Значение рисунков на дисках виэрдина 8 страница
В наше время и в его возрасте такой подход был довольно наивен, и Такер это понимал, но до сих пор ему удавалось поступать так, как он считал нужным. Он никогда не ввязывался в то, от чего могло бы пострадать его личное чувство чести, хотя сейчас это было куда труднее, чем в начале его службы. Жизнь стала слишком сложной. Наркотики, терроризм и вообще преступность. Справиться со всем этим на муниципальном уровне или в провинциях не удавалось. Да и на федеральном уровне тоже было трудно. Весь мир разваливался по швам, и Канада вместе с ним.
И прекрасным примером тому мог служить проект «Контроль за умами». Такер понимал, какие будут последствия, если теории Хога и его сотрудников окажутся справедливыми. Но вообще‑то все это казалось ему ерундой. Были более важные вещи, которыми следовало заниматься, и Такер понять не мог, зачем его приставили к этому проекту.
Такер был мастер улаживать конфликты, и его посылали туда, где ситуация слишком накалялась или грозила обернуться неприятностями для начальства. Но что бы он ни думал о «Проекте слежки за нечистью» (как он сам его называл), Такер отвечал за сроки, за связь, консультировал, возглавлял безопасность, но руки у него были связаны, ему приходилось пассивно наблюдать, как Хог и его помощники в лаборатории изо всех сил раздувают этот проект.
Отдел паранормальных исследований оказался прискорбной неудачей. Во всяком случае пока. Его бюджет составлял восемь миллионов долларов, сотрудники пользовались неограниченным доступом к компьютерам, половину этажа отвели под кабинеты и лаборатории, в них работали Хог, его сотрудники и еще шесть человек поддержки. И чего они добились? Ровным счетом ничего! Без людей, которых можно изучать, им оставалось работать только над предположениями. Им следовало незамедлительно задержать Хенгуэра, но Хог не сомневался, что старик является лишь промежуточным звеном. Слишком жалок он был, чтобы считать его лидером. Кто‑то должен им руководить, и именно этого «кого‑то» Хог жаждал заполучить к себе в лабораторию. А сейчас из‑за давления, которое оказывало на него начальство, Хог стремился заняться кем угодно. Даже этим Фоем, если на то пошло. Если проект «Контроль за умами» прикроют раньше времени, Хогу будет чертовски трудно всучить кому‑нибудь новый проект.
|
|
|
– Вам необходимо заставить Ганьона молчать, – повторил Хог.
– Ну, заставлять его я не собираюсь, – покачал головой Такер. – Все‑таки у нас пока еще демократия. У каждого гражданина, слава богу, имеются кое‑какие права. По крайней мере так пишут. Я попытаюсь убедить Ганьона. Посмотрим, что из этого получится.
|
|
|
Такер взглянул на часы. Без пяти девять. Если из полицейского управления он поедет по Куинс‑вей, то, скажем, минут через пятнадцать доберется до места. Открыв ящик стола, Такер достал тупоносый пистолет 38‑го калибра и прицепил его к поясу. Вряд ли пистолет ему понадобится, но, если Такер выходил на улицу без оружия, ему казалось, что он голый. Надев куртку, Такер не стал ее застегивать, чтобы пола не оттопыривалась из‑за кобуры.
– Поеду, – сказал он Хогу. – Попробую успокоить его.
– Вы ведь согласились задержать Хенгуэра, – ответил Хог. – И Фоя. Однако ни на того, ни на другого у нас ничего нет. Чем же их права отличаются от прав Ганьона?
Задержавшись у дверей, Такер оглянулся.
– А я вам скажу, – проговорил он. – Я прочитал их досье. Оба они – бродяги. Причем один еще и с криминальным прошлым. А Ганьон – совсем другое дело. Он занимает ответственный пост. Он заслужил, чтобы к нему относились с некоторым уважением. И для меня не имеет значения, фермер ли Ганьон или президент Ай‑Би‑Эм. Он работает и приносит пользу. А о ваших двух призраках этого пока не скажешь. Можно считать, что я ответил на вопрос?
