Значение рисунков на дисках виэрдина 9 страница
Салли рассмеялась:
– Ладно, ловлю тебя на слове.
– А ты еще какое‑то время побудешь здесь? Я хочу сказать, в Оттаве?
– Думаю, да. Я здесь всего несколько месяцев, но мне тут все нравится. И Байкер нравится.
– Насколько я понимаю, и ты ему нравишься, – сказала Сара. – Раньше Байкеру не слишком везло с дамами. Большинство красоток привлекал в нем образ крутого мотоциклиста. Ну а что уж говорить о женщинах, которым именно это нравится… – Она спохватилась. – Ой, я не то хотела сказать…
– Да ладно, не пугайся. Я поняла, что ты имела в виду.
– А как вы с ним встретились? Я знаю только одно – вдруг, в один прекрасный день ты тут появилась вместе с Байкером.
– Мы встретились в Национальной картинной галерее, представь себе. Это было так неожиданно. Я заметила его – разве его можно не заметить? Он стоял и разглядывал какой‑то образчик современного искусства, качал головой, а я не могла понять, кто он такой. Он был в джинсах, в рубашке, с серьгой в ухе, волосы собраны в хвостик. Расхаживал по галерее с видом критика из «Нью‑Йорк таймс». Ужасно был серьезный.
– Такое с ним бывает.
– Да, теперь я это знаю. По‑моему, не очень‑то правильно судить о людях по их внешности, но он показался мне таким странным. Я собралась с духом, подошла к нему и представилась. Мне просто необходимо было знать, что он там делает. Ждала, что он рассмеется мне в лицо, но он очень серьезно заговорил об этой картине, не помню фамилии художника, но это была ужасная абстрактная мазня, мне такие картины никогда не нравились; ну а потом пошло‑поехало и кончилось тем, что мы отправились завтракать. А потом, после, – Салли улыбнулась, – после головокружительного романа все завершилось тем, что я оказалась у вас в Доме.
|
|
|
– Здорово! Совсем как сюжет какого‑нибудь голливудского мюзикла с Бингом Кросби [58] и Марджори Рейнолдс. [59] Вот, значит, как. Ты намерена остаться?
– В Доме? Не знаю. Думаю, что останусь. Мне бы хотелось. Зависит от того, как у нас пойдет с Байкером. Все случилось довольно внезапно.
– Ну что ж! Я надеюсь, все будет хорошо. – Сара снова взглянула на часы. – О Боже. Мне надо бежать. Увидимся позже. Может, ты покажешь мне какие‑нибудь упражнения из этого твоего тай‑цзы, если ты не против учить недотепу, которая спотыкается на каждом шагу.
– С удовольствием. По крайней мере, будет чем заняться.
– Ну, не знаю, – улыбнулась Сара. – Если каждое утро придется вставать в такую рань… Сегодняшнее исключение только подтверждает правило. Но я с удовольствием попробую. Увидимся вечером. Конечно, если не замерзнешь там, в этих горах.
– Как‑нибудь выживу.
|
|
|
Сара побежала к себе в комнату, схватила куртку, шарф, рюкзак и отправилась в лавку, волосы развевались на ветру. Только отойдя от Дома на два квартала, она сообразила, что так и идет в мокасинах. Поразмыслив, она решила, что отошла уже слишком далеко от Дома и нет смысла возвращаться и переобуваться. Небо было затянуто тучами, но надо надеяться, обойдется без дождя? Сара усмехнулась. Сегодня такой день, что ничего плохого случиться не может. Приснившийся ей ночью сон уже улетучился у нее из головы, так же как и мысли о Стивене – преданном поклоннике. Впрочем, о нем она вообще не думала.
Сара сидела перед своей пишущей машинкой «Селектрик» в лавке «Веселые танцоры», а из динамиков над дверью доносились звуки арфы Алана Стивелла. [60] Ощущение обостренной восприимчивости и необычной ясности еще не оставило Сару. Сегодня она наконец придумала, что ей делать со своим главным героем, а то она уже почти неделю топталась на месте. Сара как раз печатала, что предприняла в определившейся ситуации ее главная героиня, когда зазвонил телефон.
