ОКРУЖЕНИЕ ПОД ДЕМИДОВОМ. ВЫХОД ИЗ ОКРУЖЕНИЯ В РАЙОНЕ ЯРЦЕВО, 1941,12-15 июля
В середине июля (12 -13 июля – ред.) меня разбудили часа за три до рассвета. Комбат приказал подготовить два отделения взвода для выполнения боевой задачи. Доложив о готовности, получил приказ погрузиться на две автомашины. Второй машине следовать за первой, в которой будет начальник связи дивизии майор Киселёв. Проехав несколько километров, остановились. Майор объяснил боевую задачу: обеспечить проводной связью сводный отряд под командованием майора Мандрыки, оборонявший город Демидов с радиостанцией, через которую налажена связь с командованием дивизии. Проехали ещё несколько километров. С рассветом над нами начала кружить «рама». Так называли разведочный двухфюзеляжный самолёт противника, наводивший бомбардировщики и истребители на наземную цель. С восходом солнца вражеские истребители начали обстреливать дорогу с бреющего полёта и нам пришлось бы плохо, если бы не тень от домов и деревьев при низком положении солнца. Приходилось время от времени пережидать в спасательной тени очередной налёт. Во время одной остановки на окраине села мы увидели жуткую картину: на небольшой площади скопилось много людей вперемежку с повозками и скотом. Над ними заход за заходом пролетали самолёты и поливали пулемётным огнём. Люди разбегались по улицам и переулкам, но и там их настигали фашистские пули. Мы не выдержали и стали стрелять по самолётам из винтовок, да разве этим их поразишь? К тому же надо было спешить к месту назначения.
|
|
|
Не доехав до цели километров десять, стали встречать идущих в беспорядке бойцов с винтовками в руках, большинство в касках. Мы остановились, стали расспрашивать, кто они, почему отходят. Бойцы были сильно возбуждены, по существу, в панике. Наперебой говорили, что с рассветом Демидов был атакован вражескими танками и артиллерией, которые выбили наших с позиций и сейчас ведут преследование. Бойцы рассказали, что они израсходовали все боеприпасы и вынуждены были отступить. За короткое время вокруг нас собралась целая толпа. Советовали и нам тоже возвратиться, иначе попадём немцам в лапы, так как организованного сопротивления уже нет. По существу, они были правы, но мы получили приказ и должны его выполнять. В это время со стороны Демидова подошла легковая машина, из неё вышел подтянутый, худощавый комбриг. Мы удивились, ведь уже были введены генеральские звания, а военный имел знаки отличия комбрига. Но было не до выяснений. Он стал энергично действовать, останавливая бойцов, и нам приказал это делать. Общими усилиями бойцов остановили, привели в порядок и стали окапываться по обеим сторонам дороги. Со стороны Демидова подошла грузовая машина, битком набитая милиционерами. Комбриг остановил её, развернул и приказал следовать к линии фронта. Нам разрешил двигаться по назначению. Что касается комбрига, то уже после войны из военных мемуаров я узнал, что это был Горбатов, незадолго до этого освобождённый из Гулага, не успевший получить чин генерала и назначение.
|
|
|
Тем временем мы следовали к линии фронта. Не доехав километров пяти до города увидели, что отступающие бойцы шли уже большими группами. Некоторые несли не только винтовки, но и пулемёты и миномёты. Солдаты громко кричали, что командование послало их в бой почти безоружными, выдав на одну винтовку по три обоймы, а на миномёт по три снаряда. Что они вынуждены отступать под натиском хорошо вооружённого противника. Поняв, что с тяжёлой ношей далеко не уйти и чтобы орудия не попали к противнику, они стали бросать их в наши машины, уговаривая вернуться, ведь всё равно связь налаживать не для кого. Но мы не могли это сделать до полного выяснения обстановки и двинулись дальше.
