В УСЛОВИЯХ НОВОЙ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ 67 страница

Главной целью национального движения на Украине была в ос­новном легальная борьба за сохранение национальной культуры, языка. И начале 60-х годов творческая интеллигенция повела движение за

489

чистоту родного языка, против его русификации. В феврале 1963-го состоялась конференция по вопросам украинского языка в Киеве. На ней присутствовало более тысячи работников украинской культуры — писателей, учителей, языковедов. Конференция возбудила ходатайство перед ЦК КП Украины и правительством страны о том, чтобы «во всех учреждениях и предприятиях, на железной дороге и других видах транс­порта, в торговле все дела вести на украинском языке», Ее участники предлагали также открыть средние школы с преподаванием на украин­ском языке во всех республиках СССР, где живут украинцы. Предложе­ния, выдвинутые на этой конференции, со временем стали требова­ниями диссидентов, появились на страницах «самиздата».

Движение украинских «шестидесятников» вовлекало в свои ряды значительную часть национальной интеллигенции. Ратующие за со­хранение национальной культуры интеллигенты собирались в мастер­ских художников, выставочных залах, музеях, квартирах почитателей украинской старины. Большую известность приобрел киевский клуб творческой молодежи, который возглавлял молодой режиссер Лесь Танюк. Там проводились литературные и поэтические вечера, органи­зовывались выставки украинских художников. При нем возникли сту­денческий межвузовский фольклорно-этнографический кружок и разъездной хор «Жаворонок». Клуб положил начало Шевченковским чтениям 22 мая у памятника поэту. На ставших традиционными чте­ниях со временем все более откровенно зазвучали диссидентские мо­тивы. Это стало причиной закрытия клуба властями в 1965 г.

Одним из направлений украинского национального движения была борьба за независимость путем выхода из состава СССР. Движение имело многочисленных сторонников в Западной Украине. Здесь и после разгрома националист и ческого вооруженного движения ОУН были случаи убийства советских работников, поджога партийных и хозяй­ственных зданий, другие антисоветские акты. Действовали нелегальные группы, прежде всего студенческие, носившие ярко выраженный на­ционалистический характер. Они занимались вывешиванием нацио­нальных флагов, распространением листовок с антисоветским содер­жанием. Так, в марте 1957 г. в ряде городов Львовской области распро­странялись листовки с призывом организовывать комитеты «За самостийную Украину». Листовки подобного содержания были обна­ружены в городе Сумы. Деятельность групп большого успеха не име­ла, она легко пресекалась органами КГБ, однако факт их существова­ния говорил о наличии в этих областях оппозиции к существующей власти. Относительно спокойнее обстояло дело в восточных областях Украины, хотя и здесь (например, в Харькове в 1957) были случаи распространения листовок с антисоветским и националистическим содержанием.

Молодежь, вовлекавшаяся в подпольные группы экстремистского толка, вдохновлялась именем Степана Бандеры, вокруг которого со-

490

здавался ореол последовательного и несгибаемого борца за свободу и независимость Украины от «русско-коммунистического ига». В 1962 г. органы госбезопасности ликвидировали молодежную организацию, носившую имя Бандеры, во Львовской области. Ее участники имели подпольные клички, принимали присягу на верность «самостийной Украине», обсуждали способы борьбы против Советской власти: приоб­ретения оружия, шрифта, изготовления и распространения листовок.

Иногда поводом для образования национал-сепаратистских групп служила действовавшая Конституция страны. Так, в 1959 г. шестеро жителей Львовской области образовали Украинский рабоче-крестьян­ский союз, который ставил целью добиваться независимости Украи­ны конституционным путем. Будучи арестованным, лидер союза ад­вокат Л. Г, Лукьяненко заявил следователю, что действовал в право­вом поле 14-й статьи Конституции УССР и 17-й статьи Конституции СССР. В ответ на это заявление прозвучало: «Конституция существует для заграницы!», что во многом было характерно для правосознания советского времени. Однако рубеж 50-60-х годов для украинского на­ционального движения в целом был временем перехода от подполь­ного этапа к мирному, открытому демократическому движению за национальные права.

