Oliver Smith. Sign of the Times
Ю-Лов. Регулярно происходят всплески интереса к реггей-культуре и к растафарианству. Как сказал в интервью немецкому журналу Riddim мой знакомый Нейл, ведущий селектор амстердамской саундсистемы King Shiloh, «растафарианство всегда актуально, сменяются правительства и стили поп-музыки, а послание Его Императорского Величества ничто не в силах остановить». Не оценивая содержание этого так называемого послания, в целом приходится признать, что Нейл прав. Уже не раз мода на ямайскую музыку возникала и проходила, возникала и проходила... Реггей-культура все время находит новые поля для новых всходов. Пять лет назад тот же Нейл рассказывал мне: «Мы, саундсистемы, только начали подниматься, и тут всех подрезал хаус». А хаус, если не ошибаюсь, пришел в начале 80-х. Сегодня хаус уходит, и саундсистемы получают новый стимул. В упомянутом уже интервью Нейл говорит: «Я 15 лет собирал аппаратуру и на сегодняшний день имею все, о чем мечтал – остается только работать!»
Доктор Дрэд. Вечная борьба хауса... и космоса.
Ю-Лов. В России реггей появился во второй половине 80-х, а сейчас происходит второй виток – этой темой заинтересовалось новое поколение. Многие из тех, кто тогда начинал, в культовом статусе у нынешних растаманов. Либо наоборот – открыто презираются ими как предатели или неудачники. Кстати, растаманы, что бы ни подразумевалось под этим словом – это одна из самых распространенных неформальных субкультур в современной России. Интересное упоминание присутствует в книге «Правозащитное движение в России. Коллективный портрет», в статье под названием «Культурные молодежные сцены России: между активностью и пассивностью»: «Растаманы – последователи культа растафари и поклонники музыки реггей. Эта субкультура близка к субкультуре хиппи, ее отличает отказ от материальных ценностей, духовные поиски, стремление к достижению состояния измененного сознания. Визуально растаманов можно узнать по «дрэдам» – множеству мелких косичек или свалянных локонов, латиноамериканской фолк-одежде с обязательными красно-желто-зелеными элементами» (М.: ОГИ, 2004. – с. 114). Наряду с растаманами в статье также упоминаются панки-анархисты, скинхеды, рейверы, некие клубисты и толкиенисты. Конечно, это довольно забавный пассаж, написанный не очень осведомленным человеком, но само появление подобного рода определений в столь специфической литературе весьма симптоматично.
|
|
|
Доктор Дрэд. Ну, здесь стоит подчеркнуть, что сейчас образ растамана – это просто общее место. Причем повсеместно, не только в России. Например, в фильмах science-fiction, если там возникает тема борьбы с Системой, обязательно среди героев-повстанцев появится какой-нибудь высокий чернокожий красавец с дрэдами. Это не обязательно растаман, но внешне типичный реггей-персонаж. Образ растамана также широко используется в коммерческой рекламе. Вообще мне кажется, что растаманы никогда не были так популярны, как сегодня. Конечно, это чисто внешняя популярность, без проникновения в суть.
