Глава I. Теория и методология правового регулирования предпринимательских объединений 3 страница
Под экономической субординацией *(34) здесь мы понимаем отношения экономического подчинения, основанные на экономическом преобладании одного хозяйствующего субъекта над другими. Экономическим преобладанием, исходя из действующего законодательства (ст. 105 ГК РФ, п. 2 ст. 6 Закона об АО, п. 2 ст. 6 Закона об ООО), следует признавать возможность одного хозяйствующего субъекта определять решения другого. По вопросу о возможности экономического подчинения или экономического неравенства в имущественных отношениях интересно мнение В.Ф. Яковлева, который усматривает суть равенства в отсутствии между участниками экономических отношений внеэкономической зависимости посредством властного принуждения или какой-либо иной социальной связи, кроме отношений собственности. "Связанность" через отношения собственности, в том числе достигающая степени зависимости в гражданско-правовых отношениях, может присутствовать, не опровергая при этом общего принципа равенства их участников *(35). Н.Н. Пахомова отмечает тот факт, что самые цивилистические отношения - отношения собственности - построены на неравенстве, поскольку предполагают разное отношение субъектов (собственника и несобственника) к одному и тому же имущественному объекту, т.е. изначально формируются на основе субординации *(36).
В холдингах головные организации (как правило, основные общества холдинга) *(37) в результате владения преобладающими долями участия в уставном капитале, договора или вследствие иных обстоятельств осуществляют контроль над деятельностью дочерних обществ. Вслед за М.И. Кулагиным мы понимаем контроль в этом случае не как надзор, а как синоним господства. Контроль следует отличать от влияния, поскольку не всякое влияние можно считать контролем. Контроль - это определяющее влияние на руководство компанией *(38).
|
|
|
Наличие контроля одного участника над другими является основополагающим признаком холдингового объединения, ключевым элементом в построении холдинга.
Французские юристы так определяют контроль: "Осуществлять контроль над обществом означает ставить решения этого общества в зависимость от внешнего по отношению к обществу центра" *(39). До внесения изменений и дополнений в Закон Франции от 24 июля 1966 г. "О торговых товариществах" Законом от 12 июля 1985 г. контроль во французском законодательстве понимался только как владение частью капитала. Статьи 355-1 и 355-2 Закона 1985 г. содержат более широкое понятие контроля, являющегося ключевым элементом в конструкции предпринимательского объединения:
- институциональный контроль - прямое или косвенное владение частью капитала другого юридического лица, дающее большинство голосов на общем собрании акционеров контролируемой компании;
|
|
|
- контроль, предусмотренный специальным договором, - прямое или косвенное владение частью капитала другого юридического лица в соответствии с договором, заключенным между контролирующей компанией и акционерами контролируемой компании в случае, если это не противоречит интересам последней;
- фактический контроль - возможность определения решений общего собрания акционеров контролируемой компании при наличии некоторого числа голосов.
Фактический контроль часто является результатом соглашения между акционерами, при этом соглашения порой негласного. На практике существуют также случаи, когда фактический контроль негласно осуществляется аффилированными между собой лицами. Поэтому наличие фактического контроля и, соответственно, наличие группы компаний во французской правоприменительной практике иногда устанавливается только судом при рассмотрении конкретного дела.
При этом Ж. Бартельми замечает, что любая разновидность контроля тем или иным образом связана с осуществлением прав акционера (участника) на общем собрании акционеров (участников) контролируемой компании. Это, по мнению французского ученого, придает контролю необходимую правовую защиту и гарантии для компании, осуществляющей контроль *(40).
|
|
|
Действительно, экономической предпосылкой контроля является прежде всего наличие контрольного пакета акций (долей участия). При этом основанием для установления контроля с точки зрения российского законодательства может стать не только преобладающее участие основного общества в уставном капитале дочернего, но и наличие договора или иных обстоятельств, позволяющих основному обществу (головной организации) определять решения дочернего.
Н.Я. Куценко справедливо отмечает, что "понятие контроля не является простым и не исчерпывается концентрацией акций в одних руках одной или нескольких компаний. Контролировать деятельность фирмы - это значит определять ее стратегию, политику, выбор долгосрочных целей и программ, иметь решающее влияние или власть" *(41). Конечно, преимущественным основанием и способом осуществления экономической власти является обладание контрольной долей участия в уставном капитале. Это основание отличается своим постоянством и универсальностью, поскольку распространяется на все сферы руководства деятельностью дочернего общества.
|
|
|
Механизм контрольного пакета акций (долей участия) или иного способа подавляющего влияния дает основному обществу (головной организации холдинга) возможность проводить единую политику и осуществлять контроль за соблюдением общих интересов крупных образований, при этом масштабы самой контролирующей компании могут быть намного меньше масштабов подконтрольных организаций.
