Разумный человек сомневается, взвешивает, колеблется. Неразумный никогда не колеблется и никогда не сомневается. Там, где мудрый прошепчет, дурак просто прокричит с крыши.
Лао‑цзы говорит: «Я, наверное, единственный тупица в мире. Все, кроме меня, кажутся такими уверенными». Он прав; он обладает такой огромной разумностью, что не может быть уверен ни в чем.
Я не могу обещать тебе уверенности, если ты отбросишь ум. Я могу обещать тебе лишь одно: что у тебя будет ясность. Появится ясность, прозрачность, ты сможешь видеть вещи такими, какие они есть. Ты не будешь пребывать ни в замешательстве, ни в уверенности. Замешательство и уверенность – это две стороны одной монеты.
Но ты сейчас переживаешь прекрасный момент, и мир тоже переживает прекрасный момент. Всякий раз, когда происходит кризис личности, всякий раз, когда люди не знают, кто они есть, когда минувшее теряет свою хватку, когда люди отрываются от традиции, когда прошлое кажется неуместным, возникает этот кризис, великий кризис личности – кто мы есть? Что нам делать?
Эта благоприятная возможность может превратиться и в проклятие, если вы станете жертвой какого‑нибудь Адольфа Гитлера; но это же проклятие может стать великой дверью в неизвестное, если вам повезет оказаться поблизости от будды. Если вам посчастливится влюбиться в будду, ваша жизнь может трансформироваться.
Люди, которые все еще укоренены в традиции и которые думают, что знают, что правильно и что неправильно, никогда не придут к будде. Они будут продолжать жить своей жизнью – рутинной, скучной, мертвой жизнью. Они будут продолжать выполнять свои обязанности так же, как это делали их предки. Они шли по этому пути веками и будут продолжать следовать по протоптанной дорожке. Конечно, двигаясь по протоптанной дорожке, вы уверены – столько людей прошло по ней! Но когда вы приходите к будде и начинаете двигаться в неизвестное, там не оказывается ни шоссе, ни проторенной дорожки. Вам придется проложить свой собственный путь, вы не найдете готовой дороги.
|
|
|
Я хочу, чтобы каждый из моих саньясинов понял это. Вы здесь не для того, чтобы зависеть от меня, не для того, чтобы следовать за мной, не для того, чтобы просто соглашаться со мной и верить в меня. Вы здесь для того, чтобы экспериментировать; вам придется двигаться самостоятельно. Я могу побудить вас двигаться самостоятельно, могу запустить внутри вас процесс исследования, но не дам вам систему мышления, не дам никакой уверенности. Я дам вам лишь паломничество – паломничество опасное, с миллионами и миллионами ловушек, паломничество, в котором вам каждый день придется сталкиваться со все большим и большим числом опасностей, паломничество, которое приведет вас к вершине человеческого сознания, к четвертому состоянию. Но чем выше вы поднимаетесь, тем больше опасность падения.
|
|
|
Я могу обещать вам лишь великое приключение, рискованное, опасное, без гарантии достижения цели – потому что неизвестное не подлежит гарантии.
Поэтому, если вы пришли ко мне в поисках какого‑нибудь лекарства от вашего замешательства, то вы попали не по адресу; я не тот человек, с которым стоит находиться. Но если вы пришли, чтобы отбросить замешательство вместе с уверенностью и освободиться от ума, который может дать вам либо замешательство, либо уверенность, если вы пришли ко мне, чтобы отправиться в предельное путешествие в поисках Бога, рискнуть и принять вызов неведомого моря, ревущих волн, за которыми невозможно разглядеть другой берег, то вы попали к нужному человеку. Тогда возможно многое. Я говорю лишь «возможно» – я не могу сказать, что это абсолютно неизбежно. Это всегда остается возможностью; может быть, вам удастся это сделать, может быть, нет – гарантии не существует. Это не товар, на который может быть гарантия; это азартная игра.
Если вы готовы рискнуть, войдите в это поле будды. Нет необходимости ждать дальше – вы уже ждали достаточно, в течение многих, многих жизней.
Ты просишь меня: «Пожалуйста, Ошо, дай мне саньясу».
|
|
|
Вопрос не в том, чтобы я дал тебе саньясу, вопрос в том, чтобы ты ее взял . Открой свое сердце! Я всегда ее даю. Вопрос в том, чтобы ты ее принял, радушно встретил.
Ты говоришь: «Хорошее и плохое перестали существовать».
Это хорошо, это прекрасно. Все это хорошее и плохое придумано человеком, все святые и грешники придуманы человеком. И между ними совсем нет разницы; различие лишь поверхностное, очень поверхностное, меньше, чем на глубину кожи. Чуть‑чуть царапните, и в вашем святом вы обнаружите грешника.
Один такой парень пришел к папе римскому и сказал: «Эй, папа, пошел в задницу!»