|
|
|
Ю-Лов. Я, наверное, никогда уже не забуду случай, произошедший со мной в Берлине весной 2004 года. Я зашел в маленький продуктовый магазинчик в районе Митте, купить пива. У кассы со мной заговорил молодой чернокожий красавец с дрэдами. Узнав, что я из России, он воскликнул: «О, по-русски! Давай, давай! Спасибо!» Спросил, чем я занимаюсь, я ответил, поэт, мол. Он сказал, что он феранштальтер, т.е. устраивает разные мероприятия, в том числе и поэтические чтения, и поинтересовался, пишу ли я по-немецки и какая у меня тематика. И тут я, обнимая только что купленное пиво и улыбаясь новообретенному знакомцу, брякнул: «Моя тематика – реггей-музыка». Улыбка сошла с его прекрасного лица. Он нахмурился и произнес: «Ты что это имеешь в виду?» Я ответил: «Да я ничего, в общем-то, не имею в виду, так просто, увидел твои дрэды и сказал, реггей, мол, моя тематика!» Он еще сильнее нахмурился: «Чувак, а ты знаешь, что это – расизм? Ты вообще знаешь, что такое расизм?» Он был жестко настроен и не собирался мириться. Я сказал: «Да, я, кажется, знаю, что такое расизм!» Он пророкотал: «А по-моему, ты ни хрена не знаешь, что такое расизм! Вот мне тут про реггей говоришь, а знаешь ли ты, что я реггей и тех, кто его играет, ненавижу? Не буду я тебя на свои вечеринки приглашать, и вали-ка ты отсюда, пока жив». И я повалил прочь с пивом в обнимку. Из этого можно сделать интересный вывод, что для определенного процента чернокожего населения Европы отождествление с реггей-культурой оскорбительно. Хотя и у белых европейцев восприятие этой музыки неоднозначно. Когда я в одной немецкой компании поставил реггей, мне сказали: «Ой, да ты что, выключи эту музыку наркоманов! Давай лучше послушаем ABBA».
|
|
|
Доктор Дрэд. Есть и еще один стереотип восприятия реггей – это музыка солнечной страны, музыка жаркого чудо-острова, где море, песок, попугаи и добрые люди, которые, конечно, не очень любят работать, зато всегда готовы друг другу помочь... И едят фрукты целый день.
Ю-Лов. Что касается музыки, то могу засвидетельствовать, что многие музыканты не любят реггей и считают этот стиль скучным, однообразным, чересчур канонизированным. Зато уж те, кто играет реггей, считают, что любая другая музыка – это абсолютный отстой. Существует миф, что реггей, несмотря на свою внешнюю простоту, на самом деле настолько сложен, что сыграть его могут лишь истинные мастера. Особенно распространен этот миф среди белых музыкантов, курящих много марихуаны и ничего другого, кроме реггей, играть не пробовавших. Кроме того, утверждается, что ничего другого играть и не нужно, потому что реггей – это высшая форма музыкального искусства. И что на трех нотах в реггей можно сыграть то, что ни в каком джазе не сыграешь на ста нотах. Интересно, что отчасти это верно. В середине 90-х в России у меня там была группа, которая однажды распалась, и я пробовал набрать новый состав. Несколько раз пытался музицировать совместно с выпускниками джазового колледжа – увы, они действительно оказались неспособны сыграть реггей! Они не чувствовали дух этой музыки, все время срывались в демонстрацию виртуозного бегания пальцами по грифу гитары. С другой стороны, играть то, что я требовал от них, было просто скучно этим музыкантам. Реггей-минимализм чужд джазисту! Был еще у меня знакомый музыкант, гитарист, назовем его Леша, колоритнейший персонаж, в которого с первого взгляда влюблялись все женщины. Он любил рассказывать, как после какого-то случайного концерта, где он выступал со спонтанно собранным коллективом, конечно, безо всяких репетиций, к нему подбежал некий американец и попросил оставить автограф в специальной книжечке. «Зачем тебе мой автограф?» – спросил Леша. «Дело в том, что я собираю автографы лучших гитаристов мира!» «Ну, хорошо, вот тебе мой автограф!» Леша расписался и вдруг заметил, что на соседней странице красуется размашистый автограф...
|
|
|
Доктор Дрэд. Ричи Блэкмора!
