По гражданским делам
В современный период возросла роль правовых позиций судов, разработанных ими в результате своей правоприменительной деятельности.
В соответствии со статьями 1 и 3 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации» Конституционный Суд Российской Федерации как судебный орган, осуществляющий конституционное судопроизводство дает официальное толкование Конституции Российской Федерации, а также разрешает дела о соответствии Конституции Российской Федерации нормативных правовых актов.
Как известно, Конституционный Суд Российской Федерации выносит решения в форме постановлений, определений и заключений, что закреплено в статье 71 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации».
Толкование Конституции Российской Федерации является одним из основных направлений деятельности Конституционного Суда Российской Федерации, а его правовые позиции в равной степени обязательны как для законодателя, так и для правоприменителя.
В силу положений статьи 6, части 3 статьи 29 и статьи 71 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации» правовые позиции Конституционного Суда Российской Федерации являются общеобязательными, что неоднократно подтверждал суд в своих решениях.
Так, в пункте 3 мотивировочной части Постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 15 июля 1999 года № 11-П суд в частности указал, что в соответствии со статьями 6, 79, 80 и 87 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации» правовые позиции, сформулированные Конституционным Судом Российской Федерации в судебных решениях являются общеобязательными и действуют непосредственно.
|
|
|
Принимая то или иное решение по делу, Конституционный Суд Российской Федерации делает вывод не только о соответствии нормы права Конституции Российской Федерации, но и оценивает смысл, придаваемый рассматриваемой правилу поведения сложившейся судебной практикой, тем самым выражая свое отношение как к позиции законодателя, так и к пониманию нормы правоприменителем.
При этом не имеет значения, в каком виде решения Конституционного Суда Российской Федерации (определении или постановлении) содержатся правовые позиции, закрепленные в мотивировочных частях.
На сегодняшний день среди ученых-конституционалистов практически не существуют разногласий по поводу того, что в решениях Конституционного Суда Российской Федерации содержатся правовые позиции по различным областям законодательства, позволяющие выявить существенные конституционные ориентиры для правильного их толкования и правоприменения.
|
|
|
На сегодняшний день можно обнаружить более десятка решений Конституционного Суда Российской Федерации, содержащие правовые позиции по применению и толкованию как гражданско-правовых норм, так и норм процессуального законодательства.
Так, в Определении от 04 апреля 2003 г. № 508-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Шлафмана Владимира Аркадьевича на нарушение его конституционных прав пунктом 7 статьи 152 Гражданского кодекса Российской Федерации» Конституционный Суд РФ указал, что юридическое лицо в части, касающейся защиты деловой репутации, вправе требовать компенсации морального вреда.
В дальнейшем данная правовая позиция Конституционного Суда Российской Федерации нашла свое отражение в пункте 15 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 24 февраля 2005 года № 3 «О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц» где указано, что правила, регулирующие компенсацию морального вреда в связи с распространением сведений, порочащих деловую репутацию гражданина, применяются и в случаях распространения таких сведений в отношении юридического лица.
|
|
|
Также в качестве примера можно обратиться к определению Конституционного Суда Российской Федерации от 20.11.2014 г. № 2597-О, в котором суд указал, что абзац первый пункта 2 статьи 115 Семейного кодекса Российской Федерации, устанавливающий в качестве меры ответственности за несвоевременную уплату алиментов неустойку, размер и порядок ее исчисления, направлен на обеспечение своевременного исполнения обязанностей по уплате алиментов и сам по себе не может рассматриваться как нарушающий конституционные права заявителя, указанные в жалобе. Также суд указал, что часть первая статьи 333 Гражданского кодекса Российской Федерации, закрепляющая право суда уменьшить размер подлежащей взысканию неустойки, если она явно несоразмерна последствиям нарушения обязательства, по существу, предписывает суду устанавливать баланс между применяемой к нарушителю мерой ответственности и размером действительного ущерба, причиненного в результате конкретного правонарушения, что согласуется с положением статьи 17 (часть 3) Конституции Российской Федерации, в соответствии с которым осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц.
|
|
|
Выводы, содержащиеся в указанном определении Конституционного Суда Российской Федерации, имели соответствующие последствия для определенности судебной практики в части возможности снижения размера неустойки за несвоевременную уплату алиментов на основании статьи 333 Гражданского кодекса Российской Федерации.
