В УСЛОВИЯХ НОВОЙ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ 14 страница

Значительно сложнее дело обстояло с положением общественных паук. Дореволюционные философия, социология, экономика, право, история считались «зараженными» буржуазной идеологией и в подав­ляющей части непригодными для победившего пролетариата. Активное неприятие носителей «реакционных» взглядов было продемонстриро­вано насильственной высылкой за рубеж по инициативе В. И. Ленина в мае 1922-го более 160 видных ученых-гуманитариев. В то же время кндров образованных марксистов, необходимых для решения научных и педагогических задач, было катастрофически мало. Это вело к тому, что освоение марксистского наследия происходило одновременно с созданием учебных и научных центров коммунистического профиля, сопровождалось значительным упрощением и вульгаризацией соци-нльной теории.

После Октября 1917 г. заметно изменились условия художествен­ного творчества. На первый план вышли «левые», авангардные тече­ния, которые претендовали на роль единственных представителей нового пролетарского искусства. Особым влиянием пользовались фу­туристы, которым симпатизировал А. В. Луначарский. Он писал: «В футуризме есть одна прекрасная черта — это молодое и смелое направление. И поскольку лучшие его представители идут навстречу коммунистической революции, постольку они легче могут стать вир­туозными барабанщиками нашей красной культуры».

Футуристы привлекали власти тем, что призывали деятелей ис­кусства активно служить своим творчеством революции, искали но­вые яркие формы художественной выразительности. К числу своих достижений периода Гражданской войны они относили плакатную живопись Д. С. Моора и А. П. Апсита, агитационную пьесу В. В. Маяков­ского «Мистерия-буфф» в режиссуре В. Э. Мейерхольда, создание «Баш­ни Третьего Интернационала» (модель памятника 111 Интернациона­лу) В. Е. Татлина. Однако в 1921 г. В. И. Ленин выразил недовольство чрезмерным развитием «формалистического» искусства, широким распространением футуризма. В беседе с Луначарским он предлагал поддержать и реалистическое направление в искусстве.

105

К этому времени сложилось представление об основных задачах политики Наркомпроса как главного проводника государственной политики в области художественного творчества. Они были сформу­лированы А. В. Луначарским на встрече с представителями Всероссий­ского союза работников искусств: сохранение действительных ценно­стей искусства прошлого; критическое освоение их пролетарскими массами; всемерное содействие созданию опытных форм революцион­ного искусства; использование всех видов искусства для пропаганды идей коммунизма и их проникновения в массу работников искусства; объективное отношение ко всем художественным течениям; демокра­тизация всех художественных учреждений и широкая их доступность массам.

Итогом революционных событий 1917-1920 гг. стало разделение русской культуры, формирование трех ее потоков. Первый, руководи­мый идеологическими аппаратами партии, «официальный». Второй — «несоциалистическая» художественная культура, существовавшая в условиях советской легальности. Третий — культура Русского зарубе­жья. В первом случае непременным требованием к произведению было сочетание социалистической направленности с убедительностью ху­дожественной формы, при этом приоритет отдавался мировоззрен­ческой, идеологической составляющей. Во втором литераторы и ху­дожники развивали прежние, часто дореволюционные традиции, но их произведения не несли в себе заряда «социалистического воспита­ния». Власть их терпела, однако создавала препятствия распростране­нию их работ. Эти люди становились объектами идеологических и дру­гих репрессий. Третий поток русской культуры развивался вне зависи­мости от коммунистического диктата, но изолированно от Родины и потому не оказывал заметного влияния на ее духовную жизнь. Воссо­единение этих трех потоков началось лишь в конце XX в.

Драматично складывались отношения между Советской властью и Церковью. РСДРП(б) была партией атеистов и рассматривала рели­гию как один из инструментов угнетения трудящихся. Маркс писал: «Религия — это вздох угнетенной твари, сердце бессердечного мира, подобно тому как она — дух бездушных порядков. Религия есть опиум народа». Программные требования партии были обоснованы Лени­ным в статье «Социализм и религия» (1905): «Государству не должно быть дела до религии, религиозные общества не должны быть связа­ны с государственной властью. Всякий должен быть совершенно сво­боден исповедывать какую угодно религию или не признавать ника­кой религии, т.е. быть атеистом, каковым и бывает обыкновенно вся­кий социалист. Никакие различия между гражданами в их правах в зависимости от религиозных верований совершенно недопустимы. Всякие даже упоминания о том или ином вероисповедании граждан в официальных документах должно быть безусловно уничтожено. Не должно быть никакой выдачи государственной церкви, никакой вы-

106

ллчи государственных сумм церковным и религиозным обществам, которые должны стать совершенно свободными, независимыми от инасти союзами граждан-единомышленников... Полное отделение цер-кни от государства — вот требование, которое предъявляет социалис-шческий пролетариат к современному государству и современной церкви». Однако большая часть партийных лидеров стояла на позиции воинствующего атеизма и была настроена не на сосуществование с Церковью, а на ее активное подавление. Да и сам Ленин, говоря о духовенстве, как правило, пользовался определениями «черносотен­ное», «реакционное», «рабовладельцы».

