К главному врачу Имнитию
Не перестаем мы перед всеми прославлять тебя, и как честного человека, и как прекрасного врача, и как друга, умеющего искренно любить. Как только зайдет у нас здесь речь о нашей болезни — по необходимости придешь ты на память в этих рассказах, и, многократно испытавши на себе твои великие познания и твою благорасположенность, не можем же мы проходить молчанием твоих благодеяний и разглашаем о них всем с чувством величайшего удовольствия. Ты внушил нам такую любовь к себе, что, даже пользуясь совершенным здоровьем, мы много бы дали за то, чтобы притащить тебя сюда, хотя бы только затем, чтобы на тебя взглянуть. Но так как это неудобно и по трудности дороги, и по страху, наводимому исаврийцами, то за это мы не беремся пока, а просим только постоянно к нам писать. Ты в состоянии вознаградить нас постоянной перепиской за удовольствие личного свидания с тобой, расслащая свои письма медом твоей добродушной любезности.
К Кифирию
Пребывание наше у вас там было непродолжительно, но от него возродилась между нами великая, высокая и благородная любовь. Умеющим искренно любить не нужно для этого много времени; здесь все может совершиться в короткий срок. Так точно случилось это и с нами: мы так горячо полюбили вас, как будто бы жили с вами долгое время. Поэтому теперь и пишем к вам, уведомляя, что мы здоровы и живем в спокойствии и тишине. Мы уверены, что, извещая вас об этом, мы делаем вам удовольствие. Но и от вас мы просим подобного же уведомления. Не сочтите за труд писать к нам постоянно, радуя нас известиями о вашем здоровье. Уведомляя нас о том, о чем мы постоянно желали бы иметь сведения, вы доставите нам таким образом величайшее удовольствие, которого не ослабит в нас даже и жизнь на чужой стороне.
|
|
|
К Леонтию
Из вашего города нас выгнали; но любви к тебе из нас не выгнали. То зависело от других — остаться ли там, или быть изгнанными, а это зависит от нас. Никто поэтому не в состоянии лишить нас этого, и куда бы нас ни удалили, всюду мы унесем с собою сладость любви к тебе, и везде с наслаждением будем вспоминать о твоем благородстве, соединяя в одно представление твою приверженность к нам, твое усердие, твой ум, твою приветливость, гостеприимство, все другие прекрасные качества твоей души, и таким образом воспроизводя себе твою доблестную личность. Ты так нас привязал и так овладел нами, что нам весьма желательно было бы повидаться с тобою; но так как это в настоящее время невозможно, то утешь нас своими письмами. С твоим умом ты в состоянии вознаградить нас частой перепиской за удовольствие личного свидания с тобой.
|
|
|
К Фавстину
Мы прибыли в Кукуз в добром здоровье (так я начинаю свое письмо сообразно с твоим желанием) и нашли, что это местечко нисколько не опасно, совершенно спокойно, совершенно тихо: никто его не теснит и никто на него не нападает. Да и что удивительного, если так спокойно в городе, когда мы свободно и беспрепятственно проехали всю необыкновенно пустынную, опасную и подозрительную дорогу, ведущую сюда, пользуясь большею безопасностью, чем в благоустроеннейших городах? В награду за эти добрые вести с нашей стороны пиши к нам постоянно о своем здоровье. Живя здесь в полной тишине, мы постоянно воспроизводим себе благородство твоего образа мыслей, твою любовь к свободе, ненависть к злу, откровенную прямоту, все богатство твоих необозримых добродетелей, и с услаждением вспоминаем о тебе, нося в своей душе твой образ всюду, где бы мы ни были, и пламенея к тебе беспредельной любовью. Нам желательно бы было поэтому видеть тебя прибывшим сюда. Но так как это трудно, то мы прибегаем к другому средству и просим тебя утешать нас письмами. Постоянное получение писем с известиями о твоем здоровье принесет нам величайшее подкрепление.