Также в определении от 16 декабря 2010 года № 636-О-О Конституционный Суд Российской Федерации, рассматривая доводы жалобы на соответствие Конституции РФ положений абзаца первого пункта 1 статьи 23 Закона Российской Федерации «О защите прав потребителей» и части первой статьи 333 Гражданского кодекса Российской Федерации, указал, что часть первая статьи 333 Гражданского кодекса Российской Федерации закрепляет право суда уменьшить размер подлежащей взысканию неустойки, если она явно несоразмерна последствиям нарушения обязательства, и, по существу, предписывает суду устанавливать баланс между применяемой к нарушителю мерой ответственности и размером действительного ущерба, причиненного в результате конкретного правонарушения, что согласуется с положением статьи 17 (часть 3) Конституции Российской Федерации, в соответствии с которым осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц.
Тем самым Конституционный Суд Российской Федерации посредством конституционно-судебной поверки нормы материального права дал ей конституционно-правовое истолкование для целей ее применения судебными инстанциями системы судов общей юрисдикции при разрешении конкретных споров.
Большой массив актов Конституционного Суда Российской Федерации посвящен проверке норм Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, статье 46 (части 1) Конституции Российской Федерации, закрепляющей права граждан на судебную защиту.
Конституционным Судом Российской Федерации при применении указанного конституционного положения, выработана правовая позиция, согласно которой право на судебную защиту, как оно сформулировано в статье 46 Конституции Российской Федерации, не свидетельствует о возможности выбора гражданином по своему усмотрению того или иного способа и процедуры судебной защиты, особенности которых применительно к отдельным категориям дел определяются федеральными законами.
Так, при проверке доводов жалобы в отношении части первой статьи 39 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации Конституционный Суд Российской Федерации указал, что право истца отказаться от исковых требований вытекает из конституционно значимого принципа диспозитивности, который, в частности, означает, что процессуальные отношения в гражданском судопроизводстве возникают, изменяются и прекращаются главным образом по инициативе непосредственных участников спорного материального правоотношения, имеющих возможность с помощью суда распоряжаться своими процессуальными правами, а также спорным материальным правом (постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 5 февраля 2007 года № 2-П и от 26 мая 2011 года № 10-П).
Реализация указанного процессуального права осуществляется лишь с санкции суда, поскольку именно суд в силу части второй статьи 12 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, сохраняя независимость, объективность и беспристрастность, осуществляет руководство процессом и создает условия для установления фактических обстоятельств при рассмотрении и разрешении гражданских дел, что является необходимым для достижения задач гражданского судопроизводства. Это правомочие суда, будучи следствием принципа судейского руководства процессом, выступает процессуальной гарантией закрепленного в статье 46 (часть 1) Конституции Российской Федерации права граждан на судебную защиту.
(Определение Конституционного Суда РФ от 23 апреля 2015 года № 743-О)
Применяя тот же принцип толкования к ст. 46 Конституции Российской Федерации, Конституционный Суд Российской Федерации, уже в отношении части четвертой статьи 112 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, указал, что указанная норма процессуального права предусматривает возможность восстановления пропущенного процессуального срока только при наличии причин пропуска этого срока, признанных судом уважительными, не предполагает произвольного применения содержащихся в ней положений и направлена на расширение гарантий судебной защиты прав и законных интересов участников гражданского судопроизводства. Вопрос о возможности восстановления пропущенного процессуального срока лицам, участвующим в деле, решается судом в каждом конкретном случае на основе установления и исследования фактических обстоятельств дела в пределах предоставленной ему законом свободы усмотрения, что не может рассматриваться как нарушение каких-либо конституционных прав и свобод граждан. При этом дополнительной гарантией реализации данного права служит возможность подачи частной жалобы на определение суда об отказе в восстановлении пропущенного процессуального срока.
(Определение Конституционного Суда РФ от 23 апреля 2015 года № 955-О).
