ДИАЛОГИ И ОПРЕДЕЛЕНИЯ — В ПОИСКАХ НАУКИ О ДУШЕ

 

Когда я говорю о психологии Будд, следует помнить, что на самом деле это никакая не психология. Просто я вынужден пользоваться словами. Ни одно слово здесь не адекватно, но я вынужден пользоваться какими-то словами — ты всегда должен относиться к ним критически. В действительности это нельзя называть психологией. Психология подразумевает работу с умом, а Будда — это не-ум. Психология подразумевает, что ум функционирует, думает, строит планы, беспокоится, воображает, грезит, — а Будда не грезит, не строит планов, не беспокоится, не думает. Он просто существует. Как камень, как дерево, как река — с единственным отличием, огромным отличием, которое состоит в том, что он существует без ума, но с полным осознанием.

Это осознание невозможно понять извне. Если ты попытаешься понять его, это будет только недопонимание. Нет никакого способа исследовать осознание при помощи инструментов — никакого способа. Оно не отобразится на графиках. Все, что отображается на графиках, принадлежит уму и не выходит за его пределы. То, что за пределами ума, — за пределами понимания. Необходимо стать Буддой, необходимо стать просветленной душой, необходимо самому прийти к этому осознанию.

 

Твой ум — не твой

 

Ум — в тебе, но в действительности он представляет собой проекцию общества внутрь тебя. Он — не твой.

У ребенка от рождения нет ума. У него есть мозг. Ум — идеология. Мозг — механизм. Мозг питаем обществом, и каждое общество создает ум в соответствии со своими собственными программами. Именно поэтому в мире так много разновидностей ума. Индуистский ум, несомненно, отличается от христианского ума, а коммунистический ум — от буддийского.

Но у индивидуума возникает заблуждение, что ум принадлежит ему, вследствие чего человек действует в соответствии с требованиями общества, следует за обществом, и при этом ему кажется, будто он функционирует независимо.

Твой ум — не твой. Это главное, что нужно запомнить. Твой ум — имплант общества, в котором ты родился по воле случая. Если бы ты родился в христианской семье, но потом сразу же попал в магометанскую, у тебя был бы не такой ум, как сейчас. У тебя был бы совсем другой ум — настолько другой, что ты и представить себе не можешь.

Один из гениев нашего времени, Бертран Рассел, изо всех сил старался избавиться от христианского ума — не потому, что он христианский, а потому, что был навязан ему другими. Он хотел иметь свой собственный свежий взгляд на вещи. Не хотел смотреть на мир через чужие очки — хотел вступить в контакт с реальностью прямо и непосредственно. Хотел иметь свой собственный ум. В общем, дело не в том, что Бертран Рассел был против именно христианского ума. Он делал бы то же самое, если бы был индуистом, он делал бы то же самое, если бы был магометанином, он делал бы то же самое, если бы был коммунистом.

Вопрос в том, твой ли собственный ум у тебя или он имплантирован другими — ибо имплантированный другими ум служит не тебе, но их целям.

В течение многих лет в Советском Союзе в каждом ребенке воспитывали коммунистический ум. Один мой друг, Рауль Санкритаяна, бывал в Советском Союзе и посетил там школу. Он спросил у какого-то мальчишки: «Ты веришь в Бога?» Ребенок посмотрел на него потрясенно и сказал: «Вы из какого века приехали? Люди верили в Бога только в далеком прошлом, во времена всеобщей безграмотности. Бога нет». И тот ребенок будет всю жизнь верить, что это подсказывает ему его собственный голос. Но это не так. Это — голос общества, и он служит интересам правителей этого общества.

Родители, учителя, священники, вся образовательная система воспитывали в тебе определенный тип ума, и всю свою жизнь ты пользуешься именно им. Это — чужая жизнь. Именно поэтому в мире так много страданий: никто не живет настоящей жизнью, никто не живет собственной жизнью — каждый следует приказам своего импланта.

Бертран Рассел изо всех сил старался избавиться от этого имплантированного ума и даже написал книгу «Почему я не христианин». Но в письме к другу он признается:

Хотя я и написал эту книгу и действительно верю, что не являюсь христианином, верю, что отринул этот ум, — где-то глубоко во мне он еще сохранился. Однажды я спросил себя: «Кто величайший человек в истории?» Рассудком я знаю, что это Гаутама Будда, но все же я не могу поставить Гаутаму Будду выше Иисуса Христа.

В тот день я понял, что все мои усилия пошли прахом. Я все еще остаюсь христианином. Рассудок подсказывает мне, что Иисус Христос не идет ни в какое сравнение с Гаутамой Буддой, — но это всего лишь рассудок. Эмоции, чувства не позволяют мне поставить Гаутаму Будду выше Иисуса Христа. Иисус Христос остается в моем подсознании и по-прежнему влияет на мои отношения, мои подходы, мое поведение. Мир думает, что я больше не христианин, но я знаю... Как же сложно избавиться от этого склада ума! Они взращивали его так ловко, так умело.

И это долгий процесс. Ты никогда об этом не задумывался. Человек живет семьдесят пять лет, и двадцать пять из них он проводит в школах, колледжах, университетах. Треть жизни посвящена развитию ума определенного типа.

Бертран Рассел потерпел неудачу, потому что не знал, как избавиться от ума. Он сражался, но ему пришлось нащупывать свой путь во тьме. Существуют абсолютно надежные методы медитации, позволяющие тебе отделиться от ума, после чего ты можешь очень легко его отбросить. Но, не отделившись от ума, ты не можешь его отбросить — кто будет отбрасывать? И что отбрасывать? Бертран Рассел использовал одну половину своего ума для борьбы со второй половиной, и обе они были христианскими — невозможная борьба!

Есть научные доказательства. И одно из важнейших научных подтверждений дал Дельгадо. Он обнаружил в мозгу семь сотен центров. Каждый центр способен вмещать огромное количество знаний; это что-то вроде магнитофонной записи. Эксперименты Дельгадо поражают: он стимулирует тот или иной центр при помощи электрода, и человек начинает говорить. Он прекращает стимуляцию, и человек перестает говорить. Он снова подключает электрод, человек опять начинает говорить — сначала.

Сам Дельгадо так и не понял, каким образом «пленка» перематывается на начало, — но человек всегда начинает с самого начала. Не имеет значения, на чем ты его прервешь, — подопытный потом не возобновляет свою речь с того места, где он остановился в прошлый раз. Но что это за автоматический процесс в уме, который заставляет человека начинать с самого начала, пока еще неизвестно.

Зато известно, что можно имплантировать электрод в мозг и управлять им при помощи дистанционного пульта. Дельгадо продемонстрировал это в Испании, во время корриды. Он имплантировал электрод в мозг самому сильному быку, а затем встал посреди арены и начал размахивать красным флагом. Бык яростно бросился к нему. Люди затаили дыхание: «Сейчас бык убьет одного из величайших гениев нашего времени!» Но они не знали, что у Дельгадо в кармане лежал пульт дистанционного управления — маленькая коробочка с кнопкой.

В тот самый миг, когда бык был готов ударить, когда он находился в нескольких дюймах от Дельгадо, тот нажимал на кнопку и животное замирало как вкопанное. Он повторял этот трюк много раз. Бык снова и снова яростно бросался на Дельгадо, но останавливался, как только тот нажимал кнопку.

Дельгадо говорит: «Рано или поздно это открытие станет либо благословением, либо проклятием для человечества».

Можно вживить такой электрод каждому ребенку. Тогда ты получишь очень послушных людей — не будет бунтовщиков, не будет революционеров, но при этом жизнь утратит всякое очарование! Люди превратятся в растения — научно порабощенные особи. Причем они даже знать об этом не будут, потому что дистанционный пульт будет находиться в столице, в руках у правительства.

Эта технология может принести пользу: предупреждение преступлений, предотвращение убийств, перевоспитание воров, трансформация насильников, — но она же таит в себе и опасность. Человек, обладающий властью, может превратить всю страну в рабов. И ты ничего не сумеешь сделать, потому что ничего не узнаешь. Помни: внутри черепа, там, где расположен мозг, человек ничего не чувствует. Даже если к тебе в череп поместить камень, ты об этом не узнаешь — там нет чувствительных нервов, которые сообщили бы тебе об этом.