В 60-е годы отмечены случаи отдельных национал-сепаратистских выступлений в Белоруссии и Молдавии, которые не носили столь массового характера, как в Прибалтике и на Украине. Лишь неболь­шая прослойка национальной интеллигенции и учащейся молодежи выступала в защиту национальной культуры и языка. Так, в сентябре 1963 г. органами госбезопасности были арестованы участники Бело­русской революционной партии. Ее члены стояли на позициях воору­женной борьбы с Советской властью и пытались создать в республике разветвленную нелегальную организацию. Попытка националистичес­кой деятельности была зарегистрирована в Минском госуниверсите­те, где в октябре 1963-го раскрыли группу из 13 белорусских студен­тов, которые на своих собраниях осуждали национальную политику СССР. Характерной особенностью Молдавии была этнокультурная близость молдаван с румынами. «Национализм» в республике чаще неего проявлялся в разговорах о том, что ей необходимо воссоеди­ниться с Румынией. В этой республике такие разговоры подогревались официальными деятелями и печатью.

Одним из «слабых мест» советской национальной политики в 50-е годы стала Грузия. Почитание Сталина в этой республике носило по­истине всенародный характер. Разоблачение его преступлений на XX съезде партии было воспринято как национальное оскорбление. Недовольство центральной властью вылилось в трагические события и Тбилиси 9—10 марта 1956 г., сопровождавшиеся многочисленными человеческими жертвами. Молодежные просталинские митинги и де­монстрации с участием множества комсомольцев и коммунистов про-

491

шли во многих других городах Грузии. Местами они носили откровен­но антирусскую направленность. Вместе с лозунгами «Долой Хруще­ва!», «Молотова — во главе КПСС!» демонстранты несли и лозунги «Русские, убирайтесь из Грузии!». Националистические настроения в массах не утихали в течение многих лет. К обиде «за Сталина» приба­вилась боль за расстрелянных соотечественников в Тбилиси. В 1963 г. в Грузии была пресечена деятельность подпольной группы молодых гру­зинских поэтов. Они занималась изготовлением и распространением антисоветских листовок, осуждающих выступления против Сталина на XXII съезде КПСС.

Борьба за сохранение чистоты грузинского языка привела к воз­никновению различного рода нелегальных культурных обществ. Одно из них, «Мекартвела сазогадоеба», существовало в Батуми в 196 J — 1962 гг. В него, кроме представителей интеллигенции, входили госу­дарственные служащие. За употребление русских слов на собраниях организации взимался штраф в пользу «общества борющихся за чис­тоту грузинского языка». Грузинское партийное руководство во главе с В. П. Мжаванадзе снисходительно наблюдало за попытками части грузинской интеллигенции выступать против «русификации» и в то же время решительно пресекало любые радикальные формы проявле­ния национализма. Поэтому экстремизм не стал характерным призна­ком грузинского национального движения.

Армянское национальное движение инспирировалось главным образом идеей возвращения всех исконных армянских земель в единое армянское государство. Имелись в виду Каре, Ардаган, Саракамыш, оказавшиеся в составе Турции, а также Нахичевань и Нагорный Ка­рабах, включенные в Азербайджан. Вокруг идеи о возвращении этих территорий с редким единодушием объединялись партийные и рели­гиозные деятели, радикальные армянские националисты, представи­тели творческой интеллигенции и заграничных армянских диаспор. Подавляющее большинство армян за рубежом жили мыслями о воз­вращении на историческую родину. Только в первой половине 50- годов в Армению возвратились 100 тыс. репатриантов. Они во многом способствовали усилению в республике националистических настрое­ний и популярности заграничной националистической партии «Даш-накцутюн».