– Да, но…
– Послушайте, не забывайте, я несу ответственность за эту операцию. Знаю, что вы сейчас думаете. Вы думаете, что Ганьон разболтает наши секреты и все полетит к чертям. Что ж, могу посоветовать вам нечто новенькое: постарайтесь иногда доверять людям, ладно? Именно так я и должен был с самого начала поступить с Ганьоном, а не ходить вокруг да около и не темнить насчет «отпетого преступника», как вы мне рекомендовали. Надо же, «отпетый преступник»! Господи боже мой!
|
|
|
– Инспектор…
– Вам что‑то не нравится? Идите жалуйтесь суперинтенданту. Когда он отстранит меня от должности, тогда я и уйду. Но не раньше. Ясно?
Такер не мог успокоиться, пока не сел в свой «бьюик» семьдесят девятого года выпуска и не выехал на Куинс‑вей, слушая по радио глупые шутки.
9.30 утра, среда.
Ганьон оказался моложе, чем ожидал Такер. В свои тридцать восемь он производил впечатление даже слишком молодого для своей должности, а ведь был помощником заместителя министра, ведающего здравоохранением. «Чтобы попасть на такую должность, да еще в таком возрасте, – рассуждал Такер, – нужно быть более чем компетентным». До этого они с Жан‑Полем не встречались, только разговаривали по телефону. По виду Ганьон был типичным высокопоставленным чиновником: дорогой твидовый костюм, сшитый у портного, кремовая рубашка, на шее – узкий коричневый галстук. На лацкане пиджака Жан‑Поль носил булавку с маленьким канадским флагом – две красные полоски и красный кленовый лист на белом поле.
|
|
|
Такер проверил всю подноготную Жан‑Поля, когда стало известно о его дружбе с Фоем, но ничего предосудительного не обнаружил – ни в его прошлой жизни, ни в настоящей. Ганьон был франко‑канадцем из Сен‑Жерома – маленького городка, находящегося недалеко от Монреаля. Степень доктора философии и доктора медицины Ганьон получил в Университете Макгилл [47] и работал в Министерстве здравоохранения и социального обеспечения с 1970 года. Жизнь он вел спокойную. Такер считал, что, насколько можно судить, Ганьон не собирался заниматься какой бы то ни было криминальной деятельностью. Хотя, может быть, его просто ни разу не поймали.
– Прежде чем вы заговорите, – сказал Такер, когда секретарь провел его в кабинет Ганьона, – я хочу извиниться за то, как мы обошлись с вами, и постараюсь откровенно объяснить, чем мы занимаемся. После этого вы примете решение. Идет?
Жан‑Поль удивленно заморгал, вступительная речь инспектора оказалась для него неожиданной. Он уже приготовился к неприятной конфронтации.
– Bonjour, inspecteur [48], – ответил он и, чтобы потянуть время и собраться с мыслями, спросил: – Вам не трудно было найти мою контору?
– Нет, – покачал головой Такер. – Я просто применил дедуктивный метод.
Жан‑Поль вежливо улыбнулся в ответ на попытку инспектора пошутить.
Такер устроился в кресле и подался вперед:
– Давайте начнем с того, что я изложу вам все факты, а уж потом можете грызть меня, сколько вам будет угодно. А? Это сэкономит нам время.
– Как хотите, inspecteur.
– Меня зовут Джон. Джон Такер.
Жан‑Поль кивнул. Откинувшись в кресле, Такер некоторое время постукивал пальцами друг о друга, потом пустился в объяснения. Жан‑Поль спокойно, с невозмутимым видом его слушал. Когда Такер закончил, Жан‑Поль задумчиво покачал головой.
– C'est incroyable [49], – проговорил он наконец. – Этот проект «Контроль за умами»… и все, что вы мне рассказали… Признаюсь, мне больше по душе ваше первое объяснение. В него, во всяком случае, легче было поверить, n'est‑ce pas?
– Сказать по правде, я и сам не в восторге от этого шоу. Но пока именно это и происходит.
– И вы думаете, Киеран один из этих… привидений?
Такер пожал плечами:
– Давайте скажем просто: у нас есть основания подозревать, что он обладает своего рода… не знаю, как это выразить… ну, особыми способностями, что ли. В том случае, разумеется, если теории Хога справедливы. Но давайте так и считать. Если вдуматься, все это дело какое‑то заумное. Но предположим, что так оно и есть…
Жан‑Поль вспомнил о своем ночном разговоре с Киераном. Если то, что говорит инспектор, соответствует действительности, тогда понятно, почему многое в их беседе осталось недосказанным и почему о многом они даже избегали говорить. Но вслух Жан‑Поль спросил только:
– У вас по‑прежнему есть причины его преследовать?
