Ложь из достоверных источников, или Заметки об одном рецидиве любви к «политической» ссылке
Трехтомная «Историческая энциклопедия Сибири» (Новосибирск, 2009), подготовленная Сибирским отделением Института истории РАН, удивила историков печати своей концептуальностью. Частную периодику как источниковедческую базу ученые поставили под сомнение: из справочного издания можно извлечь лишь сведения о губернских и епархиальных ведомостях, да кое-что о первой частной газете «Амур». Т.е., по сути декларирован примат информации официальных органов печати.
Первым с этим не захотели соглашаться томичи. Н.В. Жилякова монографией[46] решила «восполнить пробел, обобщить имеющиеся сведения по истории дореволюционной томской журналистики, по подлинникам газет и журналов выявить основные тенденции ее развития…» (с. 8).
Заявленный в названии работы период значителен по объему, хотя в репертуаре повременной печати того времени значились лишь три наименования, формировавшие имидж региона: «Сибирская газета» (1881–1888) – «детище политической ссылки»[47]; «рептильный»[48] «Сибирский вестник политики, литературы и общественной жизни» (1885–1905) – «черносотенный, склонный к политическим доносам по отношению к своим противникам»[49], и «Сибирская жизнь», выросшая из «Томского справочного листка» (1894–1919), «прогрессивное направление» которой спокойно уживалось и с погромщиком архиерееем Макарием и «с махровыми черносотенцами из крупного чиновничества»[50]. Пожалуй, эти ярлыки, наклеенные через десятилетие после Октябрьской революции и зафиксированные энциклопедиями того времени, служили советским цензорам маркерами, за которые сложно было вывести научные исследования.
|
|
|
Именно жупел уже изрядно выцветших красных флажков помешал автору исследования сломать алгоритм, согласно которому одни томские издания обслуживали политические ссыльные, другие – уголовные. Может поэтому история «Сибирской газеты» в изложении Н.В. Жиляковой выглядит чаще всего не убедительно. Хотя свою биографию томский ученый связала с этим изданием с первых шагов в науку.
Еще В. Крутовский категорически утверждал, что «среди сотрудников томского органа вначале почти не было политических ссыльных. Даже корреспондентами были по преимуществу представители коренной интеллигенции данного города или местечка»[51]. Если посмотреть документы цензурного фонда, то мы обнаружим, что А.В. Адрианов, стоявший у истоков «Сибирской газеты», был вне всякого подозрения у жандармерии. В 1880 г., когда сгорела типография у иркутской «Сибири», а ее издатель А.П. Нестеров был арестован, III отд. собственной его императорского величества канцелярии сообщало в Главное управление по делам печати, что к утверждению в «звании ответственного редактора» названной газеты для А.В. Адрианова нет препятствий. Через три года при решении вопроса о его же редакторстве, на этот раз в «Сибирской газете», департамент полиции сообщал: «Адрианов вследствие знакомства и совместного проживания с одним из привлеченных к дознанию о государственном преступлении, успел навлечь на себя со стороны местной власти подозрение в политической благонадежности, которое, однако, не нашло себе подтверждения»[52].
|
|
|
В «Сибирской газете» сотрудничали различные ссыльные. Например, Ф.В. Волховский и С.Л. Чудновский отбывали наказание по суду, который был устроен властью с показательной целью для борьбы с революционной пропагандой. Но значительная часть сотрудников издания – административные ссыльные. Такой способ наказания применялся к лицам, признанных политически неблагонадежными по усмотрению местной власти. Случай с А.В. Адриановым, зафиксированный документами департамента полиции, весьма показателен. Сотрудник томской газеты признан администрацией губернии политически неблагонадежным, но это мнение опровергает жандармерия. Чаще у обеих сторон было одно мнение: факт, который еще подлежит интерпретации…
|
|
|
По «процессу ста девяноста трех» проходил и журналист Виктор Костюрин, сотрудничавший с «Сибирским вестником политики, литературы и общественной жизни». В своих письмах он позиционировал себя как политического ссыльного. Однако, осужден он был по делу о покушении на убийство «предателя» Горюновича. Так все-таки, политическим или уголовным преступником был В.Ф. Костюрин? Вопрос непростой, как и с участниками «процесса ста девяноста трех». Из 770 человек привлеченных к дознанию до суда дошли лишь мене трети арестованных. При этом Александр II санкционировал административную высылку для 80 человек оправданных судом. При этом ни один осуждённый не подал прошения о помиловании[53].
