ДОН ГАРСИЯ НАВАРРСКИЙ, ИЛИ РЕВНИВЫЙ ПРИНЦ 3 страница
Письмо сложите вы и вслух нам прочитайте –
Мне хочется самой посланье услыхать.
Посмотрим же, кого придется наказать.
Дон Гарсия.
«Дону Гарсии»… Ах!
Донья Эльвира.
Ну что же? Продолжайте
И именем себя напрасно не смущайте.
Дон Гарсия.
«Хотя соперник ваш вам душу возмущает,
Но сами вы себя должны б сильней страшить.
Не кто иной, как вы, обязаны сломить
Преграду стойкую, что ваша страсть встречает.
Я искренне ценю Гарсии притязанья
Освободить меня от недостойных рук;
Он любит горячо, он предан мне, как друг,
Но ревность дикая приводит в содроганье.
Лишите страсть свою вы страстного обличья!
К вам устремлен, о принц, мой милостивый взор,
И если вам прочтут счастливый приговор,
Старайтесь не бежать подобного отличья».
Донья Эльвира.
Ну? Что вы скажете?
Дон Гарсия.
О, я скажу, принцесса,
Что счастья предо мной задернулась завеса,
Что преступленье я великое свершил
И ненависть навек за это заслужил…
Донья Эльвира.
Довольно! Знайте же, что если я решилась,
Чтобы письмо мое пред вами очутилось,
То – бог свидетель мне – лишь только для того,
Чтобы теперь навек отречься от всего,
Что там написано. Прощайте!
Дон Гарсия.
О! Куда вы?
Донья Эльвира.
Туда, где вас не будет.
Дон Гарсия.
Боже правый!
Ах, сжальтесь, сжальтесь же, принцесса, надо мной!
|
|
|
Безумная любовь одна всему виной.
Ведь если б, увидав письмо, я был спокоен,
Я б порицания был более достоин.
Ведь тот, кто страстно так, безумно так влюблен,
Мученьям ревности невольно обречен.
Ужель ценили б вы любви моей волненья,
Когда б записке той не придал я значенья,
Не содрогнулся бы при виде этих строк,
Которых смысл мог быть столь для меня жесток?
Скажите сами вы: ужели есть сомненье,
Что всякий бы письмом введен был в заблужденье?
Ужель тому, чем все так были б смущены,
Мог не поверить я?
Донья Эльвира.
Могли бы и должны.
Или того, что вам недавно я сказала,
Чтоб ваш рассеять страх, все ж оказалось мало?
Другой бы смело все доносы отвергал,
Хотя бы целый мир Эльвиру обвинял.
Дон Гарсия.
Чем меньше стоишь ты блаженств обетованных,
Тем тягостней наплыв предчувствий непрестанных,
Тем в счастие свое труднее веришь ты,
Как в призрак сладостный несбыточной мечты,
И, чувствуя, что я вас вовсе недостоин,
Встревожен вечно я, я вечно беспокоен.
Я думал: так как я властитель над страной,
По принуждению лишь нежны вы со мной,
Что допустили вы меж нами эту близость…
Донья Эльвира.
Могли ль предположить во мне такую низость?
|
|
|
Меня ль в притворстве вы могли подозревать,
И мне ль угодливость рабыни проявлять?
Мне ль чувству изменить? И раз я в вашей власти,
Прикидываться мне ль охваченной к вам страстью?
Меня не соблазнит победный ваш венок.
Вы смели бросить мне в глаза такой упрек!
Так знайте же: никто во всем подлунном мире
Не в силах предписать унизиться Эльвире.
И если я была вам предана душой –
Что было, вижу я, ошибкой роковой, –
То ныне к вам одно презрение питаю.
Всей вашей славою себя я не прельщаю.
И я сумею вам отныне доказать,
Что низости во мне вовеки не сыскать.
Дон Гарсия.
О да, виновен я, и нет мне извиненья,
Но все ж, прекрасная, молю у вас прощенья!
Молю у ваших ног во имя той любви,
Которая зажгла огонь в моей крови
С такою силою!.. Нет никого на свете,
Кто тяжко так страдал, как я, в минуты эти.
Но если этот гнев не может быть смягчен
И я на ненависть отныне обречен,
То пусть тогда удар меча из состраданья
Меня освободит от этого терзанья.