Дельгадо применял в своих исследованиях высокотехнологичный метод, но общество давным-давно делает то же самое, вживляя людям идеи... Этот метод стар, как воловья упряжка. Он отнимает много времени — целых двадцать пять лет, и он не совсем надежен — некоторое количество революционеров все же не подвержено его воздействию, некоторое количество бунтовщиков рождается на свет. И это хорошо, что есть люди, ускользающие от порабощающих структур общества, потому что именно они добывают знания, именно они обеспечивают прогресс науки, именно они бросают вызов старым предрассудкам.

Но общество хочет делать тебя под копирку — ему не нужны оригиналы.

Метод, используемый для того, чтобы создать в тебе ум определенного типа, состоит в том, чтобы вновь и вновь повторять определенные вещи. Если постоянно повторять ложь, она начинает превращаться в правду — ты забываешь о том, что с самого начала это ложь.

Адольф Гитлер в свое время начал врать немецкому народу, что во всех несчастьях их страны виноваты евреи. Теперь это кажется полным абсурдом — это все равно что говорить, будто во всех бедах виноваты велосипеды, а стоит сломать велосипеды, и с несчастьями будет покончено. В действительности евреи были хребтом Германии — именно они создали богатство этой страны. И у евреев не было своего государства — где они жили, там и было их государство. У них не было особой альтернативы; они не могли предать и делали для благосостояния страны все то же самое, что делал любой немец.

Но Адольф Гитлер в своей автобиографии пишет: «Не имеет значения, что ты говоришь, ибо правды не существует. Правда — та же ложь, но повторяемая так часто, что все забывают, что это ложь». Таким образом, по мнению Гитлера, единственная разница состоит в том, что ложь свежа, а правда стара — другой разницы нет. И кажется, в этом утверждении есть доля истины.

Взять, к примеру, христианство, индуизм, магометанство — эти три религии повторяют детям, что Бог есть. Джайнизм, буддизм и даосизм твердят, что Бога нет. Три религии первой группы порождают определенный ум, и жизнь их последователей наполнена идеями о Боге, аде, рае и молитвах. В религиях второй группы молитвы нет, потому что молиться некому — Бога нет. Даже вопрос об этом не стоит.

В коммунистических странах не верят даже в то, что у человека есть душа, и каждому ребенку постоянно твердят, что человек — это только материя, а когда он умирает, то просто умирает и все — ничего не остается. Души нет, а сознание — побочный продукт. И каждый коммунист повторяет это как непреложную истину.

Адольфа Гитлера нельзя упрекнуть в том, что его слова совершенно абсурдны. Действительно, создается впечатление, что, если повторять людям что-то, они постепенно начинают в это верить. А если повторять что-то столетиями, сказанное превращается в драгоценное наследие.

Твой ум — не твой. И твой ум не молод. Ему сотни лет — три тысячи лет, пять тысяч лет.

Я хочу, чтобы ты понял: это — не твой ум, и тебе необходимо отыскать свой собственный ум. Находиться под чьим-то влиянием — психологическое рабство. А жизнь предназначена не для рабства. Она для того, чтобы вкусить свободу.

Такая штука, как истина, существует, но с тем умом, что есть у тебя сейчас, ты ее никогда не познаешь — потому что этот твой ум полон лжи, которую твердили из века в век. Ты сможешь найти истину лишь тогда, когда полностью отринешь свой ум и посмотришь на мироздание свежим взглядом, как новорожденный, — тогда все, что ты ощутишь, будет истиной. И если ты будешь все время пристально следить за тем, чтобы никто не мешал твоему внутреннему росту, наступит момент, когда ты станешь настолько настроен на мироздание, настолько един с мирозданием...

Лишь этот опыт — религиозный. Он не иудейский, не христианский, не индуистский. Как вообще опыт может быть иудейским, индуистским или магометанским? Ты никогда не замечал, насколько нелепа сама эта идея. Ты съедаешь кусочек пищи, он вкусный — но разве он христианский, или индуистский, или буддистский? Ты пробуешь кусочек на вкус — и находишь его сладким, но разве он коммунистический? Разве он материалистический или духовный? Эти вопросы нелепы. Он просто сладкий, просто вкусный.

Когда ты воспринимаешь мироздание напрямую, без всяких посредников, без какого бы то ни было ума, навязанного тебе другими людьми, ты ощущаешь вкус того, что несет тебе трансформацию, что делает тебя просветленным, пробужденным, что возносит тебя на самую высокую вершину сознания.

Большего удовлетворения нет. Более высокой радости нет. Более глубокого расслабления нет.

Ты пришел домой.

Жизнь превращается в наслаждение, песню, танец, праздник. Я называю такую жизнь религиозной.

Я хочу, чтобы все были религиозными, но не хочу, чтобы кто-то был христианином, индуистом, магометанином, потому что все это — барьеры, которые никогда не позволят тебе стать религиозным. Ведь это же очевидно: Гаутама Будда не буддист, он никогда не слышал слова «буддизм», Иисус Христос не христианин, он никогда не слышал слова «христианство», и, несомненно, он не иудей, иначе иудеи его не распяли бы. То, что иудеи решили распять Христа, свидетельствует о том, что он отринул ум, который они ему дали для пожизненного пользования, и говорил вещи, которые не были заложены в данный ими ум.

Иисус сам постоянно напоминает им об этом. Он говорит: «Вы слышали, что сказано пророками древности (а кто такие пророки древности? Все они — иудеи), — «Око за око и зуб за зуб». А Я говорю... кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую». Это не согласуется с иудейским умом. Иудейский Бог провозглашает: «Я не добр! Я очень гневливый Бог, очень ревнивый. Помни, что Я — не твой дядюшка». Итак, у нас есть слова: «Я — не твой дядюшка, Я не добр, Я ревнив, Я гневлив». А Иисус заявляет: «Бог есть любовь».

Я пытаюсь показать, что Иисус отринул иудейский ум и поплатился за это — был распят. Распятие стало расплатой за отказ от иудейского ума. Он был опасен, поскольку поставил под сомнение ум других людей: «Наш Бог говорит, что Он гневлив и ревнив — Он сокрушит всех, кто выступит против Него, а Иисус говорит, что Бог есть любовь. Иисус против нас».

Его убили — он не был иудеем. И он не был христианином, потому что слова «христианин» не существовало в иврите и слова «Христос» не существовало в иврите. Его называли «мессия» — эквивалент слова «Христос». Христос — греческое слово. Оно вошло в употребление через три сотни лет, когда высказывания Иисуса были переведены на греческий язык. Тогда мессия стал Христом, а его последователи — христианами.

Гаутама Будда не был индуистом. Он родился в семье индуистов, но отрекся от нее — отрекся в тот самый день, когда начал поиск истины. Обрати внимание на простое обстоятельство: индуисту нет нужды искать истину, она уже дана ему в готовом виде. Ее дает ему традиция, религия, писания — ничего искать не нужно. В тот самый день, когда Гаутама Будда отправился на поиски истины, он отринул индуистский ум. И, конечно, он не был буддистом — так назвали его последователей индуисты, чтобы отличить их от себя. Но у Будды был свой собственный ум.

Иметь свой собственный ум в этом мире — величайшее богатство. Но ни одно общество не позволяет этого, все общества держат тебя в нищете. Что касается тебя, все общества, в особенности те его представители, которые обладают властью — в силу ли своего богатства, или политического поста, или положения в религиозной системе, или знаний, или каких-либо других факторов, — те, кто обладают властью, не хотят, чтобы у людей был собственный ум. Это противоречит их интересам. Они хотят видеть не людей, но овец, не индивидуумов, но толпу, нуждающуюся в поводыре, ждущую, чтобы ей сказали, что делать... не имеющую собственного ума, собственных идей, собственного сознания — зависимую.

