Назад в школу (среднюю общеобразовательную) 5 страница
Двадцать минут спустя Анна завернула на въезд на частную дорогу, щелкнула какой‑то кнопкой, двустворчатые кованые железные ворота сами отворились, пропуская нашу машину. Едва мы проехали, они снова сами собой закрылись, от чего все мои сенсоры опасности автоматически переключились в состояние боевой готовности.
Чтобы доехать до дома, потребовалась целая минута. Проезд был усыпан битой ракушкой и петлял среди старых раскидистых деревьев. Сорванные ветром красно‑желтые листья, плавно кружась, опускались на крышу машины.
– Приехали, вылезайте. – Анна заворачивает на парковку за угол дома. – Надеюсь, вам у меня понравится.
Не выходя из машины, мы застыли, глядя в окна. Ее дом похож на картинку. Нижняя часть из округлых речных камней, а верх обшит белой дранкой. Вход через большущую веранду. Кое‑где на кустах, обрамляющих передний дворик, еще доцветает гортензия.
– Там за домом пруд. Он мелкий и прогревается быстро. Так что в солнечный день, может, еще покупаетесь.
Мы наконец высыпали из машины. Какое счастье снова оказаться на открытом пространстве!
– Здесь даже воздух особенный! – продолжает восхищаться Надж. Морщит нос и глубоко вдыхает. – А‑а‑а! Как хорошо пахнет.
Дом стоит на вершине невысокого холма, и по склону вниз плавно спускается газон, а дальше за ним – фруктовый сад. На деревьях полно большущих красных яблок. Чирикают птицы. Ни тебе запаха асфальта, ни вони резины машинных колес. Кроме птиц да шуршания листьев – ни единого звука.
|
|
|
Анна открыла дверь и смеется:
– Что вы стоите, проходите сюда. Пошли смотреть ваши комнаты.
Я киваю, и Надж и Ангел поворачивают в дом. Газзи спешит за ними.
Игги останавливается рядом со мной и шепотом спрашивает:
– На что это похоже?
– Это, Джеф, похоже на рай земной! – отвечает вместо меня Клык.
21
Шершавая кора дерева уже в кровь стерла ему ноги и руки. Но Ари не обращает внимания. После нестерпимой боли от вживления крыльев это все – детские игрушки. Он усмехнулся. Если уж совсем точно выражаться, так все, что он делает, это детские игрушки. Ему всего семь лет. Почти что восемь. Восемь будет в апреле. Не то чтобы это имело большое значение. Папаша вообще, поди, не вспомнит. Так что в день рождения торта и подарков он ни от кого не ждет.
Снова приставил к глазам бинокль и сцепил челюсти. Птичьи отродья вылезают из машины. Пока никого не было, он уже успел обойти территорию, заглянул в окна дома. Эти птички, кажись, сюда, как на курорт, завалятся. Все‑то здесь для них устроено, по крайней мере, на время.
Несправедливо! У Ари даже слов нет, как несправедливо. Он с такой силой вцепился в ветку, что она треснула и загнала под кожу длинную тонкую щепку. На руке выступила ярко‑красная капля крови.
|
|
|
Он смотрит на нее в ожидании, когда сигналы боли медленно доползут в мозг. Хватает занозу за торчащий хвост и выдергивает прежде, чем его неповоротливый мозг успевает зафиксировать повреждение.
Это дерево – его обзорная площадка. Остальная команда раскинула лагерь внизу в корнях. Похоже, они застряли здесь надолго. Вести дистанционное наблюдение за птичьим отродьем, видно, придется не день и не два.
Ему бы пробраться на территорию, подойти к Макс сзади, похлопать ее по плечу, подождать, пока она обернется, – и хрясь ее в нос! Но нет, она теперь будет жить в этих хоромах, думать, какая она совершенная да прекрасная, и что она лучше всех, лучше и важнее, чем он, Ари.
Но если что его обрадовало – это выражение ее лица, когда она увидела его живым. Шок и ужас. Он, Ари, ее лицо ясно видел. Это за последние сорок восемь часов главное событие. Если ему чего хочется в этой жизни, так чтобы она на него всегда так смотрела. В шоке и с ужасом.