Коль ненависть к себе я буду видеть в вас,
Ужель смогу прожить я хоть единый час?
Раскаянье томит меня тоскою жгучей,
Мой светлый небосклон затмился грозной тучей,
И стая коршунов уж носится под ним
И злобно тешится страданием моим.
|
|
|
Принцесса! Жду от вас последнего решенья:
Коль нет отныне мне надежды на прощенье,
То есть в моих руках мой неизменный меч,
Чтоб жизнь несчастного у ваших ног пресечь.
И я бы счастлив был, пред вами умирая,
Когда бы знал, что кровь течет моя, смывая
То преступление, которое свершил
Лишь потому, что вас безумно я любил;
Что если вспомнить вдруг вам обо мне случится,
Презрением ко мне ваш взор не омрачится…
Вот все, о чем теперь я смею умолять.
Донья Эльвира.
Жестокий человек!
Дон Гарсия.
Чего я должен ждать?
Донья Эльвира.
Должна ль, скажите, я вам даровать прощенье,
Чтоб снова заслужить такое оскорбленье?
Дон Гарсия.
Ужели может тот, кто любит, оскорбить?
Ужель порыв любви не следует простить?
Донья Эльвира.
Поступка вашего любовь не извиняет.
Дон Гарсия.
Она лишь пламень свой открыто проявляет.
Чем пламенней любовь, принцесса, тем трудней…
Донья Эльвира.
Нет, недостойны вы теперь руки моей.
Дон Гарсия.
Я ненавистен вам?
Донья Эльвира.
Да. Силюсь всей душою
Я ненавидеть вас. Стремлюсь владеть собою,
Чтоб ненависть мою навеки сохранить,
Хоть тяжко будет мне ее в себе носить.
|
|
|
Дон Гарсия.
Зачем же делать вам усилье над собою?
Ведь меч мой занесен открыто надо мною.
Прочтите приговор – и принц тотчас умрет.
Донья Эльвира.
В ком ненависти нет – не жаждет казни тот.
Дон Гарсия.
А я – я не могу влачить существованье,
Когда ко мне у вас не будет состраданья.
Одно из двух, молю: прощенье или казнь!
Донья Эльвира.
Увы! Не скрою я невольную боязнь:
Ведь если вам теперь прощенье обещаю,
То этим я себе жестоко изменяю.
Дон Гарсия.
О незабвенный миг! Прекрасная моя…
Донья Эльвира.
Оставьте! Боже мой, как малодушна я!
Донья Эльвира и Элиса уходят.
Дон Гарсия.
Я наконец…
ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ
Дон Гарсия, дон Лопе.
Дон Лопе.
Мой принц! Я снова с донесеньем,
Боюсь, оно опять вам причинит волненье.
Дон Гарсия.
Ступай ты от меня с известием твоим!
Безумно счастлив я и не встревожусь им.
Я только что здесь был восторженный свидетель,
Что в ней одной слились краса и добродетель,
Что в ней царит один великий, светлый дух.
К докладам всем твоим отныне буду глух,
Избавь меня от них…
Дон Лопе.
Мой принц! Как вам угодно.
Распоряжаться мной вы можете свободно.
Я думал, что секрет мне удалось открыть,
Который должно вам тотчас же сообщить,
Но так как, вижу я, он вам неинтересен,
Я тему изменю. Быть может, неизвестен
Вам тот восторг у всех леонских горожан,
Которым устрашен зазнавшийся тиран?
Народ при криках войск Кастилии ликует,
Что истинный король теперь восторжествует.
Дон Гарсия.
И чтобы подвиг тот как должно завершить,
С кастильской армией мою соединить
Я поспешу теперь, над хищником управу
Свершу, чтобы вкусить заслуженную славу…
Ты сообщить хотел какую‑то мне весть?
Какую именно?
Дон Лопе.
Неважная, но есть…
Дон Гарсия.
Да ну же, говори! Теперь я позволяю.
Дон Лопе.
Из ваших прежних слов я, принц мой, заключаю,
Что я сомнений в вас не должен возбуждать.
Отныне буду я таиться и молчать.
Дон Гарсия.
Я говорю тебе, что тайну знать желаю.
Дон Лопе.
Желанья ваши все я свято исполняю,
Но, принц мой, говорить здесь неудобно мне:
Я в скромности дверей уверен не вполне.