Страх, что кто-то будет другим, будет чужаком, будет посторонним, одинаково силен во всех обществах по одной простой причине. Ни одному обществу не хватит смелости принять тебя, если не оно сформировало твой ум, потому что тогда общество не может полагаться на твою покорность, не может надеяться, что ты не станешь возражать против чего-то, или сомневаться в чем-то, или проявлять скептичность в отношении чего-то.

Ни одному обществу не нужны чужаки, посторонние. Почему весь мир боится меня? Я не террорист. Я не делаю бомбы и не убиваю людей. Я не склонен к насилию. Но они охотнее принимают террористов.

Именно это произошло в Германии... Правительство запретило мне въезд в Германию, издав резолюцию о том, что я — опасный человек и впускать меня в страну нельзя. И в то же время они позволили провести на своей территории конференцию всех террористических группировок Европы. Я был потрясен! Все эти террористические группировки, совершавшие убийства, угоны самолетов, взрывы в посольствах, похищения людей, — им разрешили провести международную конференцию, а мне запретили приехать в страну на четыре недели в качестве туриста.

Но у этих террористов такой же ум, как у всего немецкого общества.

Очень странный феномен. В один день с Иисусом должны были распять еще троих, и по традиции одного из них должны были помиловать — кого именно, решал народ. Понтий Пилат был уверен, что они отпустят Иисуса. Ведь Иисус был невиновен — он никому не причинил вреда. Но толпа кричала: «Мы хотим Варавву!» — а Варавва был отпетым преступником. Он убивал, насиловал... совершил все преступления, какое ни назови.

Не стоит удивляться, потому что Варавва принадлежал к числу иудеев. Пусть он был убийцей, но ум имел иудейский. А Иисус хоть и не повинен ни в чем, но его ум уже не иудейский, он — чужак, он опасен. Варавва не опасен. Что он может сделать? Максимум убьет еще несколько человек. А Иисус способен разрушить всю структуру общества, потому что оно держится только на предрассудках.

Даже сам Варавва не мог поверить. Он подумал, что тут какое-то недоразумение: «Во всей стране нет большего злодея, чем я, а этот несчастный Иисус виноват лишь в том, что он ходил и разговаривал с людьми... Но никто не просит, чтобы освободили его». Ни один голос не прозвучал в поддержку Иисуса, зато из тысяч глоток раздавалось: «Варавву! Мы хотим Варавву!» Если разбираться в психологической основе произошедшего, все очень просто. Все эти террористы, которые проводили свою конференцию в Германии, вполне приемлемы: у них тот же самый ум, та же самая политика. Они — часть того же самого прогнившего общества. А меня нельзя впустить — они вбили себе в голову, что я развращаю людей. В том же обвиняли Сократа, дескать, он развращает людей, а все, что делал Сократ, — это учил людей иметь свой собственный ум.

Все великие мастера мира век за веком твердили одно: «Имей собственный ум и собственную индивидуальность. Не прибивайся к толпе. Не будь шестеренкой в общественном механизме. Будь индивидуумом — будь сам по себе. Живи, глядя на мир собственными глазами, слушай музыку собственными ушами».

Но мы не пользуемся собственными ушами, собственными глазами и собственными умами — нас всему учат, и мы послушны.

Для прогнившего общества отклонения опасны. Особенно это касается Запада, где никогда не существовало самой идеи просветления — потому что просветление означает просто выход за пределы ума. Выйдя за пределы ума, ты становишься собой.

Запад никогда не поддерживал идею просветления. Она против общества, против религии — она никогда не вызывала интереса на Западе.

Думать об истине — это пожалуйста. Вот почему западная философия достигла таких высот и глубин. Но она всегда только думала об истине. Это как если бы безумец думал о здравом рассудке, слепец — о свете. Сколько бы слепец ни думал о свете — какие бы ни создавал грандиозные мысленные конструкции о том, что есть свет, — все это не будет иметь ни малейшего отношения к свету. Для света нужны глаза.

Нельзя думать об истине, потому что мышление осуществляется умом, который полон лжи и только лжи. Как можно думать об истине? Ее можно найти лишь тогда, когда ты отбрасываешь ум.

Мы на Востоке говорим, что истина — это опыт, который приходит к нам в состоянии не-ума, в состоянии за пределами ума. Но на Западе этой идеи никогда не было. И отсюда нам становится очевидной одна вещь: философия — западное явление. На Востоке нет ничего похожего на философию.

Это очень странно: Восток намного старше, не меньше чем на десять тысяч лет, но на Востоке нет ничего похожего на философию. Так называемая «восточная философия» — терминологическая ошибка. Восточный аналог философии называется даршан, что значит «видеть». Это не имеет ничего общего с мышлением; само слово даршан означает «видеть».

Я называю это филосией в противовес философии, потому что философия означает «думать», а филосия означает «любовь к видению»*. Просто для того, чтобы люди не вышли за пределы ума и стали опасными для общества, была выдумана подмена филосии — философия.

Ни один философ не приобретает опыт. Ни один философ не становится просветленным или пробужденным. Он остается на тех же позициях, что и все вы, настолько же неосознающим, как все вы.

Даршан , филосия — совсем другой подход. Это подход через свидетельствование — ты не думаешь, но становишься свидетелем собственного ума, оставаясь на некоторой дистанции от своих мыслей. Когда ты просто смотришь на них, словно находишься на горе, а движение ума происходит где-то внизу, в долине, рано или поздно наступает момент, когда мысли исчезают, потому что они живут только благодаря тому, что ты отождествляешь себя с ними. Их жизнь — паразитирование, они сосут твою кровь. Если ты удаляешься от мыслей и не даешь им свои соки, они съеживаются и умирают. И когда в тебе нет мыслей, а есть одна только безмерная тишина, колоссальное ничто, только наблюдатель и нечего наблюдать... Это момент освобождения от пут ума. И это момент начала новой жизни.

Но окружающим может показаться, что ты сошел с ума, потому что с этого момента твое поведение изменится. С этого момента ты будешь оригинальным — ты перестанешь быть частью толпы. Люди станут думать, что с тобой что-то не так. И это странно, потому что не так именно с ними! Однако в каком-то смысле ничего странного в этом нет. Если зрячий окажется в обществе слепых, никто не поверит, что у него есть глаза. Все предположат, что ты страдаешь от какой-то безумной иллюзии — потому что им-то, дескать, известно, что глаз не существует. Ни у кого нет глаз, откуда же они у тебя?

На Западе просветленного называют безумцем.

Причина, по которой люди на Западе сходят с ума, в том, что вы создали в своем мире столько напряжения, тревоги и боли и в то же время дали людям такой гнилой ум, что он просто не выдерживает. Наступает момент, когда происходит срыв. А когда происходит срыв, человек проваливается ниже уровня ума. Поэтому психоанализ — сугубо западное явление. На Востоке нет ничего похожего на психоанализ.

На Востоке мы работаем над тем, чтобы совершался прорыв, а не срыв. Прорыв помогает тебе подняться над умом, а срыв низвергает тебя на недочеловеческий уровень. И за это несет ответственность общество. Оно дает тебе слишком много амбиций, которые ты не можешь реализовать. Оно дает тебе слишком много желаний — желание денег, желание власти, которые ты не можешь удовлетворить. Общество учит тебя карабкаться по лестнице успеха, все выше и выше, да еще и торопит — жизнь коротка, а сделать нужно очень много! Нет времени на жизнь, нет времени на любовь, нет времени на радость.

Люди постоянно откладывают все по-настоящему значительное на потом. Веселиться они будут завтра, а сегодня нужно добывать деньги... больше денег, больше власти, больше вещей. Любить они будут завтра, сегодня некогда. Но это завтра не наступает никогда, и вот однажды они обнаруживают, что у них уже полным-полно денег, они вскарабкались на вершину лестницы и дальше двигаться некуда — разве что прыгать в пруд. Они даже не могут сказать другим людям: «Не лезьте сюда», — потому что тогда будут выглядеть глупо. Представь, что, став президентом страны, ты говоришь: «Здесь ничего нет, поэтому нет смысла карабкаться. Это всего лишь лестница, которая никуда не ведет». Ты будешь чувствовать себя очень глупо.