– Видите ли… Я знаю, он ваш друг… – Такер осекся и вздохнул. – Я прошу вас только об одном – пусть все, о чем я вам рассказал, останется между нами. Прошу даже не вашей помощи. А просто… можете вы сделать так, чтобы это не попало в газеты?
Жан‑Поль покачал головой:
– Je regrette… [50] Не могу согласиться с вашими методами, инспектор. Я не хотел в этом участвовать. Но теперь я в это замешан. И, как вы заметили, Киеран действительно мой друг, что бы он сейчас ни думал о моем участии во всем этом.
– Понятно. В общем‑то я и ожидал от вас такого ответа. А скажите, как вы подружились? Я имею в виду, что вы ведь вращаетесь в разных кругах.
– Мы встретились в домике приятеля в горах Гатино. Пьер устроил вечеринку и пригласил группу фолк‑музыкантов играть на ней. Они называли себя «Чудаки из Тилликрайна» – по‑моему, это название какой‑то ирландской песни. До этого я о Киеране ничего не знал. Но в тот вечер мы разговорились и мне его общество было крайне приятно. Мы – как бы это сказать? – понравились друг другу с самого начала, n'est‑ce pas? Вы этого не знаете, и, наверное, вам это все равно, но Киеран – очень добрый человек и верный друг. Вот почему мне… неприятно то, как я поступил с ним. Я предал его! И вот что я вам скажу: мне всегда не очень‑то нравился Томас Хенгуэр, что‑то в нем было… etrange [51], что‑то странное. Поэтому мне не трудно было поверить в ваши рассказы о его преступной деятельности и о том, как вам нужна моя помощь в его аресте. К тому же вы говорили тогда очень убедительно, non?
– Я солгал, – признался Такер. – Но если мы задержим Фоя, я расскажу ему о том, как мы обманули вас.
– Задержите его? И что вы сделаете с Киераном, когда он окажется у вас в руках?
– Это зависит не от меня.
Жан‑Поль вздохнул:
– Вы объяснили мне все это из уважения ко мне, не так ли?
– Да.
– Почему же вы так мало уважаете Киерана? Может быть, он придерживается других жизненных принципов, но разве это делает из него преступника?
Такер немного подумал, вспомнив, как он спорил с Хогом.
– Ладно, – сказал он, – тут вы правы. А сейчас выслушайте вот что: допустим, теории Хога справедливы, способности, о которых он говорит, действительно существуют. Тогда неужели вам не понятно, почему нам необходимо их контролировать? Представьте, что люди с такими способностями окажутся в руках террористов. Или еще у кого‑нибудь, для кого жизнь человеческая ничего не значит. Что тогда?
– Сильный довод, inspecteur.
Жан‑Поль отвел глаза. Ему было не по себе. Несмотря на всю солдатскую прямолинейность Такера, язык у инспектора был подвешен прекрасно. «Интересно, – подумал Жан‑Поль, – проиграл ли Такер в жизни хоть один спор?» Он вдумывался в объяснения инспектора, стараясь убедить себя, что все это лишь плоды разыгравшегося воображения. Но убеждения не помогали. Томас Хенгуэр, этот старик, и впрямь был странный. А Киеран… вот уже несколько лет он присылает Жан‑Полю к Рождеству и ко дню рождения книги по оккультным наукам. Серию книг Кастанеды, том Колина Уилсона [52] «Оккультизм и загадки». Эти книги ни в чем его не убедили. А что, если они были призваны подготовить его… к чему? Ко вступлению в какую‑то… в какую‑то тайную секту? В это Жан‑Поль не мог поверить. Но, конечно, даже Канадская Королевская конная полиция не могла бы придумать такую невероятную историю, чтобы скрыть какой‑то более зловещий заговор.
– Я сделаю то, что вы просите, inspecteur, – наконец сказал Жан‑Поль. – Не стану разглашать тайны, которые вы мне доверили. Пока. Но вы должны обещать: если вы найдете Киерана, вы немедленно свяжетесь со мной. И дадите мне возможность поговорить с ним до того, как сами займетесь им.
– Это я могу вам обещать, – сказал Такер с явным облегчением. – А если по какой‑то причине Фой свяжется с вами?
