Итак, идея длящейся добросовестности - фантазия, оторванная от реальной жизни и не имеющая почвы в законе, который тоже ведь написан для жизни. 15 страница
Например, К. Богданов, анализируя налогообложение приобретенной недвижимости, отмечает такое противоречие, как несовпадение момента возникновения собственности на купленное имущество и права приобретателя на возмещение НДС (см.: Богданов К. Отечественное право должно быть встроено в систему российского законодательства // Хозяйство и право. 1999. N 12. С. 61 - 63). Между тем здесь лишь проявляется то обстоятельство, что купля-продажа и вообще оборот как предмет налогового регулирования имеют иную природу, чем собственность, и это несовпадение не может быть полностью устранено в принципе (специфика, связанная с регистрацией недвижимости, здесь не имеет решающего значения; такой же эффект получаем всякий раз, когда оплата товара, а тем более передача вещи (традиция) не совпадают с возникновением собственности на стороне приобретателя).
<2> Дигесты. С. 323. Надо понимать, что не должен передавать более, чем владение. Именно по этому основанию в указанном фрагменте проводится разграничение между меной и куплей-продажей: при мене передается обеими сторонами собственность, и "нельзя различить, кто покупатель, а кто продавец", а при купле-продаже продавец передает владение, а покупатель - собственность (на деньги).
<3> Дигесты. С. 291. На тех же позициях стоит и Французский гражданский кодекс: "У продавца имеются два основных обязательства: обязательство предоставить вещь и гарантировать вещь, которую он продает" (ст. 1603); "предоставлением вещи является перенесение проданной вещи во власть и владение покупателя" (ст. 1604).
|
|
|
Позитивным правом, впрочем, может быть исключена продажа чужого имущества, если это следует из конкретной системы частного права.
Эта черта купли-продажи сохранилась в виде обязанности продавца возместить покупателю убытки, если вещь будет изъята третьими лицами по ранее возникшим основаниям (ст. 461 ГК). Существование этой нормы, кстати, означает, что отсуждение вещи не означает ничтожности продажи: ведь при недействительности договора ответственность за эвикцию и иные последствия договора утрачивают силу вместе с договором <1>.
--------------------------------
<1> В последнее время системное значение нормы ст. 461 ГК начинает возрастать. Подробнее вопрос будет обсуждаться ниже.
По буквальному смыслу этой нормы продавец, однако, отвечает уже за утрату владения, а не титула собственности. Например, если продана арендованная вещь и арендатор добился возврата (т.е. изъятия) вещи на срок аренды от покупателя (не оспаривая, конечно, собственности покупателя), правомерно привлечение продавца к ответственности в размере возникших убытков, если не будет доказано, что покупатель знал о правах арендатора. Кстати, по этому основанию должны отвечать продавцы краденых вещей (в том числе, конечно, автомобилей), изъятых у покупателей в административном порядке независимо от оснований изъятия и действительности самого договора; если приобретателю удастся добиться возврата изъятого имущества, объем ответственности ограничится понесенными издержками.
|
|
|
Необходимо отметить, что по действующему закону в обязанности продавца входит передача вещи в собственность, поэтому отсутствие у продавца правовой возможности передать собственность является в отечественной системе права неустранимым пороком купли-продажи. Соответственно продажа, совершенная несобственником (если только он не был прямо управомочен на продажу в качестве залогодержателя, комиссионера, судебного пристава и т.д.), оказывается ничтожной сделкой <1>. Практическая важность состоит в том, что только в ходе применения механизма последствий недействительности сделки (реституции) производится возврат и вещи, и денег. Если же вещь уже передана дальше, третьим лицам, либо спор идет не о действительности, а об исполнении договора, то такие последствия сами по себе не наступают. Наконец, если проданы, например, потребляемые вещи, спор о последствиях вообще может не возникнуть.
|
|
|
--------------------------------
<1> "...Продаваемая вещь должна быть в полном распоряжении продавца на праве собственности. Следовательно, купля-продажа чужой вещи будет недействительной, хотя бы вещь была во временном или пожизненном пользовании продавца" (Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права. М., 1995. С. 319). Этот вопрос излагается подробнее в другом месте.
В этом отношении представляет интерес такое дело.
