Bernfeld S., 1935: Uber die Einteilung der Triebe, in: Imago, Wien, 21 (1935), p. 248 страница
локализованных в ’’эрогенных зонах”, одной из которых являются гениталии. В этой картине человек был изначально изолирован и всту пал в отношения с представителями иного пола, чтобы удовлетворить свое стремление к удовольствию. Отношения между полами уподоб лялись тому, как складываются отношения между людьми на рынке. Каждый озабочен только удовлетворением своих потребностей, но как
раз ради их удовлетворения он и вынужден вступать в отношения
|
|
|
другими людьми, предлагающими то, в чем он нуждается, и нужда ющимися в том, что он предлагает.
теории Эроса все совершенно по-иному. Человек уже рассма тривается не как изначально изолированный и эгоистичный, не как ’’человек-машина”, но как изначально соотнесенный с другими лю дьми, движимый жизненными инстинктами, которые принуждают его к объединению с другими. Жизнь, любовь и развитие — одно
|
|
|
то же, и, кроме того, они представляют собой нечто глубже уко рененное и более фундаментальное, чем сексуальность и ’’удоволь ствие”.
Изменение в воззрениях Фрейда ясно видно по его переоценке библейской заповеди ’’Возлюби ближнего своего, как самого себя”.
статье ’’Почему война?” (1933) он писал: ’’Все, что устанавливает эмоциональные связи между людьми, должно противостоять войне. Такие связи могут быть двоякого рода. Прежде всего это отношения, подобные отношению к объекту любви — даже при отсутствии сексуальной цели. Психоанализ не нуждается в том, чтобы стыдиться,говоря о любви, — ведь религия говорит то же самое: ’’Возлюби ближнего своего, как самого себя”. Только это легко предписать, но трудно исполнить. Другого рода эмоциональная связь возникает через
|
|
|
|
|
|
383
идентификацию. Все, что представляет собой для людей общезначимый интерес, возбуждает подобную общность чувств, идентификацию. На этом в значительной мере покоится здание человеческого общества” (курсив мой. — Э. Ф.)*.
Эти строчки написал тот самый человек, который всего тремя года ми раньше завершил комментарий той же библейской заповеди словами: ’’Зачем тогда торжественно выступать с подобным предписанием, коли его исполнение невозможно считать разумным?”
Произошла прямо-таки радикальная смена позиции. Фрейд — про тивник религии, назвавший ее иллюзией, которая мешает человеку по взрослеть и обрести самостоятельность, — теперь цитирует одну из фундаментальнейших заповедей, которая встречается во всех великих гуманистических религиях, считая ее опорой для своего психологичес кого допущения. Он подчеркивает, что ’’психоанализ не нуждается в том.
^ Фрейд 3. Псйхоанализ. Религия. Культура. С. 266—261. ^ ^Там же. С. 105.
Фрейд пришел к такому заключению, рассуждая следующим образом: ”^На след нас может навести одно из так называемых идеальных требований культур ного общества. Оно гласит: ’’Возлюби ближнего твоего, как самого себя”. Это требование имеет всемирную известность; оно безусловно старше христианства, предъявляющего это требование в качестве собственного горделивого притяза ния. Но оно все же не является по-настоящему древним: еще в исторические времена оно было совершенно чуждо людям. Попробуем подойти к нему наивно, словно впервые о нем слышим. Тогда нам не совладать с чувством недоумения. Почему, собственно говоря, мы должны ему следовать? Чем оно нам поможет?
главное — как его осуществить? Способны ли мы на это? Моя любовь есть для меня нечто безусловно ценное, я не могу безответственно ею разбрасываться. Она налагает на меня обязательства, я должен идти на жертвы, чтобы выполнять их. Если я люблю кого-то другого, он должен хоть как-то заслуживать моей любви. (Я отвлекаюсь здесь от пользы, которую он может мне принести, от его возмож ной ценности как сексуального объекта — в предписание любви к ближнему оба эти типа отношений не входят.) Он заслуживает любви, если в чем-то важном настолько на меня похож, что я могу в нем любить самого себя; он того заслуживает, если он совершеннее меня и я могу любить в нем идеал моей собственной личности. Я должен его любить, если это сын моего друга, и боль моего друга, если с ним случится несчастье, будет и моей болью — я должен буду разделить ее с ним. Но если он мне чужд, если он не привлекает меня никакими собственными достоинствами и не имеет никакого значения для моих чувств, то любить мне его трудно. Это было бы и несправедливо, поскольку моими близ кими моя любовь расценивается как предпочтение, и приравнивание к ним чужака было бы для них несправедливостью. Если же я должен его любить, причем этакой всемирной любовью, просто потому, что он населяет землю — подобно насекомому, дождевому червю или кольчатому ужу, — то я боюсь, что любви на его долю выпадет немного. Во всяком случае, меньше, чем я, по здравом размышлении, имею право сохранить для самого себя” (там же, с. 104—105). Интересно отметить, как Фрейд представлял себе любовь, не выходя за рамки буржуазной этики, точнее, социального характера среднего класса XIX в. Первый вопрос: ’’Что она даст нам?” — это принцип выгоды. Следующая посылка состоит в том, что любовь надо ’’заслужить” — это патриархальный принцип в противовес матриархальному принципу безусловной и незаслуженной любви и к тому же это нарциссический принцип, согласно которому другой ’’заслужива ет” мою любовь лишь настолько, насколько он похож на меня в важнейших проявлениях; даже любовь к сыну моего друга объясняется эгоцентристски: если бы причинили зло ему, а значит, косвенно и моему другу, боль последнего стала бы моей болью. В конечном счете любовь рассматривается как некоторое фик сированное количество, и если бы я любил всех своих ближних, на долю каждого ее пришлось бы очень мало.
Дата добавления: 2021-07-19; просмотров: 84; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!