Ранние восточные переводы Нового Завета 36 страница
Тот же метод исследования Гарнак применил в Послании к Евреям1132. Здесь он обнаружил, что до редакции Иеронима существовало по меньшей мере два латинских перевода этого послания: один представлен в двуязычном Клермонтском кодексе ( d); другой — тот, которым пользовались Августин и Капреол Карфагенский, значительные фрагменты его сохранились в кодексе Freising (r). Эти два типа Гарнак относит к началу III в. и полагает, что, хотя редакция Иеронима непосредственно связана с типом d, для уточнения и стилистической правки он использовал также текст типа r. На вопрос, обращался ли Иероним также к греческой рукописи послания, Гарнак отвечает отрицательно, но это его мнение нашло мало сторонников.
Один из самых важных результатов текстологических исследований Гарнака — в том, что они послужили стимулом для других ученых. Особо следует отметить работы Э. Диля1133 и К. Т. Шеффера.1134 Первый на основе сознательно ограниченных данных пришел к выводу, что вся группа старолатинских свидетельств связана с типом d, а он восходит к началу III в. Второй ученый после доскональных исследований подтвердил деление старолатинских версий Послания к Евреям на две группы, но утверждал, что Иерониму был незнаком тип r, распространенный в Африке и, возможно, созданный Августином.1135 Позднее, однако, текст Вульгаты был искажен примесью типа r.
Последние изучения латинской версии Соборных посланий не прибавили много к нашим представлениям обо всех посланиях в целом. Тиле1136 доказал, что версия Вульгаты этих посланий — результат неупорядоченной редакции латинского Vorlage типа Τ (т. е. общеевропейского) по греческому оригиналу, в общих чертах сходному с Александрийским кодексом. Текст Послания Иакова заметно отличается от других Соборных посланий зыбкостью границы между Вульгатой и старолатинскими переводами. Латинское Vorlage 1 Петра содержало немало чтений типа S (т. е. испанского), а о базовом греческом оригинале можно только сказать, что он не принадлежал ни к «койне», ни к типу Ватиканского кодекса.
|
|
|
Самое важное исследование Апокалипсиса Вульгаты принадлежит Фогельсу; он обратил внимание на черты сходства между Вульгатой и Синайским кодексом1137. Но в то же время он отказывался допустить, что именно на этом типе текста основана редакция Иеронима: по убеждению Фогельса, на форму, предшествовавшую Синайскому кодексу, повлияла старолатинская версия. Лагранж также заметил связь между Апокалипсисом Вульгаты и старолатинским унциальным типом; он считал, что не только старолатинская основа Вульгаты принадлежала к этому общему типу, но Иеронимова редакция оказывается даже еще ближе к древним унциалам.1138 Таким образом, легко понять, почему Вульгата столь важна для восстановления текста Апокалипсиса и текстологическая наука не может оставить ее без внимания.
|
|
|
III. ГРАНИЦЫ ВОЗМОЖНОСТЕЙ ЛАТИНСКОГО ЯЗЫКА ПРИ ПЕРЕДАЧЕ ГРЕЧЕСКОГО
Бонифаций Фишер ( Bonifatius Fisher)1139
Для того чтобы правильно оценить свидетельство латинского Нового Завета для изучения греческого оригинала и его вариантов, следует обратить внимание на историю и эволюцию латинской Библии. Ясно, что здесь важны не все варианты латинской версии как таковой, но только те, которые можно сопоставить с греческим оригиналом. Следует отметить три момента.
(1) Латинский тип текста обычно служит единым свидетельством греческого Vorlage, независимо от того, сколько отдельных латинских документов представляют этот тип. Следовательно, цитаты из Вульгаты у отцов Церкви не могут считаться независимыми свидетельствами; рукопись r (64) и цитаты у Августина - одно и то же свидетельство о посланиях Павла; равным образом одно и то же свидетельство составляют d (75), g (77) и цитаты у епископа Люцифера; также g (51) и цитаты у епископа Люцифера — для Деяний, k (1) и цитаты у Киприана - для Евангелий и т. п. Это верно, сколь бы многочисленны ни были единичные свидетельства. С другой стороны, нельзя игнорировать латинский тип, даже если он представлен в одном-единственном документе1140, иначе будут упущены важные формы текста: например, K, представленное только в рук. k (1), е (2) или у Киприана; или F, где Послание Иакова представлено только одним документом ff (66). Конечно, единичные свидетельства следует проверять гораздо тщательнее, чтобы установить, представляют ли они особый тип или это результат ошибки писца. Чем большим числом свидетельств мы располагаем, тем больше уверенности, что именно это чтение стояло в тексте данного типа. Только это в какой-то мере оправдывает цитирование единичных латинских свидетельств в критическом аппарате греческого оригинала. Но было бы ошибкой считать все цитируемые в аппарате рукописи отдельными свидетельствами: их количество лишь определяет степень достоверности чтений данного типа текста.
