Политическая сатира меньшевиков как источник по истории большевистской организации Тюмени
Современная историческая наука использует самые разные источники, как традиционные – письменные, визуальные, археологические, так и получившие актуальность лишь в последнее время – реконструкцию феноменов субъективной реальности (восприятие современниками событий, циркуляция слухов, деформацию памяти и т.д.) Последние не могут выступать в качестве барометра общественного мнения, но, тем не менее, игнорировать их нельзя. На Западе сложилась целая наука о слухах - руморология. По мнению крупных специалистов в этой области Р. Росноу и Г. Файна: «Слухи – это неподтвержденные сообщения, в ситуациях проблемного характера распространяющиеся по неформальным каналам общения на правах новостей о значимых изменениях социальной или природной среды, их нельзя ни подтвердить, ни опровергнуть».
Актуальность обращения к данному жанру вызвана тем, что исследователи, профессионально занимающиеся периодом революции и Гражданской войны в истории Тюмени, длительное время не могли назвать как персональный состав большевистской организации, так и не имели возможности привести многие факты деятельности первых тюменских большевиков, ограничиваясь известными рассуждениями о характере и целях их преобразований.
В данной публикации сделана попытка восстановить персональный состав большевистского актива на основе материалов политической сатиры тюменских меньшевиков. Источником являются сатирические опусы, опубликованные в социал-демократической газете «Рабочая жизнь» за январь – февраль 1918 г., издатель М.Т. Мишин, г. Тюмень. Неизвестный автор сатирических стихов скрывался под псевдонимом Вавила Безухий. Сначала приводится оригинальный текст, затем даются комментарии.
|
|
|
«Теперь, когда большевики растут как грибы после дождя»
Из речи большевика Неверова
на одном из митингов
Правду – истину изрек
Гражданин Неверов
Укоряя горько нас
Грешных маловеров
Урожай на большевизм
Правда, очень сильный
Только этот большевизм
Не пузырь ли мыльный?
Веры нет к нему у нас
Даже на копейку
Но грибная нам пришлась
По сердцу идейка
Ну, читатель, гайда в лес:
Не жалей лишь спину
Наберем с тобой грибов
Полную корзину!
Пермяков… ну чем не гриб
Муж сей громогласный
Ах, пожарьте поскорей
Этот гриб прекрасный
Вкусным блюдом будет он
(Говорю без шутки!)
Только надо для него
Крепкие желудки…
Вот Стахнов, прелестный гриб
Смотрит очень мило,
Но не вас, ли, господа
От него стошнило?
Вот Моторин - тоже гриб
Только гриб нечистый
Для него приятней вор
Чем социалисты
|
|
|
Вот Немцов – смирен на вид
Будто гриб прекрасный
Но клянусь своей душой
Это гриб опасный
Сам Неверов - славный гриб
Всех грибочков чище
Но, по - моему и он
Не годиться в пищу
Вот смиренно близ пенька
Выросла Пеньковка
Ах! Об этом я грибке
Не скажу ни слова!
Есть еще грибок – Удод
Комиссар Успенский
Только вреден для него
Воздух деревенский
Вот Шишков, вот – Южаков
(Уроди им Боже!)
Но и эти для стола
Не годятся тоже.
Сарафанов ныне тож
С большевизмом дружен
Этот гриб и стар, и гнил
И червив к тому же
Вот зато ядрен грибок
(Сохрани нас Боже!)
Черносотенец былой
В большевистской коже
Рылов – мученик святой
Враг всех лицемеров
(Проглоти ка сей грибок,
гражданин Неверов)
Голованов тоже гриб
Да еще чудесный:
К нам свалился невзначай
С высоты небесной
Слышал я: к большевикам
И Аксарин жмется –
Пусть закусит он любым
Как ханжи напьется
Сколько их: помилуй Бог
Точно блох в овчине
Упаси от них Господь
Нас всегда и ныне
Посолить бы сих грибков
Можно сотни банок
Но кому, же в ум придет
Насолить поганок?