Поэтому люди продолжают притворяться, что чего-то достигли, что они что-то нашли, но глубоко в душе чувствуют пустоту и бессмысленность, чувствуют, что растратили свою жизнь впустую. И если это приводит их к срыву, то ответственность за него несет общество. Оно сводит людей с ума.

На Востоке ты не найдешь столько безумцев, столько самоубийц. А ведь Восток беден, настолько беден, что многие люди даже не каждый день едят. Было бы логично, если бы здесь, на Востоке, люди чаще сходили с ума, чаще совершали самоубийство. Но нет, они не сходят с ума, не совершают самоубийств. Кажется, они вполне удовлетворены жизнью, потому что ум, который дает им общество, не включает в себя амбиции. Вернее, общество тоже дает им амбиции, но такие, которые касаются иного мира. Этот же мир проклят.

Постарайся понять... Восточное общество тоже дает людям амбиции — достичь рая, постичь Бога, — но эти амбиции противоположны мирским амбициям. Они призывают: «Отрекись от мира! Здесь только тени. Этот мир иллюзорен». В течение тысяч лет люди думали, что этот мир иллюзорен, что он не стоит того, чтобы о нем волноваться, — не лучше ли обратить свой взор к тому, что реально? Вот почему люди не сходят с ума. Даже в полной нищете, в болезни, на пороге смерти ты не найдешь в них озабоченности — и поэтому им не нужна психотерапия.

Психотерапия — сугубо западное явление, она нужна западному уму. Вначале западный ум создает всевозможные желания и амбиции, которые рано или поздно приводят к срыву, и в результате возникает потребность в психотерапии. Сейчас это самая высокооплачиваемая профессия — но самое странное, что психотерапевты совершают самоубийства чаще, чем представители любых других профессий, — вдвое чаще. И психотерапевты сходят с ума вдвое чаще, чем представители других профессий. И эти люди помогают кому-то сохранить рассудок? Сумасшествие.

Но порядок навести можно. Это просто вопрос осознания того, что имеющийся у нас ум не способен встретиться с реальностью, потому что реальность — вот она, а уму две тысячи лет. Разрыв слишком велик, и ум не в состоянии встретиться с реальностью. Уму нужно идти с реальностью шаг в шаг, а не тащиться позади. А это возможно лишь в том случае, если у каждого человека свой собственный ум, своя собственная и индивидуальность.

Я индивидуалист, потому что только у индивидуума есть душа. Ни у одной группы людей души нет — только мертвые соглашения. Лишь индивидуум — живое существо. Нам нужно помочь живым существам быть современными. И оставаться современными — то, что современно сегодня, не будет современным завтра, и значит, тебе нужно освоить методы, позволяющие течь как река вместе с мирозданием, каждый миг. Умирай каждый миг для старого и рождайся для нового.

Если это не станет твоей религией, у тебя будут проблемы и у твоего общества будут проблемы.

 

Почему современные психологи не размышляют и не пишут о просветлении? Почему у них даже мысль об этом не возникает? Является ли просветление новым явлением, за пределами их понимания? Поймут ли они когда-либо это явление и пойдут ли за пределы просветления? Прокомментируй, пожалуйста.

Западная психология пока еще находится в младенческом возрасте. Ей всего сотня лет. А идея просветления принадлежит восточной психологии, которая насчитывает десять тысячелетий.

Современная западная психология только выводит в тетрадке первые каракули — она пока что изучает первые буквы алфавита: А, Б, В. Просветление и то, что за пределами просветления, — это конец алфавита человеческих стремлений: Э, Ю, Я.

Современная психология даже и называется неправильно, потому что слово «психология» происходит от древнегреческого psyche. А psyche означает «душа». Точное значение слова «психология» — наука о душе. Но это очень странно.

Психология отрицает наличие души и при этом продолжает называться «психологией». Она признает лишь физическое тело и его побочный продукт — ум. Но ум умирает точно так же, как физическое тело, никакого перерождения, никакой реинкарнации. Оказывается, жизнь не вечна, она лишь побочный результат соединения ряда материальных физических явлений.

Тебе нужно понять словосочетание «побочный продукт». Сама идея побочного продукта не слишком оригинальна. В Индии материалистическое учение существует уже не менее пяти тысяч лет, соответствующая школа называется чарвака. Последователи этой школы описывают разум как побочный продукт работы тела. И для иллюстрации своих идей они приводят очень удачный пример. Обрати внимание, что этому примеру пять тысяч лет. Мы можем найти и его современные аналоги.

Индийцы жуют листья бетеля — пан. Он состоит из четырех или пяти компонентов — листья бетеля и еще три или четыре составляющих. Если жевать их по отдельности, они никак не окрасят твои губы. Но если жевать их все вместе, твои губы краснеют — вот что такое побочный продукт. Это покраснение губ не существует само по себе, оно представляет собой побочный продукт.

Более современный пример — работа часов.

Я слышал, что, когда Мулла Насреддин выходил на пенсию, друзья подарили ему хорошие карманные часы — автоматические. Поначалу Насреддин удивлялся, видя, что они идут и идут без подзаводки, — это казалось ему настоящим чудом. Но через три-четыре дня часы встали. Мулла удивился еще больше: что случилось?

Он вскрыл часы и обнаружил внутри мертвого муравья.

— Теперь я знаю секрет! — воскликнул он. — Вот кто двигал шестеренки — этот муравьишка! Как могут часы идти дальше теперь, когда муравей мертв? Но эти идиоты... Они должны были рассказать мне, что кто-то двигает шестеренки! Ведь ему нужна пища, нужна вода. И еще иногда ему нужен сменщик — должен же он когда-нибудь отдыхать!

Что приводит в движение механизм автоматических часов? Есть ли в них некая нематериальная сущность наподобие души? Вскрой часы, разбери их на части, и ты не обнаружишь там никакой души. Именно об этом говорили представители школы чарвака пять тысяч лет назад: если бы у человека была душа, то мы могли бы обнаружить ее при вскрытии. Когда на войне гибнут воины, очень много душ должно воспарять над полем битвы. И если смерть случается дома, душа должна покидать тело.

Представители школы чарвака были непреклонными материалистами. За пять тысяч лет материализм не сделал ни шага вперед. Людей взвешивали перед смертью и после смерти, и выяснилось, что масса их тел остается прежней — получается, что из тела ничего не уходит. Тогда что же приводит тело в движение? Некий побочный продукт взаимодействия частей тела.

Материалисты во все века — Эпикур в Греции, Маркс и Энгельс в Германии и Англии — снова и снова повторяют одну и ту же мысль: сознание является побочным продуктом работы организма. И современные психологи принимают эту идею в качестве одного из своих базовых тезисов. Они утверждают, что души у человека нет — только тело.

Иосиф Сталин ухитрился убить после революции почти миллион русских. Всякого, кто не соглашался отказаться от своих имущественных прав, безжалостно убивали. Всю семью царя, которая сотни лет правила этой страной — самой старой империей в мире и одной из самых больших, — девятнадцать членов этой семьи предали смерти без всякой пощады, даже шестимесячного ребенка убили. Коммунистам было легко убивать людей благодаря своей материалистической философии — все равно что сломать стул. Иначе им было бы сложно убить миллион людей и не испытать при этом ни малейших угрызений совести. Но их философия оправдывала эти убийства — потому что ничего не гибнет, только физическое тело. Отдельного от тела сознания не существует.

Современная психология ведет себя глупо, продолжая цепляться на пятитысячелетние примитивные представления последователей школы чарвака, согласно которым сознание — побочный продукт сугубо физических процессов. В результате современная психология только и может, что выполнять работу механика.

Твоя машина сломалась. Ты отправляешься на станцию техобслуживания, и механик ее чинит. Психолог — тот же механик, тот же водопроводчик. Он просто время от времени поправляет разболтавшиеся шарики и ролики в твоем уме, регулирует какие-то болтики... иногда они затянуты слишком туго, иногда, наоборот, недотянуты. Но все сводится к шарикам и роликам.

Вопрос о просветлении вообще не встает перед современным психологом, потому что идея просветления основана на опыте, согласно которому твоя реальность не ограничивается умом.