Разрешая жалобу гражданина, которой оспаривалась конституционность пункта 2 части первой статьи 134 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, согласно которому судья отказывает в принятии искового заявления в случае, если имеется вступившее в законную силу решение суда по спору между теми же сторонами, о том же предмете и по тем же основаниям или определение суда о прекращении производства по делу в связи с принятием отказа истца от иска или утверждением мирового соглашения сторон, Конституционного Суда Российской Федерации, указал, что пункт 2 части первой статьи 134 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, предусматривает возможность отказа в принятии искового заявления в случаях, когда право на судебную защиту было реализовано в состоявшемся ранее судебном процессе. Это положение направлено на пресечение рассмотрения судами тождественных исков (между теми же сторонами, о том же предмете и по тем же основаниям) и не может рассматриваться как нарушающее право заявительницы на судебную защиту.
В науке под толкованием правовых норм в общем смысле понимается уяснение подлинного содержания права и раскрытие его внутреннего смысла, путем специальных приемов и методов в целях компенсации технических неясностей, неточностей и восполнение пробелов, разъяснения обобщенных правовых понятий в целях правореализации, интерпретации правовых норм с учетом общепризнанных принципов гуманности, уважения прав человека и справедливости.
Следовательно, изложенное выше позволяет придти к выводу о том, что правовые позиции Конституционного Суда Российской Федерации, являясь результатом разъяснения правил поведения, могут рассматриваться в качестве формы толкования правовых норм.
На основании вышеизложенного следует вывод о том, что правовые позиции Конституционного Суда Российской Федерации, изложенные в его постановлениях и определениях, следует рассматривать в качестве формы толкования норм права с присущими ей особенностями.
Особенностью толкования правовых норм, осуществляемое Конституционным Судом Российской Федерации, является то, что Конституционный Суд Российской Федерации толкует нормы действующего законодательства через призму положений Конституции Российской Федерации, интерпретируя их, то есть дает конституционно-правовое истолкование норме праве, попавшей в сферу конституционного правосудия.
Таким образом, в процессе проверки конституционности нормативного правового акта Конституционный Суд Российской Федерации наполняет новым содержанием подлежащие толкованию правовые нормы, которые в дальнейшем не могут применяться без учета сформулированных правовых позиций.
Следовательно, правовые позиции Конституционного Суда Российской Федерации выполняют важную роль в развитии права, а также определяют критерии и направление правоприменительной деятельности, в том числе судов общей юрисдикции и мировых судей.
Между тем правовые позиции Конституционного Суда Российской Федерации определяют лишь общий подход, в том время как разрешение конкретных судебных дел должно зависеть от их фактических обстоятельств, представленных спорящими сторонами доказательств и аргументов, что находится за пределами компетенции Конституционного Суда Российской Федерации.
В соответствии с Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации» Конституционный Суд Российской Федерации решает исключительно вопросы права и не занимается исследованием фактических обстоятельств конкретного спора.
Так, в определении от 03 февраля 2000 года Конституционный Суд Российской Федерации сформулировал правовую позицию о том, что противоречия же между Гражданским кодексом Российской Федерации и другими федеральными законами, регулирующими спорные отношения, должны устраняться в процессе правоприменения, так как Конституцией Российской Федерации не определяется и не может определяться иерархия актов внутри одного их вида, в данном случае – федеральных законов. Правильный же выбор на основе установления и исследования фактических обстоятельств и истолкование норм, подлежащих применению в конкретном деле, относится не к ведению Конституционного Суда Российской Федерации, а к ведению судов общей юрисдикции и арбитражных судов.
Данная правовая позиция сформулирована и неоднократно подтверждена Конституционным Судом Российской Федерации в ряде решений, в том числе в определениях от 9 апреля 1998 года N 48-О, от 12 марта 1998 года N 51-О, от 19 мая 1998 года N 62-О, от 8 октября 1998 года N 195-О.
Далее Конституционный Суд Российской Федерации делает вывод о том, что какой закон в каждом конкретном случае подлежит применению, вправе самостоятельно решать суды общей юрисдикции и арбитражные суды, руководствуясь статьей 120 (часть 2) в ее взаимосвязи со статьей 76 (части 3, 5 и 6) Конституции Российской Федерации. Именно такая правовая позиция, сохраняющая свою силу, сформулирована Конституционным Судом Российской Федерации в Постановлении от 16 июня 1998 года по делу о толковании отдельных положений статей 125, 126 и 127 Конституции Российской Федерации.