Карабахский вопрос был поставлен руководителем компартии Армении в ноябре 1945 г. Г. Арутинов писал И. В. Сталину, что Нагор-но-Карабахская автономная область, примыкающая к территории Армении, с 1923 г. входит в состав Азербайджана; население этой об­ласти в основном армянское (137 тыс.; 89,5%), и просил рассмотреть вопрос о включении области в Армению. Запрошенный в этой связи первый секретарь ЦК КП Азербайджана М. Багиров соглашался на передачу, при условии включения в Азербайджан трех примыкающих к нему районов Армении с преимущественно азербайджанским на-

492

селением. Начались переговоры, но вопрос остался нерешенным. Пред­ложение возвратить армянам территории, занятые Турцией, было сде­лано Арутиновым в 1948 г. на его выступлении в ООН. Нерешенность лих вопросов значительная часть армян связывала с нежеланием со­ветского руководства разрешить армянскую проблему. Это подогрева­ло антисоветские и националистические настроения в массах.

В национальном движении Азербайджана доминирующими были мусульманский фактор и социокультурная отчужденность местного населения от советского мировоззрения. Устойчивой национальной оппозиции там в рассматриваемый период не было. Политическая «не­развитость» национального движения в Азербайджане сближала его с национальными движениями республик Средней Азии и Казахстана. 11ротивостояние союзной власти было слабым. Наиболее остро в рес­публике стоял армяно-азербайджанский этнический конфликт. С мол­чаливого одобрения азербайджанского руководства в республике факти­чески проводилась политика этнической дискриминации национальных меньшинств — армян, лезгин, талышей. Политика азербайджаниза­нии проявлялась в том, что руководящие партийные и хозяйственные посты в высшем и среднем звеньях были заняты преимушественно представителями коренного этноса, несмотря на то что свыше 40% жителей республики не были азербайджанцами.

«Незрелость» национальных движений в Средней Азии и Казах­стане объясняется их сравнительно поздним (в 20—30-е годы) вступ­лением в процесс национального строительства. Советская политика коренизации привела к формированию национальной интеллектуаль­ной и политической элиты. Впечатляющим был и подъем культуры, науки, образования. Местное население в основном положительно вос­приняло блага индустриальной и урбанизированной культуры. В то же время форсированная модернизация традиционных среднеазиатских культур привела к заметной утрате народами собственных этнических и культурно-экологических ценностей. Навязчивая пропаганда Цент­ром идей о старшем брате в содружестве народов, о прогрессивном иниянии русской культуры, языка вызывала обратную реакцию.

Огромное влияние на поведение, характер и стереотипы народов Средней Азии оказывал ислам, являющийся не просто религией, но и образом жизни, мировоззрением, системой этических и эстетиче­ских норм. Государственная антирелигиозная политика привела к вы­яснению ислама из идеологии и политики в сферу семейно-бытовых отношений. Но эта сфера оставалась практически неприступной для птетско-коммунистического мировоззрения. Благодаря этому корен­ные этносы Средней Азии и Казахстана во многом сохранили фунда­ментальные традиционные жизненные ценности; многодетную семью, иерархичность и коллективизм социальной организации, культурные м профессиональные предпочтения. Этим же можно объяснить и от­сутствие национального движения, выступающего за отделение от

493

СССР. Оппозиция Советской власти принимала форму социокультур­ного и мировоззренческого противостояния традиционного уклада русскоязычной этнической культуре и коммунистической идеологии.