За пределами ума есть сознание, и просветление как раз и сводится к выходу за пределы ума. Стоит пересечь границы ума, и начинается просветление — мир необъятного света, осознания, удовлетворения, радости.

Но существует возможность пойти еще дальше — потому что это пока еще только твое индивидуальное сознание. Если выйти и за его пределы, ты обретешь космическое сознание.

Мы живем в океане космического сознания — в точности так же, как рыба живет в океане, не осознавая его. Поскольку рыба родилась в океане, обитает в океане и умирает в океане, она знает только океан. Если рыбак вытаскивает ее из воды и бросает на песок, рыба впервые осознает, что ее окружало и питало нечто, без чего она жить не может.

Дать рыбе опыт пребывания вне океана — легко. Дать человеку опыт пребывания вне космического сознания — очень сложно. Дело в том, что космическое сознание повсюду — нет никакого берега, у космического сознания нет никаких границ. Поэтому, где бы ты ни был, ты всегда пребываешь в незримом океане космического сознания.

Современная психология останавливается на уме.

И ум — всего лишь инструмент физического тела, так что не будет ошибкой говорить, что он является побочным продуктом. Но ум — это еще не все. Ум — только биокомпьютер, и не далек тот день, когда функции ума почти всецело перейдут к компьютерам. Мы сможем мгновенно получать любую информацию о любом предмете, так что у нас не будет потребности запоминать, не будет потребности читать, не будет потребности изучать. Твой ум очень скоро останется безработным.

Между тем психолога интересует только ум. Есть люди, которых называют бихевиористами, утверждающие, что человек — только физический организм. Эти люди не признают даже существование ума — только поведение тела. С их точки зрения, если ум человека функционирует ненормально, то ему нужны лекарства, а не психоанализ. Человека нужно госпитализировать — он страдает от телесного заболевания, которое ничем не отличается от других недугов.

А психологи Запада сделали хотя бы первый шаг за пределы тела — не очень большой шаг, совсем маленький, пренебрежимо маленький, но все же шаг. Они признали, что существует такое явление, как ум, — пусть даже это всего лишь побочный продукт, но он функционирует сам по себе, пока живо тело. Так что теперь у нас есть очень важные профессии: психолог, психоаналитик, психотерапевт. Все они выправляют человеческий ум — ведь проблемы с умом имеются у каждого.

В мире есть лишь два типа людей: нормально безумные и аномально безумные. Нормально безумный — это тот, кто безумен в определенных рамках. Его безумие такое же, как и у всех остальных.

Ты можешь наблюдать этих нормально безумных людей во время футбольного матча. Как может человек в здравом уме смотреть футбол? У них точно шарики за ролики заехали... Мы имеем нескольких идиотов в одной команде, нескольких идиотов в другой команде и еще миллионы возбужденных идиотов на стадионе и перед телевизорами, которые приклеились к своим стульям и не могут оторваться от зрелища... как будто бы там происходит нечто чрезвычайно важное. Тогда как на самом деле там просто люди пинают мяч из стороны в сторону. А еще миллионы, которым не посчастливилось смотреть матч, прижимают уши к приемникам, чтобы хотя бы послушать комментатора.

И ты скажешь, что этот мир в здравом уме?

Еще есть соревнования по боксу: два человека колотят друг друга кулаками, а миллионы возбужденно наблюдают за этим. Исследователи из Калифорнийского университета выяснили, что при проведении боксерского матча уровень преступности в Калифорнии подскакивает на тринадцать процентов и затем остается на тринадцать процентов выше в течение семидесяти дней — изнасилования, убийства, самоубийства. Бокс адресован к животному в тебе. И при созерцании этого зрелища оно, животное, испытывает возбуждение. Тебе хочется кого-то убить... ты много раз думал о том, чтобы кого-нибудь убить, — но ты не готов принять последствия.

Во время боксерского поединка ты получаешь психологическую разрядку — ты отождествляешь себя с боксером. У каждого боксера есть свои болельщики. Они отождествляют себя с ним. Если он попадает противнику по носу и у того идет кровь, они радуются. Кто-то другой делает от их имени то, что они не могут сделать сами.

Если бы мир был в здравом уме, бокс в нем считался бы преступлением. Да, это игра, но все ваши игры столь примитивны... ничего разумного, ничего человеческого.

Эти нормально безумные люди постоянно пребывают на пограничной черте. Они могут в любой момент сорваться. Любая проблема — жена умерла или ушла к другому — и ты забываешь о границе нормальности, ты переступаешь ее. Тогда тебя объявляют безумным, сумасшедшим и срочно отправляют к психиатру или психоаналитику.

Какова их функция? Это одна и самых высокооплачиваемых в мире профессий. Психоаналитик делает людей опять нормальными, тащит их назад, не позволяет уйти еще дальше от границы нормальности. Все его навыки направлены на то, чтобы вернуть тебя назад и сделать нормально безумным.

Естественно, люди, работающие психоаналитиками и психотерапевтами, рискуют, потому что постоянно имеют дело с безумцами. И они сходят с ума чаще, чем представители любой другой профессии, — вдвое чаще. Совершают самоубийства чаще, чем представители других профессии, — опять-таки, вдвое чаще. Периодически один психоаналитик отправляется к другому психоаналитику, чтобы тот втащил его обратно в нормальный мир, потому что он начинает соскальзывать за черту.

Можно было бы ожидать, что хотя бы психоаналитики будут в своем уме, ведь они пытаются помочь сумасшедшим. Но это не так. Они ведут себя более безумно, чем кто бы то ни было, — по той простой причине, что им с утра до вечера приходится контактировать со странными людьми и их причудливыми идеями. Если ты будешь весь день напролет общаться с такими людьми, они станут сниться тебе и ночью. Ясно, что психоаналитики не отличаются здравым рассудком.

И они не смогут сохранить здравый рассудок, если не признают, что есть нечто за пределами ума. Там, за его пределами, — отдых, убежище. Ум постоянно болтает, он болтает двадцать четыре часа в сутки. Лишь за пределами ума — тишина и покой. В этой тишине и покое рождается здравый рассудок.

Просветление — вершина здравого рассудка, где человек обретает абсолютно здравый ум, доходит до такого уровня, что тишина, безмятежность и осознанность сохраняются в нем двадцать четыре часа в сутки, независимо оттого, спит он или бодрствует. Существует поток безмятежности, блаженства, благословения, который является питанием, пищей.

Восточная психология воспринимает ум как самую низшую составляющую человеческого сознания — унылую и мрачную. Тебе нужно выйти за ее пределы.

А просветление — еще не конец, поскольку оно касается только индивидуального сознания. Индивидуальность подобна двум берегам реки. В тот миг, когда река впадает в океан, берега исчезают, все границы упраздняются. Ты вышел за пределы просветления.

Современная психология должна многое почерпнуть из восточного опыта. Она ничего не знает. Все, что делает современная психология, — это анализирует сны, корректирует людей, чтобы они могли как-то заниматься своими нормальными делами, и подавляет их отклонения от нормы. Но трансформации она не приносит.

Даже основатели современной психологии, — Фрейд, Юнг, Адлер, Ассаджиоли — не те люди, которых можно поставить в один ряд с Гаутамой Буддой, Лао-цзы и Чжуан-цзы. Нельзя сравнить их и с провидцами Упанишад, а также с Кабиром, Нанаком и Фаридом. Эти последние имели самый здравый ум из всех живших когда-либо людей, и они не забивали себе голову снами, не тратили годы на психоанализ.

Очень странное дело: во всем мире нет ни одного человека, который завершил бы психоанализ, — потому что он может продолжаться и продолжаться, десять лет, двенадцать лет. Есть люди, посвятившие психоанализу по два десятка лет и потратившие на него сотни тысяч долларов.

Фактически, если одни люди хвастаются бриллиантами, изумрудами и рубинами, то другие говорят: «Как долго ты пользуешься услугами психоаналитика? Я вот уже тринадцать лет!» Это критерий достатка, свидетельство того, что ты можешь заплатить сотни тысяч долларов.