Ах, Самойлов… Позабыл!
Гриб хорош, нет спора,
Но для них он (вот беда!)
Хуже мухомора.
|
|
|
Итак, автор выделяет среди тюменских большевиков наиболее активных членов партийной организации – Неверова, Пермякова, Стахнова, Моторина, Немцова, Пеньковку, Удода, Шишкова, Южакова, Сарафанова, Рылова, Голованова, Аксарина, Самойлова. Из следующего стихотворения мы узнаем также о деятельном большевике Гущине.
Вавила Безухий
У буржуя Ятеса
Отобрав завод
Сел туда хозяином
Господин Удод
Веселились Гущины
Ликовал Шишков
Бог послал сокровище
Для «большевиков»
Более всех Гущиных
Был Моторин рад
Что один хоть есть у них
Честный конокрад!
Чтоб сидеть покрепче
Ввел Удод расстрел
Но на месте Ятеса
Все же не усидел
Лишь Моторин умница
Сей беде не рад
Хоть Удод и жулик
Да не демократ
Пусть Удод мошенник
На руку не чист,
Все же он приятнее
Чем социалист
Если бы Моторину
Волю дал народ
Был бы губернатором
У него Удод.
Январь–февраль 1918 г. для тюменцев были временем многовластия, обернувшегося анархией и разгулом преступности, неспособности властей справиться с проблемами революционной поры. 23 января 1918 г. большевикам удалось переизбрать Исполком Совета рабочих и солдатских депутатов, пополнив его своими радикальными сторонниками. Среди новых членов Исполкома особое место занимали Г.П. Пермяков (1894-1965) и Н.М. Немцов (1879-1937). Если первого умеренные социалисты обвинили в душевном расстройстве и поместили в психическую лечебницу, из которой тот сбежал благодаря товарищам, то против второго были выдвинуты обвинения в растрате средств рыбного отдела Тобольского губернского продовольственного комитета. Также, против Н.М. Немцова и его заместителя А.В. Неверова (?-1919) умеренные социалисты выдвинули обвинения в морально-бытовом разложении и пьянстве. Кроме того, тюменские меньшевики публично обвинили еще одного члена Исполкома Тюменского Совета большевика Гущина в мошенничестве.
|
|
|
Но, пожалуй, наиболее одиозной фигурой, вызывавшей неприязнь тюменских меньшевиков и эсеров, стал некий персонаж Тюменского Совета рабочих и солдатских депутатов по фамилии Удод. Он, совместно с бывшим черносотенцем А.М. Рыловым и рабочим машаровского завода Журавлевым прибыл в село Успенское Тюменского уезда, отстранил от власти местную администрацию, национализировал фабрику английского подданного В.И. Ятеса и ввел смертную казнь в отдельно взятом поселке. В газетах отмечалось, что «Удод ни кому не известный, прожив в Тюмени три с половиной дня, установил себе зарплату как у Ленина – 600 рублей и подписал декрет о смертной казни». В начале февраля 1918 г. в «Рабочей жизни» было опубликовано, что «Удод, известный мошенник и аферист, бывший член СР и СД, при самодержавии осужденный за кражу крупного рогатого скота, заключенный в тюрьму большевиками скрылся».
М.В. Шишков (1895-1922) в 1918 году являлся председателем большевистской фракции Тюменского Совета, принимал вместе с Г.П. Пермяковым и Н.М. Немцовым активное участие в аресте и высылки из города 47 меньшевиков и эсеров, бывших депутатов Тюменской городской Думы, участник Гражданской войны и подавления крестьянского восстания 1921 года.
И.И. Самойлов (псевдоним «Кичуйский») тюменский большевик с дореволюционным стажем, неоднократно подвергался репрессиям со стороны самодержавия. В марте 1918 г. в знак протеста против действий комиссара М.А. Запкуса вышел из партии. Остальные актеры, названные в тексте – рабочие тюменских предприятий, неоднократно упоминавшиеся в мероприятиях так называемой «Первой советской власти».