– Это мое дело. Сначала я с ним поговорю. Кто знает? Может, он сам согласится встретиться с вами. Хотя мне это кажется маловероятным. Боюсь, ему не так‑то легко будет поверить мне вновь.
– Значит, договорились, – сказал Такер.
Он встал и протянул Жан‑Полю руку. Вздохнув, Жан‑Поль пожал ее:
– А прослушивание телефона, inspecteur?
– Совершенно законное. Мы подключились с разрешения судьи Питерсона. Ладно, я сниму прослушку. Только скажите, как вы ее обнаружили?
Жан‑Поль улыбнулся:
– Я не обнаруживал ее. Просто догадался.
– Вот это да! Будь я проклят!
– Надеюсь, этого не случится, inspecteur. И вот еще что: один человек постоянно провожает меня на работу, а другой следит за домом.
– Я их отзову. Но послушайте, мистер Ганьон. Не вините в этом меня. Я вам доверяю. Если я ошибаюсь…
– Я тоже вам доверяю, non?
– Да, догадываюсь.
– D'accord. [53] А теперь… прощайте. Нас обоих ждет работа.
Такер кивнул:
– Спасибо, Жан‑Поль. Вы не возражаете, если я буду вас так называть?
Жан‑Поль покачал головой:
– Нет… Джон. А теперь простите, мне надо кое‑что обдумать.
Когда инспектор ушел, Жан‑Поль уставился в пространство. Не совершил ли он ошибку, согласившись сотрудничать с инспектором? Этот человек был убедителен. «Ах, Киеран, – подумал Жан‑Поль. – Q'est‑ce que tu fais? [54] И что ты делаешь сейчас?»
12.10, среда.
Суперинтендант Канадской Королевской конной полиции Уоллес Мэдисон только головой покачал, когда Такер закончил доклад. Мэдисону было шестьдесят три, через пару лет ему предстояла отставка. Всю свою жизнь, так же как и Такер, он посвятил полиции. Высокого роста, представительный, он не ходил без трости из‑за недолеченного перелома шейки бедра в 1969 году.
– Не знаю, Джон, – сказал Мэдисон.
– Не знаете чего?
– Иногда не знаю, то ли повысить вас, то ли разжаловать. Я действительно не думаю, что вы добились успеха с этим Ганьоном из Министерства здравоохранения. Когда Хог пришел ко мне, чуть не плача…
Такер устремил на Мэдисона безнадежный взгляд:
– Что я могу сказать, Уолли?
Мэдисон вздохнул.
– Ничего. – Из его голоса исчезли добродушные нотки. – Для министра мне нужно что‑то убедительное, Джон.
Такер покачал головой:
– Вам придется сказать ему что‑нибудь уклончивое. Дайте нам дня два. Фой не мог далеко уйти. Хенгуэр исчез в Оттаве, и, если то, что Фой рассказал Ганьону, не было наглым враньем, он собирается побродить здесь, чтобы найти старика. Тут‑то мы его и схватим.
– Слушать вас одно удовольствие. Умеете убеждать, этого у вас не отнимешь. – Мэдисон сложил в портфель бумаги, касающиеся проекта. – Сделаю что смогу. У вас есть время на ланч?
– Боюсь, что нет. Надо еще кое‑что проверить. Помните, что мы обнаружили тогда в комнате Хенгуэра? То, что проверял для нас Тэд Бенсон?
– Тэд что‑то нашел? – спросил Мэдисон.
– В некотором роде. Он нашел одного типа, который сегодня явился в музей с костяным диском, чтобы узнать, сколько лет может быть его находке. А все дело в том, что диск этот в точности такой же, какие мы изъяли при обыске у Хенгуэра.
– Это пригодится мне для министра, – кивнул Мэдисон. – Ему будет очень‑очень интересно.
Такер усмехнулся, почувствовав сарказм в голосе Мэдисона.
– Пока это единственная зацепка, которая у нас есть, Уолли. Мне надо смотаться в музей поговорить с этим типом. Бенсон старается задержать его для нас.
– Если что‑нибудь узнаете…
– Я знаю, где вас найти, – улыбнулся Такер. – Будете ползать на брюхе перед Главным прокурором.
– Пошел вон!
– Слушаюсь, сэр!
Оба рассмеялись.
