The impact of the national legal culture, national law and the legal system for sustainable development of the economy.

Влияние национальной правовой культуры, национального права и правовой системы на устойчивое развитие экономики

Ключевые слова: Право и экономика, экономический детерминизм, позитивизм, национальное право, государственное регулирование, ценность права, Всемирный банк, цивилистические традиции, правовая семья.

Аннотация: В статье обосновывается ведущая роль национальной национального права и правовой системы в процессе развития государства; доказывается, что содержанием общества является сфера его экономического отношения, а формой выступает политическая организация государства и правовая система, следовательно теория экономического детерминизма представляет собой ложный императив, который продолжает оказывать деструктивное воздействие на экономику России, а значение права как универсального регулятора общественной жизни принижается; делается вывод, что экономика как система хозяйственных отношений – вторична и зависит с одной стороны от права, а с другой стороны от человеческого эгоизма, субъективной воли, произвола, который в идеале должен быть обуздан правом.

The impact of the national legal culture, national law and the legal system for sustainable development of the economy.

Key words: Law and economics, economic determinism, positivism, national law, government regulation, the value of the rights, the World Bank, the civil law tradition, the legal family.

Abstract: This article explains the key role of national law and national legal systems in the process of development of the state; prove that the content of a society is its scope of economic relations, as a form of political organization in favor of the state and the legal system, therefore the theory of economic determinism is false imperative that continues to have a destructive effect on the Russian economy and the value of the rights as a universal regulator of public life belittled; It concludes that the economy as a system of economic relations - is secondary and depends on one hand on the right and on the other side of human selfishness, subjective will, arbitrariness, which ideally should be curbed right.

Не каждый, знающий цену всякой вещи,

имеет представление относительно её ценности

О. Уальд.

Сегодня науки могут развиваться, опираясь лишь на предшествующий опыт, сконцентрированный в истории самой науки, именно так возможно преодолеть позитивизм, догматизм и идеологическую демагогию в современных сочинениях, богатых на различные точки зрения и мнения в отношении классификации и типологии социальных систем, проблем соотношения права и экономики, права и государства.

В своей статье мы не будем заниматься анализом, классификацией и сравнением различных точек зрения и мнений; если проще – не будем заниматься библиографической работой.

Цель: теоретико-методологически обосновать ведущую роль национальной правовой культуры, национального права и правовой системы в процессе устойчивого развития государства; развенчать современные идеи, идущие от Всемирного банка, об определенной «генетической» неполноценности civil low – правовых систем, основанных на цивилистических традициях, в противовес common low – лучшему праву с точки зрения его эффективности.

Нельзя оставить без внимания «опасность, необдуманность и, следовательно, грубую, даже непростительную, как говорят юристы, ошибку, состоящую в передаче ключей от права в руки науки, которая до настоящего времени показала себя более способной к объяснению событий прошлого, чем к прогнозированию будущего. У экономистов лучше получается объяснять (хотя и совершенно по-разному) кризисы, которые они не были в состоянии предвидеть и разрешить заранее. В этом смысле, недалек от истины специальный материал на тему: «Почему экономисты ошибаются (почти) всегда?»,недавно опубликованный авторитетным экономическим еженедельником? [3]

Безусловно, было бы заблуждением со стороны политиков и законодателей опираться при разработке общественных норм на оторванные от жизни расчеты, абстрактные заключения или ожидания, смоделированные экономистами. В самом деле, сотворение правовых норм не может под угрозой неэффективности, оставлять в стороне человеческую природу и социальное поведение, которым они, эти нормы, намерены управлять. Вот почему существуют «силы сопротивления» экономическому анализу права, «точкам зрения», находящимся между экономическим и правовым анализом, в отношении которых следует задаться вопросом, являются ли они, в конечном счете, серьезно обоснованными.