|
|
|
(2)Латинские свидетельства рассказывают нам больше о месте и времени контакта с греческим оригиналом, чем собственно о происхождении данной рукописи. Так, обычно говорят о происхождении латинского типа или о вариациях под греческим влиянием внутри типа. Когда Григорий Великий цитирует Евангелия по Вульгате, он свидетельствует о греческом Vorlage редакции, созданной Иеронимом в Риме в 383 г.; r (64) и цитаты у Августина - свидетельства греческого Vorlage, возникшего не в Северной Африке во времена Августина, а скорее в Верхней Италии ок. 370 г. Таким образом, латинская версия свидетельствует о греческом оригинале II в., только если в нашем распоряжении первоначальный перевод. Старолатинское свидетельство имеет для греческого аппарата иное значение, обусловленное исключительно природой этого текста, а не просто выводящееся из суммы отдельных свидетельств.
|
|
|
(3)На развитие латинской версии постоянно оказывало влияние соприкосновение с вариантами греческого оригинала. Эти контакты породили не только варианты чтений, но и некоторые варианты переводов. Если во вторичном типе латинского текста для какого-то места предполагается то же греческое Vorlage, что и в первичном, это не обязательно означает, что к греческому оригиналу обращались дважды, и вторичный тип не служит вторым свидетельством об оригинале. Но если к оригиналу действительно обращались второй раз и это можно надежно определить - значит, у нас имеется еще одно независимое свидетельство об оригинале. С другой стороны, обращение к оригиналу могло быть таким поверхностным, что расхождения прошли незамеченными или почему-либо не были приняты во внимание. В этом случае у нас тоже нет нового свидетельства для оригинала. Часто невозможно решить, что имело место в данном случае. Тем не менее, когда во вторичном латинском типе выбор слов ближе к оригиналу, чем в первичном, можно быть уверенным, что переводчик снова обращался к оригиналу, и, следовательно, у нас есть второе, независимое свидетельство для этого греческого текста.1141 Равным образом это очевидно, когда перевод, первоначально неверный, был исправлен в ходе развития версии1142; но иногда сложно определить, была ли это ошибка переводчика или позднейшее искажение латинского текста. Особой осторожности требуют варианты имен собственных: Caiphas и Skarioth могли быть исправлены на Caiaphas и Iskariotes только при обращении к греческому оригиналу; но в случае с Istrahel/Israhel и Isac/Isaac нельзя с точностью сказать, изначальное ли это написание или исправление по греческому тексту. Следует учитывать, что Иероним иногда изменял латинскую версию Евангелий и без оглядки на греческое Vorlage.
Насколько ценность документа зависит от знания истории латинской версии, видно, если сравнить взгляды Адольфа Юлихера на развитие версии Деяний Апостолов и мнение Вальтера Тиле о Соборных посланиях. Юлихер предполагает, что был единый исходный перевод с оригинала западного типа, представленный латинским африканским типом; впоследствии он был полностью изменен по стандартному греческому оригиналу, но дошел до нас только в четырех европейских типах текста, в каждый из которых вторично вошли западные элементы. Все латинские типы текста, если это не результаты латинских контаминаций и не новые переводы с греческих D и Е, следует расценивать как независимые друг от друга свидетельства единого западного текста, созданные в разное время в разных местах. Тиле, говоря о Соборных посланиях, напротив, считает доказанной латинскую трансформацию исходного африканского типа с его западными чтениями. Таким образом, все сохранившиеся типы, по его мнению, составляют единое свидетельство, представляющее изначальный перевод, — даже там, где африканский тип не сохранился, а вытеснен европейскими редакциями1143.