Через несколько минут нас заметили вражеские самолёты и стали сбрасывать мелкие бомбы на дорогу. Мы прибавили скорость, чтобы быстро проскочить по маленькому мостику через ручей. В это время вблизи взорвалась бомба, мостик как-то приподнялся, полетели брёвна. Всё это глаз охватил в одно мгновение. Через ручей мы каким-то образом перескочили. Тут нас оглушил второй взрыв бомбы. Машина подскочила, но продолжала двигаться. Бомба угодила в остатки мостика и полностью разрушила его. На этом самолёты закончили свою «работу», улетели, а мы поставили свои машины под обрывистый берег реки, протекавший поблизости. Почему-то наступило затишье. Впереди был слышен затухающий бой, отходили лишь одинокие бойцы. Мы с майором подошли к дороге. Было жарко. Мы сели в тень большого одинокого дерева и осмотрелись. Решили останавливать отходящих бойцов, предлагали им окапываться по краю густого кустарника с редкими деревьями. Но тут опять прилетели самолёты и стали бомбить поляну. Вдруг раздался сильный взрыв поблизости и вверх поднялось небольшое облачко. Это взорвались наши машины, в которых находилось всё боевое, техническое и личное имущество. Но не о нём мы тревожились, а о людях, оставшихся около машин, судьба которых нам не известна.
|
|
|
Что путного можно было сделать в этой обстановке? Бесполезность нашей обороны была очевидной, но что-то надо было делать. Однако скоро всё решилось само. Послышался сначала отдалённый, затем всё более отчётливый приближающийся шум, грохот и характерный лязг танковых гусениц, затем на поляну вышло несколько вражеских танков. В первый момент мы, естественно, были ошеломлены, ведь это был первый для нас бой. Но тут из-за кустарника бойцы выкатили в ручную противотанковую пушку, развернули её и прямой наводкой сделали выстрел. Передний танк судорожно вздрогнул и застыл на месте, значит попали в гусеницу. Из-за первого вышел второй и он был подбит, но тут раздался выстрел с третьего танка и наше орудие взлетело вверх. Мы, наконец, опомнились, быстро залегли в кустарнике, а затем перебежали в лес. Было слышно, как по кустарнику бил пулемётный огонь, затем из танков и автоматов подошедшей пехоты, но мы были уже в зоне недосягаемости. Мотоциклисты уже разведали, что впереди путь свободен, немцы погрузились на автомашины и двинулись по дороге.
|
|
|
Немного отдохнув, мы двинулись вдоль дороги метрах в ста пятидесяти от неё по тропинке в густом лесу в сторону Смоленска. Автомашины с немцами шли и шли беспрепятственно. Временами мы, маскируясь, подходили ближе к дороге, слышали немецкую речь. Немцы не таились, время от времени вели по опушке автоматный огонь. Мы снова остановились, подошли ещё люди. Наша группа уже насчитывала около двадцати человек. Из моего взвода оказалось только семь связистов и старший сержант Смирнов. Наступала ночь, надо было определиться, что делать дальше. Неожиданно на нашем пути оказалось болото и надо было как-то проходить через него. Некоторые горячие головы предлагали обстрелять колонну из винтовок и бросить пару гранат – лимонок. Посоветовались и решили, что с нашими средствами мы всё равно ничего серьёзного сделать не сможем, только погибнем. Надо выходить к своим частям. К счастью среди нас оказался один боец из местных жителей, предложивший поискать затопленную тропу через болото. Он приблизительно знал, где она начиналась, пришлось немного возвратиться назад. Когда шли вдоль кромки болота, заметили, что навстречу нам движется группа людей. Мы остановились, изготовились к обороне, они, видимо, тоже. Хорошо, что кто-то произнёс несколько слов по-русски, после чего мы стали перекликаться. Оказалось, что это шла небольшая группа бойцов и командиров стрелкового батальона во главе с майором Мандрыкой. Это было всё, что осталось от сводной группы, которой он командовал под Демидовом. Их было человек тридцать, в том числе лейтенант и старший лейтенант.