«В обществе, основанном на ликвидации прав и свобод, подчинении индивида и его интересов государству, не могло не утвердиться негативное отношение к праву, отрицание его абсолютной ценности для человека и общества».[4]

Постулируя определяющее влияние качества законов и регламентов, регулирующих хозяйственную жизнь, на экономический рост, эти исследования, исходя из наблюдения за многочисленными правовыми системами, стремятся доказать, что наиболее обременительная регламентация производит худшие результаты.[5]

Вопрос о соотношении права и экономики, права и государства, фактически существовал всегда, с тех пор, как появились первые нормы, регулирующие отношения между людьми. В последнее время в каждой научной статье или диссертации можно прочесть: на пороге таких-то и таких-то годов наше общество находилось на этапе глубоких социальных, экономических преобразований (или перестройки экономики, или «турбулентности», или переоценки системы ценностей) и т.д. и т.п.; или сетования на самих себя, например: «до настоящего времени в отечественной науке и практике не выработан устойчивый понятийный аппарат» и т.п.

В чем же причина такого положения дел в науке?

Ответ на первый взгляд очевиден: с начала прошлого века социально-гуманитарные науки находились под влиянием тоталитарной идеологии, и занималисья апологией текущей политики, экзегезой советских документов и выступлений партийных лидеров.

Сознание политиков определяло всё: и развитие права, и развитие экономики; их сознание являлось «научной методологией», для развития экономического базиса и правовой системы, для обоснования того, что достигнутая определённость экономических отношений в обществе приобретает форму государства и определяет тем самым само право. «И не случайно знаменитое положение, что общественное бытие определяет общественное сознание, дальше тезиса и не пошло. В истории своей страны мы имеем обратное…».[6]

Раскрывая сущность права и его влияния на иные социальные институты автор коммуникативной концепции права профессор А.В. Поляков показал, что различия в образах права в значительной степени обусловливаются разными социокультурными условиями формирования и функционирования национальных правовых систем, которые проявляются в различных ее элементах: и на уровне правосознания, и в особенностях нормативной регуляции, и в специфике правоприменительной практики. Наиболее ярко они отражаются в правопонимании «Востока» и «Запада».

Следует подчеркнуть, что только в западно-европейской цивилизации право является основной социальной ценностью, это связано с тем, что политические, религиозные, философские и иные духовные условия формирования древнегреческого полиса способствовали зарождению античного «либерализма». Человек при этом понимался как самостоятельный индивидуум, наделенный разумом, свободой выбора и способностью определять свою судьбу. Поэтому он жил для самого себя, а не для того, чтобы служить какому-нибудь высокопоставленному человеческому существу или сверхъестественной силе. Это и означало появление индивидуализма. «Ступень греческого сознания является ступень красоты… Единственное различие между африканскими и азиатскими народами, с одной стороны, и греками, римлянами и современными народами - с другой, состоит именно в том, что последние знают, что они свободны и свободны для себя, первые суть лишь свободные, не зная, что они свободны, не существуя, следовательно, как свободные».[7]

Последствием такого индивидуализма была независимость полисного сообщества, граждане которого в силу закона совместно обладали политическими и юридическими правами. Следовательно, право, его реализация, его соблюдение стало центральным для данного типа социальной организации.

Экономической основой такого общества, формировавшегося в течение веков, является частная собственность, которая наиболее эффективно способна развиваться в условиях свободного рынка; политической основой – демократия; идеологической основой – духовный плюрализм. Именно потому право и является первоосновой индивидуалистического общества, что без него индивид не может отстоять, утвердить и преумножить свою собственность, как материальную, так и духовную. «Справедливость не глупость, и гражданин, нарушающий внутригосударственное право ради своей ближайшей выгоды, тем самым подрывает основу собственного своего благополучия и благополучия своего потомства, так точно и народ, нарушающий право естественное и право народов, навсегда подрывает основу своего собственного спокойствия в будущем. Право заслуживает того, чтобы из-за благоговения перед ним гражданин или целый народ поступились некоторыми своими преимуществами»[8]. Право при этом понимается не только как закон, а гораздо шире – как естественные права и свободы человека, распространяющиеся как на сферу частной, так и публичной жизни.

Иным путем развивались цивилизации на востоке и в советском государстве.

