Мэн-цзы подчёркивал, что поле гун обрабатывалось восемью земледельцами в первую очередь, и к обработке полей сы они могли приступить только после окончания общественной работы.

Восемь крестьянских семейств, объединённых в рамках цзин, составляли самодостаточную низовую ячейку - сян («деревенька»). Жители сян рождались и умирали в своей деревне, находясь в добрососедских отношениях, помогали друг другу, оберегали и защищали друг друга и т.д.

Кан Ю-вэй видит суть системы «колодезных полей» в реализации принципов равенства и справедливости, но он распространяет эти принципы на все отрасли современного государства, включая экономику.

Помимо земледельцев в систему входят коммерсанты и представители свободных профессий, которые несут равную со всеми ответственность за материальное благосостояние обитателей данной местности. Это - материальная основа создания общества Великого Единения

Воссоздание системы «колодезных полей» создаст возможность общественного призрения (ян шэн) одиноких и учреждения школ истинного нравственного воспитания.

Политическое учение Л. Тихомирова

«Монархическая государственность»

В монархической России представители национальных течений государственной мысли не считали для себя необходимым углубляться в исследование научных оснований и выяснение принципов своих политических убежден «Чем больше я, — писал Лев Тихомиров, — наблюдаю наши общественные и правящие круги и администрацию, тем более убеждаюсь в их политической малосознательности... Спросите самого правоверного монархиста: почему он монархист и в чем его политическая вера? Кроме‚ стереотипных, славянских лозунгов «за самодержавие, православие и русскую народность» он ничего другого не сумеет сказать, определить и доказать».

На его взгляд, развитие политической науки отстало от других наук, и человек, привыкший, например, к точной, твердой, научной постановке вопросов естествознания, филологии или даже политической экономии, — входя в область государственного права, чувствует себя в каком-то совершенно особом мире условностей, случайностей, противоречий. С трудом он может различить, что здесь действительно научно, т.е. составляет констатацию объективного факта и выяснение его внутреннего смысла, и что относится к области тех опаснейших недоразумений, которые создаются логикой, аргументирующей на ложных или фантастических посылках.

3.1. В понятиях большинства власть все более начинает рассматриваться лишь как некоторое необходимое и неизбежное зло. Идеалы прогресса человеческих обществ связываются с постепенным ослаблением этого «зла». Но ценности всяких человеческих учреждений должно, однако, судить по тому, что они способны дать, будучи организованы согласно своей основной идее, а не при извращении вопреки ей. Из того, что современное государство, «усовершенствованное», оказывается столь мало способным на что-либо полезное и так легко делается орудием зла, еще вовсе не следует, чтобы эти недостатки были присущи государству вообще.

3.2. Источник власти без сомнения составляет свойство всякого живого существа влиять на другое существо. Такое влияние может быть для последнего приятным или неприятным, сознаваемым или несознаваемым, благотворным или гибельным, наконец, может проходить все градации от тончайшего нравственного до грубейшего физического насилия; но во всех случаях перед нами одинаково оказывается тот результат, что один человек заставил или не допустил другого сделать нечто в противность собственному стремлению последнего. власть и принуждение — столь основные условия общественности. В результате человеческое общество оказывается все соткано из разнообразнейшего сплетения всевозможных видов взаимной власти и подчинения

3.3. О свободе и власти говорят иногда, как о чем-то противоположном. Это, однако, проявления одного и того же факта — самостоятельности человеческой личности. Обладание силой дает свободу, как субъективное состояние сильного, и дает власть, как его объективное состояние в отношении окружающих. Даже равносильные существа, вступая в компромисс или соглашение, не делаются оба только свободными, а также, в известных отношениях, взаимно подчиняются.