Ю-Лов. Нет, ты не угадал, это был Карлос Сантана. Короче, этот второй после Сантаны гитарист тоже утверждал, что легко может сыграть реггей – и действительно, на моих глазах он на слух снимал любые партии бас-гитары в песнях Боба Марли. В пять секунд! Слушал один раз и начинал играть то же самое. А тогда готовился первый фестиваль Боба Марли. Там и мы должны были выступать, и Леша с коллегами-музыкантами, которые взяли его на бас играть пять песен Боба Марли. За день Леша снял все эти песни. Я, будучи уверенным, что реггей – это невероятно сложная музыка, доступная лишь посвященным, не мог в это поверить: как же так, снимать с такой легкостью басы Боба Марли! И вот они вышли, Леша на басу, и отыграли эти песни Боба Марли один к одному, с диким драйвом.
Доктор Дрэд. То есть он смог, да?
Ю-Лов. Леша тряс волосами, закатывал глаза, блестел зубами, как Луи Армстронг, а под конец дал соло на басу. В принципе, и барабанщик, и гитарист сыграли хуже, чем он, и если бы не Леша, никакого концерта у них не вышло бы. Так что на самом деле реггей и вправду не такой уж сложный стиль... Потом Леша уехал куда-то в Париж, а реггей-музыку бросил. Существует, правда, еще один миф: что уметь играть вообще не нужно, а нужно вовремя просветление получить, и вот тогда ты сумеешь сделать правильный реггей.
Доктор Дрэд. Мне кажется, сегодня многие белые музыканты достигли неплохих результатов. Не знаю, помогло им просветление или что-то иное... Вот, к примеру, тот же немец Тильман Отто, выступающий под псевдонимом Джентльман. Он много играет и записывается с ямайскими музыкантами, работал, например, с Бобби Диджиталом, так что это серьезный уровень, уважаемый человек. Хотя мне, признаюсь, скучновато его слушать.
Y.4. Домой, в Небесный Иерусалим!
Open your eyes... and be wise
Take u awake and realise
Life is blood we all possess
Blood is where life existance rest
The blood that moulds is always red
Life continues even when skin is dead
Mutabaruka. Skins
Ю-Лов. Как в любой полноценной структуре, в реггей есть все составляющие. Ты можешь там найти любой негатив и любой позитив. Там есть совершенно расколбашенные перцы, которые гонят что им на ум взбредет, как Ли Перри, и есть закоренелые растаманы, годами талдычащие одну и ту же нудятину, как Рас Сэм Браун, царствие ему небесное.
Доктор Дрэд. Ли Перри – это, конечно, космонавт. Особый пример индивидуального, так сказать, развития – или деградации... Конечно, это настоящий реггей-музыкант, но при этом играл-то он всю жизнь самые разные вещи. С растафарианством у него тоже отношения непростые, мягко говоря. А когда в 80-е, по приезде в Нью-Йорк, он стал вдруг вудуистом, то вообще сбрил свои дрэды. Но в последнее время в его бреду все равно постоянно повторяется эта символика: и Вавилон, и Растафарай.
Ю-Лов. Последние два понятия – это ключевые слова...
Доктор Дрэд. Это кликухи!
Ю-Лов. И кличи.
Доктор Дрэд. Да. Как «Банзай!».
Ю-Лов. Я это сам испытывал. Выходишь на сцену, сказать-то особенно нечего, люди в зале галдят. Ну, крикнешь там: «Джа! Растафарай!» И толпа воспрянет сразу, прислушается, и ты как-то уже не зря вечер провел. Бывало даже, на поэтических чтениях, предельно далеких от реггей-проблематики, я этими кличами довольно успешно привлекал внимание публики. А в начале 90-х, когда мы пели наши песни в России, никто ничего не понимал, но на всех, и на нас самих, это очень сильно действовало: «Джа-а-а... Растафарай!! Селассиай!!!» Вспоминается один диковатый эпизод, когда году в 90-м к нам, растаманам, в гости зашел один одесский психолог-любитель и угостил всех подпольно произведенным пи-си-пи. И мы под сильной дозой этой дряни начали играть на гитарах, а психолог-любитель барабанил в барабан, и мы играли и пели: «Джа! Джа!». Безумие полное! Кстати, вот еще одна тема: что музыканты пропагандируют на сцене и как они бывают далеки от этого в своей реальной жизни. Разрыв между доктриной и человеком. В бывшем СССР встречал жутких, чернейших торчков, хрипевших про позитивные вибрации, или чистейших сердцем молодых людей со спутанными дрэдами, постоянно молившихся Джа, не евших мяса. Он комара не прихлопнет – и приторговывает марихуаной...