«Тотальный контроль над экономикой, где государство выступало и собственником, и работодателем, и распределителем продуктов производства, означала сужение сфер личных прав и свобод граждан и, в конечном счете, их фактическое игнорирование. Перед государством не стояла задача обеспечения этих прав».[9]

В этих обществах индивидуализм не имел ни духовной, ни экономической, ни политической почвы для своего развития и практически отсутствовал. Каждый член общества воспринимал себя не как хозяина жизни, обладающего в этой связи неотъемлемыми правами, а, скорее, работником, призванным исполнить обязанность.

Такие общества, которые в науке часто именуют коллективистскими и традиционными, связаны общей религиозной идеологией, обычаями и традициями, исходя из которых формируются и решаются стоящие перед обществом задачи.

Право (закон государства) здесь получает значение не основного, а вспомогательного инструмента; на первое место выдвигается религиозная мораль, связывающая человека обязанностями, а также традиции, обычаи, ритуалы. Образ права в традиционных обществах получает значение, кардинально отличное от его значения на Западе. Оно понимается больше как средство на случай крайней необходимости, чем основание нормальной повседневной жизни. Право, таким образом, формируется как специфический социальный язык и как универсальная форма социального взаимодействия.[10]

При взаимодействии в различных регионах использовались и различные средства: «в Европе большую роль в развитии товарного оборота сыграло использование готовых юридических формул римского права. Их рецепция в Средние века была обусловлена не только отточенностью римской юридической техники, но в первую очередь необходимостью утверждения базовых начал гражданского экономического оборота – равенство сторон, свобода договора, автономия, индивидуализация имущественной ответственности, неприкосновенность частной собственности. Распространение этих рыночных принципов на каждого индивидуума независимо от социального происхождения и благосостояния было подготовлено возрождением идей естественно-правовой доктрины и их закреплением в документах периода буржуазных революций, наиболее ярким среди которых стала французская Декларация прав человека и гражданина 1789 г. «… предназначение права заключается в том, чтобы обеспечить эквивалентность рыночного обмена, а с помощью института права собственности — защиту принадлежности продуктов экономической деятельности их производителям»[11].

Таким образом, содержанием общества является сфера его экономического отношения, а формой выступает политическая организация государства и правовая система. В связи с этим возникает вопрос по существу: правомерно ли утверждение, что общественное бытие определяет общественное сознание, а экономика определяет государство и право?

На самом деле нет ни одной работы, которая показала, хотя бы на одном единственном примере, как конкретное общественное бытие (материальное производство, например) перевело себя в определённую форму общественного сознания.

Конечное не может переводить себя в другое конечное как в свою собственную противоположность. Это знал уже Аристотель. Ведь у Аристотеля-то дерево не превращает само себя в тумбочку, здесь еще, оказывается, нужен мастер, который сделал бы это. Чтобы одно конечное перешло в другое конечное, нужно третье конечное, которое будет это делать.

Никто не будет отрицать, что право - современник общества, основанного на производстве и обмене. Способ производства откладывает определенный отпечаток на право, но экономический фактор (базис) не является конечным и решающим. Справедливости ради надо отметить, что и сам К. Маркс ничего подобного не утверждал. Это делали только марксисты, да и то в основном в России в экономических вузах. Сам же основоположник учения подчеркивал, что «нет ничего более неправильного, чем тот способ, которым пользуются… когда рассматривают общество под углом зрения его экономических условий»[12].

«Вся мировая история показывает нам определяющее влияние религии и этики на всю сферу производства: вся мощная техника античного и средневекового строительства подчинена религии (храмы, гробницы, пирамиды), она совсем не «экономична» и не экономна, но аскетична, духовна и полна жертвенности. Тысячелетний уровень техники и хозяйства в древних цивилизациях Китая и Индии можно понять только из религиозно-этической установки этих культур. Когда радикальный буддизм распространился в Индии, в некоторых местностях совершенно прекратилось земледелие. Достаточно взглянуть на Средневековье, чтобы тотчас признать, что религия здесь вовсе не была «надстройкой», но, напротив, сама строила все и была архитектурой всего здания»[13].