– Черт! – выругалась она и промахнулась, нажав вместо клавиши с буквой «ш» клавишу «м», так что получилась не «душа», а «дума». Нахмурившись, Сара покосилась на телефон, надеясь, что он умолкнет, но после пятого пронзительного звонка сдалась и сняла трубку.
|
|
|
– «Веселые танцоры». Здравствуйте! – проговорила она. – Это автоответчик. Если хотите оставить сообщение, пожалуйста, говорите отчетливо и…
– Сара?
– О, привет, Джеми! Что случилось?
– Боюсь, у нас возникли осложнения.
– Что ты хочешь сказать?
– Не знаю, с чего начать. Помнишь, я говорил, что утром возьму этот рисунок и пойду в музей? Я решил зайти туда и сначала показать Тэду Бенсону этот твой костяной диск.
– Джеми, что случилось? У тебя голос как‑то дребезжит.
– Я… – Джеми прокашлялся. – Я только что закончил разговаривать с инспектором Такером из конной полиции. Похоже, диск был украден с художественной выставки, и…
– Украден? Но это невозможно! Я же нашла его в чулане в нашей лавке. Он пролежал там сто лет!
– Мне это известно. Я пытался объяснить это инспектору, но он такое хамло, Сара. Разговаривает так, будто сошел со страниц романа Микки Спилейна! [61]
У Сары сильно забилось сердце. – Что случилось? – снова спросила она. – Что ты им рассказал? Рассказал, что я еще нашла?
Она посмотрела на кольцо и, словно пытаясь защитить его, сжала пальцы в кулак.
– Давай я начну с начала, – сказал Джеми. – Я поднялся в кабинет Тэда и объяснил, что мне нужно. Он улыбнулся и ответил: «Никаких проблем», ну я и вынул твой диск из кармана и сразу понял: что‑то неладно. Он как‑то странно посмотрел на меня, как будто я… ну, не знаю. Спустил штаны, что ли! Позеленел и спросил, откуда диск у меня. Я начал было рассказывать, а он говорит: «Ладно, неважно!» – и просит меня немного подождать у него в кабинете. Наверное, тогда он и позвонил в полицию. Или, во всяком случае, этому инспектору Такеру. Когда он вернулся, вид у него был уже более нормальный. Он предложил мне чая и всякое тому подобное. Держался уклончиво, так, будто ничего не произошло, попросил диск, чтобы еще раз на него посмотреть, справился, как ты, как движется моя книга. Так ему удалось убить полчаса; в тот момент я еще ничего не подозревал. Все это я понял потом. Как бы то ни было, в дверь постучали, и появился этот инспектор. Едва протиснулся в дверь, Сара, такой он огромный. И на лице у него прямо написано: «власть».
|
|
|
Сара внезапно ясно представила себе полицейского, у которого на лбу красными чернилами выведено слово «власть», но это не вызвало у нее улыбки.
– Он сразу за меня взялся, – продолжал Джеми. – Пожелал узнать, где я взял этот несчастный диск, зачем принес его к Тэду. Пожалуй, я попрошу Байкера сбить его за меня мотоциклом. Как ты считаешь, Байкер согласится?
– Лучше не проси, – ответила Сара. Она знала, что Байкер сделает все, о чем бы ни попросили его Джеми и она.
– Нет, ты только вообрази, устроил мне настоящий допрос! – продолжал Джеми. – Уже одно это о чем‑то говорит!
– А почему он так заинтересовался костяным диском? – спросила Сара.
– Вот об этом‑то я и спросил его. Но он ничего мне не сказал. «Это конфиденциальные сведения», – важно заявил он и посмотрел на меня так, словно я закоренелый преступник. После этого стал выяснять, кто я такой, чем зарабатываю на жизнь, и попросил Тэда подтвердить, правду ли я говорю. К этому времени я уже пришел в ярость. Я отказался разговаривать с ними обоими и потребовал вызвать моего адвоката. Инспектор как‑то странно посмотрел на меня и заявил: «Вызывайте! Только я еще не завел на вас дело, так что он зря потратит время».
– О Боже, Джеми! Ты что, уже в тюрьме?
– Нет, я в телефонной будке. Я решил сразу позвонить тебе на случай, если этот инспектор Такер надумает наведаться к тебе в лавку. Я просто не сомневаюсь, что он туда и направился.
– Зачем?
