Проблема искренности в литературе 30-х гг. Творчество И. Катаева.
КатаевДебютировал в печати в 1910 году. В 1920-е писал рассказы о гражданской войне и сатирические рассказы. С 1923 сотрудничал в газете «Гудок», журнале «Крокодил» и других периодических изданиях.
Борьбе с мещанством посвящены его повесть «Растратчики» (1926; одноимённая пьеса 1928), комедия «Квадратура круга» (1928). Автор романа «Время, вперёд!» (1932; экранизирован в 1965 году). Широкую известность принесла повесть «Белеет парус одинокий» (1936; одноимённая экранизация — 1937).
Небольшая по объёму повесть «Я, сын трудового народа…» (1937) рассказывала о трагической истории, которая произошла в одном из украинских сёл во время гражданской войны. Повесть была издана, экранизирована, на её основе была написана пьеса «Шёл солдат с фронта», которая ставилась в театре имени Вахтангова и на других сценах страны.
После войны продолжил «Белеет парус одинокий» повестями «За власть Советов» (1948; другое название «Катакомбы», 1951; одноимённый фильм — 1956), «Хуторок в степи» (1956; одноимённый фильм — 1970), «Зимний ветер» (1960—1961), образующими тетралогию с идеей преемственности революционных традиций. Позднее все четыре произведения («Белеет парус одинокий», «Хуторок в степи», «Зимний ветер» и «За власть Советов» («Катакомбы») выходили как единая эпопея «Волны Чёрного моря».
Автор публицистической повести «Маленькая железная дверь в стене» (1964). Начиная с этого произведения, сменил писательскую манеру и тематику. Свой новый стиль назвал «мовизмом» (от фр. mauvais «плохой, дурной»), неявно противопоставляя его гладкописи официальной советской литературы. В этой манере написаны лирико-философские мемуарные повести «Святой колодец» (1967), «Трава забвенья» (1967), рассказ «Кубик» (1969). Широкий резонанс и обильные комментарии вызвал роман «Алмазный мой венец» (1978). В романе Катаев вспоминает о литературной жизни страны 1920-х годов, не называя практически никаких подлинных имён (персонажи укрыты прозрачными «псевдонимами»).
|
|
|
Валентин Катаев. 1920-е годы
Произведения Катаева неоднократно переводились на иностранные языки. На какие конкретно неизвестно.
Поэзия
Начав как поэт, Катаев всю жизнь оставался тонким ценителем поэзии. Некоторые его произаические произведения названы строками из стихотворений русских поэтов: «Белеет парус одинокий» (Лермонтов), «Время, вперёд!» (Маяковский), «Уже написан Вертер» (Пастернак). Его вдова Эстер Катаева вспоминала:
Он долго продолжал писать стихи и в душе, думаю, считал себя поэтом, — и Асеев, и сам Мандельштам относились к нему именно так.
В конце жизни Катаев собрал все свои сохранившиеся стихотворения и переписал от руки в семь блокнотов. Ни одного стихотворного сборника у Катаева никогда не вышло. «Может быть, он и не очень-то сильно стремился к этому», — заметил по этому поводу его сын и добавил:
|
|
|
Во всяком случае, однажды он высказался в том смысле, что в окружении плеяды сильных поэтов, рождённых в двадцатом веке в России, можно и не заниматься поэзией. Поэтические сборники отец не выпускал, стихотворения не печатал, но поэтом остался.
В последнее время значение Катаева-поэта пересматривается. Так, поэт и исследователь жизни и творчества Катаева Александр Немировский включает Валентина Катаева во вторую десятку самых главных для себя русских поэтов XX века.
Драматургия
Отец не считал себя драматургом, хотя количество пьес, написанных им и поставленных в театрах страны и мира хватило бы на судьбу успешного драматического писателя, который кроме создания пьес ничем другим не занимался бы.
Судьбы некоторых пьес отца не представляют особого интереса. То есть он сочинял пьесу, предлагал театру, там её ставили, она выдерживала какое-то количество представлений, допустим, сто или двести, после чего благополучно умирала, не оставив после себя заметного следа.
Экранизации
Трагическое в романе М. Булгакова «Белая гвардия». Символика в романе.
|
|
|
М.Булгаков приводит своих героев в семью. Именно она, семья Турбиных, противостоит кошмару и ужасу, царящему в Городе. Город – это страх. Дом – это кремовые шторы и накрахмаленная скатерть. Это сами Турбины. Только здесь, где стоят на столе розы, где женщина - полубог, отогреваются люди от стужи и холода Города и обретают покой и душевное равновесие.
Для Булгакова, и в жизни, и в книгах, семья – это святое, это место, где человек обретает покой, которого ему так не хватает за пределами дома. Закон этой семьи – честь. Честь не только в верности отечеству, присяге, но и в верности и преданности всем членам семьи. А еще в этой Семье культ порядочности. Порядочности во всем: и в отношении друг к другу, и в отношении к тем, кто приходит в дом Турбиных.