3.4. Вся история, с известной точки зрения, есть история различных приспособлений власти и принуждения, точно так же, как, с другой точки зрения, это есть история человеческой свободы. Государство есть в известных отношениях высшее торжество человеческой свободы и главное средство обеспечения для личности ее свободы в обществе. Та способность к свободе, которая воспитывается по преимуществу в обществе, получает возможность приводить к фактической свободе по преимуществу благодаря государству. Создавая государство, мы, вместо подчинения стихийным силам, подчиняемся самим себе, подчиняемся тому, что сами сознаем необходимым, то есть выходим из слепого подчинения обстоятельствам и приобретаем независимость, первое условие действительной свободы. Политическую аксиома: в государстве люди находят высшее орудие для охраны своей безопасности, прав и свободы.

3.5. Самостоятельность личности – психологическая основа юридических отношений. Они выдвигаются, слагаются, изменяются на основе явлений, создаваемых психологическими мотивами, и без этих последних необъяснимы. На эту психологическую почву, как единственно реальную, мы и должны твердо стать с самого начала рассуждения, ни на минуту не упуская из виду, как выше сказано, что власть и свобода суть проявления одного и того же факта, именно самостоятельности человеческой личности.

3.6. О государстве смешанных стилей Посему верховная власть всегда основана на одном принципе, поставленном выше всех остальных. В верховной власти всегда владычествует один какой-либо принцип. Остальные, хотя и сохраняются в государстве как действующие силы управления, но уже являются подчинёнными, без значения власти собственно верховной, имеющей последнее слово решения. Верховная власть выражает то, что во мнении нации составляет объединяющую всех силу, и притом не в виде лишь отвлеченного принципа, а также в конкретном представительстве его.

3.7. Монархия является тогда, когда в нации наиболее сильно живет целый, всеобъемлющий нравственный идеал, всех приводящий к добровольному себе подчинению, а потому требующий для своего верховного господства не физической силы, не истолкования, а просто наилучшего выражения, какое, конечно, способна дать отдельная личность, как существо нравственное. Монархическое начало власти, по существу, есть господство нравственного начала. Оно есть выражение того нравственного начала, которому народное миросозерцание присваивает значение верховной силы. Только оставаясь этим выражением, единоличная власть может получить значение верховной и создать монархию. Посредством династии единоличный носитель верховной правды становится как бы бессмертным, вечно живущим с нацией.

3.8. Монархическая власть составляет служение, а не привилегию. При монархической идее верховной власти право истекает из обязанности Конкретный носитель верховной власти являлся облеченным ею от самого Бога, и притом как обязанностью. В самой верховной власти право истекало уже из обязанности, из миссии ее. Только для исполнения этой миссии, для возможности исполнять обусловленные ею обязанности верховная власть получила свои права и не от людей, а от Бога. Не людям, стало быть, принадлежало определение границ этих прав. Нравственно же религиозная идея, разделяемая нацией, и выражавшая, по ее вере, волю Божию, ограничивала права царя не правами подданных, а только их обязанностями высшей категории, а именно: обязанностями их в отношении Бога. Никаких других прав подданных в отношении царской власти не знает эта идея кроме тех, которые даются нашими обязанностями в отношении Бога. Повиновение верховной власти кончается только там, где она требует неповиновения Богу то есть другими словами, где она сама нарушает свою обязанность. Как у власти, так и у подданных право в основе определяется обязанностью. С этой точки зрения право есть только формула условий, необходимых для исполнения обязанности. Каковы наши личные права при столкновении с другими людьми? С точки зрения религиозно-нравственного миросозерцания, в сущности, никаких. Мы имеем обязанности. Они указаны очень подробно. Прав же мы в отношении один другого никаких не имеем, и если они являются, то лишь как последствие обязанности других людей относительно нас. Я требую не своего права, а исполнения в отношении меня чужой обязанности. Если я в чем-либо должен не уступить, то опять именно должен; я охраняю не свое право, а исполняю обязанность. Эта точка зрения общая, основная. Право является лишь последствием обязанности и результатом взаимных обязанностей.