Уйдем отсюда, принц! Такого рода тайны
К предосторожностям взывают чрезвычайным.
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Донья Эльвира, Элиса.
Донья Эльвира.
Элиса! Ты меня, наверно, осудила
За то, что слабость я такую проявила,
Что с легкомысленной, постыдной быстротой,
Забыв обиды боль и гнев не ложный мой,
Сменила так легко достойное решенье
На малодушное, позорное прощенье?
Элиса.
Скажу я, что, когда любимый оскорбит,
Конечно, это нас жестоко тяготит.
Но хоть обиды нам не может быть больнее,
А мы ее простить готовы тем скорее,
И коль избранником нежданно нам она
В избытке чувств любви была нанесена
И если сильный гнев в душе у нас бушует,
Избранник тем скорей, прощенный, торжествует.
Итак, хоть вам удар свирепый нанесен,
Не удивляюсь я, что вами принц прощен.
Свершать суровый суд над ним не в нашей власти,
И самый сильный гнев всегда уступит страсти.
Донья Эльвира.
Ах, знай: как ни сильна к нему моя любовь,
Но краскою стыда я не зардеюсь вновь,
И как ни тяжела была бы мне утрата,
Но к чувству прежнему не может быть возврата,
Когда хоть раз еще нарушит клятву он,
Порывом ревности обидной ослеплен.
Пойми, что гордый дух несказанно страдает,
Когда решение свое он изменяет;
Он часто внутренней, мучительной борьбой
Стремится подавить желаний страстных рой.
Элиса! Честь свою он выше счастья ценит
И слову данному вовеки не изменит.
Итак, по поводу прощенья моего
Ты не загадывай в грядущем ничего.
Какие б мне судьба не нанесла удары,
Поверь, не буду я принцессою Наварры,
Пока Гарсия мне не сможет доказать,
Что впредь не будет он нелепо ревновать,
Что можно не питать мне больше опасений
Вновь испытать хоть часть подобных оскорблений.
Элиса.
Ужели ревностью возможно оскорбить?
Донья Эльвира.
Но что же более нас может прогневить?
Ведь сердце женщины в таком волненье бьется,
Когда она в любви мужчине признается!
Ведь этот шаг свершить – ты знаешь – трудно нам,
Предаться можем мы свободно лишь мечтам.
И если женщина решилась на признанье,
То ей не верящий достоин наказанья.
Возможно ль допустить еще сомненья в том,
На что решились мы с таким большим трудом?
Элиса.
Принцесса! Я всегда того держалась мненья,
Что в недоверье к нам нет вовсе оскорбленья.
Готова утверждать обратное как раз:
Опасность есть, коль друг уверен слишком в нас.
Ведь…
Донья Эльвира.
Прекратим наш спор. Различны наши взгляды.
Иные женщины ревнивцу очень рады,
А я не такова. Наваррский принц ревнив,
Я между им и мной предчувствую разрыв,
И как бы он теперь в бою ни отличился…
Но, боже мой, сюда дон Сильвио явился!
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Те же и дон Альфонсо.
Донья Эльвира.
О принц! Ужели вас я вижу пред собой?
Дон Альфонсо.
Принцесса! Знаю я: приход не в пору мой,
Не ждали вы, что я, запрет строжайший зная,
Проникну в замок ваш, опасность презирая,
Украдкою войти один сюда решусь
И перед вами здесь внезапно появлюсь.
Но видеть вас хоть миг безумное желанье
Могло бы превозмочь любое испытанье;
Тяжелый мой удел – в разлуке с вами быть –
Не в силах более я был переносить,
И я не мог сдержать мучительных стремлений
Ваш облик созерцать хоть несколько мгновений.
Я вам пришел сказать о радости моей,
Что здесь вы спасены от вражеских цепей,
Что посягнуть на вас тиран уж здесь не может.
Но вместе с тем меня мученье вечно гложет:
О, сколь безжалостна была судьба моя,
И счастья вас спасти, увы, лишен был я!
Завидный подвиг тот судьба несправедливо
Позволила свершить сопернику счастливо.
Принцесса! Чувства к вам такие ж я хранил,
Как и соперник мой, я подвиг бы свершил,
Как и Наварры принц, и вы б свободны были,
Но небеса – увы! – иначе все решили.
Донья Эльвира.
Я знаю, знаю, принц, что вы одарены
Высокой доблестью героев старины.