Итак, контроль в предпринимательском объединении, образованном по вертикальному или холдинговому типу, можно определить как возможность основного общества (головной организации холдинга) обеспечивать решающее влияние на принятие решений дочерними обществами, определять условия ведения ими предпринимательской деятельности.
Существенное значение имеет классификация объединений по критерию правосубъектности.
Традиционным цивилистическим подходом является признание в качестве коллективных субъектов гражданских правоотношений только юридических лиц *(42). С этой точки зрения, к числу правосубъектных объединений относятся только ассоциации (союзы), некоммерческие партнерства, торгово-промышленные палаты и другие некоммерческие объединения; все иные объединения, которые не обладают статусом юридического лица, считаются неправосубъектными *(43).
Такая позиция, что правосубъектностью обладают не сами предпринимательские объединения, а их участники, является, по сути, определяющей в современной цивилистической доктрине. Е.А. Суханов, констатируя то, что, например, материнская и дочерние компании составляют "систему взаимозависимых компаний", получившую название "холдинг" (в американском праве) или "концерн" (в германском праве), указывает, что ни холдинг, ни концерн не являются самостоятельными субъектами права - юридическими лицами. По мнению автора, это относится и к финансово-промышленным группам *(44).
М.К. Сулейменов, придерживаясь подобной же точки зрения, пишет: "Представляется, что попытки признать правосубъектность групп лиц, хотя бы частичную, являются бесперспективными. Не может быть частичной правосубъектности: она либо есть, либо ее нет. Признание какого-либо образования субъектом права означает резкий скачок в его правовом статусе, переводящий это образование в качественно иное состояние. Он должен обладать всеми признаками, присущими субъекту права, и в первую очередь самостоятельно нести имущественную ответственность. Такими признаками обладает в нашей правовой системе только юридическое лицо, никакие другие образования, в том числе группы лиц, этих признаков не имеют" *(45).
Различая понятия "субъекты предпринимательского права" и "субъекты предпринимательской деятельности" и объединяя в первую категорию помимо собственно осуществляющих предпринимательскую деятельность субъектов (хозяйственные товарищества, общества, государственные муниципальные предприятия, некоммерческие организации, осуществляющие предпринимательскую деятельность, филиалы и иные структурные подразделения коммерческих организаций, производственно-хозяйственные комплексы-холдинги, ФПГ и др.) также и субъектов, регулирующих (организующих) эту деятельность, - государственные и муниципальные образования, государственные органы и органы самоуправления *(46), последователи предпринимательского права отказались от использования в понимании субъекта предпринимательской деятельности фикции юридического лица *(47). Юридические лица рассматриваются этими учеными как один из субъектов предпринимательской деятельности, наряду с которыми в качестве правосубъектных или частично правосубъектных признаются, в частности, также холдинги, финансово-промышленные группы, консорциумы, синдикаты, пулы. О признании за объединениями коммерческих организаций, не обладающими статусом юридического лица, правосубъектности или отдельных элементов правосубъектности свидетельствуют современные учебники, посвященные субъектам предпринимательской деятельности *(48).
Следует согласиться с мнением В.С. Белых, который предупреждает о "недопустимости сводить все коллективные образования к гражданско-правовой категории "юридическое лицо". Субъектами права, в том числе гражданского, с его точки зрения, могут быть образования, не обладающие признаками юридического лица *(49). С.А. Степанов также считает, что в современной правовой доктрине и законодательстве "юридическое лицо утрачивает свою исключительность как единственно возможный вариант участия в коммерции коллективного предпринимателя" и что следует приветствовать попытку законодателя посредством введения категории "хозяйствующий субъект" (ст. 4 Закона о конкуренции) "выйти на новый уровень понимания сущности предпринимателя, не обусловливая ее непременным присутствием статуса юридического лица" *(50).