Неотъемлемым правом монарха является право действия по царской прерогативе. Оно характеризуется тем, что действие монарха "может совершаться вне законных установленных норм, сообразуясь только с обязанностью дать торжество правде высшей, нравственной, божественной". Тихомиров исходил из положения, что "правда выше закона"; именно всенародная вера в святость и всемогущество правды, "общественная совесть", а "не закон, не кара и не власть наблюдающая" составляют "величайшее обеспечение справедливых междучеловеческих отношений". Царь — гарант этой "общественной совести"; "он есть высший представитель правды, и везде, где эта правда затронута, везде, где человек ее ищет, — он должен иметь доступ к царю со своей нуждой и жалобой".

Особое значение приобретает царская прерогатива в ситуациях, когда существует известный разрыв, несоответствие законов и учреждений с действительными потребностями страны. В этих случаях верховная власть в лице монарха "должна делать сама и по усмотрению совести то, чего не способно сделать государство".

2. Психологическая теория права Л. И. Петражицкого

Оригинальную психологическую теорию права выдвинул Лев Иосифович Петражицкий (1867—1931) — профессор юридического факультета Петербургского университета, депутат I Государственной думы от партии кадетов. Его взгляды наиболее полно изложены в книге "Теория права и государства в связи с теорией нравственности" (1907 г.). После Октябрьской революции он переехал в Польшу и возглавил кафедру социологии Варшавского университета.

2.0. Преодолеть традиционно-ремесленнический уклон в юриспруденции при помощи психологии.

2.1. Право коренится не в "социальной среде", а в психике индивида. Интерпретация права с позиции психологии индивида позволяет поставить юридическую науку на почву достоверных знаний, полученных путем самонаблюдения (методом интроспекции) либо наблюдений за поступками других лиц.

2.2. "Эмоциональная теория". Указание в законодательстве на низменные мотивы, например при совершении преступления, введение понятия "аффект" — все это факты, показывающие, что душевный мир личности в определенной степени учитывается в управлении человеческим поведением извне с помощью норм.

Источником права выступают эмоции человека (а не воля): чувства обязанности, долга.

Указав на первичные, жизнеобеспечительные эмоции, Петражицкий выделил "этические эмоции" (например, побуждение оказать помощь). Люди, руководствуясь этими эмоциями, начинают действовать только в том случае, если к ним обращаются с просьбой, приказом, запретом и т. п. Этические эмоции Петражицкий называет бланкетными эмоциями, которые порождают два вида переживаний, которые ведут к выполнению нравственных и правовых обязанностей. Те обязанности, в связи с которыми человек свободен по отношению к другим, в связи с которыми другим лицам ничего не принадлежит, не причитается со стороны обязанных, являются нравственными. Те же обязанности, в связи с которыми человек сознает себя несвободным по отношению к другим, в связи с которыми то, к чему обязана одна сторона, причитается другой стороне как нечто должное, являются правовыми. Поэтому право и правоотношения не представляют чего-то отдельного и отличного от обязанностей. То, что, с точки зрения одной стороны, называется ее правовой обязанностью, с точки зрения другой стороны, называется ее правом, а с точки зрения третьей стороны, является правоотношением между двумя первыми сторонами.

Наше право есть не что иное, как закрепленный за нами, принадлежащий нам — как наше добро — долг другого лица". Право - двухстороннее эмоциональное состояние.

2.3. "Переживания, которые имеются в психике лишь одного индивида и не встречают признания со стороны других, не перестают быть правом". Существовали правовые отношения с неодушевленными предметами, животными и нереальными субъектами, такими, как бог или дьявол.

2.4. На ранних этапах истории способом обеспечения правовых норм выступало самоуправство, т.е. защита нарушенного права самим индивидом или группой близких ему лиц. С развитием культуры правовая защита и репрессия упорядочиваются: возникает система фиксированных юридических норм в форме обычаев и законов, появляются учреждения общественной власти (суд, органы исполнения наказаний и т.п.). Монополизируя функции принуждения, государственная власть способствует "определенности права".