Доктор Дрэд. Если бы им предложили устриц, они бы не стали их есть, потому что Джа запретил.
Ю-Лов. Да. И сейчас такие люди существуют, конечно. В основном это молодые люди...
Доктор Дрэд. Как они справляются с таким несоответствием: белые люди веруют в Джа – Бога черных людей? Как сказал Гарвей: нам нужен эфиопский Бог! Бог един, но каждый народ видит Его сквозь собственные очки... И коронация Хайле Селассие – это было пришествие Бога для черных. Я не думаю, что кто-то из этих людей, о которых ты говоришь, даже самые информированные из них, смогут дать внятный ответ на этот вопрос.
Ю-Лов. Это наша задача – давать внятные ответы на все эти интересные вопросы.
Доктор Дрэд. Мы, конечно, попытаемся.
Ю-Лов. Кстати, новое поколение людей, увлекающихся реггей-культурой в России – это очень информированные люди. Благодаря Интернету они получают всю информацию из первых рук, заказывают свежайшие ямайские сорокапятки, скачивают через пиринговые сети всю необходимую музыку, обмениваются ею.
Доктор Дрэд. Это люди, знающие иностранные языки, ориентирующиеся в информационных потоках...
Ю-Лов. Да. 15 лет назад таких людей не было. Мы были и более наивны, и хуже информированы. Общался я недавно, к примеру, с людьми 20-летнего возраста, которые вовсю трещат на патуа. Это уже почти как здесь, в Германии, где люди и на Ямайку ездят, и патуа изучают, и даже Джа молятся по указаниям персонального ямайского гуру. Тут что интересно... В той же России много людей, довольно иронично относящихся к посланию религиозных реггей-песен, но продолжающих слушать эту музыку. Магия музыки очаровывает. А проблема решается просто: во-первых, можно сказать, да меня это все не интересует, просто я люблю такой музон! Подобный подход очень распространен среди любителей дансхолла. Во-вторых, как один мой знакомый остроумно заметил, да, я согласен, что это Бог для черных и что первый человек, Адам, был черным, то есть белые люди произошли от черных, то есть и я произошел от черных, значит, я негр и это мой Бог тоже! В-третьих, возможно совершенно неожиданное отождествление растафарианства с тем, что тебе нравится, например, с православием. Можно сказать: да, я люблю реггей, и я устремляюсь к своим корням, а так как я русский, то мои корни – это православие, и вот я растаман и православный одновременно! Растафарианство – это православие. Все просто.
Доктор Дрэд. Мне сейчас в голову пришел еще один вариант ответа на то, почему так странно повел себя этот человек, с которым ты разговорился, когда покупал пиво. Он говорил о расизме, но под расизмом на самом деле подразумевался даже не твой подход, не то имелось в виду, что ты расист, если говоришь про реггей, увидев его дрэды. Возможно, он имел в виду, что реггей-культура, что растафарианство – это расизм! Ты расист, потому что ты любишь реггей, а это и есть пропаганда расизма – пропаганда превосходства черной расы.
Ю-Лов. Хм, это интересно... Тогда жаль, что я с ним дальше не продолжил разговор... Он меня, конечно, обломал тогда. Но ведь он мог иметь в виду, что он не любит реггей-музыкантов, потому что они расисты...