Кто такая Пеньковка и кто скрывался под псевдонимом Вавила Безухий, установить не удалось.
А.А. Кононенко
Обзоры и рецензии
Методология историко-географических исследований*
Оборотной стороной «смутного» статуса исторической географии является разнообразие возможных инструментов, происходящих из арсенала обеих наук: как исторической, так и географической. Характерные для исторической географии устойчивые продуктивные комплексы методов, обладающие «собственным лицом» и подчас легендарным статусом (такие как «геоистория» Ф. Броделя, «кросс-секции» британского географа Г.К. Дарби, «последовательное заселение» (sequent occupance) американцев Д. Уитлзи и К. Зауэра), вероятно, должны пониматься как частный случай более широкого подхода – региональной историко-географической характеристики.
При всей недостаточности такого определения, специфическая практика исторической географии может быть охарактеризована именно данным образом: это тексты, представляющие конкретные территории как комплекс взаимосвязанных элементов в исторической перспективе. Поэтому не случаен интерес историко-географов к искусству страноведения: историческая география как практика, направленная на определение исторической специфики конкретного места (выражение А. Бейкера) [1] восходит к античной хорографии, а ныне является центральным предметом ряда направлений, таких как гуманистическая география и историческая география географических образов.
Тем более ощутим недостаток работ, имеющих характер введения в историко-географическую методологию, позволяющую создавать такого рода характеристики. Мы сталкиваемся с этой проблемой каждый год, когда предлагаем первокурсникам тюменского истфака обратиться к самостоятельной историко-географической работе. Имеющиеся на русском языке пособия ограничены давней книгой В.С. Жекулина, которая, при своей сосредоточенности на историческом ландшафтоведении не совсем подходит для будущих историков [2]. Поэтому кажется весьма нужной и своевременной новая книга петербургского географа Л.Б. Вампиловой [3], представляющая собой пособие по комплексной историко-географической характеристике региона.
В основу работы положено представление о комплексном подходе, определяющем структуру историко-географических исследований. Исследуемая территориальная система рассматривается с точки зрения трех подсистем (или блоков: палеогеографического, археологического и историко-социокультурного), затем выявляются и анализируются внутрисистемные связи и взаимодействия, описывается эволюция природных комплексов, археологических культур и этносов, характеризуется социокультурное развитие региона (с. 8-9). Основная часть монографии посвящена подробной характеристике совокупности методов, формирующих основание каждого из блоков. Практика применения данных методов демонстрируется на примере Карельского региона, поскольку эта территория является предметом специального интереса автора. Соответственно, в первом блоке, который называется «Палеографическая характеристика» показаны особенности анализа ландшафтов, природных условий и археологии постледникового периода Карелии, описаны возможности палеогеоморфологического, палеонтологического и др. методов; во втором – «Археологическая характеристика» – дана «стратиграфия культурно-хронологических пластов» (с. 45) и «синхронизация» основных археологических культур региона (с. 53), надо полагать, дописьменного периода; для историка особый интерес представляет третий блок комплексной историко-географической характеристики «по Вампиловой»: «Историко-социокультурная характеристика».
Именно при чтении этого, самого объемного из всех, раздела монографии легче всего отметить ее слабости (или, скорее, уязвимые места, оборотную сторону междисциплинарности). Позвольте теперь занять позицию преподавателя исторического факультета и обратить внимание на те вопросы, которые актуальны прежде всего для данной аудитории. Как нам кажется, корень проблемы кроется в определении исторической географии, данном на с. 125. Основной задачей исторической географии объявляется диахронический анализ «историко-географической территориальной системы, функционирующей на основе взаимодействия неразделимых составляющих: ландшафта-этноса-природопользования». Автор этой формулировки – географ, однако, читатель-историк, наверное, добавил бы к этой триаде еще «мировоззрение», тем самым снимая, или, наоборот, поднимая вопрос по поводу отсутствия в книге раздела, посвященного критике источников. В книге совсем немного сказано об исторической специфике и об историческом контексте множества перечисленных документов (летописи, писцовые и переписные книги, анкетные исследования, губернские «Памятные книжки», географические словари и т.д.), которые могут быть использованы в работе над историко-географической характеристикой региона, об особенностях работы с ними, о том, каким характерным метаморфозам подвержена содержащаяся в старых текстах географическая информация.