Ладно, давай, Максимум, получай свой санаторий, пользуйся, коли тебе подфартило. Недолго тебе осталось радоваться. Я тут поджидаю тебя, от меня не уйдешь, не надейся.
|
|
|
Ненависть овладела всем его существом, скрутила ему кишки, и он почувствовал, как превращается в волка, как вытягивается у него морда, как плечи сходятся вперед. Он смотрит, как грубые волосы покрывают его руки, а из‑под ногтей стремительно отрастают здоровенные когти. Боже, как бы ему хотелось вонзить их в совершенное лицо Макс. Выцарапать глаза, порвать щеки, разодрать рот.
Затмевая ему солнце, его душит дикая слепая злоба. Сам того не замечая, он вонзает клыки в собственную руку. Сжав челюсти, ждет приступа боли. Наконец, задыхаясь, с красной от крови пастью и онемевшей рукой он разжимает челюсти. Так‑то лучше…
Часть 2
Тюрьма или рай
22
Знаешь, дорогой читатель, сколько спален у Анны в ее «старой ферме»? Семь! Одна для нее, и каждому из нас шестерых по собственной спальне. А сколько ванн? Целых пять. Пять ванн, и все в одном доме!
– Макс, – Газман стучит в дверь моей спальни. Волосы у меня уже мокрые после блаженно‑долгого и блаженно‑горячего душа. – Можно мне во дворе погулять?
– Вот это да! Я и забыла, какого ты цвета. Думала, веселенького серенького цвета грязи.
Газ смеется:
– Считай, что это был камуфляж. Можно мне на улицу?
|
|
|
– Ага, только давай подождем остальных. Пойдем все вместе. Игги надо ориентиры какие‑нибудь дать.
Наконец мы все готовы. Отправившись на экскурсию, обозреваем окрестности и обнаруживаем вокруг много всего интересного.
– А что там? – любопытствует Надж. – Ангар для самолета?
За рощицей в стороне от дома спряталось большое красное кирпичное строение.
– Это амбар, – говорит Клык. Он пошел с нами, но я за ним присматриваю. Коли он снова сникнет, я его тут же отправлю обратно в дом.
– Амбар с животными? – встрепенулась Ангел.
В этот момент Тотал залаял, как будто взял чей‑то след.
– Похоже на то, – я хватаю пса в охапку. – Послушай меня, Тотал. Здесь лаять нельзя. Того и гляди, напугаешь кого‑нибудь.
Он, кажется, обиделся, но, пока я держу его на руках, сидит молча.
– Вот тот, первый с краю, его зовут Шугар, – Анна, показав нам наши комнаты, дала нам полную свободу, но здесь, видно, решила представить нас своим питомцам.
Мы стоим перед открытой дверью сарая и рассматриваем светло‑серую лошадь, которая повернулась к нам и созерцает нас с интересом.
– Шугар, ты настоящая красавица, – шепчет в восторге Надж.
– Она большая, – кажется, для Газмана «большой» означает «красивый».
– Большая и очень ласковая. Я поэтому и назвала ее Шугар.[2] – Анна открывает коробку и достает из нее морковку. Вручив морковку Надж, она кивает в сторону лошади:
– Ты дай ей, не бойся, она морковку любит. Вытяни вот так ладошку и положи на нее морковку, она сама ее возьмет.
Надж опасливо делает шаг вперед. Вот тебе и героиня: легким ударом может мужчине ребро сломать, а при виде лошади дрожит, как осиновый лист.
Шугар аккуратно, одними губами взяла у нее с руки морковку и довольно ею хрупает.
Надж расцветает счастливой улыбкой, а у меня застрял ком в горле. Мы – как городские дети‑лишенцы, вывезенные на село службой социальной опеки и впервые в жизни оказавшиеся на свежем воздухе и на природе.
– У вас, друзья, есть еще полчаса. Обед в шесть, – и Анна направляется к дому, оставив нас одних.
Против воли при слове «обед» представляю себе, как стол ломится от еды. Она ведь знает про наш аппетит.
Все это замечательно. Но где же ловушка? Я же знаю, без ловушек дело никогда не обходится.
23
– Ништяк! – Газман, кажется, мысленно уже влез в пруд.