В этом правовом тезисеКонституционный Суд Российской Федерации в рамках своего иерархического положения в системе органов судебной власти государства определяет место, роль и компетенцию судов общей юрисдикции в осуществлении правоприменительной деятельности.
В настоящее время в соответствии с Федеральным конституционным законом «О внесении изменений в Федеральный конституционный закон «Об арбитражных судах в Российской Федерации» и статьей 2 Федерального конституционного закона «О Верховном Суде Российской Федерации», вступившими в силу с 06 августа 2014 года, в Российской Федерации единственным высшим судебным органом по гражданским, уголовным, административным и иным делам, а также по экономическим спорам является Верховный Суд Российской Федерации.
Пункт 1 части 7 статьи 2 Федерального конституционного закона Российской Федерации «О Верховном Суде Российской Федерации» предусматривает, что Верховный Суд Российской Федерации в целях обеспечения единообразного применения законодательства Российской Федерации дает судам разъяснения по вопросам судебной практики на основе ее изучения и обобщения.
Такие разъяснения оформляются в форме постановлений Пленума Верховного Суда Российской Федерации (пункт 1 части 3, часть 4 и 5 статьи 5 Федерального конституционного закона Российской Федерации «О Верховном Суде Российской Федерации»).
Разъяснения Пленума Верховного Суда Российской Федерации играют наиважнейшую роль в устранении пробелов в правовом регулировании, а также противоречий и коллизий, существующих в действующем законодательстве, и являются действенным средством обеспечения единства судебной практики.
Эти разъяснения в настоящее время рассматриваются судьями как фактически обязательные, что имеет свое правовое обоснование.
Так, в соответствии со статьей 126 Конституции Российской Федерации Верховный Суд Российской Федерации осуществляет в предусмотренных федеральным законом процессуальных формах судебный надзор за деятельностью судов и дает разъяснения по вопросам судебной практики.
Толкование текста статьи 126 Конституции Российской Федерации дает основание для вывода о том, что дача Верховным Судом Российской Федерации разъяснений по вопросам судебной практики является таким же равноценным его полномочием, как и другие полномочия.
Соответственно разъяснения по вопросам судебной практики Пленумов Верховного Суда Российской Федерации, которые можно квалифицировать, как нормативное толкование, обладают признаками обязательности.
Еще одним из доводов, обосновывающим обязательный характер разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации является то, что в соответствии со статьей 3 Федерального конституционного закона «О судебной системе Российской Федерации» единство судебной системы Российской Федерации обеспечивается, в том числе, путем применения всеми судами Конституции Российской Федерации, федеральных конституционных законов, федеральных законов, общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации, а также конституций (уставов) и других законов субъектов Российской Федерации.
Соответственно обязательное применение судьями разъяснений Пленумов Верховного Суда Российской Федерации, по вопросам практики применения действующего законодательства обеспечивает реализацию цели существования, а также роли судов в системе государственной власти, поскольку такие разъяснения, основанные на требованиях закона, способствуют правильному толкованию и единообразному применению закона на всей территории Российской Федерации и помогают избежать судебных ошибок.
Несмотря на то, что игнорирование правил, сформулированных Пленумом Верховного Суда Российской Федерации, не указанного в процессуальном законе как основания для отмены судебного решения, но представляется, что такое решение полежит отмене вышестоящим судом, в том числе по основаниям, установленным пунктом 3 части второй статьи 330 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, согласно которому основанием для отмены или изменения решения суда в апелляционном порядке является неправильное истолкование закона.
На обязательный характер постановлений пленумов постоянно обращают внимание, как высшие судебные органы, так и органы исполнительной власти.
Также следует обратить внимание и на то, что Верховный Суд Российской Федерации в лице судебных коллегий регулярно рассматривает в качестве «второй кассации» дела, затрагивающие важные проблемы правоприменения действующего законодательства. Содержащиеся в таких определениях Суда правовые позиции также имеют огромное значение с точки зрения унификации судебной практики. Фактически они формируют правила, по которым аналогичные дела будут с большой вероятностью рассматриваться нижестоящими судами.
Таким образом, разъяснения Верховного Суда Российской Федерации по вопросам применения законодательства, основанные на требованиях закона и обобщенных данных судебной практики в масштабах страны являются ориентиром, подлежащим обязательному учету в целях вынесения законных, обоснованных и справедливых приговоров, решений, определений и постановлений.