Орловский облпотребсоюз обязался заготовить и поставить через входящие в его систему райпо и заготовительные организации 650 т картофеля, а войсковая часть 49394-Н - принять и оплатить его. До начала поставки покупатель направил облпотребсоюзу телеграмму с предложением увеличить объем поставки до 1400 т картофеля. Фактически было поставлено через Покровское, Сосковское, Залегощенское райпо, Орловский коопзаготпром и Мценское зверохозяйство 1188550 кг картофеля. В связи с тем, что покупатель оплатил картофель частично, Орловский облпотребсоюз обратился в суд с иском о взыскании задолженности. Суд отказал в иске, сославшись на то, что заключенный договор исполнен полностью, а поставленный сверх договора картофель не подлежит оплате в пользу истца: "Право на предъявление иска о взыскании задолженности по оплате картофеля, поставленного сверх договора, у Орловского облпотребсоюза отсутствует, поскольку он не является собственником, грузоотправителем этой продукции, а уступка требования грузоотправителями Орловскому облпотребсоюзу надлежащим образом не оформлена". Президиум ВАС РФ отменил это решение, сославшись на то, что "принятие ответчиком картофеля сверх объема, установленного договором, следует расценивать как согласованное изменение сторонами условий договора" <1>.
|
|
|
--------------------------------
<1> Вестник ВАС РФ. 1997. N 11. С. 48 - 49.
В этом деле обращает на себя внимание, конечно, не применение судом известного приема рассматривать фактические действия по исполнению договора как способ подтверждения его заключения (изменения), а тот пассаж, в котором суд первой инстанции разграничивает право продавца на получение вознаграждения независимо от права на проданную продукцию (а облпотребсоюз, конечно, права на имущество, принадлежащее районным обществам и заготовительным организациям, не имеет) и право требования из неосновательного обогащения (недоговорной поставки), которое увязывается уже с правом на неосновательно переданное другому лицу имущество. Проведя именно это разграничение, суд и отказал в иске облпотребсоюзу, а надзорная инстанция, признав договорную основу отношений сторон, напротив, иск удовлетворила. Но и в первом, и во втором случае не ставилось под сомнение то обстоятельство, что продавец не должен доказывать вещное право на продукцию и более того - не должен иметь такого права для получения покупной цены. Хотя для вещей, определяемых родовыми признаками, такой вывод дается гораздо легче, в основе его все же лежат не различия вещей индивидуально-определенных и родовых, а истинная природа купли-продажи.
Рассмотрим и другое дело, в котором, на первый взгляд, применен иной подход.
Предприниматель И.В. Борисов передал по договору купли-продажи пять вязальных автоматов ТОО "Предприятие "Политэкс". Не получив оплаты, он предъявил к покупателю иск о взыскании 54 млн. руб. убытков и 103765900 руб. неустойки за просрочку платежа. Иск был удовлетворен, хотя покупатель ссылался на то, что приобретенное имущество принадлежит не продавцу, а ТОО "Предприятие "Альфатекс". Отменяя решение, Президиум ВАС РФ указал, что ТОО "Предприятие "Альфатекс" заявило требования об истребовании указанных вязальных автоматов по основаниям ст. 301 ГК, ссылаясь на то, что они принадлежат ему, а не продавцу - предпринимателю Борисову. При новом рассмотрении дела следует решить вопрос о привлечении ТОО "Предприятие "Альфатекс" в качестве третьего лица с самостоятельными требованиями <1>.
--------------------------------
<1> Вестник ВАС РФ. 1998. N 11. С. 50.
Хотя внешне мотивы отмены решения, кажется, следуют в определенной мере доводам ответчика, перспективы дела видятся все же иными.
Если договор купли-продажи будет признан ничтожным по той причине, что продавец не имеет права на отчуждение проданного, то в силу ст. 167 ГК это имущество тем не менее должно быть возвращено продавцу. ТОО "Предприятие "Альфатекс", если даже докажет свое право собственности на вязальные автоматы, не сможет их виндицировать от покупателя (ответчика по делу), если только они не выбыли из его владения помимо его воли, как это прямо подчеркнуто Пленумом ВАС РФ в п. 25 Постановления от 25 февраля 1998 г. N 8 "О некоторых вопросах практики разрешения споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав" <1>.
--------------------------------
<1> Вестник ВАС РФ. 1998. N 10. С. 21.
Если же договор будет признан действительным (например, в том случае, если продавец имел права или полномочия на продажу имущества), то оплата, конечно, будет взыскана с покупателя в пользу продавца. В любом случае, стало быть, ответчик будет присужден либо к возврату имущества в натуре, либо к оплате купленного имущества.
Аналогичные мотивы можно проследить в другом деле.
ТОО "Фирма "Диас" приобрело по договору купли-продажи от 14 июля 1995 г. судно (рефрижератор "Экватор") у его собственника - ИЧП "Диомид". Сделка была исполнена обеими сторонами: судно передано покупателю и оплачено. Однако покупатель вопреки требованиям закона не произвел государственную регистрацию (п. 2 ст. 223 ГК РФ) и поэтому не получил права собственности на судно. Собственником, таким образом, осталось ИЧП "Диомид".