Пруд этот размером с футбольное поле, а по берегу в хорошо продуманном беспорядке разбросаны камни и посажен рогоз и лилейник.
У меня лично пруд вызывает подозрения. А ну как восстанет из его глубин какое‑нибудь пруднесское чудовище. Понимаю, дорогой читатель, что ты сейчас напомнишь мне про мою глубокую паранойю, но вся эта идиллия мне как‑то подозрительна. Вот смотри, например, моя спальня. Очаровательная! Что я знаю такое, что можно назвать этим словом? Ничего! За всю мою жизнь мне и в голову не пришло его употребить.
А здесь, вот тебе здрасьте пожалуйста. И спальня очаровательная, и пруд очаровательный, и что там еще окажется очаровательным. Сдается мне, что это какой‑то новый тест на мою долю выпал.
– Газ, у нас сейчас времени нет купаться, – я старательно прижимаю к ногтю свои нарастающие страхи. – Давай подождем до завтра.
– Здесь так красиво! – Надж не может оторвать взгляда от мягких холмов, за которыми я вижу новые опасности, от темнеющего в сумерках сада, скрывающего от меня свои черные секреты, от пруда (мою тираду о пруде, дорогой читатель, смотри выше), от бегущего в пруд булькающего ручейка. – Здесь настоящий Эдем.
– Вот‑вот, – бормочу я себе под нос, – в Эдеме‑то тоже все куда как прекрасно закончилось.
– Смотрите, там еще другие животные есть, – Ангел тянет меня за руку обратно в амбар.
Без всякого сомнения, там найдутся еще какие‑нибудь чистопородные, в образцовом порядке проживающие в своих образцовых вольерах, обитых веселеньким ситчиком.
– Ладно, заглянем туда на обратном пути к дому. Не знаю как вы, а я до смерти проголодалась.
Обернувшись на Клыка, вижу, что он слегка побледнел. Надо попробовать после обеда уложить его в один из подозрительно комфортабельных шезлонгов около страшно уютного камина.
– Овечки! – восторженно верещит Ангел, завидев пушистый комочек коричневой шерсти.
– Анна у нас, оказывается, любительница домашних животных, – Клык идет следом за Ангелом и, видно, не может сдержать иронии. – Лошади, овцы, козы. Куры, поросята…
– Ага, интересно, кто сегодня на обед?
Он широко улыбается мне. Такая улыбка у него на вес золота – может, раз в год увидишь и целый год помнить будешь. У меня от радости и смущения к щекам приливает кровь, и я ускоряю шаг.
– Смотрите, поросята! Иг, иди сюда! – Газман проводит рукой Игги по затылку маленького коричневого поросенка, и Игги, расхрабрившись, чешет его между ушей, вызвав потоки оглушительного, счастливого поросячьего визга.
У меня перед глазами встают вызывающие обильное слюноотделение картинки подкопченного бекона, а Газман мечтает:
– Поросята такие счастливые, никого не волнует, чистые они или грязные, и никто не говорит им, что они живут в свинарнике.
– Это потому, что они свиньи, – резонно замечаю я в ответ. И тут, оцарапав меня, Тотал выпрыгивает из рук.
– Куда? – кричу я Тоталу и в этот момент замечаю сидящую на цепи большую черно‑серую овчарку. Упершись передними ногами в землю, Тотал громко и задиристо лает, а здоровый пес отбрехивается ему в ответ.
– Тотал, прекрати! Это его двор! Ангел!
Ангел уже бежит к нам и хватает Тотала за ошейник.
– С каких это пор, – подозрительно спрашиваю я, – у Тотала появился ошейник?
– Тотал, успокойся, – увещевает его Ангел, гладя по голове.
Тотал перестал лаять, потряс с отвращением головой и сказал: «Болван».
От удивления у меня открылся рот, но тут Газзи, посвистывая, руки в карманы, прошествовал мимо этаким гоголем. Надул‑таки меня мальчишка! Ни за что не покажу ему, что поверила, что это не он, а сам Тотал разговаривает.
– Эй, команда, вперед! Пора хорошенько подзаправиться.
24
– Давайте посмотрим, что у нас здесь такое имеется.
