Значение рисунков на дисках виэрдина 6 страница
Это была та самая комната, в которой он всегда жил, останавливаясь у Жан‑Поля. В ней решительно ничего не изменилось. У одной из стен стояла двуспальная кровать. Ее покрывало зеленое лоскутное одеяло, свисавшее с обеих сторон до самого пола. В ногах кровати лежал его рюкзак, а рядом на полу – гитара. Войдя в комнату, Киеран загрустил – она напомнила ему о лучших временах, когда между ним и Жан‑Полем не возникало никаких подозрений.
– Ты тоже так думаешь, Том? – спросил он пустую комнату. – Думаешь, что мне следует подозревать старого друга в двуличности?
К нему вернулось ощущение, что нужно что‑то срочно предпринять, это ощущение погнало его из Фокс‑Пойнта в Галифакс, чтобы успеть на поезд. Том исчез. Он не умер, но исчез. Однако осталось все, чему он когда‑то учил Киерана. Свет и тьма. Черное и белое. Было ли когда‑нибудь все так определенно? Себя Киеран видел в серых тонах. А Жан‑Поль? Может, он и лжет ему по каким‑то причинам, но все равно не враг Киерана? Киеран посмотрел на свое отражение в зеркале на комоде, нахмурился. И повернулся к окну.
Эти занавески в цветочек он хорошо помнил. Раздвинув их, он долго всматривался в улицу Пауэлл. Это была респектабельная улица, вся из кирпичных и деревянных домов со слуховыми окнами, с закрытыми верандами, садами и ухоженными лужайками, окруженными высокими вязами и кленами. На таких улицах обычно живут законники, архитекторы и помощники заместителей министров, каковым и был Жан‑Поль. Они владеют этими домами. Но, как и все фасады на свете, многие из здешних фасадов тоже скрывают тот факт, что дома за ними на самом деле разделены на квартиры, в которых живет кто угодно – от чопорных старых леди до странных личностей, если они, конечно, могут позволить себе непомерно высокую квартирную плату. Киеран разглядывал улицу, но это не помогало успокоиться его растревоженному уму. Может быть, он слишком мнителен? И видит заговоры там, где их нет? Ему не на что было положиться, кроме того шестого чувства, пользоваться которым научил его Том.
|
|
|
– Относись к этому, как… как к ясновидению, – говорил ему старик. – Это пригодится тебе для многого – для освобождения от иллюзий, для проникновения в самый корень вещей. Когда имеешь дело с людьми, такое шестое чувство может быть чем‑то вроде детектора лжи. А если его правильно развить, оно будет куда эффективнее любой машины, изобретенной человеком. У нас все вот здесь, – добавил Том, постучав себя по черепу. – Нужно только уметь этим пользоваться.
Киеран вздохнул и отошел от окна. Он растянулся на кровати, даже не потрудившись раздеться и распаковать вещи. Не исключено, что он несправедлив к Жан‑Полю. Но все изменилось. Если он здесь останется, ему, возможно, и не будет грозить опасность, но рисковать нельзя, ведь есть вероятность и того, что окажется как раз наоборот. Старик исчез, и кроме Киерана искать его некому…
|
|
|
Киеран подождет, пока Жан‑Поль заснет. И уйдет. Если он ошибается – извиниться никогда не поздно.
Киеран приказал внутреннему будильнику разбудить себя через час, закрыл глаза и заснул.
Через шестьдесят три минуты Киеран, словно привидение, стал спускаться с лестницы, ступая бесшумно, как контрабандист, сходящий на скалистые берега Новой Шотландии. На спине он нес рюкзак, в руках – гитару. Немного задержавшись у входной двери, он с грустью подумал, что покидает дружественный дом, и скользнул в ночь, осторожно закрыв за собой дверь. Она захлопнулась с вполне явственным щелчком. Киеран остановился на крыльце и оглядел улицу, напрягая свое шестое чувство. Поэтому человека, наблюдавшего за домом из машины, увидел раньше, чем тот заметил его.