Наверное, детальное рассмотрение судебного процесса 1878 г. вряд ли уместно с этической точки зрения, дабы никто не усмотрел в этом посягательство на честь и достоинство давно умерших людей. Однако, акценты научного исследования на политическую ссылку, которые иногда по нескольку раз на странице ставит Н.В. Жилякова, как показатель качественной журналистики, вряд ли состоятелен. Да и помощь представителей ссылки явно преувеличена, судя по опубликованным недавно письмам А.В. Адрианова к Г.Н. Потанину.
|
|
|
В письма от 20 июня 1882 г. он жаловался, что «издателя нет, редактор уехал, а нового до сих пор не утвердили… Все отозвалось, как Вы видите, на газете, и газета почти целиком легла на мои плечи. Теперь в моих руках находится вся черная работа, денежные дела, подписка и проч. и большая половина редакционной работы, объяснений с сотрудниками и проч. …Нам нет другого выхода, как уломать Макушина быть редактором; он прежде не сдавался на эти просьбы, но, может быть, сдастся теперь, в виду критич<еских> обстоятельств, или закрывай лавочку». 18 июня 1885 г. А.В. Адрианов сообщал Г.Н. Потанину: «...вот уже два года, как я веду “Сибирскую газету”, можно сказать, один. Нет ни одного человека, который был бы годен для этой работы и мог бы отдавать все свое время».
К концу 1886 г. отсутствие «своих работников» и материальных средств вынудили А.В. Адрианова провести собрание с сотрудниками и друзьями газеты. Волновал всех один вопрос: нужно ли продолжать издание «Сибирской газеты» или прекратить его? И уже в начале 1887 г. принимается решение: «Жить не на что, газета дышит на ладан и существует едва ли не последний год».
Аналогичная ситуация произошла в свое время в «Камско-Волжской газете». Когда по решению губернатора К.В. Лаврского отправили в административную ссылку в Вологду, Н.Я. Агафонов писал: «Прекращать издание не резонно; пусть эта честь будет принадлежать тому же самому правительству, которое удавило Лаврского; тогда скажем, что уступили физической силе».
Ю.Л. Мандрика
Рецензия на книгу: Таскаев М. В. Социально-политические процессы на Европейском Северо-Востоке России (1901-первая половина 1930-х гг.).
Екатеринбург: УрО РАН, 2011. 610 с.
Социально-политические процессы на европейском северо-востоке России в довоенный период (1901–первая половина 1930-х гг.) развивались по ситуационным сценариям, связанным с социально-экономическими условиями региона и событиями в центре страны. Эти же факторы определяли характер, степень интенсивности и формы развития региональных социально-политических процессов. В начале ХХ в. на европейском северо-востоке впервые в истории разворачивается партийная деятельность, создаются ячейки общероссийских партий, профсоюзов и других общественных организаций. Указанные явления в регионе приобретают значительную динамику и более многогранный характер в период революции, эволюционируют и в основе своей сохраняются вопреки жестокому противостоянию непримиримых политических сил в условиях гражданской войны. В отличие от центра страны подобная тенденция на севере какое-то время прослеживается даже после завершения гражданской войны и на начальном этапе национально-государственного переустройства России. Лишь во второй половине 1920–1930-х гг. на европейском северо-востоке окончательно побеждает сталинская модель руководства социально-политическими процессами.
Анализу обозначенных проблем и посвящена рецензируемая монография М.В. Таскаева. В ней впервые в отечественной историографии прослежен весь сложный исторический путь развития европейского северо-востока России в первые десятилетия ХХ века. Это очень крупный по площади регион, на территории которого сформированы два современных субъекта Российской Федерации – Республика Коми и Ненецкий автономный округ. Монография представляет собой, безусловно, оригинальное и интересное исследование, позволяющее во многом по новому взглянуть на заявленные в названии процессы, существенно уточнить и в ряде случаев опровергнуть устоявшиеся, казалось бы, положения и выводы, сложившиеся в традиционной исторической науке.
Актуальность исследования М.В. Таскаева в связи с пристальным вниманием общественности к вопросам смены государственной модели управления страной и социального строя не вызывает сомнения. В монографии рассмотрены партийное строительство, революция и гражданская война, слом старого государственного механизма и создание новой, советской модели государственного управления, становление советской общественно-политической жизни в 20–30-е гг. ХХ столетия.
Эти вопросы и ранее привлекали внимание историков, однако закрытость большинства регионального архивного материала, «жестко очерченные идеологические рамки» не позволяли объективно проследить социально-политическую историю европейского северо-востока России в указанный период. Не случайно, в частности, что в предложенной автором периодизации отечественной историографии проблемы практически выпадают 1930–50-е гг., когда «описательно-фактологический период» уже подошел к логическому концу, а период аналитический по понятным причинам ещё не мог начаться (с. 10 – 170).
Особенностью рецензируемой работы является именно её региональный аспект, когда вопросы социально-политических процессов по стране наполняются конкретным региональным архивным материалом, абсолютное большинство которого впервые вводится в научный оборот.
Привлекает и то, что исследование М. В. Таскаева свободно от идеологической односторонности, которая (по моему мнению) нередко излишне проявлялась в его работах 1990 – начала 2000-х годов. При всей сохранившейся критичности автора к политической практике большевиков, к марксистко-ленинской идеологии и сложившейся на её основе советской исторической школе, нынче он не отвергает их своеобразно понятое осознание исторической правоты.