Действительно, хозяйствующий (или, по И.А. Покровскому, хозяйственный) субъект - категория всегда более широкая, чем субъект гражданского права, юридическое лицо, предприниматель. "Современная жизнь далеко не исчерпывается ими, - замечает ученый о юридических лицах, - она каждый день создает бесчисленные коллективы, которые имеют характер социального единства, но которые не удовлетворяют требованиям закона о юридических лицах и часто даже определенно не желают им удовлетворять: В таких случаях для права создается чрезвычайно трудное положение. С точки зрения строгой последовательности надлежало бы все подобные коллективы просто игнорировать, трактовать их как простые товарищества, для третьих лиц значения не имеющие. Но такая последовательность шла бы слишком вразрез могущественным требованиям жизни и потому в действительности не осуществляется. Закону приходится кое в чем делать уступки, приходится признавать коллективное качество таких "неправосубъектных союзов" (assotiations de pur fait, nichtrechtsfдnige Vereine) хоть отчасти". И далее: "Многие из этих - как "правоспособных", так и "неправоспособных" союзов играют огромную и все возрастающую роль: Союзы предпринимателей (тресты, синдикаты, картели и т.д.) чем далее, тем более занимают решающее положение по отношению к важнейшим отраслям промышленности и транспорта. Они диктуют свои условия не только известным районам, но целым государствам, а иногда даже целому миру. Вследствие этого, естественно, что вопрос об отношении к ним является в настоящее время одной из настоятельнейших, но в то же время "труднейших законодательных проблем" *(51), - писал о предпринимательских образованиях, не имеющих статуса юридического лица, И.А. Покровский более века назад.
Н.В. Козлова в одном из последних диссертационных исследований по проблемам правосубъектности юридического лица пишет: "...в любом правопорядке существуют организации, не являющиеся юридическими лицами, но обладающие их легальными признаками, равно как обнаруживаются юридические лица, не имеющие набора этих признаков" *(52).
В современной правовой доктрине существует точка зрения о возможности признания за предпринимательскими объединениями, не являющимися юридическими лицами, частичной правосубъектности. Так, например, В.В. Лаптев считает, что производственно-хозяйственные комплексы в целом как система, не являясь юридическими лицами, обладают некоторыми элементами предпринимательской правосубъектности *(53). Под производственно-хозяйственным комплексом ученый понимает хозяйственную систему, "включающую предприятия и орган управления - центр системы, который действует как субъект права в интересах системы, тогда как система в целом субъектом права не признается" *(54). В.В. Лаптев именует такие производственно-хозяйственные комплексы также "группировками субъектов, которые имеют юридическое значение, но сами не являются субъектами права". "Иногда, - пишет автор, - такие группировки обладают правосубъектностью, но не во всех предпринимательских отношениях, а лишь в некоторых из них. Примером могут служить группы лиц, признаваемые субъектами права только в отношениях, регулируемых антимонопольным законодательством, но не обладающие правосубъектностью в других предпринимательских отношениях" *(55). В более поздней работе цитируемый автор допускает образное выражение, называя холдинги и финансово-промышленные группы "незавершенными субъектами предпринимательского права", так как они могут выступать в качестве субъектов лишь в отдельных правоотношениях *(56).
Частично правосубъектными признает финансово-промышленные группы Н.И. Михайлов. Ученый пишет: "...констатируя отсутствие у ФПГ как комплексного образования в целом совокупности прав и обязанностей, присущих юридическому лицу, следует отметить, что отдельные элементы правосубъектности у таких групп наблюдаются, например, в отношениях, регулируемых антимонопольным либо налоговым законодательством" *(57).
В доктрине существует третья точка зрения, сторонники которой считают предпринимательские объединения правосубъектными. Так, характеризуя финансово-промышленную группу. В.Д. Рудашевский признает ее субъектом права: "...государственный орган, регистрируя финансово-промышленную группу, подтверждает тем самым правомерность объединения ее участников и свою заинтересованность в таком объединении, а устанавливая правила регистрации и требования к претендентам, государство берет на себя определенные обязательства по охране и гарантиям правоспособности финансово-промышленной группы как единого комплекса" *(58). Как правосубъектные предпринимательские объединения характеризуют представители украинской школы хозяйственного права В.К. Мамутов и А.Г. Бобкова, ссылаясь на ст. 125 Хозяйственного кодекса Украины *(59).
В одной из последних диссертационных работ по рассматриваемой проблематике высказывается точка зрения, что предпринимательские объединения являются субъектами права и предлагается употреблять термин "правосубъектность" без каких-либо оговорок, однако сам автор замечает, что это "иногда и сложно" *(60).