Вот почему полагать экономику определяющей, а все социальные институты производными – абсолютное заблуждение; источник права – процесс эволюции культуры, объединяющий и фиксирующий в своих нормах поведения социальный опыт человечества (или опыт того общества, в котором они действуют). Если нормы культуры обеспечивают существование социального целого, то они объективно становятся общеобязательными, т.е. правом[14].

Роль государства в этом процессе ограничивается тем, что оно, будучи органом выполнения общих дел населения страны, обеспечивает соблюдение общеобязательных правил поведения принудительной силой. Государство участвует лишь в правореализации, но не в правотворчестве, кроме, разумеется, тех случаев, когда оно издает законы, санкционируя уже сложившиеся социальные нормы или пытаясь зафиксировать в законе потребность в правовом закреплении формирующихся общественных отношений.

Однако благие намерения нередко превращаются в профанацию, а отдельные законодатели находят время на выдумывание странных инициатив. Так, один предлагал ввести ответственность за... умышленное истребление грибов; другой - прописать в законодательстве право пчеловодов преследовать свой пчелиный рой, если тот улетел без спроса; третий - запретить чиновникам и журналистам употреблять слова «доллар», «евро» и «у.е.», или приравнять мытьё доски школьниками к эксплуатации. Но даже если не брать в расчет такое популистское законотворчество, как правило, надлежащим образом не оформленное в законопроекты, то что делать с принятыми законами, которые просто «не работают».

Причем таких довольно много. В некоторых случаях, законы либо вообще не работают, либо практически не работают в силу отсутствия соответствующего механизма их реализации (например, Федеральный закон от 7 мая 2001 № 49-ФЗ «О территориях традиционного природопользования коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока Российской Федерации»[15]).

Многие нормы, закрепленные в федеральных законах, не работают в силу того, что для их реализации требуется ряд подзаконных актов и реальная бюджетная поддержка, то есть, для эффективного правового регулирования необходима полнота и согласованность всех уровней законодательства, регулирующего ту или иную сферу. Вот с этим в России не все благополучно, т.к. федеральный законодатель не всегда учитывает пожелания федерального и региональных правительств, а также возможности бюджетов различных уровней (показательными в этой связи являются сложности реализации ряда положений Федерального закона от 29 декабря 2006 № 264-ФЗ «О развитии сельского хозяйства»[16] и Федерального закона от 24 июля 2007 № 209-ФЗ «О развитии малого и среднего предпринимательства в Российской Федерации»[17]).

Данные законы содержат статьи-декларации, идеи о том, как все хорошо должно быть, но и только. Законодатель не озадачивается дилеммой – сможет ли норма справиться с регулированием проблемного отношения. Соответственно, если последняя не справляется – она и не работает.

Говоря о законодательной технике, следует отметить, что законодатели нередко путают саму «правовую материю», из которой должен состоять закон, и образовательный «учебный материал», который необходим для пояснительных записок к проекту закона для уяснения предмета и задач регулирования, которые ставят перед собой правотворцы[18].

Продолжая разговор о законодательной технике, необходимо обратить внимание на «засоренность» законов, особенно региональных, инородным материалом, когда вместо прописанных прав и обязанностей субъектов отношений, процедуры их реализации, тело закона заполнено декларациями и теоретическими изысками. Такой нормативный акт либо не работает вовсе, либо неэффективен на практике[19].

Нередки случаи, когда закон едва принят, а законодатель уже принимается «латать» дыры, вместо того, чтобы подойти к проблеме комплексно, возможно, предложить новую концепцию. Так, например, было с Федеральным законом от 12 апреля 2010 № 61-ФЗ «Об обращении лекарственных средств»[20], когда сразу после его принятия правоприменители осознали, что закон неудовлетворителен, и пришлось вносить многочисленные поправки, что говорит об объективном показателе допущенных при написании закона ошибок, а в итоге – дискредитации законодательной власти.