Впоследствии ИЧП "Диомид" продало то же самое судно ТОО "ДальМАК" в августе 1996 г. Второй покупатель выполнил требования о регистрации и получил свидетельство о праве собственности.
После этого ТОО "Фирма "Диас" обратилось в суд с иском к ИЧП "Диомид" и ТОО "ДальМАК" о применении последствий недействительности сделки купли-продажи, совершенной ответчиками, и об обязании ТОО "ДальМАК" передать ТОО "Фирма "Диас" спорное судно.
В иске было отказано по тем основаниям, что сделка является не ничтожной, а оспоримой, а истец не вправе истребовать имущество, поскольку не является его собственником.
Отменяя это решение, Президиум ВАС РФ указал, что истцом был заявлен виндикационный иск (ст. 301 ГК), который следует рассмотреть по нормам ГК РФ. Необходимо также учесть, что в момент заключения договора с ТОО "ДальМАК" судно было арестовано по определению Находкинского городского суда <1>.
--------------------------------
<1> Вестник ВАС РФ. 1999. N 1. С. 63.
Несмотря на известную экзотичность дела, связанную с предметом сделки - морским судном, спор, однако, вполне типичен и буквально в том же виде мог бы возникнуть и в отношении объектов недвижимости. Поэтому есть все основания внимательно в нем разобраться.
Начнем с правильной квалификации сторон спора.
В нашем деле на момент спора истец - ТОО "Фирма "Диас" - является покупателем, но не собственником, так как не смогло вовремя зарегистрировать свое право. Что касается титулов других участников, то их выяснение и составляет главные трудности и, по существу, предрешает судьбу спора. Понятно, что недействительная сделка не порождает юридического эффекта, в данном случае - не дает возможности создать право собственности у приобретателя. Значит, мы не можем опереться на регистрацию судна за ТОО "ДальМАК" как на бесспорное основание собственности: если сделка с ТОО "ДальМАК" недействительна, то собственности у него не возникло, а запись о регистрации не может восполнить этот порок.
Одним из оснований, влекущих ничтожность сделки, является, в частности, наложенный судом арест - об этом сказано и в постановлении Президиума ВАС РФ. Но даже если сделка и ничтожна, собственник имущества не сможет истребовать его по виндикационному иску в силу известных ограничений (ст. 302 ГК).
В нашем случае, однако иск заявлен не собственником, а покупателем - ТОО "Фирма "Диас". В силу ст. 305 ГК, впрочем, виндикационный иск доступен не только собственнику, но и законному владельцу. Но может ли ТОО "Фирма "Диас" считаться законным владельцем? Очевидно, что в момент заявления иска истец не имеет фактического владения, он его утратил, но это вполне естественно, ведь виндикационный иск может быть предъявлен лишь при утрате владения. Вопрос, стало быть, в другом: а был ли истец законным владельцем до утраты имущества?
Заметим, что ранее истец купил имущество, но не зарегистрировал его. Эта ситуация рассмотрена Пленумом ВАС РФ, который прямо указал, что после передачи недвижимого имущества, но до государственной регистрации перехода права собственности покупатель является его законным владельцем <1>, его титул, стало быть, - "покупатель" (но не "собственник"). С поправкой в части недвижимости (здесь эта разница не играет роли) мы можем уверенно утверждать, что истец был законным владельцем до утраты владения. Большое значение имеет, однако, способ утраты. Если имущество выбыло из владения покупателя по его воле (трудно вообразить, как можно было помимо воли владельца забрать у него рефрижератор, хотя в официальной публикации об этом ничего и не сказано <2>), то он лишается возможности вернуть владение от незаконного, но добросовестного приобретателя по возмездной сделке (ст. 302 ГК).
--------------------------------
<1> Пункт 14 Постановления Пленума ВАС РФ от 25 февраля 1998 г. N 8 "О некоторых вопросах практики разрешения споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав" (Вестник ВАС РФ. 1998. N 10. С. 18). Этот вывод уже обсуждался выше.
<2> Впрочем, тот факт, что при изложении казуса это опущено, лишний раз подтверждает недооценку судами всей владельческой проблематики.
На самом деле первоначально иск заявлялся, как можно видеть, по ст. ст. 166, 167 ГК: истец требовал применить реституцию таким образом, чтобы вернуть имущество не сторонам недействительной сделки, а истцу, хотя он в сделке и не участвовал. Такой подход еще недавно имел широкое распространение, и не случайно суд осторожно указал на то, что сделка является оспоримой, тогда как имел все основания отклонить иск, сославшись просто на то, что требовать передачи им имущества в порядке реституции могут только стороны недействительной сделки, и никто иной, как об этом уже говорилось. В настоящее время постепенно утверждается позиция, следующая из правила п. 25 Постановления Пленума ВАС РФ от 25 февраля 1998 г. N 8: требования третьего лица (собственника) об истребовании имущества, полученного по ничтожной сделке, должны все же подчиняться хотя бы некоторым правилам виндикации <1>.