Автор доказательно аргументирует необходимость соединения в одной монографии исследования во многом противоположных, казалось бы, процессов дореволюционного и советского периодов, воздействие на социально-политические процессы советского периода тех явлений и событий, который зарождались в ещё досоветскую пору.
В монографии доказательно обосновываются новые, оригинальные положения, которые начали складываться в более ранних работах автора. Они получили завершающий характер и формулировки. Обратим внимание на наиболее интересные и ценные положения и выводы, с точки зрения рецензента, которые отражены в труде. Так, М.В. Таскаева выявляет, что в отличие от центра, где до 1917 г. на первый план выходили межпартийные разногласия, для групп политических ссыльных региона был характерен межпартийный состав, между представителями разных партий преобладали отношения сотрудничества, проведение совместных акций и т.д. Да и в целом на европейском северо-востоке страны в дореволюционное время создание политических объединений отличалось своеобразием. Здесь идеологические различия были более «размыты», чем в центре, что позволяло объединять в единое целое очень разнородные политические силы, а участникам политического процесса достаточно свободно «перетекать» из одного объединения в другое (с. 130, 152–153).
По обоснованному мнению автора утверждение советской власти в регионе происходило почти без участия большевиков (с. 196, 249–250). Он показал, что зачастую уездная земская администрация просто переименовывалась, но не преобразовывалась, по сути, в советы (с. 211–212). В подтверждение этой мысли можно привести слова И.В. Сталина, сказанные им несколько позднее. В 1923 г. выступая с заключительным словом на XII съезде РКП(б), И.В. Сталин произнёс симптоматичную фразу: «Если мы укрепимся в уездах, то, безусловно, мы завоюем все». Иначе говоря, даже в 1923 г., спустя 5 лет после прихода к власти, партия все еще фактически «не держала» уезды, и задача «укрепиться в уездах» ставилась только как задача на будущее.
В монографии аргументируется исключительная роль интервентов в развязывании гражданской войны на европейском севере. Автор убеждён, что без вмешательства иностранных держав в региональные политические процессы здесь вообще не начались бы крупномасштабные вооружённые действия (с. 569).
М.В. Таскаевым уточняются многие даты создания политических объединений на европейском северо-востоке России и формирования различного уровня советов на местах. Обращает на себя внимание, кстати, ненадёжность некоторых источников с точки зрения однозначной датировки событий, что всякий раз добросовестно оговаривается автором. Например, в отношении даты основания эсеровских организаций в регионе он провел своеобразное мини исследование (с. 172–173).
Не только для профессиональных историков, но и для широкого круга читателей представит несомненный интерес описание М.В. Таскаевым борьбы за власть в регионе между чиновничеством и деятелями демократического движения в 1917 году, что напоминает события 1991–93 годов (с. 190-196).
Не меньшее внимание привлекут и разделы книги, посвящённые территориальному переустройству региона и, в частности, районированию Печорского уезда Архангельской губернии (параграф 2 главы 4, с. 504-520). По описанию этих процессов заметно, что на европейском северо-востоке наблюдалась меньшая, по сравнению с центральной Россией, активность и инициативность населения. С другой стороны, в регионе проявлялась подавляющая роль так называемого административного ресурса в решении проблем подчиненности тех или иных волостей и уездов.
В монографии исследуется противоречивость процессов районирования и, в частности, противостояние Архангельска – Усть-Сысольска и на местах Усть-Цильмы – Ижмы по вопросу об административно-территориальной принадлежности нижней Печоры, наложение друг на друга проблем экономического тяготения и этнического самоопределения.
При всех достоинствах, в рецензируемом труде присутствуют некоторые спорные моменты и мелкие досадные неточности, что вообще-то неудивительно, учитывая колоссальный объем архивного материала, обработанный автором. Необязательным, на мой взгляд, является параграф 2 главы 1 (с. 26-36), где описывается партийное строительство не в указанном регионе, а в целом по России, что уже освещено в литературе. Автор переводит название газеты Ненецкого автономного округа «Няръяна вындер» с коми языка, в то время, как корректнее был бы перевод с языка оригинала, т.е. с ненецкого языка (с. 586). Для классической научной монографии, к каковой вне сомнения относится книга М.В. Таскаева, обязательным является наличие именного указателя. Однако он, к сожалению отсутствует. Вероятно, для читателя далеко не лишними выглядели бы географический указатель и список иллюстраций и карт. Все эти мелкие неточности в целом не снижают высокий творческий уровень монографии.
Коренные положения и выводы, предложенные М.В. Таскаевым, вполне обоснованы, достоверны и представляют собой научную новизну. Монография написана хорошим научным языком, в ней использовано огромное количество архивных документов и литературных источников. Она безусловно является крупным вкладом в отечественную историографию.
П.П. Котов
kotovpetr@mail.ru
Дата добавления: 2018-02-18; просмотров: 370; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!