– За новой информацией. Знаешь, он ведь не вернул мне костяшку! «Боюсь, что не могу этого сделать», – заявил он официально. И выдал мне расписку, что она у него. Расписку!
– Джеми, что мне говорить, если он сюда явится?
– Ничего. Ничего ему не рассказывай. Позвони Мак‑Наббу. Ты имеешь право, чтобы при таком разговоре присутствовал наш адвокат. Вообще тебе, пожалуй, стоит позвонить Филлипу Мак‑Наббу прямо сейчас. Мы подадим на них в суд за… за… ну, я не знаю… за причинение беспокойства.
Сара не сводила глаз с двери, ожидая, что вот‑вот взвоют сирены, покажутся мигалки и перед домом резко затормозят машины, из машин выскочат полицейские, ворвутся к ней с револьверами и заберут ее. Начнут допытываться насчет кольца и того рисунка и вообще насчет всего. Но эти сокровища принадлежат ей, и они не имеют на них никаких прав. Друг Джеми оставил все это им, и Джеми сказал, что она может взять кольцо и рисунок себе.
– Сара! Ты меня слушаешь?
– Я просто задумалась. Они же ничего не могут нам сделать, правда, Джеми? Я хочу сказать, ведь мы же знаем, все это годами хранилось в чулане.
– Но мы не можем этого доказать.
– А разве мы должны доказывать?
– В конце разговора инспектор сказал мне, что твой диск был частью экспозиции на художественной выставке, его похитили при перевозке из Торонто в музей Оттавы. Очевидно, они всё вернули, кроме этой безделушки. Твоего диска.
– Но это же невозможно!
– Я так им и сказал. Только, по‑моему, ему было все равно, что я говорю. Знаешь, Сара, я плохо представляю, что происходит, но знаю одно: происходит нечто странное. У меня дурное предчувствие, очень дурное.
Сара ощущала то же самое. И словно в ответ на ее мрачные мысли колокольчик над входом в лавку зазвенел, Сара подняла глаза и увидела в дверях крупного мужчину. На лбу у него не было надписи красными чернилами, но она сразу поняла, кто он такой.
– По‑моему… он… он уже здесь, – пробормотала она в трубку.
– Кто? Инспектор Такер?
Сара кивнула, но, сообразив, что Джеми ее не видит, сказала:
– Если не он, то его родной брат.
– Ничего ему не говори! Ничего! Я позвоню Мак‑Наббу, и мы будем у тебя, как только сможем. Идет?
– Идет.
Сара повесила трубку. Вошедший мельком оглядел лавку, и она подумала, не ошиблась ли. Но он тут же подошел к конторке.
– Вы – мисс Сара Кенделл? – спросил он.
Суровость тона была очевидна. Хотя Саре никогда не приходилось общаться с полицией, она знала этот тон по множеству фильмов, которые показывают по ТВ. Она молча кивнула, стараясь понять, почему чувствует себя виноватой. Она не сделала ничего плохого, но руки у нее дрожали. «Может быть, в присутствии полицейских все так себя чувствуют», – подумала она. А может быть, на нее так действует его одеколон?
– Я хотел бы, если можно, задать вам несколько вопросов. Меня зовут Джон Такер. Я инспектор из Конной полиции.
И словно они разыгрывали сцену в кино, он сунул руку во внутренний нагрудный карман пиджака и показал ей свое удостоверение. Значок блестел, как зеркало.
– Какие вопросы? Нет, я не намерена говорить с вами без моего… э… адвоката.
Сказав это, она почувствовала себя глупо. А вдруг он арестует ее за то, что она отказывается с ним сотрудничать?
– Без вашего адвоката? – Такер взглянул на телефон, перевел взгляд на Сару и вздохнул. – Это ваш дядя только что звонил вам?
Она кивнула.
– Он легко приходит в волнение, правда? – Такер показал на стул для покупателей. – Не возражаете, если я присяду?
– Разве я могу вам запретить?
– Господи помилуй! Да что это с вами со всеми? – Такер уставился на нее. – За кого вы меня принимаете? За людоеда?
Сара, потеряв дар речи, покачала головой. Ее пугал зловещий тон его голоса, и она стала нервно крутить кольцо на пальце, потом вспомнила, что не стоит привлекать к нему внимание. Тогда она положила руки на колени и широко раскрытыми глазами уставилась на полицейского, ожидая, что он скажет дальше.