Однако Русская Православная Церковь (РПЦ) к 1917 г. тоже на­ходилась в состоянии кризиса. Созданная в стране система церковного руководства была частью государственного аппарата, управление Цер­ковью носило светский, бюрократический характер. Это вело к паде­нию авторитета официальных церковных структур. Многие церковные деятели тяготились таким положением и стремились к выходу РПЦ из «подневольно-государственного положения к свободному выборному строю». Широкий круг проблем глубокого реформирования Церкви был призван рассмотреть Поместный Собор, который работал (с пе­рерывами) в течение 13 месяцев (с 15 августа 1917 по 20 сентября 1918). Он восстановил патриаршество. 5 декабря 1917 г. на этот пост Пыл избран пользовавшийся авторитетом в церковной среде митро­полит Московский Тихон (В. И. Беллавин).

Тем временем захватившие власть большевики начали планомерное наступление на Церковь. По декрету от 4 декабря 1917 г. все земли, включая церковные и монастырские, отбирались в руки государства. Постановлением Наркомпроса от 11 декабря в его ведение перешли церковно-приходские школы, семинарии, духовные академии. 18 де­кабря был введен гражданский брак, а церковный аннулировался; ре­гистрация рождения также была изъята у Церкви. И наконец, 31 декабря 1917 г. был опубликован проект Декрета «О свободе совести», который вызвал особенно широкий резонанс. Помимо общедемократических ус­тановлений, отделявших церковные дела от государственных, в нем сообшалось, что отныне «церковные общества не имеют права владеть собственностью и не имеют прав юридического лица»; «все имущество церковных и религиозных обществ поступает в собственность государ­ства» и что «имуществом приходов будут ведать волостные, земские и городские самоуправления». Таким образом, по проекту декрета Цер­ковь становилась не только нищей, но и бесправной.

В глазах многих легитимность проекта декрета была сомнительной. Вопрос о месте Церкви в новой политической системе должно было решить Учредительное собрание, до созыва которого и Советское пра­вительство имело статус «временного». И это далеко не всеми призна-наемое правительство взялось решить судьбу института, много веков игравшего важную роль в истории страны. Поэтому объяснимо то воз-

107

мущение, которое выразили как церковные иерархи, так и рядовые верующие. Патриарх Тихон направил правительству послание, в кото­ром предал большевистскую власть анафеме; принятые в отношении Церкви акты он назвал проявлением «самого разнузданного своеволия и сплошного насилия над святой Церковью». Тихон призвал пастырей Церкви «устраивать духовные союзы» и организовывать «ряды духовных борцов» на защиту «попираемых прав Церкви». Проект декрета был осуж­ден Поместным Собором. В Петрограде и Москве прошли крестные ходы в защиту Церкви, в которых приняли участие сотни тысяч верующих.

Советская власть ответила быстро и жестко. 20 января 1918 г. Ле­нин изучил представленный Наркомюстом итоговый проект декрета, внеся в него более резкие формулировки. В тот же день Декрет «О свобо­де совести, церковных и религиозных обществах» был утвержден Сов­наркомом. Предвидя непопулярность документа, его подписали, кро­ме Ленина, еще восемь членов правительства. В официальном прави­тельственном издании декрет появился 23 января 1918 г. под другим названием: «Об отделении церкви от государства и школы от церкви». Именно эта дата и название утвердились в литературе.

Публикация декрета не сопровождалась подготовкой разъяснений и инструкций по его применению, что привело к многочисленным эксцессам. Жертвами безбожных чиновников и разнузданных грабите­лей становились те, кто пытался препятствовать захвату церковного имущества и ценностей. Насилие порождало насилие: весной 1918 г. произошло более 1400 кровавых столкновений, в ходе которых убито 138 представителей партии и Советской власти. С целью упорядочения работы по реализации декрета в мае 1918 г. при Наркомюсте для ре­шения церковных дел создан специальный отдел, который получил характерное название «ликвидационный». По февральскому (1919) постановлению наркомата осуществлялось публичное вскрытие свя­тых мощей, что использовалось для атеистической пропаганды.

Все это привело к тому, что конфликт между большевиками и верующими стал одним из факторов эскалации Гражданской войны. Духовенство приняло активное участие в организации сопротивления большевизму. В белогвардейских армиях действовали кадры военного духовенства. В армии Деникина было около 1000 священников, у Вран­геля — более 500, у Колчака — несколько тысяч. В Сибири под общим руководством омского епископа Сильвестра (Ольшанский) созданы «полки Иисуса», «полки Богородицы», возглавлявшиеся священни­ками. Подобные части действовали и на Юге.