Бедняги психоаналитики вынуждены выслушивать самый разный бред. Не удивительно, что они так часто сходят с ума, совершают самоубийства, прыгают из окон тридцатого этажа! А ты попробуй в течение двадцати лет выслушивать женские сны... Для мужа это облегчение — он очень доволен, что переложил ее бред, ее истерические припадки и все прочее на психоаналитика — к тому же это не так и дорого, ему вполне по карману. Но каково бедняге психоаналитику в течение целых двадцати лет выслушивать эту женщину и ее дурацкие сны? Если однажды он возьмет да и выпрыгнет из окна, нельзя его в этом упрекать — ему можно только посочувствовать.

Но это процветающий бизнес. Современные психологи никогда не признают медитацию, потому что медитация оставит их без работы.

Человеку, занимающемуся медитацией, не нужен психоаналитик. Чем дальше он углубляется в медитацию, тем здоровее становится его рассудок, а потом он улетает за пределы ума. Медитация — главнейшая угроза для психоаналитиков и прочих психологов. Им приходится твердить, что за пределами ума ничего нет, поскольку, если выяснится, что за пределами ума что-то есть, их бизнес потерпит фиаско.

Восток должен постоять за себя — должен показать, что западная психология занимается глупостями.

В дзэнском монастыре в Японии психологическая проблема может быть решена за три недели, а на Западе ею будут заниматься двенадцать лет. И в эти три недели в дзэнском монастыре не будет никаких психоаналитиков. Ты удивишься — их там нет. Человека просто отведут в уединенное место, в прекрасный сад у пруда. В назначенное время ему принесут пищу, напоят чаем, но никто с ним не будет разговаривать, он должен хранить молчание. Ты видишь разницу?

В ходе психоанализа человеку нужно постоянно говорить о своих снах, в течение многих лет, по два-три сеанса в неделю — в зависимости от того, сколько ты можешь себе позволить. А в дзэнском монастыре монахи просто отводят человека в красивое уютное место. В его распоряжении музыкальные инструменты, материалы для живописи, возможности для любой деятельности, какой он только пожелает заняться, — но он должен именно делать что-то, а не говорить. И в течение трех недель никто не будет разговаривать с ним.

Все эти три недели человек рисует, играет на музыкальных инструментах, танцует, работает в саду. А по прошествии трех недель становится совершенно нормальным и готов возвратиться домой.

Так что же произошло? Если задать этот вопрос дзэнскому мастеру, он ответит: «Ничего. Просто этот человек слишком много работал, его ум перенапрягся. Мы позволили ему три недели отдохнуть и расслабиться. Человеку нужна физическая работа, чтобы его энергия шла в тело, а не в ум». И людям, естественно, становится интересно... без всяких усилий с их стороны странные и причудливые мысли вдруг исчезли. Это простой способ для больных людей разгрузить свой перегруженный ум.

А если человек здоров, не болен, ему нужна медитация. Есть различные методы для людей разного типа. Тысячи людей достигают такого сияния, такого блаженства, такого единения с Богом, что всем психологам должно быть стыдно. Ведь им не удалось дать ничего похожего ни одному человеку. Даже основатели их школ очень посредственны — менее чем посредственны.

Зигмунд Фрейд настолько боялся смерти, что даже само слово «смерть» было у него пол запретом. В присутствии Фрейда никто не должен был произносить слово смерть, потому что от этого слова у него случался припадок и он падал в обморок. Таковы основатели современной психологии, которые хотели вернуть людям здравый рассудок.

А с другой стороны...

Один буддистский монах перед смертью сказал своим ученикам:

— Послушайте, я всегда жил по-своему. Я независимый человек. И умереть хочу по-своему. После смерти сам я ничего уже сделать не смогу, поэтому дам подробные инструкции вам...

В Японии точно так же, как и в Индии, — прежде чем везти покойника на погребение, его раздевают, омывают и наряжают в новые одежды. Итак, мастер сказал:

— Смотрите: я сам принял ванну и переоделся. Поэтому, когда я умру, не нужно меня обмывать и переодевать. Я велю вам это как наставник, так что слушайтесь... и вообще желания умирающего нужно исполнять, а я ведь не о многом прошу.

— Мы сделаем, как вы сказали. Вашу просьбу нельзя назвать чрезмерной, — ответили ученики.

Итак, он отошел в мир иной, и на его похороны съехались тысячи учеников. Когда его тело положили на погребальный костер... всех разобрал смех: учитель спрятал в одежде фейерверки. Он превратил свои похороны в огромный праздник с фейерверком... он хотел развеселить людей — ибо в этом состояла основа его учения: жизнь должна быть полна танца и радости, а смерть должна быть праздником. Он ухитрился сделать так, что даже на его похоронах люди не стояли с постными лицами, а смеялись. Даже посторонние люди не могли удержаться от смеха — они никогда не видели подобного зрелища.

Таковы люди, постигшие жизнь и смерть. Они могут даже смерть превратить в шутку. В отличие от Зигмунда Фрейда, у которого от слова «смерть» случался припадок.

То же самое касается и других великих психологов. Юнг хотел отправиться в Египет, чтобы увидеть мумии мертвых царей и цариц, мертвые тела, хранившиеся в течение трех тысяч лет. Но он очень боялся смерти и трупов. Он был учеником Фрейда. Юнг заказывал билеты двенадцать раз, и каждый раз находил повод не поехать: «У меня поднялась температура» или «Навалились неотложные дела».

И Юнг сам это понимал. Он писал в своем дневнике: «Я знаю, что все это отговорки. Я избегал поездки в Египет, но чем больше я ее избегал, тем больше меня влекла эта страна — как будто я обязан поехать, как будто это проверка моего мужества. Неужели я такой трус? Я снова заказывал билет, собирался с духом и убеждал себя, что волноваться не о чем — это всего лишь трупы, они не могут причинить мне вреда. Ведь так много людей ездит посмотреть на них. Эти мумии хранятся в музеях. На них смотрят тысячи людей. Чего же я боюсь?» Но никакие аргументы не действовали.

Наконец в двенадцатый раз он все же добрался до аэропорта, но уже перед самым трапом все его мужество и все разумные доводы опять испарились. Он сказал: «Меня тошнит и голова кружится. Я хочу домой. Отменяю полет». После этого Юнг уже не решался заказывать билеты — двенадцати раз оказалось достаточно. Так он и не попал в Египет, до которого было всего несколько часов лёту.

Юнг приезжал в Индию и посетил все университеты страны. Он пробыл здесь три месяца, но так и не увиделся с единственным человеком, с которым ему стоило бы познакомиться. Он не увиделся с Раманом Махарши. И в каждом университете кто-то высказывал мысль, что он просто зря тратит время: «Вы приехали изучать восточное мировоззрение, но мы здесь обучаемся по западным методикам. Вы зря теряете время. Мы могли бы с таким же успехом учиться и на Западе, — в любом случае, мы получаем западное образование. Мы ничего не знаем о Востоке. Но тут есть один человек... он ничего не смыслит в психологии и совершенно необразован, но он олицетворяет Восток. Этому человеку знаком высший полет медитации. Просто посидите рядом с ним».

Юнг был в Мадрасе, но так и не повидал Рамана Махарши. Ему нужно было совершить всего лишь двухчасовую поездку от Мадраса, но он этого не сделал. И этот человек приехал в Индию, чтобы понять восточный подход к психологии!

Западная психология — или, иными словами, современная психология — очень незрелая.

Восток исследует человеческое сознание вот уже десять тысяч лет. Исследователи Востока заглянули в каждый потайной уголок человеческого существа, как на индивидуальном, так и на вселенском уровне.

Но, к сожалению, даже психологи и преподаватели психологии на Востоке не имеют ни малейшего представления о восточном подходе. Они просто попугаи, повторяющие западную психологию, — перепродают подержанные знания. Это не их разработка. Порой даже попугаи лучше — умнее.

Я сам преподавал в университете, и у меня постоянно были конфликты с другими преподавателями: «Вы попугаи. Шпионы Запада, хотя сами этого не понимаете. Вы разлагаете ум восточного человека, поскольку не соображаете, что делаете. Вы даже не знаете о тех открытиях, которые совершены на Востоке. Вы просто дубликаты западных знаний, заверенные печатями на дипломах своих западных университетов».