К епископу Люцию
|
|
|
Хотя нас отделяет от твоего благоговения большое расстояние пути, тем не менее нам известно твое отчуждение от зла и прискорбие, какое возбудили в душе твоей люди, совершившие столько беззаконий и наполнившие вселенную столькими соблазнами. Свидетельствуем тебе поэтому нашу благодарность и никогда не перестанем прославлять и ублажать тебя за то, что, несмотря на такой напор зла, когда столь многие слепо несутся на скалы и утесы, ты продолжаешь идти прямой дорогой, осуждая происшедшее и отвращаясь от совершивших его, как и следует тебе. Но в то же время просим остаться твердым в этой доброй решимости и показать еще большую ревность. Ты знаешь, как велика будет ваша награда, как блистательны ваши венцы и воздаяния вам за то, что, когда столь многие производят смятение, вы идете напротив и таким образом успешно содействуете исправлению существующего зла. Не подлежит сомнению, что если вы решитесь стать твердо, то, хотя вы составляете меньшинство по числу, вы одолеете большинство, превозносящееся злобой. Нет ничего сильнее добродетели и стремления содействовать ограждению Церкви. Избрав таким образом решение, могущее привлечь на вас высокое благоволение Божие, постарайтесь до конца исполнить ваш долг, соделавшись по своей непоколебимости крепчайшей оградой всех церквей вселенной.
|
|
|
К епископу Марию
Еще при самом начале бури, возмутившей церковь, мы заметили неуклонную прямоту твоего образа мыслей, и теперь, когда бедствия увеличились, слышим опять о твоем благоговении, что ты остаешься верен своему прежнему решению. Поэтому, несмотря на отдаленность своего местопребывания, воздавая тебе должное приветствие, мы ублажаем и прославляем тебя за то, что когда большинство увлеклось в бездну погибели и склонилось на сторону тех, которые так беззаконно поступили против церкви, ты пошел по противоположному пути, отвернулся от дерзнувших произвести эти беззакония и сохранил подобающую тебе независимость. Имея в виду всю важность этого великого дела и долг каждого уклоняться от пути лукавнующих, а также и то, что неизменное и непреклонное решение ваше послужит средством и началом к исправлению зла, пожалуйста, стой твердо, с подобающим тебе мужеством, и поощряй к тому же других, кого только можешь. Тогда достаточно будет для пособия вам одной правоты дела, и Бог благословит ваше решение, избравшее правый путь среди такой сумятицы, и подаст вам победу.
74. К епископу Евлогию [62]
Хотя бы нас удалили на самые крайние пределы вселенной, и тогда мы не могли бы забыть любви твоей и унесли бы всюду твой образ с собой: до такой степени ты увлек и пленил нас, честнейший и благоговейнейший мой владыко! Так и теперь, живя в Кукузе, самом пустынном местечке всего нашего государства, мы постоянно вспоминаем о твоей доброте, любезности, обходительности, о твоем искреннем, огненном и живом расположении к нам, о твоей, более пламенной, чем огонь, ревности, о всех других доблестях твоей души, и, услаждаясь этими воспоминаниями, разглашаем перед всеми о твердости твоего решения и непоколебимости, какую показал ты в отношении к воюющим против церкви и наполнившим вселенную столькими соблазнами, хотя все это вовсе не нуждается в нашем разглашении, потому что самыми делами своими ты сам провозгласил это во всеуслышание всего Востока и даже за его пределами. Свидетельствуем тебе за это нашу благодарность, ублажаем, прославляем тебя и усердно просим пребыть навсегда верным показанной тобою ревности. Не одно и то же — соблюдать правоту, когда дела несутся по благоприятному течению, или — не только не увлечься, но остаться непоколебимым, когда многие покушаются разорить церковь, отвращаясь от них с достодолжным мужеством. В настоящем случае подобная непоколебимость послужит, не сколько–нибудь, но чрезвычайно много, к исправлению зла. Что при таком взгляде на дело твоего благоговения пойдут по следам твоим все, честнейшие и благоговейнейшие господа мои, епископы палестинские, в этом, конечно, не должно и сомневаться. Я очень хорошо знаю, что в делах подобной важности ты умеешь так же неразрывно соединить и связать их с собою сладостью любви к тебе, как соединено и связано тело с головой, и это есть равным образом новое и величайшее доказательство твоей доблестности.
Дата добавления: 2015-12-17; просмотров: 17; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!