--------------------------------
<1> Вестник ВАС РФ. 1998. N 10. С. 21. Впоследствии этот подход развивался в Постановлении N 6-П Конституционного Суда РФ от 21 апреля 2003 г. и в информационном письме Президиума ВАС РФ от 13 ноября 2008 г. N 126.
Наконец, весьма парадоксальной оказывается позиция дважды продавца - ИЧП "Диомид". Сохранив право собственности после первой продажи из-за того, что приобретатель не зарегистрировал переход собственности на себя, продавец сохранит собственность и после второй продажи, если сделка окажется ничтожной как нарушающая арест! Впрочем, это его право интересует, скорее всего, уже не собственника, а его кредиторов, которые ранее добились судебного ареста. Очевидно, что у них возникнут серьезные трудности с изъятием имущества у фактического владельца - ТОО "ДальМАК", который будет защищаться, ссылаясь на свою добросовестность <1>. А не изъяв имущества, невозможно успешно реализовать его с торгов.
--------------------------------
<1> Этот вопрос будет подробнее рассмотрен в дальнейшем.
Если ТОО "ДальМАК" сможет сохранить свое владение, опираясь на норму ст. 302 ГК, то по истечении известного срока оно сможет приобрести и право собственности в силу приобретательной давности (ст. 234 ГК).
Механизм применения последствий ничтожной сделки порождает вопрос, который можно обозначить как проблему отрицательной силы недействительной сделки. Дело в том, что если прямой вещный эффект недействительности сделки довольно быстро затухает, как только вещь - предмет сделки - попадает к добросовестному третьему лицу, то отменительное петиторное действие, напротив, не имеет предела, выходя за рамки отношения сторон в договоре. Здесь имеется в виду, что одновременно с восстановлением прав, переходивших по ничтожной сделке, в том числе и собственности, считаются аннулированными и права было возникшие. Поскольку всякое право, особенно вещное, может сказаться так или иначе на правовой позиции иного участника оборота, любое лицо вправе сослаться на ничтожность сделки, не доказывая специально, каким образом при этом затронуты его интересы.
Проблема особенно обостряется применительно к возникшим и аннулированным личным (обязательственным) правам. Следует согласиться с В.В. Витрянским, что едва ли отвечает духу договора поведение стороны, которая ссылается на ничтожность сделки с целью уклониться от ответственности <1>. Однако надо признать, что эта ситуация не может быть разрешена без отказа от понятия ничтожной сделки, которое в свою очередь не может не иметь абсолютного значения уже хотя бы в силу того, что им охватываются и вещные права с их абсолютным действием. Можно, видимо, предположить, что возникающее (и отмеченное В.В. Витрянским) напряжение в части аннулирования обязательственного, относительного (т.е. приватного) эффекта ничтожной сделки - это одно из проявлений дуализма гражданского права, последовательное проведение которого могло бы, как может показаться, развести последствия недействительных сделок в зависимости от того, обсуждается ли вещный или обязательственный эффект <2>.
--------------------------------
<1> Экономические реформы и гражданское законодательство: новое в договорном праве, арбитражные споры: Материалы научно-практической конференции в ИЗиСП // Журнал российского права. 1997. N 6. С. 144.
<2> Имеется в виду предположение, что установивший только личную связь договор, имеющий пороки, мог бы считаться недействующим лишь постольку, поскольку ни одна из сторон не получила предоставления и не несет из такого договора убытки.
Это, однако, едва ли возможно, так как наряду с резким усложнением механизма за его пределами оказались бы договоры, которые имеют и вещное, и обязательственное действие, а таких договоров - большинство.
Но на этом не хотелось бы обрывать обсуждение действительно острой проблемы. Известно, что оспаривание заключенных сделок в судах и массовое признание их недействительными приобрело почти эпидемический характер. Высказанный полтора века назад основателем русской цивилистики Д.И. Мейером завет - не аннулировать сделок без самой крайней необходимости - давно и прочно забыт практикующими юристами. Понятно, что такая практика никак не способствует устойчивости оборота. Да и правовой уклад, главной чертой которого остается сплошная неуверенность, а точнее, уверенность, что любой договор может рухнуть в суде, не может не вызывать разочарования.
Нет сомнения, что ближайшей задачей должно стать укоренение совсем другой позиции, когда даже существенные пороки договора не могут вести к признанию сделки недействительной, если такое решение может быть повернуто против стороны, добросовестно исполняющей договор, о чем говорит В. Витрянский.
Дата добавления: 2021-01-21; просмотров: 52; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!