Киеран отступил в тень и слился со стеной. Машина стояла на противоположной стороне улицы на расстоянии трех домов от дома Жан‑Поля. Киеран вглядывался в это подтверждение своих до последней минуты безосновательных страхов, и в нем пробуждался черный юмор. Если нужно осязательное доказательство двуличности Жан‑Поля, то вот оно, убедительное, как сама жизнь. Он оказался прав, но никакого торжества при этом не испытывал.
|
|
|
Перед ним были две возможности: через задний двор Жан‑Поля выйти на улицу Клемоу и оказаться в безопасности, по крайней мере временно, или подойти прямо к наблюдателю и кое‑что узнать о происходящем.
– Иногда уместнее уклониться от опасности, – сказал бы Том, – а иногда лучше встретить ее лицом к лицу. Если решишься на это, иди смело. Помни, неважно, насколько силен твой противник, у тебя тоже есть силы.
Переложив гитару из правой руки в левую, Киеран вышел из тени и направился прямо к машине. Он шел спокойно, широкими свободными шагами, пересек улицу, и сидевший за рулем человек заметил его, когда Киеран уже приблизился к машине. «Дремлет, – подумал Киеран. – Надоело ему, видно, здесь!» Киеран поискал в себе нужное умение и призвал эту силу на помощь. Он нагнулся к окну водителя, в темноте его глаза сияли странным блеском, так у кошки в глазах отражается свет фар.
– Не звони! – приказал Киеран.
|
|
|
Он говорил тихо, но его слова проникали сквозь толстое стекло. Палец водителя задержался на кнопке радиотелефона. Глаза Киерана зажглись дьявольским огнем, и, даже не успев сообразить, что он делает, водитель отдернул руку от устройства связи и стал опускать стекло. На лбу у него выступили капельки пота.
– Я… я… не буду звонить, – медленно и невнятно проговорил он.
Мужчина был крупный, широколицый, с богатырскими плечами, с коротко остриженными темными волосами. Судя по его виду, это явно был полицейский, и физиономия у него была типичная. Он был одет в стеганую лыжную куртку и коричневые брюки. «Замаскировался», – подумал Киеран и улыбнулся. Ему повезло. Не так‑то легко столь быстро подчинить кого‑нибудь своей воле. Главное – застать человека врасплох.
– На кого работаешь? – требовательно спросил Киеран, не давая водителю опомниться. – На Конную полицию?
– На особое подразделение, – кивнул водитель.
– Что за подразделение?
– ППИ – подразделение паранормальных исследований.
Ну и ну! Что нужно от него Конной полиции? И зачем им сдалось специальное подразделение для изучения паранормальных явлений? Прямо какой‑то ужастик! В реальную жизнь это никак не укладывается, и Киеран не мог себе представить, какие у такого подразделения перспективы? Никаких реальных перспектив. Но если все так и есть, чего ради они прицепились к нему? Подразделение входит в состав Канадской Королевской конной полиции. Это – федеральная полиция. Самая красивая служба в Канаде, свой оркестр, и все в красных форменных мундирах. Конные полицейские всегда поймают того, кого преследуют… Однако…
– Что тебе нужно от меня? – спросил Киеран.
– Ничего. Приказано за вами наблюдать.
– Зачем?
Полицейский молчал. Киеран почувствовал искушение схватить его за горло и вытрясти из него ответ, но взял себя в руки.
– Когда сменяешься? – спросил он.
– В шесть утра.
Киеран быстро прикинул. Это давало ему примерно два с половиной часа. Да нет, даже больше. Никто не узнает, что он ушел, пока Жан‑Поль не проснется и не доложит о нем кому следует. Никто не узнает, кроме этого человека в машине.
– Знаешь Томаса Хенгуэра? – спросил он.
Ответа опять не последовало. В глазах Киерана снова появился угрожающий дьявольский блеск. Но то ли водитель действительно не знал о Хенгуэре, то ли, чтобы выудить у полицейского нужные сведения, требовалось нажать на него посерьезнее. Но на более серьезные усилия у Киерана не было времени.
Ну что ж! Замечательно! Он и так многое узнал. Старик бесследно исчез, а у него на хвосте теперь сидит Конная полиция.
Дьявольский огонь в глазах Киерана вспыхнул ярче.