Тому, кто желает правильно оценить значение латинских свидетельств для восстановления греческого Vorlage, следует обратить внимание на определенные ограничения в греческом и латинском языках как таковых. Прежде всего следует учитывать, что в древности взаимосвязь между письменной и устной речью была иной, нежели в наше время. Сегодня форма написания слова стандартна; в прежние времена она часто была лишь приблизительной, зависела непосредственно от разговорного звучания, а главным было устное слово. Целью пишущего могло быть правильное произношение слова, но никогда — правильное написание; так обстояли дела и в латинском, и в греческом языке.
Поэтому, подводя итог, мы можем сказать: для восстановления всех особенностей и вариантов звуков и форм в греческом Новом Завете, как это делается в §§8-126 грамматики Бласса — Дебруннера1144, латинские версии ничего не дают. Это верно и в тех случаях, когда в греческом тексте, при однозначном толковании, написание все же допускает варианты в словоразделе, пунктуации, ударении (μένει/μενεΐ Ин 14:17), придыхании (αύτοΰ/αύτοΰ), постановке йоты подписной (т. е. именительный / дательный падеж), в постановке αι или ε для таких слов, как καινόν/ κενόν (Ин 19:41) или таких форм, как άπέχεσθαι / άπέχεσθε (1 Петр 2:11) и άποθέσθαι/άπόθεσθε (Еф 4:22), в постановке ω и о (изъявительное / сослагательное наклонение и настоящее / будущее время).
Латинский язык в целом очень удобен для перевода с греческого, но некоторых особенностей греческого языка он передать не может. Например, нельзя передать разницу между греческими аористом и перфектом: и έλάλησα, и λελάληκα приходится переводить locutus sum1145. He поддается переводу различие форм повелительного наклонения, например, αίτείτε / αιτήσασθε (Ин 16:24); двойное отрицание, например, ούκ έρωτήσατε ούδέν (Ин 16:23), которое в латинском переводе было бы понято дословно1146, и вообще разные виды греческих отрицательных частиц: ού, ούκ, ούχ, ούχί, μή, ού μή, μή ού. Для передачи вопросительного ούχί может служить и non, и nonne; это зависит от внутреннего развития латинского языка. В Иак 3:3 εί δέ / ϊδε / ίδού используется йотация.
В латинском языке нет артикля. Когда греческий определенный артикль выполняет какую-либо синтаксическую функцию, его отсутствие в латинском переводе может сбить с толку, и его часто приходится как-то компенсировать. В качестве примера можно привести Деян 24:25: τό νύν έχον = quod пипс adtinet в Вульгате, nunc в g (51); 1 Петр 1:10: οί περί τής είς ύμάς χάριτος προφητεύσαντες переведено qui de futura in vos gratia dei prophetaverunt в типе С, qui de futura in vobis gratia prophetaverunt в Вульгате, qui futuram gratiam in vobis prophetaverunt è qui venturam in vobis gratim prophetaverunt в двух цитатах у Псевдо-Вигилия; слова следующего стиха τό έν αύτοΐς πνεύμα переводятся qui in eis erat Spiritus в типе Т и просто in eis Spiritus в Вульгате. Эти примеры показывают, что выражение с определенным артиклем обычно переводится относительным придаточным, включая случаи, где придаточное совсем не требуется, как в Кол 1:26: quod absconditum fuit1147. В особых случаях греческий артикль может переводиться указательным местоимением — прежде всего в выражениях hic mundis и hoc saeculum. С другой стороны, в Новом Завете очень редко употребляется конструкция, обычная для заглавий некоторых псалмов (ipsi David = τω Δαυίδ), для распознавания дательного падежа несклоняемых имен собственных1148.