Мы все шестеро собрались в «моей» комнате. На кровати разложены распечатки файлов из Нью‑Йоркского Института. Когда мы нашли и распечатали эти файлы, половина информации была записана текстом, нормальными словами. Мы даже ее бегло прочитали. Теперь эти страницы куда‑то исчезли. Остались только строчки и строчки бесконечных цифр. Куда делся «читабельный» текст – ума не приложу. Опять очередной тест?
Короче, перед нами море цифр. Там и сям среди них выскакивают слова. Часть из них – имена, наши имена. Где‑то здесь, в этом шифрованном потоке, сведения о наших родителях. Уж это‑то мы точно знаем. Мы видели их в Нью‑Йорке.
– Попробуем каждый взять по две‑три страницы, – предлагаю я, – и прошерстить их как следует. Что‑нибудь из них да выудим. Посмотрим, может, найдем какие‑то знакомые цифры или комбинации. Или какой‑то особый рисунок, систему вычислим.
– Похоже на план. Только для меня он не слишком годится, – подает голос Игги.
– Ничего, Иг, я тебе вслух цифры читать буду, – находит выход Клык.
Игги кивает, и я раздаю ребятам листочки.
Клык принимается шепотом, чтобы никому не мешать, читать цифры. Игги сосредоточенно слушает и время от времени кивает головой.
Я со своими страницами устраиваюсь за письменным столом. Весь следующий час мы пробуем все известные нам коды и шифры, все знакомые нам дешифровальные приемы и методы. Результат нулевой.
Еще час спустя я роняю голову на стол, готовая разрыдаться от бессилия.
– Это невозможно. Тут, скорее всего, компьютерная шифровка. А значит, нам никогда не разбить этот шифр.
– Разве не все на свете – тест? – подает голос Газман. Он устал, и лицо у него серое от напряжения. Уже десять вечера и ребятам пора спать. – Помнишь, в Школе, когда мы оттуда Ангела спасали, помнишь, Джеб тебе тогда сказал, что все на свете – это тест. А если и это тест, значит, он устроен специально, чтобы мы этот код взломали. Значит, в принципе, мы можем его взломать.
– Я уже об этом думала. Это‑то больше всего и раздражает. Я уже испробовала все, что могла, все, что только ни пришло мне в голову. Так что считайте, этот тест я провалила.
Стук в дверь прерывает мою покаянную тираду. Анна просовывает голову в приоткрывшуюся дверь:
– Как вы тут поживаете? Еще не заснули? Кристал, ты не собираешься ложиться?
– Ага, я сейчас, – с готовностью отзывается Надж.
Газ вопросительно на меня смотрит, и я киваю.
– И я тоже, – говорит он Анне. – Мы уже сами все собирались на боковую.
– Вот и хорошо. Кому‑нибудь что‑нибудь перед сном надо?
– Нет, спасибо, у нас все есть. – Ангел выходит вслед за Анной, и я слышу, как в коридоре Анна предлагает:
– Ангел, ты не хочешь последний раз вывести Тотала?
– Хорошо, – соглашается Ангел.
Стою посередине комнаты. Меня одолевает препаршивое чувство, что кто‑то чужой взял на себя заботу о моей стае.
25
День номер два в лагере федерального значения.
Он начался с завтрака. С настоящего, сытного завтрака до отвала, который приготовили мы с Игги. В то первое утро нашего пребывания у Анны Валкер мы обнаружили, что одинокая женщина считает приемлемой едой протеиновый брикет и спортивный энергетический напиток со слабым апельсиновым привкусом.
Мы еще могли бы с этим согласиться, если бы в нашем распоряжении была только помойка или пережившие срок годности вчерашние готовые обеды. Но раз уж нас занесло в этот Эдем со старой фермой в качестве пристанища, грех не воспользоваться благами здоровенного холодильника со всем его содержимым.
Вот мы ими и воспользовались. Результат – щедрая яичница с беконом, поджаренные хлебцы и т. д. и т. п. Для всех.
Потом на повестке дня возникли вопросы ведения домашнего хозяйства. Старые, как мир. Анна определила, что каждый из нас отвечает за порядок в своей комнате. Чтобы в любой момент хоть фотографов зови образцовую семью снимать. И ведь что самое обидное, все ее послушались.