«Белая гвардия» - роман о страшном буране гражданской войны, которая сотрясает дом Турбиных, где «лучшие на свете шкапы с книгами, пахнущими таинственным, старинным шоколадом, с Наташей Ростовой, «Капитанской дочкой». Книги, взрастившие молодых Турбиных. Уют, поэзия дома, тепло семьи… Изразцовая печка в столовой становится чуть ли не символом устойчивости, нерушимости этой семьи.
|
|
|
В начале романа Турбиных постигло горе - умерла мать: «За что такая обида? Несправедливость?» Эта смерть ужасна для детей, но она не связана с войной. Жизнь – смерть, тут никуда не денешься. Но обидно и несправедливо, когда смерть нелепая, насильственная. Дом Турбиных устоял, хотя и дал трещину: «Много лет до смерти в доме № 13 по Александровскому спуску изразцовая печка в столовой грела и растила Еленку маленькую, Алексея старшего и совсем крошечного Николку. … Но часы, по счастью, совершенно бессмертны, бессмертен и Саардамский Плотник, и голландский изразец, как мудрая скала, в самое тяжкое время живительный и жаркий».
Тальберг, муж Елены, человек, чуждый Турбиным (как чужд Ростовым Берг, да и сама Вера), бежит из Города. Тальберг ушел из дома и из семьи, но к дому прибились друзья детства – Мышлаевский, Шервинский, Карась. Они любят этот дом, они соответствуют духу этого дома, они защитники Города.
«Белая гвардия» Булгакова насыщена деталями быта, предметами, которые окружают героев. Это такие же «говорящие» предметы, как и «полка книг» в деревенском доме Лариных для Татьяны, «лорда Байрона портрет» в кабинете Онегина, нянин сундук, на котором девочки семьи Ростовых поверяли друг другу свои тайны. Эти вещи входят в духовный мир героев, но и вещи как бы вобрали в себя их таинственный и поэтический мир. Детали быта особенно важны, потому что любой дом, любая семья – это любимые каждым членом семьи безделушки, какие-то дорогие именно его сердцу.
Молодым Турбиным жизнь «перебило на самом рассвете». И все же они устояли, внутренне устояли, сберегли то, что впитали в себя в этом доме, доме, который стал Ноевым ковчегом во время потопа.
Умирающая мать Турбиных, Анна Владимировна, завещала: «Дружно… живите». И они жили дружно. Любили друг друга, любили свой дом и хранили его. Когда Елена все же решила ехать с мужем из города (это же муж!), она, «похудевшая и строгая», мгновенно стала укладывать чемодан, а в комнате стало «противно, как во всякой комнате, где хаос укладки, и еще хуже, когда абажур сдернут с лампы!» Абажур становится в романе символом не только Дома, но и Души, человеческой порядочности, совести, чести. Булгаков пишет: «Никогда не убегайте крысьей побежкой на неизвестность от опасности. У абажура дремлите, читайте – пусть воет вьюга, ждите, пока к вам придут».
То, что на протяжении десятилетий проклиналось, высмеивалось как мещанство, было презрительно названо «быт», у Булгакова – фундамент жизни, то, чего нельзя разрушать. Поэтому в доме Турбиных «скатерть, несмотря на пушки и чепуху, бела и крахмальна». Это от Елены, которая не может иначе, это от Анюты, выросшей в доме Турбиных… В вазе голубые гортензии и две мрачные и знойные розы, «утверждающие красоту и прочность жизни, несмотря на то, что на подступах к Городу – коварный враг, который, пожалуй, может разбить снежный, прекрасный Город и осколки покоя растоптать каблуками».
Дом. Семья. «Красота и прочность жизни». За кремовыми шторами мир «грязен, кровав и бессмыслен». А здесь умеют жить: мечтать, читать, веселиться, острить. Этот Дом противопоставлен квартире инженера Лисовича, в которой тишину ночи нарушала мышь. Она «грызла и грызла, назойливо и деловито, в буфете старую корку сыра, проклиная скупость супруги инженера, Ванды Михайловны». Проклинаемая Ванда глубоко спала в своей прохладной и сырой квартире. Сам же Лисович в это время прятал деньги по тайникам.
В описании этого «дома» все со знаком «минус», все, начиная от квартиры и заканчивая ее хозяевами. В спальне «пахло мышами, плесенью, ворчливой сонной скукой». Эту тишину «сонной скуки» нарушают сверху из квартиры Турбиных «смех и смутные голоса», звуки гитары. У Лисовичей же – двуличие и трусость, трусость и готовность к предательству… Но и готовность искать спасения у «этих», которые из квартиры этажом выше, а значит, убежденность, что «эти-то» не продадут.
Неслучайно, что именно к Турбинным, олицетворяющим семейный покой и уют, прибился Лариосик, этот немного смешной человек, почти мальчишка.
Там, за порогом Дома, Семьи «тревожно». Это слово постоянно использует автор: «в Городе тревожно». Тревожен взгляд Елены, тревога в благосклонности Тальберга. И эта тревога уходит, лишь когда человек приходит домой. Именно поэтому так часто появляются в доме Турбиных друзья детства – Мышлаевский и Шервинский.
Почему же так тянет героев в семью Турбиных? Да потому, что в основе семьи – любовь. Любовь друг к другу, из которой выросла любовь к каждому человеку. Благотворная семейная любовь, которая сделала дом Домом, семью Семьей. Эта самая важная мысль романа Булгакова «Белая гвардия».
Символика романа. В пространстве Дома остается островок прошлой жизни с ее трогательными атрибутами: кремовые шторы, зеленый абажур, печка с изразцами и т.д. За окнами Дома воет вьюга Города, там решается история, там рушится размеренный мир, там решается возможная судьба России. По выражению М. Волошина, М. Булгаков оказался в числе первых русских писателей, кто «запечатлел душу русской усобицы».
Дата добавления: 2018-02-18; просмотров: 1155; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!