2.5. Интуитивное право. "Человеческой психике свойственна тенденция вырабатывать и давать определенные интуитивно-правовые решения на те вопросы, которые сознаются как вопросы причинения добра или зла другим, или получения известных благ, известных плюсов, или испытания зол, обременения известными минусами со стороны другого".

Системы интуитивного права: право зажиточных слоев, мещанское право, крестьянское, пролетарское, «детское право», «игорное право», «разбойное право». "Интуитивных прав столько, сколько индивидов".

Официальное право, по Петражицкому, представляет собой "совершенно микроскопическую величину" по сравнению с тем необъятным множеством житейских случаев, которые регулируются интуитивным (автономным) правом.

2.6. Россия является "царством интуитивного права по преимуществу". В ее состав входят народы, стоящие на разных ступенях развития, с множеством национальных правовых систем и религий. Российское законодательство находится в неудовлетворительном состоянии, а его применение сплошь и рядом подменяется официальным действием интуитивно-правовых убеждений.

2.7. Реформы законодательства необходимо проводить на основе научных знаний. Политика права как прикладная научная дисциплина направлена на совершенствование права с учетом социально-психологических реалий правовой жизни. С точки зрения Петражицкого философия права распадается на две самостоятельные науки: теорию права и политику права призвана соединить знания о праве с общественным идеалом, т.е. представить научное решение проблемы, составлявшей содержание прежних естественно-правовых учений.

Учение Петражицкого пользовалось большой популярностью среди сторонников партии кадетов.

Теория революций Ж. Бодена

Жан Боден (1530–1596)^{^[5]} обосновывал способности королевской власти защищать и осуществлять общегосударственные интересы, стоящие выше религиозных и иных распрей.

«Шесть книг о государстве» - главное произведение Жана Бодена. После перевода в 1580 году на латынь книга стала чрезвычайно популярна во всей Европе. Даже королева Елизавета Английская много обсуждала с ним проблемы, затронутые в этой книге. «Сочинения Бодена и по-французски и по-латыни выходили неоднократно, заняв видное место в истории общественной мысли. В конце XVI - начале XVII в. оно появилось на итальянском, испанском, немецком и английском языке»

С середины XX века популярен среди фанатов футбольного клуба «Тулуза», которые считают себя его сторонниками, скандируют его имя и в день его рождения вывешивают плакат размером 25x50 метров с репродукцией его портрета, написанного неизвестным художником и надписью «Жан Боден и ТУЛУЗА — на века!».

По определению Бодена, «государство есть основанное на праве управление суверенной властью многими семьями и их имуществом»

Суверенитет есть абсолютная и постоянная власть Государства. "Эту верховную и постоянную власть над гражданами с правом жизни и смерти народ может передать одному из граждан без всяких ограничений так же, как может это сделать собственник, желающий кого-либо одарить". «Если суверенитетом располагает только один Государь — мы назовем Государство Монархией. Если весь народ участвует [в реализации] суверенитета, мы назовем его народным государством, если только меньшая часть народа —будем считать его Государством аристократическим».

Теория революций – государственных переворотов, перемещающих суверенитет. В совершенных революциях изменяется только форма правления, а закноы сохраняются. В несовершенных революциях сменяются люди у власти, возникают тирания или деспотизм.

Чем меньше государство, тем легче революция и, наоборот, с ростом государства увеличивается трудность переворота. Революции неизбежны и если противодействие им тщетно, то возможно облегчение переходных состояний. Мудрость государственного человека и состоит в том, чтобы предвидеть приближение переворота и облегчить необходимый процесс.

Наиболее устойчивой к революциям формой государства полагал наследственную монархию

Власть суверена ограничена: а) божескими и естественными законами, б) требованиями морали, с) частным правом (например, произвольное установление налогов и податей) [Иначе: тиран].