Имена существительные pluralia tantum нельзя поставить в реальном множественном числе; есть и существительные, не образующие множественного числа (см. ниже, раздел г). У латинского глагола нет активного причастия перфекта и пассивного причастия настоящего времени; у отложительных глаголов пассив вообще отсутствует; медиального залога нет. Таким образом, чтобы передать греческую причастную конструкцию, приходится пренебрегать последовательностью времен; в противном случае придется изменить всю конструкцию. Это можно наблюдать в самых разных видах, если посмотреть (по Vetus Latina или по греко-латинскому Новому Завету издания Нестле-Аланда), как переводятся в некоторых стихах греческие причастия1149. Например, невозможно точно установить, стояло в греческом оригинале Деян 28:6 μεταβαλόμενοι или μεταβαλλόμενοι, если в Вульгате переводится convertentes se, а в g — conversi (51). Особенно сложна задача перевода таких причастий, как ών, не имеющих соответствия в латинском языке. Например, в Деян 27:2 обнаруживается несколько вариантов свободного перевода для όντος σύν ήμΐν Άριστάρχου: erat autem cum nobis Aristarchus (s [53]), ascendit... (h [55]), navigabat... (g [51]) и perseverante... (Вульгата). В Иак 3:4 в переводе сохраняется esse, но, несмотря на это, τηλικαϋτα όντα переводится или quae tarn inmensae sunt (S), или tarn magnae sunt... autem (F) [причастная конструкция превращена в главное предложение сложносочиненного периода], или сит magnae sint (Вульгата). Подобные трудности возникают и при переводе греческого инфинитива, с артиклем, предлогом или без них; эти проблемы решаются более или менее удачно1150. Достаточно будет привести пример сложной конструкции в Мф 5:13: εί μή βληθέν έξω καταπατεΐσθαι, которая в Вульгате переводится nisi ut mittatur foras et conculcetur (см. об этом фрагменте у Юлихера — Аланда).
Обычно трудности возникают и при переводе взаимных местоимений, таких, как άλλήλων, хотя в этом случае трудность связана со сложным развитием латинского языка.1151 Некоторые греческие синонимы, например, καταγγέλλειν и άναγγέλλειν, οίκεΐν и κατοικεΐν, не различаются четко в латинском переводе.1152 Особенно велика неопределенность в передаче таких предлогов, как έκ и άπό, άπό и ύπό, έν и έπί, латинскими α, de и ex.1153 В самом деле, уже в греческом койне значение είς и έν, в общем, совпадают. Такое же развитие в вульгарной и поздней латыни привело к расширению функций винительного падежа (особенно в тех случаях, когда он отличается от аблатива только конечным т) и постепенному развитию его в универсальный падеж, единственный сохранившийся в романских языках. Эта неопределенность не всегда связана с вариантами в греческом оригинале1154; возможно, в других случаях варианты тоже были, но утеряны в процессе передачи текста.
В целом латинский перевод Библии очень буквален, но некоторая свобода все же допускается. Одинаковые греческие слова переводчик не всегда передает одинаково. В целом можно заметить, что развитие латинского перевода идет от вольности к близости с оригиналом. Например, в текстах африканского типа формы αύτού и т. д. чаще переводятся illius и т. д., а не eins, форма ήν — fuit, а не erat1155. Если попытаться классифицировать, в каких отношениях латинский перевод допускает вольности, можно выделить следующее.
(а) Порядок слов1156.
(б) Различные частицы: δέ переводится не только autem или vero, но также sed, et, -que, igitur, itaque, ergo и enim; τε καί переводится просто et. Союз άλλά может переводиться не только sed или at, но и противительным пат и т. п. Латинские enim и autem легко взаимозаменяемы, поэтому нельзя точно определить, стояло ли в оригинале δέ или γάρ. Что касается значения и употребления частиц, в поздней латыни можно наблюдать самые разные линии развития.1157 Часто внутри одного текста встречаются такие варианты, как sed и sed et, sicut и sicut et.
(в) Различные местоимения. В дополнение к вышеприведенным формам от ille для αυτός обнаруживаются личные местоимения в усилительной форме: те, memet, me ipsum, memet ipsum и т. п. Греческие сочетания личного местоимения с инфинитивом обычно передаются в латинском глагольными формами.
(г) Единственное или множественное число некоторых слов, таких, как lignum, caro1158, aqua, ventus1159, sanitas (Деян 4:30) и особенно manus. Иногда форма множественного числа среднего рода превращается в единственное число женского рода, как, например, из латинского gaudia получилось итальянское gioia и французское joie. Более того, в пределах одного библейского текста нередки внутренние варианты, напр., opera / operam или retia / retiam.
(д) Склонность к усилению выражений сказывается, например, в переводе εξάγειν как eicere, πονηρός как pessimus или nequam. Превосходной степени латинской версии обычно соответствует положительная в греческом оригинале.
Дата добавления: 2021-07-19; просмотров: 55; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!