Посоветовавшись, решили пробираться через болото. Вскоре нашли тропу и пошли по ней цепочкой друг за другом. Тропа когда-то была выложена жердями, но местами они сгнили и тропу приходилось нащупывать ногами. Идти было трудно, ноги соскальзывали с жердей и мы сваливались в болото, поднимались и шли дальше. Оружие старались держать над головой. Временами настолько уставали, что садились отдохнуть на любую кочку или трухлявый пень. Местами болото становилось глубже. Мне вода доходила до карманов гимнастёрки. Наконец, к рассвету вышли из болота, повалились вокруг стога сена и уснули как мёртвые.
Через некоторое время проснулся от неприятного ощущения. Солнце было уже довольно высоко, чувствовалось скорое приближение жары. Одежда на мне почти высохла кроме того бока, на котором я спал. Сапоги на ногах ссохлись, я с большим трудом их снял и почувствовал большое облегчение. Постепенно люди стали просыпаться, сушить одежду и портянки, смазывать оружие. Оказалось, что вышли все, хотя в пути не раз слышались отчаянные крики. Конечно, мы, сколько могли, помогали друг другу. Я взял у одного бойца винтовку, другого временами поддерживал. Но если призывы о помощи раздавались далеко позади, мы не имели возможности возвращаться. Горько было сознавать своё бессилие перед противником, но мы радовались тому, что все вышли из болота. Проснувшиеся раньше других разведали, что за пригорком раскинулась небольшая деревня, побывали в ней и сообщили нам, что там уже готовят для нас завтрак. Как это было кстати! Мы уже сутки ничего в рот не брали. Большой запас продуктов был в наших автомашинах, но мы не успели им воспользоваться.
Позавтракав, мы пошли дальше параллельно дороге, по которой шли немецкие войска, в полукилометре от неё. Был слышен отдалённый шум моторов. Отделяли нас от дороги лес и болото. Через несколько километров мы вышли на большую поляну с редкими высокими деревьями. Стал хорошо виден большак с колоннами немецкой техники и автомашинами. Никто им не препятствовал. Мы остановились на опушке леса. Впереди виднелась деревня. На одной из крыш расположился наблюдательный пункт противника. Приглядевшись можно было увидеть пулемёт, обращённый в нашу сторону. Кто-то из наших начал стрелять из винтовки, его поддержали ещё пара человек. Занятие, конечно, бессмысленное: во-первых, цель была далеко для прицельного огня, во-вторых, снять одного – двух наблюдателей с крыши – заслуга невелика и в нашу задачу это не входило. Нам надо было пробиваться на соединение со своими войсками. Или с другими окруженцами организовывать партизанскую войну. Для этого надо было остаться незамеченными.
В ответ на наши выстрелы немцы открыли пулемётный огонь по поляне, затем наперерез нашему движению из деревни выскочили два мотоцикла с колясками и пулемётами. Пришлось быстро укрыться в лесу. Через некоторое время мы остановились и обнаружили, что с нами нет наших майоров Киселёва и Мандрыки. До обстрела они сидели отдельно от нас под одиноким деревом. Послали туда сержанта Смирнова с бойцом, но они никого не нашли. Что делать? Я предложил офицерам из стрелкового, чтобы старший из нас взял на себя командование группой и наметил план дальнейших действий. Они как-то уклонились от ответа, а через некоторое время снялись и пошли, не предупредив нас – связистов. Нам ничего не оставалось, как последовать за ними. Вместе мы прошли ещё один день. Большак теперь проходил подальше от нас, со стороны немцев ничего не было слышно. С наступлением темноты закусили тем, что прихватили в колхозе после завтрака. Переночевали в лесу, подстелив сосновый и еловый лапник и укрывшись, кто чем мог. С восходом солнца пошли дальше, увидели населённый пункт и послали в него узнать насчёт питания. Немцы здесь ещё не появлялись. Колхозники охотно принялись готовить нам лапшу с мясом. Мы расположились в кустарнике за ручьём, разделись, чтобы просушить одежду и портянки, намокшие во время ходьбы по утренней росе. Вдруг слышу, что началось какое-то движение. Подумал, что созывают на завтрак. Быстро оделся, встал во весь рост и тут же присел, подав знак бойцам. Осторожно выглянув из-за кустов, увидел, что за ручьём на небольшой площадке стояла танкетка и около неё два фашиста что-то спрашивали у местных жителей. Расстояние до них было небольшое, голоса хорошо слышно. Надо было незаметно уходить. По открытому пространству между деревней и лесом пришлось ползти по-пластунски, а это трудно, особенно, без тренировки. В одной из впадинок пришлось второстепенные вещи сложить в ямку и закрыть дёрном, благо, что сапёрные лопатки у нас были. Ползти стало легче. Достигнув леса, остановились отдохнуть. Со стороны деревни никакой реакции не последовало. Значит, немцы нас не заметили.