Глава пятая
В среду утром Сара проснулась, чувствуя себя гораздо лучше, чем обычно. Она не относилась к категории ранних пташек и, даже проспав десять часов, должна была выпить две чашки кофе и выкурить столько же сигарет. Лишь тогда она более или менее приходила в себя и начинала действовать. Но сегодня она проснулась бодрая и веселая.
Будильник сообщил ей, что еще только половина девятого. Но вместо того чтобы снова сунуть голову под подушку, Сара соскочила с постели и стала одеваться. Через несколько минут она спустилась в кухню в джинсах, мокасинах и в розовом хлопчатобумажном свитере, на груди которого красовался портрет Дэвида Боуи [55] в гриме клоуна.
На плите на маленьком огне стоял кофейник со свежим кофе – верный признак того, что встала она не первая. Эта мысль показалась ей образцом блестящей дедукции для такого раннего утра. Она налила кофе в кружку, села к столу перед окном с видом на сад и свернула первую в этот день сигарету. Откинувшись на спинку стула, она с удовольствием затянулась и выпустила в потолок струйку серебристо‑серого дыма.
Сара серьезно подумывала о том, чтобы позавтракать, когда случайно взглянула в окно. В саду она увидела Салли – новую подругу Байкера. В топе цвета бордо, спортивном трико, теплых гамашах и черных китайских тапочках Салли выполняла какой‑то эзотерический разогревающий ритуал – нечто среднее между балетом и кун‑фу. Движения были медленные, обдуманные, она долго принимала нужную позу и так же долго оставалась в ней.
Сара наблюдала за Салли, пока та не закончила свои упражнения, потом встала, налила себе еще кофе, а тут и Салли вошла в кухню.
– Доброе утро! – поздоровалась с ней Сара и показала на кофейник. – С чем будешь пить?
– Спасибо, просто черный.
– Наверное, ты замерзла?
– Не страшно. Главное, взбодрилась. – Салли села напротив Сары. – А ты сегодня рано. Байкер велел подняться к тебе и хорошенько тебя потрясти, если ты не встанешь в полдесятого. Сказал, что только так тебя и можно поднять.
– Да, так и бывает обычно, – ответила Сара, придвигая к Салли кружку. – Не знаю, что на меня сегодня нашло, но чувствую я себя отлично. Невероятно живой! Возможно, к середине дня я свалюсь, когда мои мозги осознают, сколько времени я уже на ногах… – А что за упражнения ты делала? – переменила она тему.
– Тай‑цзы. [56] Это медитация своего рода.
– Вот оно что! Похоже на приемы Брюса Ли. [57] – Сара сделала в воздухе несколько рубящих движений. – Только замедленнее.
– Действительно очень похоже. Но мне нравится думать, что боевые искусства – это просто ускоренное тай‑цзы.
Обе рассмеялись.
– Чем собираешься заняться сегодня? – спросила Сара.
– Сгоняем в горы. Если, конечно, Байкер когда‑нибудь проснется.
– Бр‑р‑р, – поежилась Сара. – В такое время года никто на мотоциклах уже не ездит. Только он.
– Он сказал, что ездит до первого снега. Надеюсь, до снега сегодня не дойдет.
– Поспорим? Я могу одолжить тебе свою парку. Хотя опять же то, как ты только что упражнялась в саду…
– Я не ощущаю температуру, когда занимаюсь тай‑цзы, – покачала головой Салли.
– Все равно, подумай насчет парки.
– Боюсь не оправдать ожиданий Байкера, я ведь убедила его, что жутко выносливая. Не годится так быстро разрушать образ. А ты сегодня работаешь?
– Угу‑м.
– Прости, что я сую нос не в свое дело, но я все думаю: ведь тебе на самом‑то деле работа не нужна. Почему ты работаешь?
– Ой, да я и сама не знаю. Ради того, чтобы вырваться из Дома, наверное поэтому. Дом так крепко держит, что не будь необходимости куда‑то уйти, можно просидеть в нем всю жизнь. Вот и будешь тогда бесцельно слоняться, как привидение, по всем коридорам. Представь, иногда мне и впрямь кажется, что здесь водятся привидения – бродят себе по всему Дому. – Сара взглянула на старые часы, висевшие над дверью. Они показывали девять тридцать. – Кстати, о работе, – спохватилась она. – Пора открывать лавку. Загляни туда когда‑нибудь. Я покажу тебе чудеса антикварного бизнеса. Ты просто обалдеешь!
Дата добавления: 2021-01-21; просмотров: 41; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!