В свою очередь, росла ненависть большевиков к церковникам: зак­рывались монастыри и храмы, реквизировалось церковное имущество, массовый характер носили убийства священников. Антицерковные погромы достигли своего апогея в 1922 г. В то же время, уже в годы Гражданской войны, в среде духовенства возникает течение в пользу сотрудничества с новой властью. В сентябре 1920 г. в Москве учрежден

108

«Комитет по делам духовенства всея России», одной из целей которо­го было «умственное и моральное развитие (духовенства) в соответ­ствии с запросами времени и для приспособления его к новому строю».  Протест церковников против политики Тихона проявился и в так на­зываемом «обновленческом» движении (возглавлялось протоиереем Л. И. Введенским), участники которого требовали прекращения «Граж­данской войны Церкви против государства».

* * *

Революция и Гражданская война явились результатом обострения российских противоречий начала XX в., которые были усугублены войной. Неспособность правящей элиты адекватно отреагировать на вызовы времени стала главной причиной революционного взрыва.

Февраль 1917 г. коренным образом изменил политическую систе­му России. Перед страной открывалась возможность обновления, глу­боких преобразований в экономической, социальной, политической и духовной сферах. Однако оказавшиеся на гребне революционной волны партии и лидеры всячески оттягивали решение насущных рос­сийских проблем. «Нашелся бы на свете хоть один дурак, который пошел бы на социальную революцию, если бы вы действительно на­чали социальную реформу?» — адресовал справедливый вопрос мень­шевикам и эсерам В. И. Ленин.

На фоне пассивности «буржуазных» и «мелкобуржуазных» партий позиции большевиков оказывались намного предпочтительнее. С вес­ны 1917 г. их признанный лидер демонстрировал превосходство над другими политиками в искусстве улавливать общественные настрое­ния и вновь адресовать их массам в виде понятных лозунгов; в 1917 г. в их основе лежали стремление к миру и социальной справедливости. Это искусство, а также жесткая партийная дисциплина сыграли ре­шающую роль в захвате власти ленинцами в октябре этого года.

Большевики приступили к овладению властью в стране, находив­шейся в состоянии глубокого кризиса. Задача сохранения целостности государства, необходимость восстановления порядка соединились с их стремлением реализовать свой социальный идеал для России. Это, а также вмешательство извне обусловили ожесточенность и длитель­ность Гражданской войны.

Для России Гражданская война и иностранная интервенция обер­нулись подлинной трагедией. Общий ущерб, нанесенный экономике, превысил 50 млрд золотых рублей. С 1914 по 1920 г. промышленное производство сократилось в 7 раз, сельскохозяйственное — на 38%. Ьолее других пострадала крупная индустрия, в упадке был транспорт; страна переживала топливный голод. Велики были людские потери: за 1917—1920 гг. страна потеряла около 10 млн человек, большая часть которых погибла от голода, болезней, красного и белого террора. По

109

образному замечанию В. И. Ленина, после войны Россия представляла собой «до полусмерти избитого человека».

В обществе произошли глубочайшие изменения: из социальной структуры устранялись целые классы: помещики, крупная и средняя буржуазия; большой урон был нанесен духовенству, казачеству, за­житочному крестьянству. Около 2 млн россиян оказались в эмигра­ции; среди них доминировали дворянство, предприниматели, интел­лигенция. Сокращение и без того тонкого образованного слоя закреп­ляло разрыв нового общества с историко-культурной традицией страны.

К концу войны сформировался особый политический режим, где главную роль играла партия-государство, в которую превратилась РСДРП(б) после прихода к власти. За 1918—1920 гг. произошла ради­кализация большевизма: на первом послеоктябрьском съезде в марте 1918 г. (VJf по общему счету) партия была переименована в Россий­скую коммунистическую партию (большевиков). И это была не про­сто смена названия. Ленинцы сознательно порывали с европейской социал-демократией и российскими социалистами из-за их умеренно­сти, склонности к компромиссам, «буржуазному демократизму». Новые идейные основы, ставшие на долгие годы политическим эталоном для российских коммунистов, были закреплены в Программе партии, при­нятой в разгар Гражданской войны и «военного коммунизма» (VI11 съезд, март 1919). К обрисованному в ней образу светлого будущего предпола­галось двигаться, в полной мере используя мощь пролетарского госу­дарства. Это стало обоснованием для чрезвычайной централизации уп­равления всеми сферами, привело к фактическому подчинению госу­дарству обычно независимых структур гражданского общества: судов, прессы, профсоюзов, кооперативов и т.д. В экономической сфере ча­стная инициатива и рынок заменялись диктатом государства, органи­зующим производство и распределение продукции.