Принялись за чистку оружия, только разложились, смотрим: наши попутчики быстро зашагали глубже в лес. Мы тоже поторопились, собрали оружие и за ними, но догнать уже не смогли. Я до сих пор не могу понять логику их поведения. Возможно, они стремились отделаться от свидетелей их поспешного ухода с поля боя? Этим же, возможно, объясняется и уход от нас майоров. Итак, остались одни связисты: семеро бойцов, старший лейтенант Смирнов и я. Особенно–то мы не унывали: лучше остаться одним, чем с ненадёжными людьми перед лицом врага. К полудню вышли к селу. Убедившись, что в нём нет немцев, вошли. Смотрим, открыт сельский магазин и молоденькая продавщица, как ни в чём не бывало, торгует своим немудреным товаром. Купили и мы кое-что по мелочи. Спросил её, почему не закрывает магазин, ведь немцы вот – вот появятся. Отвечает, что не было распоряжения из райпотребсоюза. Посоветуйся с местными властями, говорю. Куда-то они все подевались, отвечает. Я ей посоветовал раздать всё местным жителям, особенно старым и немощным. Она, кажется, так и сделала. Нас же пригласила к себе в дом одна женщина, приехавшая с малолетней дочерью из Ленинграда погостить и застрявшая в селе.
Пообедав, мы пошли дальше. Лесов стало меньше, пришлось идти по открытой местности. К вечеру заметили, что впереди по рокадной дороге шли автомашины противника. Недалеко от дороги затаилась группа окруженцев. Договорились с наступлением темноты перебегать дорогу группками, выставив наблюдателей. Таким образом, мы перебежали дорогу и уже в темноте вошли в деревню. Местные жители покормили нас и посоветовали ночевать в риге в стороне от домов, так как небольшие группы немцев в деревне уже появлялись. Мы так и сделали, отдохнули, организовав дежурство. Ночь прошла спокойно, только слышался отдалённый гул проходящих автомашин и где-то на юге артиллерийская дуэль. С рассветом пошли дальше в восточном направлении. Места были открытые. Для маскировки использовали небольшие заросли кустарника, стога и копны сена. С наступлением темноты старались идти быстрее и вскоре оказались между городами Духовщина и Ярцево. Духовщина была охвачена сильным пожаром, со стороны Ярцево была слышна артиллерийская перестрелка и видно огненное зарево. Прошли ещё немного и вошли в деревню, где узнали, что недалеко в лесочке располагаются части Красной армии. Значит, мы вышли к своим и не надо больше прятаться! Переночевали в деревне и рано утром пошли в расположение воинской части.
Подошли к перелеску и увидели, что уже всё пришло в движение. По просёлочной дороге шли несколько танков с открытыми люками, в них по пояс стояли танкисты. В небе уже кружил вражеский самолёт – разведчик. По нему открыли огонь зенитные пулемёты и бойцы из винтовок. Разведчик улетел, но вскоре появились истребители и на бреющем полёте открыли огонь из пулемётов. С непривычки, мы сразу не сообразили, что к чему. Из ближайшего танка высунулся танкист с пулемётом в руках и стал стрелять по самолётам, но тут же был сражён, пули зацокали рядом с нами. Это была первая кровь, первая смерть в непосредственной близости на наших глазах. Мы пошли дальше, нашли штаб дивизии, я представился начальнику штаба и попросил его зачислить нас в подчиненное ему подразделение связи. Он сказал, что части дивизии готовятся к наступлению на Ярцево, занятое крупным десантом противника, а нам посоветовал двигаться на Вязьму в сборный пункт для всех, вышедших из окружения.( 14-15 июля-ред.)