Прерогативы монарха: право издавать законы, не стесняясь никакими обычаями, право объявлять войну и заключать мир, право назначать высших должностных лиц, право высшего суда, право помилования, право чеканить монету, право устанавливать меры и весы, право налагать подати и другие. Эти права неотчуждаемы, неизменны и не подлежат давности.

Соблюдение законности лежит исключительно на совести и благоразумии монарха. Если государь отдает приказ, противоречащий изданному им закону, должностные лица обязаны сделать указания монарху, и не раз, а два или три, но, если государь подтвердит, приказ должен быть исполнен. Должностному лицу, обязанному исполнить незаконное распоряжение, остается одно - оставить службу.

Вестфальский суверенитет: верховенство власти в пределах территории.

Суверенитет в условиях федерации и наднациональный объединений (Евросоюз), гуманитарных интервенций.

Билет №8

«Этимологии» Исидора

Основы канонического права заложил учитель церкви Исидор Гиспальский (или Севильский) (7 в. н.э.). Его главным произведением являются «Этимологии».

Божеские законы — от природы, человеческие— из обычаев; отличаются они потому, что разным народам нравятся разные законы.

Право состоит из законов и обычаев. Закон — это писаное постановление. Закон (lex) зовется так от необходимости его чтения (a legendo), т. к. он записан.Обычай — это испытанное долгим временем обыкновение, т. е. неписаный закон.

Гражданское право – то, что народ или государство по причинам человеческим и божеским установило для себя.

Международное право — это захват места жительства, сооружение зданий, возведение укреплений, войны, захват в плен, рабство, возвращение из плена, мирные договоры перемирие, святость неприкосновенности послов, запрещение браков между иностранцами.

Военное право— это: форма объявления войны, обязательство заключения договора, выступление по данному сигналу в поход на врага или соединение; отступление по данному сигналу; наука воинского позора, если он дезертировал с поста, размеры солдатского жалованья; воинские звания, почести наград, когда, например, венец или ожерелье даруются; раздел добычи и справедливое распределение по личным качествам и трудам.

Естественное право проявляется и в гражданском, и в международном праве. Естественное право является общим для всех народов; повсеместно оно используется как то, что внушено природой, а не каким-либо обыкновением, как, например:

- связь мужчины и женщины,

- появление и воспитание детей,

- общее для всех владение и одна для всех свобода,

- приобретение того, что берется в небе, на земле и в море;

- возвращение отданной на хранение вещи или доверенных кому-либо денег;

- отражение насилия посредством силы.

Привилегии – законы частных лиц, как бы частные законы.

Талион — это равенство наказания, дабы (преступник) претерпел то же самое, что совершил. Ведь это установлено и природой, и законом, так как «достанется причинившему вред равное возмездие». Однако талион относится не только к правонарушениям, но применяется также для воздаяния за благодеяние. Ведь это общий термин и для правонарушений, и для благодеяний.

Канон (греч. – правило) – церковное установление.

Историческая школа права

В начале XIX в. ряд немецких юристов выступил с критикой рационализма теории естественного права и свойственной Просвещению веры во всесилие закона.

Представители исторической школы доказывали:

- нет естественного права, а есть лишь положительное право, которое имеет свои законы развития, не зависящие от разума;

- право — историческое наследие народа, которое не может и не должно произвольно меняться;

- подлинным бытием и источником права является не закон, произвольно принимаемый, изменяемый, отменяемый государством, а обычай, выражающий дух народа.

Густав Гуго (1764—1844), профессор права в Геттингене, в «Учебнике естественного права, или философия положительного права» отвергает концепцию общественного договора по таким основаниям:

Во-первых, таких договоров никогда не было — все государства и учреждения возникали и изменялись другими путями.

Во-вторых, общественный договор практически невозможен — миллионы незнакомых людей не могут вступить в соглашение и договориться о вечном подчинении учреждениям, о которых они судить еще не могут, а также о повиновении еще не известным людям.