Не сомневаюсь я, что, доблести послушный,
Вы подвиг совершить могли б великодушный
И, как соперник ваш, в душе полны огня,
От вражеских цепей избавили б меня.
Но все ж к судьбе своей не будьте слишком строгим:
Стране Кастилии обязана я многим.
Все знают, как отец ваш верен дружбе был
И что для короля покойного свершил,
Как помогал ему во всяком затрудненье;
У вашего ж отца мой брат нашел спасенье.
В теченье двадцати тяжелых, долгих лет
Отец ваш охранял его от горьких бед,
А ныне, чтобы он стал править всей страною,
На узурпатора идете вы войною.
Ужель не вижу я в такой великий час,
Что узы тесные давно связали нас?
Но, принц, едва ли б вы, сознайтесь, правы были,
Когда б во всем служить один мне порешили.
Ужель, скажите мне, вас может оскорбить,
Что помощь от других могла я получить?
Позвольте ж мне среди столь тяжких испытаний
Хранить и для других хоть часть моих признаний.
Уймите ропот свой на то, что и другой
Спасал меня от бед могучею рукой.
Дон Альфонсо.
Принцесса! Я не прав, я вижу слишком ясно,
Что жалобу мою я высказал напрасно.
Ах, стоит ли твердить, что горе мучит нас,
Когда есть горшее во много‑много раз?
Хоть помощь от других меня и угнетает,
Но не она меня, поверьте, убивает.
Увы! Соперник мой, я вижу, предпочтен,
И вот он, тот удар, которым я сражен.
Да, слишком ясно мне, как вашею душою
Он прочно завладел, возвысясь надо мною,
А счастье, давшее возможность вам служить
И доблесть всю свою пред вами проявить,
Блестящим подвигом вам даровав спасенье,
Есть следствие одно лишь вашего веленья.
Я верю: есть звезда средь вечной синевы,
Что славу даст тому, кому хотите вы.
Мои ж усилья все – что легкий пар тумана.
И я веду войска, чтоб растоптать тирана,
Но я иду, дрожа, на славный подвиг тот.
Ах, не меня звезда счастливая ведет,
Не мне нанесть врагам смертельные удары!
Победный, славный лавр получит принц Наварры.
Принцесса! Неужель мне видеть суждено
Погибель всех надежд, лелеемых давно?
Какое я свершил, скажите, преступленье,
Что заслужил свое жестокое крушенье?
Донья Эльвира.
Не спрашивайте, принц, меня теперь о том,
На что ответ сокрыт в достоинстве моем.
Холодности моей, что, вижу, вас смущает,
Вам голос внутренний ужель не объясняет?
Ведь, право, сами вы не можете не знать,
Что ваше прошлое должно мне подсказать;
Оно известно мне. Мой принц! Вы благородны,
Поступки низкие, я знаю, вам не сродны;
Вы сами можете ль, скажите, допустить,
Чтоб я вам помогла измену совершить?
Скажите напрямик: ужель не преступленье –
Раз слово дав другой, мне делать предложенье?
Ужели может быть вам горек мой отказ?
Он от неверности спасти желает вас.
Да, принц мой, первых чувств любви огонь священный
Пылает с силою такою неизменной,
Что жизни надлежит себя навек лишить
Скорее, чем любовь вторую допустить.
Я чувствую к вам, принц, – и этого не скрою, –
Что должно чувствовать к столь славному герою, –
Я уважаю вас. Но вашей быть должна
Лишь та, что первою, принц, вами избрана.
Вы изменили ей, и хоть ей это ясно,
Но все ж по‑прежнему она вас любит страстно.
Как вам она верна – вы знаете, и как
Отвергла ради вас весьма завидный брак,
Отвергла смело блеск короны лучезарной
В порыве доблестном. А вы, неблагодарный!..
Какие жертвы вам, о принц, принесены!
Отдайте же ей то, что вы отдать должны.
Дон Альфонсо.
Принцесса! Знаю я, что в ней достоинств много,
И за измену ей себя караю строго,
Но, сознаваясь в том, принцесса, я боюсь,
Что я и в чувстве к вам спокойствия лишусь.
О да! К покинутой я полон сожаленья,
И к вам любовь моя мне создает мученья;
Дата добавления: 2021-01-21; просмотров: 123; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!