По уголовным делам
Конституционный Суд РФ, как справедливо указывает И.С. Дикарев, сыграл важную роль в реформировании отечественного уголовного судопроизводства. Нередко именно сформулированные им правовые позиции определяли направления законотворческой деятельности, утверждали в судопроизводстве конституционный принцип правосудия[394].
В своих постановлениях и определениях Конституционный Суд РФ неоднократно рассматривал различные вопросы осуществления мировыми судьями правосудия по уголовным делам. Выработанные судебным органом конституционного контроля правовые позиции имеют важное значение для обеспечения законности и обоснованности постановлений мировых судей.
Заявление потерпевшего признается исключительным поводом к возбуждению уголовного дела частного обвинения и вручается подсудимому в качестве обвинительного акта для подготовки защиты в судебном заседании.
Данная правовая позиция сформулирована в Определении Конституционного Суда РФ от 17.09.2013 № 1336-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданки Сверловой Елены Леонидовны на нарушение ее конституционных прав положениями части второй статьи 20, статей 318, 319 и 321 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» следующим образом: «Уголовные дела частного обвинения, по общему правилу, возбуждаются не иначе как по заявлению потерпевшего или его законного представителя и подлежат прекращению в связи с примирением потерпевшего с обвиняемым (часть вторая статьи 20 УПК Российской Федерации). При этом такое заявление не только признается поводом к возбуждению уголовного дела, но и рассматривается в качестве обвинительного акта, в рамках которого осуществляется уголовное преследование.
Устанавливая эти правила, законодатель исходил из того, что соответствующие преступления не представляют значительной общественной опасности и их раскрытие обычно не вызывает трудностей, в связи с чем потерпевший сам может осуществлять уголовное преследование - обращаться за защитой своих прав и законных интересов непосредственно в суд и доказывать как факт совершения преступления, так и виновность в нем конкретного лица, минуя обязательные в иных ситуациях (по делам частнопубличного и публичного обвинения) процессуальные стадии досудебного производства»[395].
Предусмотренное в УПК РФ полномочие суда возбуждать уголовные дела этой категории, по существу, означает лишь его право и обязанность принять к своему рассмотрению жалобу потерпевшего.
В Постановлении Конституционного Суда РФ от 14.01.2000 № 1-П «По делу о проверке конституционности отдельных положений Уголовно - процессуального кодекса РСФСР, регулирующих полномочия суда по возбуждению уголовного дела, в связи с жалобой гражданки И.П. Смирновой и запросом Верховного Суда Российской Федерации» данная правовая позиция изложена следующим образом»: «Процессуальный институт производства по делам частного обвинения по жалобам потерпевших предполагает разграничение функции отправления правосудия, возложенной на суд, и функции обвинения, реализуемой потерпевшим. Жалоба потерпевшего не только признается исключительным поводом к возбуждению уголовного дела частного обвинения, но и в качестве обвинительного акта, в рамках которого осуществляется уголовное преследование, вручается подсудимому для подготовки им своей защиты в судебном заседании. Таким образом, основополагающий признак состязательности, а именно разграничение полномочий по разрешению дела и по поддержанию обвинения, под сомнение не ставится. Суд не вправе по собственной инициативе вынести решение о возбуждении уголовного дела частного обвинения и о принятии его к своему рассмотрению. Не наделяется он по делам данной категории и какими бы то ни было иными полномочиями, выходящими за пределы осуществляемой им в силу Конституции Российской Федерации функции правосудия»[396].
Выполнение заявлением потерпевшего роли обвинительного акта возможно лишь при условии, что в нем содержится не только описание фактической стороны преступления, но и указание на норму уголовного закона, предусматривающую это деяние как преступное.
Данная правовая позиция изложена в Определение Конституционного Суда РФ от 23.06.2005 № 268-О «Об отказе в принятии к рассмотрению запроса мирового судьи судебного участка № 1 города Смоленска о проверке конституционности пункта 3 части первой статьи 145, статей 318 и 319 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» [397].
Гарантии, предусмотренные ст. 448 УПК РФ, должны применяться независимо от того, в каком порядке - публичном, частнопубличном или частном - осуществляется уголовное преследование в отношении должностных лиц, указанных в ч. 1 ст. 447 УПК РФ.
