Федя... Федя, скажите мне... вот что: я ночью слышала самолёты —
— Аня, мы не договорили!.. — с неудовольствием сказал Дмитрий Всеволодович.
— Отлично вы договорили. И даже лишку. Как же так, Федя? Кто у вас тут летает, если аэропорты закрыты?
— Э-э... — Федя не сразу собрался с мыслями. — Вероятно, мираж...
— Не мираж! Я слышала самолёты!
— Нет, нет, «Mirages», военные... истребители. Здесь поблизости авиабаза, в Майрингене...
— Какие еще «Миражи»? — Дмитрий Всеволодович был раздосадован тем, что его перебили. — «Миражи» устарели сто лет...
— А разве можно летать, если вулканический пепел? — Анна по-прежнему адресовалась к Феде.
— У вояк свои нормы... — ворчливо сказал Белявский. — Своя техника безопасности...
— Уф, теперь все понятно. Дима, можно мы улетим отсюда на истребителе?
— Улететь улетим. Но, боюсь, над границей нас встретят... И багаж в бомболюке побьётся...
— Скажите, Федя: есть у вас что-то более... позитивное? Я устала от ужасов. Я хочу сказку на ночь. Есть у вас для меня сказка на ночь? Или про любовь? Или что-то смешное?
— Да, есть смешное, конечно... И сказки есть, в своём роде... И про любовь... Здесь же сто часов записей...
— Ну а что же мы с вами ужасы слушаем? Хочу смешное!
Мене все хотели замуж, но я не шла.
Парень к матери подошёл: «Отдай мне!» А я не дружила с ним, ничего. Матерь «не», — говорит, — «Верка моя молодая ещё», — мне восемнадцати не было, — «вот Пашеньку я б отдала». Ну, он и женился на ей, на сестре. Она и рукодельная была, и шила, и всё, и вообще хорошая по характеру. Я была похворсистей такая. Хворсистее: любила это одеться получше, с ребятами погулять на вечерах. Но я честная была: я женихами верьтела, но я с ними не связывалась никогда: мы замуж честные выходили.
|
|
|
С Никольского тоже парень предлагал замуж, но... как-то ещё мы мало дружили, и он такой гордый был... — и я тоже гордая была. Он после говорил: «Она очень гордая». Я гордая была девчонкой...
Ну вот. А больше всех, конечно, я Шурку любила Мухина, это с детства, эта самая любов она с детства. Самый первый он у мене был жених. С Федосовки, от нас за речкой. Но он такой тиховатый был... — как по-деревенски, тихой такой парень был... А играл!.. — он гармонист хороший был, как заиграеть, а я любила плясать! я так плясала хорошо, не хвалясь. А он как заиграеть прям, ой... а я так плясала здорово...
Корову пасу, а сама всё время песни пою, всё думаю об нём: ой, господи...
Но вот видишь как — не судьба, как говорять, не судьба..
Его в армию забрали, Шурку-то, он был в армии.
А у мене был сосед, а братья — они любили его, соседа. Такой уже в годах был, порядочный такой, на шесть лет мене старше. Братья все за него. Ну, я с ним год продружила-то, а ощущения от него никакого не ощущала.
|
|
|
Раз «я поеду», — говорю, — «в Москву» (я говорю).
«И я с тобой поеду!» (сосед). «Я токо с тобой до Москвы», — вишь, какой хитруля? Я токо до Москвы.
А я такая ему говорю: «Иди ты!.. не буду, да и не поеду я с тобой».
И он мене замуж звал, а я два раза ему говорила: «Не пойду я за тебя замуж. У тебе там семья большая...»
А надо ж было сказать: «Я тебя не люблю», — и всё. Надо было прямо, вот щас же прямо говорят, в кино показывають и всё... а мы что видели в деревне-то, господи? Война как раз... что мы видели? Ничего. А кино — привезуть какую-то кино тёмное, загородют, показывают... Что раньше было-то? Ничего.
«Вот, у тебе большая семья, не пойду за тебя замуж», — ну что это за отговорка такая?..
Как было. Приехала я на октябрьские в деревню — тут уж я приоделася в Москве-то, приехала в деревню, кофточка у мене голубенькая была... И узнаю, что он с армии приехал, Шурка, в отпуск что ли, на праздники на октябрьские. Ой, думаю, ну как мне его увидеть?!.. Как мне его хочется увидеть...
А брат мой ездил туда в Федосовку, он работал в колхозе там, за соломой или за сеном: «Я, — говорит, — Шуру видел».
Я говорю: «Что ж ты не сказал, что я здесь?! он бы пришёл».
|
|
|
«А мне (вроде) с воза высоко, и неудобно было...» Ну, не сказал.
А ему осталось три дня всего, Шурке-то — в армию уезжать. Ну, думаю, теперь уж он не придёт. Наверное, разлюбил...
И как раз пришёл за три дня!
А ехал далеко, там у нас речка разливается — далеко, — с другом приехал. А у нас девчонки в общежитии гуляли, я пришла, вижу — и он тута! Я, правда, сразу к нему подошла, и мы с ним договорились, и ушли гулять. А брат тута же был, и сосед — это за кого братья-то мои... Ну, мы с ним всё-таки, с Шуркой, ушли: они походили-походили — нас нигде не нашли. Вот мы хитрые были!
А назавтра утром мы с ним, с Шуркой-то, назначили свидание у моей сестре.
А этот, сосед-то, как пришёл в восемь утра, я ещё спала. И не уходит сидит: никуда не деться от него. Вишь хитрун. И не отстал от меня, и я не могла открутиться: как-то надо было спрятаться — да вишь, некуда от него...
Вот щас я в годах уже, я б сказала: «иди ты на хрен, я тебе не люблю». А тада не могла сказать, мне как-то жалко, что ли, было, или совестно как-то сказать, что «я тебя не люблю»... Я же с ним год продружила, и... и не могла сказать, что «я тебя не люблю», ну как вот можно так человеку?.. Надо было сказать, можеть бы он и отстал...
А так, вишь, пристал ко мне — и никуда. И поехали с ним, с братьями, к своим близким, ну, к деревенскым нашим, гулять. И там даже заночевали мы: все отдельно, ребята отдельно, а мы отдельно, и заночевали там.
Дата добавления: 2018-02-15; просмотров: 801; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!