Начало 1921 г. высветило неприятие проводимой большевиками политики даже со стороны массовых трудящихся слоев — крестьян­ства и рабочих, что нашло отражение в популярном тогда лозунге «За Советы без коммунистов!». Стремление сохранить власть предопреде­лило политику лавирования, проводившуюся в 1920-е годы, в кото­рой, однако, отступления от линии 1919—1920 гг. рассматривались как вынужденные и временные.

Уже к 1920 г. были фактически ликвидированы все политические партии, а Советы превратились в орудие однопартийной диктатуры, при которой государственные структуры становились проводниками большевистских идей и взглядов. В 1918-1920 гг. активно формируется партийный аппарат, роль которого растет как в самой партии, так и в государственных учреждениях. При этом развитие аппарата происхо­дило на фоне общей бюрократизации советской системы управления. Свертывание рыночного регулирования экономической деятельнос-

110

 

|и, переход к государственному учету, контролю и распределению ресурсов вызвали колоссальный рост чиновничества. К «традициям» старой бюрократии («спецов») прибавилось «комчванство» — стиль поведения вышедших из коммунистической среды чиновников, «то­варищей с портфелями». Этому способствовали и значительные изме­нения, произошедшие в составе РКП(б): к 1920 г. вырос удельный вес служащих (до 25%), но, что особенно важно, 70% составляли люди, иступившие в нее после Октября 1917 г. Многие рассчитывали на при­вилегированное положение в обществе за счет принадлежности к пра­вящей партии.

В результате к концу Гражданской войны произошло, по выраже­нию Н. И. Бухарина, «превращение необходимого централизма в бю­рократический отрыв от масс». Говорили, что место диктатуры проле­тариата заняла «диктатура партийного чиновничества». В сравнении с 1917 г. ситуация изменилась разительно: степень влияния партийного и государственного деятеля определялась теперь не только его личны­ми качествами, но и в значительной мере способностью выстроить отношения с управленческим аппаратом, подчинить его себе.

Обстановка Гражданской войны привела к милитаризации управ­ления: решения руководящих органов принимали форму военных при­казов. К 1921 г. демократические основы внутрипартийной жизни были уже во многом подорваны. Победа над многочисленными противни­ками усилила готовность использовать военно-коммунистические ме­тоды в условиях мирного времени. Милитаризация сознания стала од­ним из результатов Гражданской войны. Стоящие перед страной зада­чи в последующие годы формулировались в терминах, военных кампаний: «хозяйственный фронт», «идейный враг», «борьба за вы­полнение плана», «битва за урожай» и т.п.

В 1919—1920 гг. началась романтизация насилия против «эксплуа­таторов», превозносилась борьба «трудящихся», «рабоче-крестьянского государства» против «буржуазии», «помещиков», «интервентов». После завершения Гражданской войны идеализация красных и демоииза-ция их противников, замалчивание сложностей и противоречий ста­ли традицией советской идеологической жизни и длительное время формировали искаженную картину великой национальной трагедии.

Глава II

ОБРАЗОВАНИЕ И РАЗБИТИЕ СССР

В УСЛОВИЯХ НОВОЙ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ

ПОЛИТИКИ. 1921-1928

§ 1. Переход к нэпу, первыеэтапы егоосуществления

«Военный коммунизм» был романтическим периодом экономи­ческого тоталитаризма, во время которого закладывались основы ад­министративно-командной экономической системы реального соци­ализма. Он порождался утопическими представлениями большевист­ских властителей России о возможности сравнительно быстрого перехода к плановому функционированию полностью обобществлен­ного производства и бесплатному коммунистическому труду на пользу общества. Этот период окончился экономической катастрофой 1921 г.

В результате семи лет Мировой и Гражданской войн численность населения советских республик к 1 января 1921-го сократилась до 134,3 млн человек. Потери одних только вооруженных формирований (и красных, и белых) — убитых в боях, умерших от ран, болезней и др. — за годы Гражданской войны и интервенции составляли 2,5—3,3 млн чело­век. Выжившие (включая не менее миллиона увечных) в основном оби­тали в деревнях (84,1% всего населения). С осени 1917 до начала 1921 г. население России сократилось на 10 887 тыс. человек. Сокращение продолжалось в 1921 (на 1854 тыс.) и в 1922 гг. (на 1592 тыс.). К концу 1921-го не менее 1850 тыс. человек — почти вся политическая, фи­нансово-промышленная, значительная часть научно-художественной элиты, их семьи — вынуждены были эмигрировать из России.

---

Дата добавления: 2018-04-05; просмотров: 236; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!