В Определении Конституционного Суда РФ от 23.06.2005 № 264-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Молякова Игоря Юрьевича на нарушение его конституционных прав положениями статей 222, 319 и 448 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» указано: «Как предусматривается частью второй статьи 447 УПК Российской Федерации, порядок производства по уголовным делам в отношении отдельных категорий лиц, в том числе членов избирательных комиссий, устанавливается Уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации с изъятиями, предусмотренными его главой 52. Таким образом, нормы данной главы самим законодателем определяются как специальные и обладающие при принятии процессуальных решений приоритетом по отношению к иным положениям уголовно-процессуального закона»[398].
Действия судьи, связанные с принятием заявления потерпевшего о совершенном в отношении него преступлении и оказанием сторонам помощи в собирании доказательств, которые не могут быть получены ими самостоятельно, не препятствует независимому и беспристрастному осуществлению правосудия.
В Постановлении Конституционного Суда РФ от 27.06.2005 № 7-П «По делу о проверке конституционности положений частей второй и четвертой статьи 20, части шестой статьи 144, пункта 3 части первой статьи 145, части третьей статьи 318, частей первой и второй статьи 319 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросами Законодательного Собрания Республики Карелия и Октябрьского районного суда города Мурманска» указывается Институт производства по делам частного обвинения предполагает разграничение функции отправления правосудия, возложенной на суд, и функции обвинения, реализуемой потерпевшим…Суд не вправе по собственной инициативе вынести решение о возбуждении уголовного дела частного обвинения и о принятии его к своему рассмотрению, не наделяется он по делам данной категории и какими бы то ни было иными полномочиями, выходящими за пределы осуществляемой им в силу Конституции Российской Федерации функции правосудия. Не могут расцениваться как таковые и действия судьи, связанные с принятием заявления потерпевшего о совершенном в отношении него преступлении и оказанием сторонам помощи в собирании доказательств, которые не могут быть получены ими самостоятельно. В этих случаях судья не осуществляет функцию стороны обвинения или стороны защиты и не проявляет не свойственную ему как органу правосудия инициативу - он лишь разрешает ходатайство соответствующей стороны об истребовании и исследовании указанного ею доказательства, используя властные полномочия, которые в судебных стадиях уголовного судопроизводства имеются у него и отсутствуют у сторон.
Из содержания уголовно-правового отношения между государством и гражданином вытекает не только обязанность последнего соблюдать уголовно-правовые запреты, но и право требовать от государства соблюдения установленных пределов уголовно-правового воздействия.
Данная правовая позиция распространяются и на правоотношения по реабилитации, возникающие в производстве по делам частного обвинения, которые остаются в сфере действия главы 18 УПК РФ. Постановление Конституционного Суда РФ от 17.10.2011 N 22-П «По делу о проверке конституционности частей первой и второй статьи 133 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан В.А. Тихомировой, И.И. Тихомировой и И.Н. Сардыко» устанавливает, что « вред, причиненный при осуществлении уголовного преследования частным обвинителем, является следствием незаконных решений со стороны рассматривающего данное дело мирового судьи или суда вышестоящей инстанции, что предполагает право на возмещение вреда, причиненного незаконными действиями (или бездействием) суда как органа государственной власти или судьи как его должностного лица, и корреспондирующее ему публично-правовое обязательство Российской Федерации как демократического и правового государства перед пострадавшими при отправлении правосудия от действий уполномоченных им органов и должностных лиц. При этом необходимость возмещения вреда за счет казны Российской Федерации обусловливается не только исключительным полномочием судебной власти принимать окончательные решения, в том числе по делам частного обвинения, но и определяющей ролью суда как единственного участника уголовного процесса со стороны государства по такого рода делам, от которого зависит сама возможность их возбуждения»[399].
Принимаемые в ходе производства по уголовному делу промежуточные решения суда могут быть безотлагательно обжалованы заинтересованными лицами в суд второй инстанции в случаях, если эти решения порождают последствия, выходящие за рамки собственно уголовно-процессуальных отношений и существенно ограничивающие при этом такие конституционные права и свободы личности, которые не могут быть восстановлены в результате отсрочки судебного контроля.