Такер уселся на стул.
– Слушайте, – сказал он, – мне очень жаль. Я только что беседовал с вашим дядей, но с ним говорить крайне трудно. Я здесь не для того, чтобы кого‑то арестовывать. И не для того, чтобы пугать вас. Я просто задам вам несколько вопросов и тут же уйду. Согласны?
Сара проглотила комок в горле и, собрав все силы, спросила:
– А почему вы его обманули?
– Кого?
– Джеми. Насчет костяного диска. Вы же знали, что никакой кражи с выставки не было. Этого просто не могло быть. Я нашла этот диск вчера в коробке среди всякого хлама.
– Я не знаю, был диск украден или нет. Я… – Такер помолчал, возвращаясь мыслями к разговору с Джеми Тэмсоном. Потом вспомнил про Жан‑Поля Ганьона. Может быть, стоит поговорить начистоту? – Послушайте, – сказал он. – Я буду с вами откровенен, насколько это возможно. Я не могу рассказать вам все, но… ладно, посмотрим. Мы ищем двух человек. Сказать вам почему, я не могу, но найти их очень важно. Один из них оставил мешок таких костяшек в комнате, которую он снимал перед тем, как исчезнуть. В мешке было шестьдесят дисков. На каждом был рисунок, разные рисунки на разных сторонах диска, и вообще все рисунки были разными. Похоже, что диск, который ваш дядя принес в музей, из этой же партии. Тэд Бенсон помогает нам, старается выяснить, что это такое и откуда взялось. Это могло бы помочь нам в розыске старика, которому диски принадлежали. Этот старик – один из тех двоих, кого мы ищем. Вам понятно то, что я рассказываю?
Сара кивнула, немного успокоившись. Она поймала себя на том, что больше не боится инспектора и слушает его с интересом. Но у нее все равно было дурное предчувствие, маленький предостерегающий огонек продолжал гореть где‑то у нее в голове. Она вспомнила… бряцание костей, когда они падали, звеня и стуча друг о друга… и она тоже падала… сквозь серый и коричневый туман… еще одна кость… и перед ней вдруг возникло лицо, похожее на медвежью морду, свирепые глаза, разверстая пасть – ее сон. Сара содрогнулась, но инспектор, по‑видимому, этого не заметил, как не заметил веяния зла, мгновенно пронесшегося по лавке. Саре показалось, будто она видит, как что‑то шевельнулось в тени между двумя кухонными шкафами за спиной у инспектора. Она поспешно отвернулась и постаралась сосредоточиться на том, что говорит Такер.
– Когда ваш дядя принес этот костяной диск к Бенсону, тот не знал, что и думать. Это расследование, которым мы заняты… очень щекотливое, в высшей степени секретное. Считается, что никто не должен ничего о нем знать, но вот появляется ваш беззаботный дядя с еще одной деталью все той же загадки, над которой мы безуспешно бьемся. Бенсон позвонил мне, и я отправился к нему узнать, в чем дело.
Сара снова взглянула в тень между шкафами, но ничего не увидела, а может, там ничего и не было.
– Поставьте себя на наше место, – продолжал Такер. – Есть дело, которое мы расследуем уже две недели, и, должен признать, без особого успеха. И вдруг появляется то, что может оказаться важным ключом. Ладно. Обсуждаю этот вопрос с вашим дядей. Он начинает понемногу выводить меня из себя своими объяснениями, и я невольно задаюсь вопросом: «Что он старается скрыть?»
– Он просто немного разволновался, – сказала Сара.
Такер пожал плечами:
– И то же произошло с вами, как только я вошел. Даже сейчас вы ведете себя так, словно я собираюсь вас укусить.
– Я… ночью я видела плохой сон, – призналась Сара, – и что‑то заставило меня вспомнить его как раз сейчас. Вы правы насчет Джеми, но он не преступник. Он очень быстро заводится, а вы ни больше ни меньше назвали его лгуном. А притом что постоянно читаешь в газетах про… ну, вы знаете…
– Про Королевскую комиссию и тому подобное?
– Ну…
– Вы начитались триллеров.
– А кто эти люди, которых вы ищете? – спросила Сара. – Что они сделали?
– Пока ничего не сделали. Просто мы хотим с ними побеседовать.