Что поделаешь, пошли на Вязьму. Вошли в большое село, расположенное по обе стороны шоссейной дороги. Там уже были несколько мелких групп окруженцев или отставших от своих частей военных. Беспорядок был ужасный. Большинство вели себя организовано, но были и такие, которые почувствовали вольницу и были настолько распущены, что это граничило с анархией и хулиганством. Как человек, воспитанный в условиях порядка и дисциплины, я был возмущён таким поведением красноармейцев, пытался что-то предпринять, но безуспешно. Тут нужен был командир более высокого ранга и крепкая команда единомышленников. Пытался найти кого-нибудь из комсостава, но безуспешно, а на мой кубик в петлицах никто внимания не обращал.
Дал команду своим связистам следовать дальше, чтобы поскорее прибыть на место назначения. Немного подкрепились тем, что у нас было в запасе и пошли по обочине дороги. Вскоре сели на попутную машину и доехали почти до Днепра. Впереди было видно, что по склону холма за рекой копают окопы. Здесь создавалась оборонительная линия. Миновав мост, увидели, что навстречу к нам вышел какой-то командир, приказал остановиться, сложить оружие и отойти в сторону. Я спросил его, в чём дело. Он сказал, что есть приказ разоружать все мелкие группы и отправлять в Особый отдел. Узнав, что это был младший лейтенант, равный по званию, я не спешил выполнять его приказание. Я стал объяснять ему, что мы не можем отдать оружие: в Особом отделе нас могут обвинить, что мы сложили оружие и убежали с поля боя. Он понял наше положение и разрешил пройти в расположение отделения. Там оказалась группа уже обезоруженных бойцов – узбеков. Офицер объяснил, где Особый отдел и попросил отвести их туда. Примерно через час мы пришли в отделение совхоза и нашли Особый отдел. Из дома вышел ст. лейтенант, выслушал меня, принял узбеков и велел поспешить на станцию Издешково, расположенную километров в пяти. Оттуда отправлялся последний поезд до Вязьмы, за которой создан сборный пункт. С вами, говорит, заниматься мне некогда, и повёл к ограде, за которой мы увидели странную картину. В загоне для скота бродили люди в белой одежде, похожей на спальные рубашки и о чём-то говорили, махая руками и не слушая друг друга. По доносившемся до нас словам можно было понять, что они горячо доказывают друг другу, что на самом деле они Наполеоны, Цезари, цари персидские и т. д. Оказывается, в дом умалишённых попала бомба, обитатели дома разбрелись, а бойцы истребительного отряда теперь вылавливают их и посылают сюда. Дело осложняется тем, что фашисты под видом умалишённых засылают своих людей для диверсионной деятельности. Некоторые сумасшедшие близко подходили к изгороди и бросали на нас такие взгляды, что мурашки по коже пробегали. Но некогда было переживать, надо было спешить на станцию.
Километра за два до станции увидели трёх подростков, подошли к ним. Ребята рассказали, что в будку зашёл какой-то странный человек в белой одежде, они подпёрли дверь доской, а дальше не знают, как поступить. Я открыл дверь и приказал тому, кто там был подойти к двери. В ответ был слышен только тихий визг: то ли плач, то ли смех. Сменялось одно другим. Тогда мы вошли в будку и увидели на печке какое-то существо непонятного рода, съёжившееся в углу, с горящими глазами, с выставленными перед собой руками, готовыми вцепиться в любого, кто подойдёт. На выставленное вперёд оружие и угрозу стрелять существо не обращало никакого внимания. Нам некогда было возиться с ним, и мы обрадовались, узнав, что ребята уже звонили на станцию и сюда едут два милиционера.
Дата добавления: 2018-02-18; просмотров: 489; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!