В университетах я любил рассказывать одну историю.

У епископа умер любимый попугай, и он решил купить себе нового. Его старый попугай был очень религиозен — в том смысле, что он умел слово в слово повторять Нагорную проповедь. Все, кто его слышал, приходили в изумление. Но попугай умер, и епископ затосковал.

Итак, он вошел в огромный зоомагазин и огляделся. В продаже было множество самых разнообразных попугаев. Епископ сказал владельцу магазина:

— Мой попугай был почти святым. Мне нужен очень религиозный попугай.

— У меня есть особый попугай для вас, — ответил владелец магазина. — Но не уверен, что он вам по карману. Это не просто святой, а самый святой из святых. Пройдите за мной. Особенных попугаев я держу у себя дома, позади магазина, а не в самом магазине.

В доме стояла золотая клетка с прекрасным попугаем.

— Вот он, мой религиозный попугай, — сказал владелец магазина. — Вы очень много интересного рассказали о своем попугае, но с этой птицей он не сравнится... Вы очень скоро забудете о своем прежнем питомце. Вот посмотрите: к его правой лапке привязана ниточка. Если за нее дернуть, он станет рассказывать Нагорную проповедь. На левой лапке есть еще одна ниточка. Если дернуть за нее, он расскажет Песнь Песней Соломона. Так что, если у вас в гостях случится иудей, вы можете заставить попугая рассказывать Песнь Песней из Ветхого Завета. А когда у вас в гостях будет христианин, пусть рассказывает Нагорную проповедь из Нового Завета.

— Потрясающе! — восхитился епископ. — А что будет, если дернуть за две ниточки одновременно?

Прежде чем владелец магазина успел произнести хоть слово, епископу ответил сам попугай:

— Не вздумай это делать, идиот. Я упаду на задницу!

Даже у попугаев есть крупица разума.

Рано или поздно психологии придется заняться изучением состояний, которые порождаются медитацией, придется отправиться в пространства за пределами ума. А если она не решится проникнуть в самые сокровенные глубины человеческого существа, то так и не станет наукой. Сейчас ее название не оправдано. Ей еще только предстоит доказать, что она действительно является психологией — наукой о душе.

 

Недостатки научного подхода

 

Все психологические школы Запада заняты определением функций ума — как он работает, почему он иногда работает хорошо, а иногда плохо. При этом они опираются на одну неверную базовую гипотезу, — гипотезу, согласно которой ты представляешь собой не более чем ум, тело-ум. Понятно, что физиология изучает твое тело и его функции, а психология — ум и его функции.

Но нужно отметить, что существуют люди, знающие внутри себя иное пространство, которое нельзя ограничить умом и нельзя определить как часть функций ума. Это безмолвное пространство, где нет даже ряби мыслей, является основой психологии будд.

Слово «психология» употребляется во всем мире совершенно неправильно, но мы уже привыкли и совсем забыли об этом. Само слово «психология» указывает на то, что она изучает не ум, а душу. Изначально слово «психология» означает «наука о душе». Это не наука об уме. И если мы хотим быть честными, нам нужно изменить название, потому что ложное название направляет людей на ложный путь. В мире не существует психологии как науки о душе.

Если говорить приблизительно — просто, чтобы что-то понять, — можно сказать, что ты состоишь из трех частей. Но помни, что это деление очень произвольно. Ты — неделимая единица.

Тело — твоя внешняя составляющая. Оно — исключительно ценный инструмент, дарованный тебе мирозданием. Ты никогда не благодарил мироздание за тело. И даже не осознаешь всего того, что оно делает для тебя в течение семидесяти лет, восьмидесяти лет, а в некоторых случаях и более сотни лет. Общепринятое представление, что тело умирает в семидесятилетием возрасте, — не факт, но вымысел, который настолько широко распространился, что тело просто-напросто следует ему.

Незадолго до своего девяностолетия Джордж Бернард Шоу, всю жизнь проживший в Лондоне, к немалому изумлению своих друзей стал подыскивать себе жилище за городом. Друзья спрашивали: «Какой в этом смысл? У тебя прекрасный дом со всеми удобствами. Зачем тебе переезжать куда-то? Да и вообще ты очень странно ведешь поиски — кое-кто даже думает, что у тебя старческий маразм». Дело в том, что, разъезжая по деревням, Бернард отправлялся прямиком на кладбища и внимательно читал надписи на могильных плитах. Наконец он решил поселиться в деревне, где нашел такую надпись на надгробье: «Такой-то безвременно скончался всего 112 лет от роду».

Бернард Шоу сказал своим друзьям: «Я полагаю, что это всего лишь всемирный гипноз. Нам год за годом талдычат, что человеку отпущено только семьдесят лет, и наше тело просто идет на поводу. И если в этой деревне человек прожил сто двенадцать лет, а односельчане полагают, что его смерть была безвременной, что ему было еще рано умирать...» Он провел в этой деревне последние годы своей жизни и прожил больше века*.

Семьдесят лет стали нормой почти во всем мире. Но это не истина тела. Это ум тлетворно влияет на тело.

Как ни странно, все религии выступают против тела, а ведь тело — это твоя жизнь, оно твой канал общения с мирозданием. Именно тело дышит, делает тебя живым, почти творит чудеса. Имеешь ли ты хоть малейшее представление о том, как превратить буханку хлеба в кровь и все ее составляющие, а потом разослать эти составляющие в точности туда, где они нужны? Знаешь ли ты, сколько кислорода требуется твоему мозгу? Если твой мозг не будет получать кислород всего шесть минут, ты впадешь в кому. А твое тело год за годом поставляет мозгу ровно столько кислорода, сколько ему нужно.

Как объяснить процесс дыхания? Естественно, ты не дышишь — дышит твое тело. Если бы дышал ты, тебя бы здесь уже не было. За всеми своими заботами ты бы легко мог забыть дышать.

* В действительности Дж. Б. Шоу прожил 94 года — с 1856 до 1950. Все равно немало... — Прим. перев.

Особенно ночью: либо ты спишь, либо дышишь. А ведь это не такой уж простой процесс, потому что вместе с воздухом в организм поступает множество опасных веществ. Тело отбирает лишь полезные вещества и выдыхает все опасное и ненужное, в частности двуокись углерода.

Ни одна религия в мире не оценивает мудрость тела должным образом. Все ваши мудрецы не мудрее тела. Его функционирование совершенно — и его разум остается полностью вне сферы твоего контроля, потому что твой контроль мог бы оказаться разрушительным.

Первая составляющая твоей жизни и твоего существа — тело. Тело реально, неподдельно, искренне. Глубочайшее уважение, любовь и благодарность к телу должны быть основой психологии будд, психологии просветленных.

Второй после тела — ум. Это всего лишь функция. Фактически, его активно используют разного рода паразиты — люди, которые настраивают тебя против тела в пользу ума. Существует механизм под названием мозг. Мозг — это часть тела, но у него нет своей встроенной программы. Природа преисполнена сострадания: то, что мозг не имеет встроенной программы, означает, что мироздание дает тебе свободу. Ты можешь распорядиться своим мозгом как захочешь.

Но это проявление сострадания со стороны природы было использовано вашими жрецами, вашими политиками, вашими так называемыми великими людьми. Они нашли прекрасную возможность набивать человеческий ум всякой чепухой. Ум — чистое состояние, а все, что ты записываешь в него, становится твоим богословием, твоей религией, твоей политической идеологией. И все общества, все родители очень внимательно следят, чтобы твой ум никогда не оставался в твоем личном распоряжении, они немедленно начинают записывать туда священный Коран, священную Библию, Бхагавадгиту, — к тому моменту, когда они называют тебя взрослым и признают способным полноценно участвовать в делах мира, ты уже не ты.

Это такое коварство, такое преступление, что я просто диву даюсь, почему до сих пор никто не обратил на него внимания.

Ни один родитель не имеет права принуждать ребенка становиться католиком, или индуистом, или джайном. Да, дети рождаются через вас, но они вам не принадлежат. Ты не можешь владеть живыми существами. Ты можешь любить их, и если ты их действительно любишь, то дашь свободу расти в соответствии с их природой, без принуждения, без наказаний, без попыток навязать что бы то ни было.