Вероятно также, что у студентов-историков может сложиться весьма превратное представление об эвристическом потенциале этих источников, который отнюдь не исчерпывается профессиональным набором тем экономгеографии. У нас нет сомнений во всегдашней актуальности знаний о численности и плотности населения, эволюции природопользования, особенностях систем расселения, динамике развития хозяйства, транспортных сетей и пр. Но все же, такая «позитивистская» постановка проблемы сужает диапазон возможных историко-географических сюжетов. Представляется, что едва ли современная «историко-социокультурная характеристика» будет сколько-нибудь полной без учета таких «субъективно-исторических» проблем, как, например, эволюция представлений о данной территории (в том числе с точки зрения административной, геополитической и этно-религиозной).
Это возражение многократно усугубляется тем, что работа, посвященная методам региональной характеристики, не содержит специального раздела, посвященного географической категории «региона/района», принципам и методам районирования. Несомненно, автор-географ вправе оставить этот важный, но, возможно, тривиальный для представителей его дисциплины вопрос за кадром, или сослаться на собственные работы, посвященные специально этому вопросу. Однако это cущественно ослабляет позиции монографии как универсального пособия. Вероятно, та лежащая за покровом текста Карелия, на материале которой демонстрируются различные историко-географические методологии, покажется заинтересованному, но неискушенному читателю «уже решенной», примордиальной территорией, «естественным» регионом, cами принципы выделения которого не подлежат обсуждению. К сожалению, эти вопросы в работе не затрагиваются, хотя методология районирования, его основные практики и парадигмы составляют необходимую основу любого регионального историко-географического анализа. Мы не откроем большой тайны, если скажем, что для среднестатистического студента-историка cовершенно не очевидны такие элементарные вещи, как функциональный и формальный принципы деления территории, не очевиден и сам конструктивистский подход к районированию. Географы учатся использовать регион как инструмент исследования и метод описания с самого начала, историки же зачастую воспринимают географическую карту как данность. Но однако же, эта проблема, порождающая в исследовательской практике историков известный «административный принцип» назначения территориальных рамок [4], пока еще не может быть решена с помощью пособия на русском языке [5].
Как видно из вышесказанного, наша критика связана прежде всего с теми очевидными сложностями, которые могут возникнуть при внедрении этого издания в практику вузовского преподавания (об образовательной функции монографии объявляет сам автор в начале книги, на с. 4). С другой стороны, эта работа, в которой предложена комплексная программа освоения исконной вотчины историков, должна расцениваться как замечательный опыт. Другой такой книги в нашем распоряжении пока нет.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Baker,A.H.R. Geography and History: Bridging the Divide. Cambridge: Cambridge University Press, 2003. P. 220.
2. Жекулин В.С. Историческая география: Предмет и методы: Учебное пособие. Л.: Наука, 1982.
3. Вампилова Л. Б. Региональный историко-географический анализ. Кн. 2. Система методов исследования в исторической географии. СПб: ЛГУ им. А.С. Пушкина, 2008. 148 с.
4. Каганский В.Л. Основные практики и парадигмы районирования // Региональные исследования. 2003. № 2. С. 16–30.
5. Claval, P. An Introduction to Regional Geography / Trans. by I. Thompson. Oxford: Blackwell Publishers, 1998.
Ф. С. Корандей
Дата добавления: 2018-02-18; просмотров: 422; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!