Нашей позицией является признание предпринимательских объединений, не обладающих статусом юридического лица, субъектами отдельных предпринимательских отношений, т.е. признание за ними неполной (не универсальной) или частичной правосубъектности. Для аргументации этой точки зрения необходимо подвергнуть анализу саму категорию "правосубъектность".
В научной доктрине правосубъектностью традиционно признается установленное и признанное законом особое юридическое качество или свойство, которое позволяет лицу или организации стать субъектом права или участником правоотношения *(61). Что касается содержания правосубъектности, то этот вопрос уже длительное время дискутируется.
Одни авторы отождествляют ее с правоспособностью *(62). Другие выделяют в содержании правосубъектности два элемента - право- и дееспособность *(63). Так, О.А. Красавчиков отмечает, что "правоспособность выступает в виде общей основы, определяющей характер и объем прав, которые могут находиться в обладании данного субъекта, однако юридическое понятие правосубъектности складывается из двух основных элементов: правоспособности и дееспособности" и далее "...категория правоспособности, в частности, определяет круг прав, которые могут быть в обладании данного субъекта. Отсутствие (ограничение) правоспособности означает невозможность приобретения прав вообще (частично). Отсутствие дееспособности влечет невозможность приобретения прав своими действиями" *(64).
Третья группа ученых признает наличие в содержании правосубъектности наряду с право- и дееспособностью также деликтоспособности *(65).
Собственный взгляд на эту проблему имеет Я.Р. Веберс, который, не отрицая значения категорий правоспособности и дееспособности, определяет их не как элементы, а как предпосылки правосубъектности. Последнюю же, по его мнению, следует рассматривать не в качестве выражения некоей абстрактной "юридической личности", но как обозначение субъекта права применительно к отдельным правоотношениям *(66).
В.С. Нерсесянц полагал, что правосубъектность - это абстрактная способность (возможность) субъекта права иметь соответствующие права и обязанности, предусмотренные действующим правом, иначе говоря, это "условие возможности правоотношения". Ученый подчеркивает, что правосубъектность как свойство существует независимо от реализации его в действительности *(67).
Подобная концепция положена в основу определения правосубъектности, сделанного В.М. Сырых, который понимает исследуемую категорию как признаваемую законом способность быть участником конкретных правоотношений, и далее "...правосубъектность, таким образом, выступает своеобразным правовым средством включения субъектов общественных отношений в сферу права, правового регулирования" *(68).
Имея в виду, что исследование категории "правосубъектности" как таковой выходит за рамки настоящего исследования, а также то, что приведенные точки зрения неоднократно подвергались анализу в юридической литературе, заметим, что такой дискуссионной проблему правоспособности делает в том числе ее исследование применительно к физическому лицу как субъекту гражданского отношения и попытка распространить эту теорию в отношении лица юридического.
Учитывая различные научные позиции, будем придерживаться доминирующей в правовой доктрине точки зрения, что правосубъектность представляет собой совокупность таких свойств, как правоспособность (возможность иметь предусмотренные законом права и обязанности, т.е. способность быть их носителем) и дееспособность (способность субъекта своими непосредственными действиями приобретать и осуществлять юридические права и обязанности, включая деликтоспособность) *(69). Правосубъектность юридического лица в наиболее принятой концепции - это некое объединительное понятие, которое отражает те ситуации, когда правоспособность и дееспособность неразделимы во времени, органически сливаются воедино *(70).
Таким образом, правосубъектность в общем понимании - это возможность или способность лица быть субъектом права со всеми вытекающими отсюда последствиями. Как и многие другие правовые категории, правосубъектность имеет исторический характер или, по словам Г.Ф. Шершеневича, "поддается историческим колебаниям" *(71). Правосубъектность обусловливается особенностями государственного строя и права, историческими, религиозными традициями, уровнем развития гражданского общества, экономики, торгового оборота. Так, например, в отдельные исторические периоды не все люди признавались субъектами права. Субъектами права не признавались рабы, а правоспособность крепостных крестьян была ограничена. В дореволюционной литературе допускалась мысль, что в качестве участников правоотношений могут выступать лошадь, домашняя собака, от которых хозяин вправе требовать послушания и выполнения определенных функций. В свою очередь домашние животные "вправе притязать" на должное отношение к ним. История знает и более курьезные случаи. Так, в 1593 г. в Угличе был наказан кнутом и сослан в Сибирь церковный колокол, в который звонили в связи с убийством царевича Дмитрия *(72).
Дата добавления: 2021-01-21; просмотров: 79; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!