И. Берлин о негативной и позитивной свободе
Одно из наиболее часто цитируемых положений из «Четырех очерков» И. Берлина – деление свободы на «негативную» и «позитивную». Оно вошло в арсенал западной политологии, ему придается преувеличенное значение, которого эта мысль явно не заслуживает. Сам Берлин признавал, что не он первым поставил вопрос о позитивной и негативной свободе339.
Может показаться, что позитивная и негативная свобода – синонимы свободы действительной и мнимой, или формальной. Но это не так. Негативная свобода, поясняет Берлин, это ответ на вопрос «что я свободен делать, или чем я могу быть?», а позитивная – ответ на вопрос «кто мною правит?», или «кто определяет, что я есть или чем я не должен быть и чего я не должен делать?». Иными словами, негативная свобода – это свобода от чего-то, т.е. от внешнего вмешательства и принуждения, возможность действовать в определенных пределах, не опасаясь такого вмешательства, а позитивная свобода – «свобода к чему-то»340, что не очень ясно и что следовало бы понимать как свободу определять пределы «негативной» свободы. Таким образом, негативная свобода предстает как правовой статус личности в данном обществе, ведь именно от него зависит, как человек может, и как не может поступать с юридической точки зрения, а позитивная свобода равнозначна форме правления, ибо от нее зависит, кто решает, что может, а что не может делать человек, т.е. каков его юридический статус. Условность, относительность этого деления заключается в том, что вопрос, «кто решает, как может поступать гражданин», не безразличен для его правового статуса. Тем самым он включается в негативную свободу, свободу от внешнего вмешательства: если в стране действует демократическая система управления, значит, право избирать и быть избранным в органы государственной власти и тем самым влиять прямо или косвенно на решение вопроса, что можно и чего нельзя делать становится неотъемлемой частью правового статуса гражданина, его «негативной свободы», т.е. свободой от государственного вмешательства. И наоборот, при автократическом или олигархическом правлении возможность определять свой юридический статус оказывается за пределами правоспособности гражданина, его «негативной свободы».
|
|
|
И. Берлин, разумеется, отдавал себе отчет в условности деления на негативную и позитивную свободу, в том, что обе они не абсолютны, находятся в противоречивой взаимосвязи и способны превращаться в собственную противоположность. Он отмечал, что появление «двух концепций свободы» связано с опасностями, которые угрожают какой-либо группе или обществу в целом: «с одной стороны, чрезмерный контроль и вмешательство, с другой – неконтролируемая “рыночная” экономика»341. Негативная свободы была направлена против деспотизма, а позитивная – против эксцессов индивидуализма или экономического либерализма. В середине прошлого века «либеральный ультраиндивидуализм» не представлялся И. Берлину «растущей силой», и главную опасность он видел в риторике «позитивной» свободы, по меньшей мере в ее извращенной форме. Она «продолжала играть свою историческую роль (как в капиталистических, так и в антикапиталистических обществах), маскируя деспотизм под именем более широкой свободы»342.
|
|
|
Продолжая традиции либерализма, И. Берлин не отождествляет индивидуальную свободу с демократической формой правления, с народным суверенитетом. Он отмечает, что еще в первой половине XIX в. британские либералы предвидели, что свобода в «позитивном» смысле легко может нарушить многие «негативные» свободы, которые они считали священными. Но подлинными отцами либерализма он считает Дж.Ст. Милля и Б. Констана. «Милль и его последователи говорили о тирании большинства и о тирании господствующих чувств и мнений, – пишет И. Берлин. – Никто не видел конфликта между двумя типами свободы лучше и не выразил его яснее, чем Бенджамен Констан. Он указал, что передача неограниченной власти, обычно называемой суверенитетом, из одних рук в другие в результате успешного восстания не увеличивает свободы, а просто перемещает бремя рабства с одних людей на других. Он справедливо спрашивает, так ли важно для человека, кто его подавляет – народное правительство, монарх или даже набор угнетательских законов. Он видел, что главная проблема для тех, кто желает “негативной”, личной свободы, заключается не в том, кто завладеет властью, а в том, сколько власти следует вложить в руки любого правителя. Потому что он был убежден, что неограниченная власть, кто бы ею ни овладел, обречена рано или поздно кого-нибудь истреблять»343.
|
|
|
«Для либералов главной ценностью политических, “позитивных” прав, участия в управлении является, возможно, защита того, что они считают конечной ценностью, а именно индивидуальной – “негативной” свободы, – пишет И.Берлин. – Это почти полная противоположность целям тех, кто верит в свободу в “позитивном” смысле. Первые хотят ограничить власть как таковую. Вторые хотят взять ее в свои руки»344. Отметив непримиримость этих позиций с абстрактно-теоретической или аксиологической точки зрения, И. Берлин подчеркивает, что в практической плоскости часто необходимо находить компромисс между ними. Значение свободы выбора в этих случаях особенно велико345.
Равенство
Дата добавления: 2018-02-28; просмотров: 1402; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!