С ослаблением диктата над республиками Средней Азии и Казах­стана, расширением прав союзных республик в 1957 г. (в связи с обра­зованием совнархозов) протест против политической опеки Центра со стороны партийных лидеров коренной национальности выражался в требованиях дальнейшего расширения прав регионов, увеличения инвестиций, сокращения притока русских, выступлениях против тен­денции к языковой русификации. Москва еще достаточно жестко ре­агировала на это. В 1958—1961 гг. высшие партийные руководители Туркмении, Узбекистана, Киргизии и Таджикистана (как и Азер­байджана, Латвии и Молдавии) обвинены в националистических про­явлениях и сняты с занимаемых должностей. На соответствующих пленумах ЦК компартий осуждались нарушения национальной поли­тики в этих республиках. Кадровые перемещения вызвали болезнен­ную реакцию со стороны коренной интеллигенции и номенклатуры, которая усматривала в них проявление имперской сущности Центра и русскоязычного населения.

Так, с перемещением Н. А. Мухитдинова с поста лидера коммуни­стов Узбекистана в Президиум ЦК КПСС (1957) и выдвижением к руководству его протеже С. Камалова в республике началась вторая масштабная коренизация кадров. Местное население воспринимало ее как начало эпохи национального «предвозрождения», отличитель­ным признаком которой стало массовое и демонстративное соблюде­ние мусульманских обрядов: посещения мечетей, обрезания мальчи­ков, совершения бракосочетаний и погребений умерших по обычаям предков. Коммунисты в этом отношении вели себя так же, как и «от­сталые носители феодально-байских пережитков». С согласия партий­ного руководства начал возрождаться предусмотренный Кораном сбор пожертвований на благотворительные цели, который в основном пред­назначался для финансирования религиозных мероприятий. Многие «красные чайные» превратились в центры по пропаганде основ исла­ма и отправления религиозных обрядов. Заведующий отделом культу­ры ЦК КП Узбекистана внес на рассмотрение высших партийных инстанций вопрос о замене кириллической основы узбекской пись­менности арабским алфавитом. Мотивировалось это необходимостью создания кадров арабистов для работы в арабских странах.

Такая коренизация не имела поддержки и была осуждена москов­ским руководящим Центром в лице М. А. Суслова. В республике против нее выступил председатель Президиума Верховного Совета, народ­ный писатель Узбекистана Ш. Р. Рашидов. 14 марта 1959 г. на республи­канском пленуме ЦК Камалов был снят с руководящих постов «за допущенное засорение кадров политически неблагополучными эле­ментами» и «примиренчески-покровительственное отношение к на-

494

ционалистическим проявлениям». С поста секретаря ЦК по идеологии выл также снят X. Турсунов, как «не внушающий доверия и скрыв­ший националистическое прошлое свое и отца — активного участни­ка басмаческого движения». Первым секретарем ЦК КП Узбекистана избран Рашидов, который 24 года, вплоть до смерти в 1983 г., стоял но главе республиканского руководства. В 1959—196! гг. в республике вменены десятки руководителей министерств и ведомств, многие секретари обкомов, райкомов и горкомов партии.

4 февраля 1961 г. на закрытом партийном активе Рашидов высту­пил с докладом «Об итогах двухлетней борьбы с антисоветскими эле­ментами», в котором благодарил руководителей КПСС и органов КГБ i.'i «фактическое спасение узбекского народа от попыток империали-с 1ов вновь его поработить». В апреле на пленуме ЦК он призывал об­щественность республики «принять еще более решительные меры по искоренению остатков националистических элементов». Рашидову уда-иось создать прочную систему личной власти в республике. Она из года в год увеличивала сдачу хлопка — важнейшего сырья не только лля легкой промышленности, но и для оборонного ведомства. Однако гп (данный в ней режим был очень далек от социализма. В октябре 1964 г. с переменой руководства в Москве недруги Рашидова предпри­няли попытку отрешить его от власти. Он обвинялся, в частности, в him, что «расставил на ключевые позиции более 300 своих родствен­ников и лично преданных ему людей». Только в аппарате ЦК Компар-ши Узбекистана было 14 его родственников. Однако Рашидов вполне устраивал Л. И. Брежнева, и не в последнюю очередь из-за щедрых подарков, преподносившихся новому лидеру КПСС.