В-третьих, концепция общественного договора вредна — никакая власть не будет прочной, если обязанность повиновения зависит от исследования ее исторического происхождения из договора.

По Гуго, право возникает из решения споров. Юридический порядок — такой порядок, при котором возникающие споры решаются третьим лицом. Независимо от законодательной власти с древности существует и развивается обычное право, преторское право.

В статье "Являются ли законы единственными источниками юридических истин" Гуго сравнивает право с языком и нравами, которые развиваются сами по себе, без договоров и предписаний, от случая к случаю. Естественное право уподобляется в этом отношении естественному языку. И право, подобно языку и нравам, развивается само собой, без соглашений или предписаний, просто в силу того, что так складываются обстоятельства. Преимущество обычаев в том, что они общеизвестны и привычны. Множество законов и договоров никогда не выполняется. Исторически сложившийся обычай и есть подлинный источник права.

После освобождения Германии от французского владычества встал вопрос о том, что делать с законодательством? В некоторых местах был введен французский кодекс, представлявший большие преимущества сравнительно со старым германским правом. Введение французских законов оскорбило национальное чувство немцев, но в то же время вызывало у них сознание недостаточности немецкого права. Одни высказывались за возврат к старому порядку, другие, напротив, требовали составления общегерманского кодекса. Представителем последнего направления явился главным образом Тибо. В 1814 г. была опубликована брошюра юриста Тибо «О необходимости одного общего гражданского права для Германии», где с позиций естественно-правовой доктрины выступил за полную отмену всей существовавшей в то время в Германии системы гражданского законодательства, видя в ней лишь результат неразумной замкнутости и безрассудного произвола. Необходимость реформы юридического быта Тибо оправдывал несовершенством существующего германского права, заключавшегося в ряде отдельных постановлений германских императоров и князей. Римское право уже недостаточным для удовлетворения потребностей времени. Кроме того, не известен подлинный текст римских законов, известны лишь различные варианты. Тибо призвал созвать съезд юристов для разработки общего для всей Германии гражданского уложения, так как, по его убеждению, улучшение законодательства местного, отдельными государствами, не может достигнуть своей цели, во-первых, потому, что может оказаться недостаток в научных силах для этой работы, и, во-вторых, потому, что развитие партикулярного законодательства повело бы к совершенному раздроблению Германии.

Профессор Берлинского университета Фридрих Карл Савинъи (1779— 1861)^{^[6]} ответил Тибо брошюрой "О призвании нашего времени к законодательству и правоведению"(1814 г.)

Замечания Савиньи:

- предложение Тибо есть отголосок господствовавшего в XVIII столетии игнорирования прошлого и преувеличения значения настоящего времени, от которого ожидали не меньше, как осуществления абсолютного совершенства.

- это требование новых кодексов, которые бы своей полнотой сообщили делу правосудия механическую определенность;

- предполагается, что эти кодексы должны были быть свободны от всяких исторических особенностей и представлять в чистой абстракции одинаково применимое во все времена и у всех народов право;

- право считается возникающим путем издания законов, причем содержание законов представляется как нечто совершенно случайное и могущее быть изменяемо по произволу законодателя.

По мнению Савиньи, право не создается законодателем. История застает у всех народов право уже сложившимся, имеющим определенный характер и представляющим своеобразный национальный отпечаток, точно так же, как и язык народа, его нравы и политическое устройство. Научная обработка права юристами — обязательная и необходимая предпосылка законодательной деятельности. Но в Германии, заключал Савиньи, время для законодательных работ не пришло — в юриспруденции царит хаос разноречивых мнений, а не органическая наука, способная выработать стройное уложение.

В 1815 г. Савиньи начал издавать ежегодник «Журнал исторического правоведения».