Папа не поверил своим ушам. Он воскликнул: «Я? Глава Римской католической церкви? Я, духовный пастырь миллионов и миллионов? Я, прямой преемник Иисуса Христа? Я, единственный представитель Бога на Земле? Я – в задницу? Пошел ты в задницу!»
Разница невелика. Лишь немного царапните, и вы обнаружите грешников в святых и святых – в грешниках. Все хорошее, все плохое – это просто условность, все это придумано человеком.
Пространство, в которое ты входишь, прекрасно. Если хорошее и плохое перестали существовать, то пока все идет хорошо ! Теперь войди в другое, не придуманное человеком измерение, где все различия не имеют значения, где ничто не хорошо и ничто не плохо, где все, что есть, просто есть, а того, чего нет, просто нет. Вопрос о хорошем и плохом не возникает; что‑то либо есть, либо его нет. Хорошее и плохое – это не что иное, как альтернативы для выбора; выбери либо то, либо это. Они удерживают тебя в разделении «или‑или».
|
|
|
Как только вы увидите все надувательство, заключенное в «плохом и хорошем», вы начнете понимать, что это общественное изобретение… Конечно, эти вещи обладают утилитарной ценностью, и я не призываю идти на рыночную площадь и вести себя так, как будто ничто не является плохим или хорошим. Я не призываю ходить посередине дороги и говорить, что неважно, движется человек по правой или по левой стороне.
Находясь среди людей, помните, что для них хорошее и плохое по‑прежнему существует. Сохраняйте уважение к ним и их снам. Не ваше дело нарушать чужой сон. Кто вы такие? Не ваше дело вмешиваться. Будьте вежливы к людям и их глупостям, будьте вежливы к ним и их играм. Но все время помните, что глубоко внутри ничто не является плохим, ничто не является хорошим.
Существование просто есть; выбирать не из чего. И запомните: когда выбирать не из чего, вы становитесь целым. Когда есть из чего выбирать, это разделяет и вас. Разделение – это обоюдоострый меч: снаружи он разделяет реальность, а внутри разделяет вас. Выбирая, вы выбираете разделение, выбираете быть расщепленным, выбираете шизофрению. Если же вы не выбираете, если вам известно, что ничто не является плохим, ничто не является хорошим, то вы выбираете душевное здоровье.
Не выбирать ничего означает выбрать психическое здоровье, не выбирать означает быть в здравом уме, потому что, если нет разделения снаружи, как можете вы быть разделенными изнутри? Внутреннее и внешнее соответствуют друг другу. Вы становитесь неделимым, индивидуальностью. Таков процесс индивидуализации. Ничто не плохо, ничто не хорошо. Когда это озаряет ваше сознание, вы неожиданно оказываетесь соединенным; все фрагменты исчезают, составив единое целое. Вы кристаллизованы, вы центрированы.
Это один из величайших даров, которые принесло миру восточное сознание. Западные религии по‑прежнему бродят вокруг идеи добра и зла. Именно поэтому христианам так трудно понять Упанишады, Лао‑цзы, Чжуань‑цзы; им просто невозможно понять их. Они всегда смотрят с точки зрения христианского ума: «Где заповеди?» А заповедей нет! Упанишады никогда не говорят, что хорошо и что плохо, никогда не говорят, что делать и чего не делать; они не предписывают. Упанишады – это поэтические утверждения, это поэзия. Они ликуют в Существовании, переполняются восторгом; это просто экстатические восклицания.
Упанишады провозглашают: «Бог есть, и ты есть это: тат твам аси ». Упанишады говорят: «Бог есть, и я – Бог». Это утверждения, порожденные восторгом. В них нет ни этики, ни нравственности – они даже не упоминаются. Христианский, мусульманский, иудейский умы не могут понять, почему эти книги считаются религиозными. Возможно, это хорошая литература, но почему она считается религиозной?
А если вы спросите человека, достигшего того же состояния экстаза, что и видящие – авторы Упанишад, то он скажет, что Библия, Талмуд, Коран посвящены этике, нравственности, но какое отношение эти книги имеют к религии? Они полезны, поскольку способствуют гладкому функционированию общества, но в них нет ничего религиозного – кроме, может быть, нескольких редко встречающихся утверждений. Основная часть посвящена этике; часть, относящаяся к религии, кажется настолько незначительной, что ею можно пренебречь, не обращать на нее внимания. И на нее действительно не обращали внимания.
Прийти к пониманию того, что ничто не плохо, ничто не хорошо, – это поворотная точка; это трансформация. Вы начинаете смотреть внутрь; внешняя реальность перестает что‑либо значить. Общественная реальность – это беллетристика, красивая драма; вы можете участвовать в ней, но в этом случае вы не воспринимаете ее всерьез. Это всего лишь роль, которую нужно сыграть; играйте настолько прекрасно, настолько эффективно, насколько это возможно. Но не воспринимайте ее всерьез, в ней нет ничего от Предельного.
Дата добавления: 2018-02-15; просмотров: 647; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!