Доктор Дрэд. Да. Черные расисты. А он просвещенный черный и уже эмансипировался от подобных представлений, которые распространяют эти отсталые реггей-музыканты. Расизм – это идеология, построенная на представлении о том, что существуют некие изначально данные расы как незыблемые категории. Они никогда не меняются, передаваясь из поколения в поколение. И какая тут разница: белый расизм, черный расизм, желтый расизм...
Ю-Лов. Как говорили в СССР: сионизм – это фашизм! А гарвеизм – это расизм.
Доктор Дрэд. Сионизм – это тоже расизм, по большому счету.
Ю-Лов. С другой стороны, будучи афро-карибским растаманом, ты призываешь: назад в Африку! Но ведь Африка – это мать всего человечества, значит, этот лозунг теоретически могут подхватить и черные, и белые, и гнутые-горелые. А кроме того, я слышал и такое объяснение: какая Африка? Зачем туда ехать? Там голод, войны, болезни. Репатриация в Африку должна пониматься в духовном смысле. Домой, в Небесный Иерусалим!
Доктор Дрэд. В этой связи хочется вспомнить один из интересных фактов в эпоху возникновения растафарианства, в начале 30-х годов. Леонард Хауэлл, считавшийся учеником Гарвея, человек, который его как минимум видел, но уже принадлежал к следующему поколению загоревшихся идеей черной расы, сделал фотографии Хайле Селассие, размножил их в большом количестве и продавал по шиллингу. Он утверждал, что это эфиопские паспорта. Было продано несколько тысяч таких «паспортов». Самое интересное, что многие люди, и не только из Кингстона, но и из других городов, восприняли это буквально. Они продавали весь свой скарб, покупали хауэлловские паспорта и думали, что скоро поедут в Эфиопию, на Родину предков.
Ю-Лов. Только став растаманом, ты поймешь это, брат! Впрочем, став растаманом, ты уже не будешь требовать объяснений.
Доктор Дрэд. Да, это вопросы веры, а в них, как всегда, царит полный разнобой. А что касается расизма... На самом деле, именно тот способ рассуждения, к которому мы прибегаем, когда пытаемся проанализировать поведение человека, столкнувшегося с тобой в магазине, это и есть расизм. Наша якобы толерантность, которая все, что касается таких разговоров, называет расизмом – это и есть расизм! А в годы, когда действовал Гарвей, какой это был расизм? Это было движение людей бесправных и обездоленных. Когда сейчас какой-нибудь рэпер где-то в Голливуде, сидя в своей понтовой тачке и поглаживая голдовую цепару, начинает рассуждать о превосходстве черной расы – это имеет совсем другое содержание, нежели у первых растафари в 30-е годы, когда их преследовали и сбривали им дрэды. И они вполне логично говорили о том, что надо вспомнить о своих корнях и готовиться к восстанию. Это совсем другое! Или американские чернокожие, которые не имели никаких гражданских прав и вплоть до 60-х годов ХХ века на одну скамейку с белым не могли сесть. Люди, которые подобную дискриминацию испытали на собственной шкуре, еще живы! Так что называть это расизмом... Скорее это укладывается в рамки типичного освободительного движения.
Ю-Лов. Смотри, мимо нас бежит человек в майке, кажется, с изображением Ли Перри!
Доктор Дрэд. Точно! Ха-ха! Причем это уже пятый или шестой с реггей-символикой, с того момента, как мы здесь, на этой скамейке... Сели, называется, про реггей поговорить!
Ю-Лов. Причем это ведь тоже символ: немецкий человек занимается джоггингом в майке с курящим косяк Ли Перри! Вот он, новый синкретизм современной культуры. Человек может любить реггей, считать себя растафари и православным одновременно, курить ганджубас, работать в офисе и при этом быть расистом!
Доктор Дрэд. Вот ведь сколько вопросов возникает в связи со всем этим...
Ю-Лов. И даже самая безобидная попытка на них ответить может привести...
Доктор Дрэд. К непоправимым последствиям!
Дата добавления: 2015-12-17; просмотров: 19; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!