Последователем Савиньи был его ученик Георг Фридрих Пухта (1798—1846), автор труда «Обычное право» (1828 – 1837)

По мысли Пухты, право основано не на разуме, а на свободе. Только вследствие наличия свободы у человека он становится субъектом права. Из свободы вытекают все юридические отношения. Следовательно, философы, «выводящие право из разума, находятся вне своего предмета; они или вовсе не доходят до понятия права или доходят, делая скачки»

Пухта писал о естественном саморазвитии права, которое растет из народного духа, как растение из зерна. Начало права лежит вне государства. Сознание права возникает еще в семьях, но сознание смутное; с образованием народа оно выступает на первый план, ибо люди связаны взаимным признанием прав, в силу чего в народе господствует юридическое сознание. Его рост в его наиболее существенных чертах является бессознательным и органическим процессом. Возникнув из народного духа, право, по мысли Пухты, не сводится только к законам, а выражается в трех формах: во-первых, как обычное право, т.е. как непосредственное убеждение членов народа, проявляющееся в их действиях; во-вторых, как законное, или промульгированное, право, т.е. как осуществляемое верховной властью воплощение общей воли посредством законов; в-третьих, как право науки или право юристов. Задача юриста состоит не в том, чтобы создавать законы, а в том, чтобы облекать в юридическую форму то, что уже существует в духе народа. В этом процессе законодательная деятельность является лишь просто финальной стадией. Для охраны права от нарушений народ образовал государство.

Право одних народов по необходимости отличается от права других народов: «... особенность юридических воззрений так же, как и язык, принадлежит к характеристическим признакам различной национальности. Как общность права есть одна из духовных связей, поддерживающих народ, так и своеобразное развитие юридического сознания образует один из элементов, отличающих один народ от других» Эта индивидуальность составляет то, что мы называем характером народа, поэтому права народов различны; особенность народа проявляется в его праве точно так же, как в его языке и нравах.

Поскольку право является проявлением особенностей национального характера того или иного народа, оно не обладает универсальным действием. Как и язык народа, оно неприменимо к другим народам. Юридические институты поэтому должны изучаться в контексте их конкретного времени и места, а не с точки зрения всеобщих или абстрактных принципов.

Право отдельного какого-либо народа в преемстве же народов оно одинаково принадлежит всему человечеству. Этот процесс развития права передается от одного члена к другому, от одного народа к другому, следующему за ним, отчасти инстинктивно, отчасти сознательно

Система колодезных полей

Билет №9

Священный вор

Кража - ритуальное действие, придающее добытым таким способом предметам особую сакральность и магическую силу. Широко применяется в разнообразных обрядах как охранительного, так и продуцирующего характера. Является способом “отстранения” предмета, выведения его из привычного ряда, придания ему черт чужого, случайного, найденного, “нездешнего”, посланного из иного мира.

В обрядах вызывания дождя наиболее действенными оказывались краденые предметы: горшки и черепица, которые бросали в воду; рушник, который мочили, веник, из которого в некоторых районах Болгарии делали куклу Германа; пряжа, из которой за одну ночь изготовляли полотно или рушник; плуг, который словенцы бросали в воду, и т.д. Сербские пчеловоды полагали, что первый рой следует покупать, второй - одалживать, а третий - красть.

Дополнительным средством сакрализации предмета является его кража у лиц, имеющих высокий сакральный статус, например у вдов, беременных женщин, у гончара, инородца, у лиц с какими-либо магическими именами и так далее.

Вор не только крадет тайком, не только утаивает украденное, он ворует саму Тайну. Вором был Прометей, похитивший у богов огонь для людей. В воровстве огня были замечены многие культурные герои, добывающие для людей готовые блага культуры и элементы природы. Воруют не для себя.

Вор доверяется судьбе и живет, не думая о завтрашнем дне.

В сказках лучший человек на свете – это вор.

Ремесло воровства. Профессиональное, цеховое сообщество. Покровитель – Гермес. Роль дьявола при христианском боге.

Дата добавления: 2018-04-05; просмотров: 1064; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

⇐ Предыдущая 3 4 5 6 789 10 11 12 Следующая ⇒

Мы поможем в написании ваших работ!