Мозг великолепная штука — он предполагает свободу, дарованную тебе природой, пространство для роста. Но прежде, чем ты успеваешь освоить это пространство, общество набивает его всякой ерундой. Нужно совершенно четко понять: мозг естествен, а ум — это то, что тебе в него натолкали. Мозг не христианский, а ум может быть христианским; мозг не индуистский, а ум может быть индуистским.

Ум — порождение общества, а не дар природы. Первое, что делает психология будд, — это изымает весь тот хлам, который ты называешь умом, и оставляет твой ум безмолвным и чистым — невинным, как при рождении.

Современная психология во всем мире анализирует мозг, анализирует мысли, составляющие твой ум. Мы, на Востоке, вгляделись в самые глубины человеческой природы, и пришли к пониманию того, что уму не требуется анализ, ибо это анализ хлама. Нужно просто избавиться от хлама. Стоит стереть свой ум — а методом стирания является медитация,— и ты остаешься со своим безупречно прекрасным телом и своим безмолвным, свободным от всяких шумов мозгом. В тот миг, когда мозг освобождается от ума, он обретает невинность и осознает присутствие нового пространства, которое мы называем душой.

Обнаружив свою душу, ты обнаруживаешь свой дом. Обнаруживаешь любовь, обнаруживаешь нескончаемый экстаз, обнаруживаешь, что все мироздание готово к тому, чтобы ты танцевал, радовался и пел — жил ярко и умер блаженно. Все эти вещи происходят сами собой.

Ум — это барьер между твоим мозгом, телом и душой. Ты видишь разницу: психология Запада занимается самой незначительной частью твоего существа — она ходит по кругу, анализируя ум. Психология будд одним ударом отсекает ум и принимает лишь то, что даровано тебе мирозданием, независимо от того, в каком обществе ты имел несчастье родиться.

И каждое общество несчастно, каждая религия несчастна. Это величайшее бедствие, в условиях которого до сих пор жило человечество.

Чем отличается магометанин от христианина, помимо ума? В чем разница между коммунистом и спиритуалистом? Только в уме. Их ум воспитывался по-разному.

Поэтому самое первое и самое важное, что сделала психология будд, — она создала техники медитации, представляющие собой не что иное, как методы хирургического удаления ума, который является наихудшим раковым образованием внутри тебя. Все, кроме ума, безупречно красиво. Дело в том, что ум произведен человеком, а все остальное происходит из вечных источников жизни.

Психология будд не является наукой в общепринятом смысле, потому что наука остается в границах ума. Психология будд больше похожа на искусство. Ее методы работы произвольны, они не научны.

Приведу один пример, дабы продемонстрировать, что наука — явление намного более низкого порядка...

Однажды утром Чжуан-цзы проснулся и сел в постели — что было странно, потому что, просыпаясь, он обычно сразу же вставал с кровати. Но почему же в то утро он просто сидел и выглядел так грустно? Ведь он не был угрюмым человеком.

На самом деле я не знаю другого автора во всей мировой литературе, который писал бы такие прекрасные абсурдные рассказы, как Чжуан-цзы. Они не имеют ни малейшего смысла, но они прекрасны. Он создавал ситуации.

Ученики встревожились. Они подошли к Чжуан-цзы и спросили:

— Что случилось?

— Я крайне озадачен. Этой ночью я точно знал, что я — Чжуан-цзы. Но затем мне привиделось во сне, что я стал бабочкой.

Ученики рассмеялись.

— А ну цыц! — осадил их Чжуан-цзы. — Нашли время смеяться, когда моя жизнь повисла на волоске!

— Учитель, но ведь это всего лишь сон! — возразили ученики.

— Вначале дослушайте до конца, — сказал Чжуан-цзы. — Когда я проснулся утром, мне в голову пришла мысль, что, если Чжуан-цзы может превратиться в бабочку во сне, где гарантия, что бабочка во сне не может превратиться в Чжуан-цзы? А отсюда вопрос: кто я? Бабочка, которая видит сон, или?..

Несомненно, сформулированная им дилемма почти неразрешима. Не считаешь ли ты, что у нее есть какое-то рациональное решение? Его вопрос абсолютно правомерен: если Чжуан-цзы может во сне превратиться в бабочку, тогда, возможно, в действительности это бабочка заснула и превратилась в Чжуан-цзы. Проблема в том, что Чжуан-цзы не может понять, кто он. И он сказал ученикам:

— Медитируйте и ищите решение. Пока не найдете, я так и буду сидеть в постели, отказываясь от еды, потому что это для меня вопрос жизни и смерти.

Ученики вышли из комнаты и обсудили ситуацию:

— Полный бред! Мы тоже видим сны, но эта его идея...

— Идея такова, что решения не найти!

Затем вошел Ле-цзы, главный ученик Чжуан-цзы, и все остальные обратились к нему за советом.

— Не волнуйтесь, — сказал он, и вместо того, чтобы идти к Чжуан-цзы, направился к колодцу.

— Ты куда? — спросили его другие ученики.

— Наберитесь терпения, — ответил он. — Я знаю нашего мастера.

Он набрал полное ведро воды — а стояло холодное зимнее утро — и вылил его на Чжуан-цзы!

Чжуан-цзы рассмеялся и заявил:

— Если бы не ты, не уверен, что я выжил бы. Ты меня спас.

— Выбирайся из кровати, а то я принесу еще одно ведро воды, — пригрозил Ле-цзы. — Тебе нужно лишь одно: чтобы тебя разбудили. Ты еще спишь.

— Нет-нет, я уже встаю! — запричитал Чжуан-цзы.

Мастера не способны создать науку, потому что наука бывает только объективной. Чаще всего их деятельность ближе к искусству, ибо искусство отличается большей гибкостью, большим разнообразием подходов...

Как бы вы назвали то, что Ле-цзы принес ведро воды? Что это, научный метод? Нет, просто озарение, из которого рождается произвольный, художественный и тем не менее разумный подход к проблеме.

Фактически, Чжуан-цзы ждал, чтобы кто-то из учеников сделал что-то, — заданная им задача решалась не путем обдумывания. Вопрос был таков, что в ответ на него нужно было, чтобы кто-то что-то сделал и своим действием продемонстрировал ясность видения. Именно после этого случая Чжуан-цзы провозгласил Ле-цзы своим преемником. Остальные ученики не могли понять, что произошло — что это еще за такое решение? Психология будд — не наука, не философия. Если уж искать определение, то мы можем назвать ее очень гибким искусством. Здесь не существует однозначных ответов ни на один вопрос.

Психология будд не может быть наукой. Потому что наука всегда объективна, она — о других. Она не о твоем существе. Она экстравертна и никогда не бывает интровертной. Но если человек пробудился сам, он найдет способ растормошить и тебя — пробудить от твоего ума, который есть твоя кома, твоя слепота. Вот почему разные мастера в разных странах применяют разные методы. Ни один метод не научен. Все зависит от человека, к которому он применяется. Такая хирургия не может быть точной наукой. Психология будд должна быть очень гибкой.

Иногда мастер может ударить, а иногда мастер может обнять. Все зависит от того, с каким умом он работает в данный момент — ведь он работает с разными умами. У вас у всех не одинаковые умы, иначе достаточно было бы какого-то одного метода.

Традиция насчитывает сто восемь методов медитации. Я прошел все эти методы — не просто прочел о них, но испытал каждый. Мой поиск был направлен на то, чтобы выяснить, что именно лежит в основе всех ста восьми методов, ибо должна же быть у них какая-то глубинная общая суть. И согласно моему опыту, сутью всех методов медитации является искусство свидетельствования.

Затем я создал собственные методы — ведь я проник в глубинную суть. Все те сто восемь методов в некотором смысле устарели. Они созданы другими мастерами для других людей — для трансформации умов другого типа. Современный ум тогда еще не существовал — современному уму требуются новые методы. Но различия между методами не касаются их сути. Глубинная суть — самая душа метода — всегда одинакова.

 

---

Дата добавления: 2022-01-22; просмотров: 14; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!