Такер полез в карман и достал две фотографии. Положив их на прилавок перед Сарой, он спросил:
– Вы когда‑нибудь видели кого‑то из них?
Сара всмотрелась.
– Вот этого, – проговорила она, коснувшись пальцем фотографии Томаса Хенгуэра.
– Выходит, вы с ним знакомы?
– Не совсем. Несколько раз он заходил в лавку, и по‑моему, я даже раза два видела его у нас в Доме. Но это было давно.
– А он не мог спрятать диск где‑то здесь так, что вы этого не заметили?
Сара вспомнила, как она нашла диск – он был завернут в коричневую бумагу и вложен в шаманский мешочек.
– Не знаю, как это ему удалось бы, – сказала она. – Я нашла этот диск на дне коробки, которую вытащила из чулана. Она была вся в пыли. К тому же я никого в этот чулан не пускала.
Такер кивнул и показал на фотографию Киерана:
– А этого встречали?
– Лицо знакомое, я его не знаю, но как будто где‑то видела. – Сара зажмурилась, стараясь вспомнить. – По‑моему, он играл в оркестре, в оркестре народных инструментов. Это было очень давно – три, а то и четыре года назад. Они назывались «Шутниками», а дальше шло какое‑то длинное название. Кажется, он пел и еще играл на гитаре. – Сара подняла на Такера глаза. – Боюсь, я не очень вам помогла, правда?
– Во всяком случае, вы старались. А вы не видели их где‑нибудь недалеко от вашей лавки? В последнее время?
Сара покачала головой.
– Вот насчет этого, – она показала на фотографию Киерана, – с уверенностью сказать не могу. Ну а если бы увидела второго, то запомнила бы. Мы с ним в те времена довольно часто подолгу разговаривали. Забавный он. Выглядел стариком, а впечатление было, что он моложе. А вы показывали эти фотографии Джеми?
– Не думаю, что это имело смысл.
Такер убрал фотографии и достал ручку и блокнот. Он написал свое имя, домашний и рабочий телефоны, вырвал страницу из блокнота и протянул ее Саре:
– Если вспомните что‑нибудь еще, все равно что, позвоните мне, ладно?
– Ладно. А вы не можете сказать мне, почему вы их ищете?
– Боюсь, что нет. А это имеет значение?
– Конечно имеет. Старик казался таким славным. Мне он нравился. Неприятно думать, что он попал в беду.
– Если он и попал в беду, то не из‑за нас. Мы просто стараемся найти его.
– Вот оно что, – отозвалась Сара.
– Уверен, он объявится. – Такер встал. – Спасибо за помощь. И приношу извинения за то, что сначала был так суров.
– Да ладно. Наверное, я была немного раздражена. – Она посмотрела на бумагу, которую он вручил ей. – Значит, если я позвоню, надо просто попросить вас к телефону?
– Днем и ночью.
Сара сунула записку в карман джинсов и встала. В этот момент дверь распахнулась, и в лавку с шумом ворвался Джеми, таща за собой их семейного адвоката Филлипа Мак‑Набба. Мак‑Набб – человек лет пятидесяти – немного запыхался. У него было широкое открытое лицо, что очень помогало ему в общении с присяжными.
– Вот он! Это он! – кричал Джеми.
– Спокойно, Джеми. – Мак‑Набб переключил свое внимание на инспектора, и они обменялись улыбками.
– Привет, Фил. Как дела?
– Нормально, Такер. Как Мэгги?
– Наверное, хорошо. Я не видел ее уже некоторое время.
Заметив, что глаза инспектора погрустнели, Мак‑Набб быстро переменил тему.
– Ну, что здесь за проблемы? – спросил он.
– Никаких проблем, – ответила Сара. – Мы все выяснили.
– Мне пора возвращаться в управление, – объявил Такер; в небрежном салюте он поднес кончики пальцев к виску. – Спасибо вам за помощь, мисс Кенделл. Держите меня в курсе.
Он прошел мимо взволнованного Джеми и вышел из лавки, прежде чем тот догадался остановить его. Джеми схватил Мак‑Набба за рукав.
– Вы не можете вчинить ему иск, или как там это у вас, законников, называется? – спросил он.
– Джеми! – воскликнула Сара. – Ведь все обошлось!
Дата добавления: 2021-01-21; просмотров: 48; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!