Особо следует указать на ненадлежащее качество принимаемых Государственной Думой Федерального Собрания Российской Федерации законов о налогах и сборах, когда федеральный законодатель начинает изменять и дополнять их сразу после официального опубликования и еще до того, как они вступят в силу (для справки: в 2013 г. было принято 42 федеральных закона с поправками и изменениями к Налоговому кодексу Российской Федерации).

О том, что гражданское законодательство засорено ненужными законами, нередко называемыми «прокладками», существование которых не вызвано никакой насущной потребностью, говорят многие ученые. Вместо увеличения объема законодательной массы за счет неработающих специальных законов, федеральному законодателю следовало бы часть полезных норм инкорпорировать в общие федеральные законы, регулирующие все сферы большой группы отношений. Об этом, например, говорил профессор
Е.А. Суханов, комментируя наличие множественности законов, регулирующих статус кооперативов[21].

На примере экологического законодательства можно увидеть, как неработающие нормативные правовые акты способствуют выхолащиванию конституционной нормы, которая теряет всякий смысл на фоне принятого во исполнение данной нормы закона. Отсутствие специальных механизмов возмещения ущерба, причиненного здоровью или имуществу гражданина экологическим правонарушением, привело к тому, что гражданско-правовые нормы, к которым отсылает Федеральный закон от 10 января 2002 № 7-ФЗ «Об охране окружающей среды»[22], на практике не работают в силу множественных особенностей экогенного вреда, его причинения и проявления[23].

Любые нарушения в регулируемых сферах говорят о том, что законы там не работают, их регулятивная сила слаба и недостаточна, при этом законодатель не в состоянии учесть все взаимосвязи реального мира. Зачастую неоправданно гуманный подход к регулированию деяний, причиняющих значительный вред общественным отношениям, приводит к искажению сути правосудия. На это указывает Председатель Конституционного Суда Российской Федерации В.Д. Зорькин, когда говорит о смягчении санкций за преступления в сфере экономики и взяточничества. По мнению В.Д. Зорькина, такая гуманизация привела к тому, что уголовный закон в этой сфере не работает, и, значит, провоцирует рост коррупции и экономической преступности[24].

Достаточно большой угрозой для государства и общества является не только сам факт того, что законы не работают. Здесь следует согласиться с
В.В. Осиным, утверждающим, что «деятельность законодательной власти парализуется, если создаваемые ею законы не работают». Это может привести к тому, что законы будут не востребованы чиновниками, а судьи будут вершить не правосудие, а произвол, игнорируя не только требования новых законов, но и Конституцию Российской Федерации[25].

Объясняя почему в нашем государстве не работают законы, Я. Кузьминов справедливо отмечал, что идеальный закон - это закон, который люди даже и не читали, они просто поступают так, потому что им так поступать кажется правильно. Это значит, что закон просто соответствует внутреннему моральному состоянию людей[26].

Справедливость этой мысли доказывается на протяжении всего развития человечества: нормы морали формируются как нормативное выражение сложившихся в обществе взглядов, представлений о добре и зле, справедливости, чести, долге, порядочности, благородстве и т.д. При этом процесс формирования моральных ценностей проходит в недрах общественного сознания, так же как и процесс правообразования, который имеет глубокие социальные корни, однако право в единстве своей формы и содержания предстает как результат официальной деятельности государства, как выражение его воли. «На вопрос отца, каков лучший способ нравственно воспитать сына, пифагореец ответил: сделай его гражданином государства, в котором действуют хорошие законы» [27].

В экономике фундаментальная роль принадлежит объективным законам, в праве — общей воле граждан в лице государства. Лучше всего характер взаимодействия может быть представлен через иерархию сущностей. Экономика есть сущность права, а сущность экономики — это равновесие либо (что то же самое) справедливость [28].

Существует неразрывная связь между правом, проводимой политикой и экономикой, с другой стороны следует помнить о «примате политики над экономикой», поскольку именно от политической власти (государства) и от нормативной правовой основы зависит: в каком направлении следует развивать экономику, чтобы обеспечить интересы или всего общества, или отдельных групп олигархов, или способствовать росту рождаемости, или остановить смертность нации вызванной некачественными продуктами питания[29].