К началу 60-х годов миграция русскоязычного населения в Сред­нюю Азию, и особенно в Казахстан, достигла своего апогея. В 1959 г. лоля населения коренной национальности по сравнению с 1939 г. сни-шлась в Казахстане с 38,2 до 30%; в Узбекистане — с 64,4 до 62,1; в Ьджикистане — с 59,6 до 53,1; в Киргизии — с 51,7 до 40,5; и лишь \\ Туркмении она выросла с 59,2 до 60,9%. Переселенцы в большин­стве своем не тяготели к полному вживанию в среднеазиатское обще­ство. Многие из них с чувством мнимого превосходства и пренебреже­ния относились к местным жителям. Те платили им тем же, видя в них персонифицированных носителей «имперства» Советской власти. Бы-юной национализм проходил по линии этнического размежевания и кочни кал между русскоязычным (русские, украинцы, евреи и др.) и коренным населением. Национальная дискриминация в пользу лиц местной национальности проявлялась в кадровой политике и при при­еме в вузы, в русофобских настроениях местного населения. Все это приводило к сравнительно более быстрому росту национального са­мосознания русского населения национальных окраин в сравнении с центральными районами России. В русском национальном движении в них регионах были заметны не столько этнические, сколько «дер-

495

жавные» мотивы. Для многих здесь впервые становился значимым про­стой факт, о котором один из читателей «Известий» счел необходи­мым даже написать в редакцию газеты: «В Российской республике нет ЦК, как это в других союзных республиках, где первым секретарем является представитель своей нации*.

Коррективы теоретических основ национальной политики. На вол­не критики «культа личности» в 1956 г. впервые опубликованы ленин­ские письма («К вопросу о национальностях или об "автономизации"» от 30—31 декабря 1922 и др.), свидетельствующие о временных разно­гласиях между Лениным и Сталиным по вопросам образования СССР. Смысл публикации сводился к тому, что Сталин имел особую, «непра­вильную» позицию по этим вопросам в отличие от «правильных» уста­новок истинного создателя Союза ССР. Здравый смысл сталинской по­зиции и исторический опыт, накопленный к середине 50-х годов, по существу был проигнорирован. Между тем с позиции наших дней ста­новятся отчетливо видны изъяны ленинского плана создания союзного государства. История образования и последующего развития СССР по­казывает, что русские национально-государственные интересы по сути дела принесены в жертву ленинско-троцкистской утопии — интересам призрачного Мирового СССР и национализму «угнетенных» народов бывшей царской России. Сталин должного упорства в отстаивании своего «плана автономизации» для СССР не проявил. Как считают многие современные историки, в том числе и авторы этого издания, реализация сталинского плана создала бы гораздо лучшие предпосыл­ки для последующей оптимизации государственного устройства и всей системы межнациональных отношений в стране. Для осуществления знаменитого принципа об участии в строительстве и функционирова­нии союзного государства всех народов бывшей России «вместе и на­равне» ленинский план был совершенно не пригоден. Ярким свиде­тельством этого является иерархия народов и национально-государ­ственных образований, без труда различаемая в архитектонике СССР.

Вместо реалистического анализа процессов в национальной сфере и соответствующего реформирования национально-государственного устройства СССР власть в очередной раз увлеклась утопическим про­ектом «окончательного решения национального вопроса», связывай его с форсированной ломкой «национальных перегородок», стирани­ем национальных различий, с ассимилированием наций в советском обществе, иначе говоря — с денационализацией. Оживление ленин­ских установок, ориентирующих национальную политику с продви­жением к социалистической цели, которая заключалась не только в сближении наций, но и в слиянии их, происходило в связи с вына­шиваемым в конце 50-х годов планом непосредственного построения коммунизма в СССР в предстоящие 20 лет.

---

Дата добавления: 2018-04-05; просмотров: 231; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!