Как ты думаешь, проницательный мой читатель, просила я их дома комнаты свои убирать? Да, просила. А убирали они? Нет, не убирали. А здесь, для этой чужой тетки – пожалуйста, и кровати убрали, и башмаки аккуратно поставили.
После завтрака и уборки согласно установленному Анной режиму дня – физические упражнения: летаем, играем, плаваем, ездим верхом.
12.30 – ланч. Искусство приготовления бутербродов выверено Анной до степени аптечной точности.
После ланча отдых и игры. Время от времени Анна поодиночке отводит нас в сторону – ответить на ее вопросы и продемонстрировать наши способности.
Ей вообще ужасно нравится смотреть, как мы летаем. Она часами наблюдает за нами в бинокль. С высоты тысячи футов мы прекрасно видим ее удивленное и восторженное лицо. И нам от этого кажется, что мы – чудо природы.
Обед в 6 вечера. К обеду Анна сильно устает. Ее обычный единственный источник калорий – расфасовка на одну персону, разогреваемая в микроволновке. А что там расфасовано – большого значения для нее не имеет. Но, посмотрев на наш завтрак, она привезла из супермаркета пятнадцать мешков с провизией и поваренную книгу. Не скажу, что результат получился блестящий. Но разве это главное? Главное, мой дорогой читатель, это то, что еда горячая и что кто‑то ее для нас готовит. Значит, заботится. И ради этого можно есть и несоленое, и пересоленное, и даже горелое.
После нашего первого вечера в Эдеме я стараюсь сама укладывать свою стаю спать, не дожидаясь, пока этим займется Анна. Мне не нравится, что она раскомандовалась – за старшую у нас должна остаться я. Анна с ее удобным домом скоро уйдет в прошлое, станет только воспоминанием. Как Джеб. Как Доктор Мартинез и Элла. Как все в наших зыбких жизнях, в которых нет ничего постоянного.
Мы провели у Анны уже почти две недели. Как‑то вечером, когда младшие уже спят, валяюсь на кровати в своей комнате и слушаю моего самого‑самого любимого певца Лиама Руни. Вдруг в мою дверь чуть слышно постучали.
– Да?
Входит Клык.
– Что случилось?
– Смотри. – Он кладет мне на колени несколько закодированных листов институтской распечатки. А сверху бухает книжкой большого формата в мягком переплете.
– Мне этот код покоя не дает. Я все смотрел на него и думал. Похоже, что‑то наклевывается. Сдается мне, что эта шифровка основана на координатах карты.
Я затаила дыхание. Он еще договорить не успел, а я уже вижу, что он совершенно прав. В самую точку попал.
– Эта книга – подробная карта Вашингтона. Улицы, площади и все такое. И все крупным планом. Я ее у Анны из машины стянул. Смотри, страницы пронумерованы, каждая карта – тоже со своим номером. И каждая карта размечена на квадраты. У каждой точки на карте две координаты: одна по вертикальной колонке, а другая по горизонтальному ряду. Теперь идем дальше. Вот здесь в файле имя Газзи. За именем комбинация: двадцать семь – восемь – Г – девять.
– Значит, что получается, надо смотреть страницу 27 и вот на этот район города?
– Именно это и получается. Здесь двенадцать карт крупного масштаба. Открываем восьмую. – Он перевернул страницы. – Теперь ищем колонку Г и идем по ней вниз на девятый ряд. – Его палец ползет вниз по карте. – Здесь всего‑то две улицы.
Я обалдело вперилась в него:
– А с другими ты проверял?
Клык кивает.
– Проверял. Вот, например, Надж. С ней такая же петрушка. Я даже место определенное нашел.
– Клык, ты гений!
Он пожимает плечами и краснеет от смущения, хотя кто‑кто, а Клык вообще никогда не краснеет.
– А я думала, Надж была почти уверена, что нашла родителей в Аризоне.
Он снова пожимает плечами:
– Не знаю. Женщина, которую мы там видели, была негритянкой. Но чтобы Надж была ее полная копия, я не поручусь. Думаешь, все это стоит проверить?
– Еще бы! – я уже вскочила с кровати. – Ты не заметил, уже все спят?
Дата добавления: 2021-01-21; просмотров: 49; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!