Тем не менее, развитие экономики неразрывно связано с политической деятельностью государства и правом. Спорность постулата о том, что право следует рассматривать как надстройку, где базисом является экономика, не отменяет признания экономики одним из ключевых факторов правообразования[30].

Федеральный закон от 30 декабря 2006 № 281-ФЗ «О специальных экономических мерах»[31] отчетливо показывает взаимосвязь права, политики и экономики. Посредством правового акта на национальном уровне созданы основы применения мер экономического характера, способные защитить суверенитет России, ее безопасность, а также права и свободы ее граждан, в случае если они будут подвергнуты угрозе или нарушены в результате международно-противоправных деяний либо недружественных действий со стороны иностранных государств.

В настоящее время вследствие недружественных действий со стороны ряда иностранных государств по отношению к России и введения против нее экономических санкций, российская модель экономики преобразуется, переходя на импортозамещение во многих отраслях промышленности и сельского хозяйства[32]. Государство посредством правового регулирования и финансовой поддержки хозяйствующих субъектов обеспечивает реализацию запланированного. Также для этих целей меняются бюджетные правила.

Здесь четко прослеживается взаимосвязь верховенства права, экономической целесообразности и политической воли государства. Поэтому, бесспорно признавая влияние экономических, социальных, политических и других факторов на развитие права, и нельзя говорить о праве только как об обслуживающем институте, определенной форме, не имеющей своей фундаментальной сущности.

Действительно, ведь не в фундаменте живет человек, и не ради фундамента воздвигается здание. На самом же деле, как мы уже отметили выше, право, государство, религия означает само здание, ради которого и для которого воздвигается фундамент, фундамент, соответствующий архитектуре здания.

Не сознание определяет бытие, не материальная жизнь общества существует независимо от воли людей, от правовых норм, как раз наоборот, экономика общества определяется волеизъявлением людей, основанном на обычаях, традициях, и исторически складывающихся нормах.

Гражданский кодекс является для французского юриста «инструментом, лежащим в основе общественного выбора, который не может быть продиктован единственно экономическими императивами»[33].

«Без сомнения, подъему экономики способствует эффективная правовая система, позволяющая инвесторам оправдывать их ожидания: отсюда забота значительного числа развивающихся стран установить у себя правовое государство. Так, между утверждением о том, что право влияет на экономическое развитие и утверждением о том, что реформирование национального права является необходимым предварительным условием для экономического развития, имеется существенное различие, которое сложно преодолеть. Не впадая полностью в марксистское видение проблемы, зададимся вопросом в духе гегелевской диалектики: не провоцирует ли само экономическое развитие правовые реформы? Например, можно ли говорить о том, что отмена, в соответствии с законом от 24 июля 1867 года, разрешения на учреждение акционерного общества стала причиной развития французской промышленности? Может быть, законодателя той эпохи к либерализации процесса учреждения акционерного общества подтолкнула необходимость объединения все большего объема накопленных капиталов? Явилось ли создание в 1934 году Securities and Exchanges commission (SEC) причиной выдающегося развития американского фондового рынка или же злоупотребления на уже существующем фондовом рынке вызвали необходимость создания такого органа по контролю за рынками?

Кроме того, постулат группы LLSV стремится сосредоточить внимание на единственном параметре экономического развития, уклоняясь от дискуссии об относительном значении этого фактора по отношению к другим факторам. Конечно, если априорно можно довольно легко защитить утверждение о том, что право воздействует на экономическое развитие, то гораздо более спорным представляется постулат о том, что право образует наиболее важный фактор этого развития. Раз выдвинув постулат, согласно которому право предопределяет экономическое развитие, группа LLSV и авторы докладов Doing Business направляют в дальнейшем все свои усилия на определение характеристик «идеального законодательства» – законодательства, которое позволило бы осуществить мечту многих правительств об экономическом взлете»[34].

Дата добавления: 2015-12-18; просмотров: 20; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

12 3 4 5 Следующая ⇒

Мы поможем в написании ваших работ!