Конституционный Суд РФ в Определении от 16.02.2006 № 53-О «Об отказе в принятии к рассмотрению запроса мирового судьи судебного участка № 2 Поворинского района Воронежской области о проверке конституционности части второй статьи 323 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» указал: «В случае, если решение, которое суд первой инстанции выносит в ходе судебного разбирательства, таких последствий не порождает, проверка его законности и обоснованности подлежит переносу на более поздний срок и, по общему правилу, может осуществляться лишь одновременно и в связи с проверкой приговора или иного итогового решения по делу. Исключение текущего контроля за ходом рассмотрения дела судом первой инстанции обусловлено необходимостью обеспечения конституционных положений о независимости судей и подчинении их только закону, а также о запрете какого бы то ни было вмешательства в деятельность судов при отправлении ими правосудия, в том числе со стороны вышестоящих судебных инстанций…Судья в стадии подготовки к судебному заседанию единолично изучает поступившее к нему уголовное дело на предмет установления наличия (или отсутствия) условий для его рассмотрения в судебном заседании и принимает по результатам выяснения вопросов, указанных в статье 228 УПК Российской Федерации, постановление о передаче уголовного дела по подсудности, назначении судебного заседания или назначении предварительного слушания…При таких обстоятельствах обжалование и проверка в апелляционном порядке законности и обоснованности самого назначения предварительного слушания были бы преждевременными и свидетельствовали бы о подмене суда первой инстанции и принимаемых им решений вышестоящими судебными инстанциями и их актами»[400].
В Конституционном Суде РФ также оспаривалась недопустимость обжалования постановлений об отклонении ходатайств об отводе судьи. Суд пришел к выводу, что судебная проверка законности и обоснованности подобных решений может осуществляться и после постановления приговора. Кроме того, при выявлении обстоятельств, свидетельствующих о необъективности и предвзятости судьи в исходе дела, заинтересованные лица вправе повторно заявить соответствующие ходатайство либо отвод (Постановление Конституционного Суда РФ от 22.03.2005 N 4-П «По делу о проверке конституционности ряда положений Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регламентирующих порядок и сроки применения в качестве меры пресечения заключения под стражу на стадиях уголовного судопроизводства, следующих за окончанием предварительного расследования и направлением уголовного дела в суд, в связи с жалобами ряда граждан»[401].
Суд апелляционной инстанции, рассматривая апелляционную жалобу на то или иное промежуточное решение суда первой инстанции, не может подменять мирового судью в решении тех вопросов, которые ранее не были предметом его рассмотрения и применительно к рассмотрению которых, следовательно, отсутствуют основания для отвода судьи и, соответственно, для изменения подсудности.
В Определении Конституционного Суда РФ от 15.01.2008 № 220-О-П «По запросу Всеволожского городского суда Ленинградской области о проверке конституционности главы 44, части шестой статьи 388, части первой статьи 402 и части шестой статьи 410 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» указано: «По смыслу закона, рассмотрение судом апелляционной инстанции уголовного дела по существу возможно лишь при условии, что направление дела для рассмотрения в суд первой инстанции после отмены ранее вынесенного решения ставит мирового судью перед необходимостью повторно принимать решение по вопросу, который единожды уже был им решен.
С учетом того, что апелляция предполагает не просто документальную проверку законности, обоснованности и справедливости принятого мировым судьей решения, а пересмотр уголовного дела на основе непосредственного исследования доказательств, закон не предусматривает в случаях отмены приговора или иного решения мирового судьи возвращение соответствующего дела в суд первой инстанции, что неизбежно влекло бы необходимость изменения территориальной подсудности, а наделяет суд апелляционной инстанции полномочием самостоятельно устранить нарушения закона, допущенные при рассмотрении уголовного дела мировым судьей.
Однако, по смыслу закона, такой порядок допускает рассмотрение судом апелляционной инстанции уголовного дела по существу и исключает возможность направления его для рассмотрения в суд первой инстанции после отмены ранее вынесенного решения лишь в том случае, когда это ставит мирового судью перед необходимостью повторно принимать решение по вопросу, который единожды уже был им решен; в то же время не предполагается, что суд апелляционной инстанции, рассматривая апелляционную жалобу на то или иное промежуточное решение суда первой инстанции, может подменять мирового судью в решении тех вопросов - прежде всего относительно существа уголовного дела, - которые ранее не были предметом его рассмотрения и применительно к рассмотрению которых, следовательно, отсутствуют основания для отвода судьи и, соответственно, для изменения подсудности»[402].
Часть первая статьи 45 УПК Российской Федерации не исключает, что представителем потерпевшего и гражданского истца могут быть иные - помимо адвокатов - лица, в том числе близкие родственники, о допуске которых ходатайствует потерпевший или гражданский истец.
В Определении Конституционного Суда РФ от 05.12.2003 № 446-О «По жалобам граждан Л.Д. Вальдмана, С.М. Григорьева и региональной общественной организации «Объединение вкладчиков «МММ» на нарушение конституционных прав и свобод рядом положений Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации и Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» указывается: «Часть первая статьи 45 УПК Российской Федерации, согласно которой представителями потерпевшего, гражданского истца и частного обвинителя могут быть адвокаты, а представителями гражданского истца, являющегося юридическим лицом, - также иные лица, правомочные в соответствии с Гражданским кодексом Российской Федерации представлять его интересы; по постановлению мирового судьи в качестве представителя потерпевшего или гражданского истца могут быть также допущены один из близких родственников потерпевшего или гражданского истца либо иное лицо, о допуске которого ходатайствует потерпевший или гражданский истец, также не содержит императивного предписания о том, что представителями названных участников уголовного судопроизводства должны выступать только адвокаты, - словосочетание «представителями могут быть адвокаты» имеет в виду, по сути, альтернативу выбора представителя.
Данная норма не может быть истолкована таким образом, чтобы исключалось участие лица, не являющегося адвокатом, в уголовном процессе в качестве представителя потерпевшего (гражданского истца, частного обвинителя). Лишение этих лиц права обратиться за юридической помощью к тому, кто, по их мнению, вполне способен оказать квалифицированную юридическую помощь, фактически приводило бы к ограничению свободы выбора, к понуждению использовать вопреки собственной воле только один, определенный способ защиты своих интересов и противоречило бы статье 52 Конституции Российской Федерации, согласно которой права потерпевших от преступлений подлежат охране законом, а государство обеспечивает им доступ к правосудию и компенсацию причиненного ущерба»[403].
Пунктом 1 части 7 статьи 2 Федерального конституционного закона от 05.02.2014 № 3-ФКЗ(в ред. от 04.11.2014) «О Верховном Суде Российской Федерации»[404] предусмотрено, что Верховный Суд Российской Федерации в целях обеспечения единообразного применения законодательства Российской Федерации дает судам разъяснения по вопросам судебной практики на основе ее изучения и обобщения.
Применительно к деятельности мировых судей в Российской Федерации наиболее актуальными представляются следующие постановления Пленума Верховного Суда РФ:
Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 29.04.1996 № 1(ред. от 16.04.2013) «О судебном приговоре»[405];
Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 29.06.2010 № 17(ред. от 09.02.2012) «О практике применения судами норм, регламентирующих участие потерпевшего в уголовном судопроизводстве»[406];
Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27.12.2007 № 52(ред. от 09.02.2012) «О сроках рассмотрения судами Российской Федерации уголовных, гражданских дел и дел об административных правонарушениях»[407];
Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 05.03.2004 № 1(ред. от 30.06.2015) «О применении судами норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации»[408];
Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 29.11.2011 № 17(ред. от 02.04.2013) «О практике применения судами норм главы 18 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регламентирующих реабилитацию в уголовном судопроизводстве»[409];
Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27.11.2012 № 26 «О применении норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регулирующих производство в суде апелляционной инстанции»;[410]
Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 28.01.2014 № 2(ред. от 03.03.2015) «О применении норм главы 47.1 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регулирующих производство в суде кассационной инстанции»[411];
Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 30.06.2015 № 29 «О практике применения судами законодательства, обеспечивающего право на защиту в уголовном судопроизводстве»[412];
Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 22.12.2009 № 28(ред. от 03.03.2015) «О применении судами норм уголовно-процессуального законодательства, регулирующих подготовку уголовного дела к судебному разбирательству» [413];
Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 31.10.1995 № 8
(ред. от 03.03.2015) «О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия»[414].
Дата добавления: 2016-01-05; просмотров: 18; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!