– Ты не видел, как я ушел, – сказал он.
Полицейский кивнул.
Киеран вздохнул и отвел взгляд от своей жертвы.
После столь резкого выброса энергии у него слегка закололо в висках. Он отступил от машины, полицейский поднял стекло и снова уперся взглядом в дом Жан‑Поля, словно Киерана уже не было рядом.
А Киеран направился по Пауэлл на восток, к Банковской улице. Он осторожно огляделся – вдруг у полицейского имеются какие‑нибудь помощники, но ничего из ряда вон выходящего не заметил. В отличие от большинства крупных городов в Оттаве жизнь после одиннадцати вечера почти полностью прекращается. А после двенадцати на улицах можно увидеть только полицейских и такси. Однако у канадской столицы была своя скрытая жизнь – Киеран знал это слишком хорошо, только здесь, чтобы обнаружить ее, требовалось гораздо больше усилий и настойчивости, чем в других больших городах. Но, как и везде, если вам до смерти нужно что‑то найти, вы непременно найдете.
«Например, где остановиться», – мысленно сказал себе Киеран.
Надо решать, что делать дальше. Жан‑Поля, хочешь не хочешь, придется вычеркнуть. Кому стоит позвонить? Позвонить?! В три часа ночи? И кто скажет, кому теперь можно доверять? А ведь за Жан‑Поля Киеран еще вчера поручился бы головой…
Дойдя до Банковской улицы, Киеран остановился. На противоположной стороне виднелась в темноте безмятежная полоса Центрального парка, за ним возвышалась темная громада Дома Тэмсонов. Взгляд Киерана задержался на причудливом здании, им овладело странное беспокойство.
Об этом доме и об его обитателях он знал больше, чем другие, но все равно немного. Там жил пожилой человек, своего рода патриарх, и его племянница. Они владели Домом, были баснословно богаты, но почти все время играли в то, что они «из народа». Патриарх Джеймс Тэмсон был специалистом в области антропологических аспектов паранормального, но, когда как‑то раз Киеран заговорил о нем при Томе, тот его высмеял.
– Намерения у него хорошие, у этого Джеми, – сказал Том. – И более милого человека вряд ли встретишь, но он так же далек от того, чтобы идти по Пути, как был далек ты до встречи со мной. Хотя это не совсем справедливо. Я не говорю, что он шарлатан. Просто он не знает, а без этого знания так и останется всего лишь собирателем всяких странных явлений. Когда‑нибудь ты с ним встретишься, Кир. Возможно, тебе понравится его племянница.
Киеран тогда рассмеялся, и на этом разговор закончился. А сейчас он вспомнил слухи, связанные с Домом Тэмсонов, – говорят, что там происходят какие‑то странные вещи, что там возникло некое подобие коммуны, и самые разные люди, попадающие в Оттаву, в конце концов непременно оказываются в этом Доме.
Киеран задумался. Сам он никогда у Тэмсонов не был, но если все, что он слышал, – правда, возможно, здесь и есть та самая тихая пристань, которую он ищет. Если не считать… если не считать того, что у Киерана при первом же взгляде на Дом возникло странное ощущение. Ему почудилось, будто с Домом что‑то неладно, словно сегодня ночью вырвалось на волю Зло и, прежде чем двигаться дальше, расположилось на карнизах этой странной остроконечной крыши.
Киеран подумал, что он слишком осторожничает, но может быть, и не зря.
Ведь его тревожила не только слежка, установленная Конной полицией за домом Жан‑Поля, и вытекающие из этого последствия. Его беспокоило другое – он был уверен, что в исчезновении старика замешаны также и нездешние силы. Конечно, не столь внушительные, как Королевская конная полиция, но не менее реальные и грозные. А зная это, нечего и думать искать приют в таком неспокойном месте.
Киеран еще некоторое время вглядывался в Дом Тэмсонов. Тревога исчезла, но идти туда все равно не хотелось. О таком тягостном ощущении Том обычно говорил: «Кто‑то прошелся по моей могиле». Это сулило неудачу. Так рыбаки предчувствуют недоброе, увидев перед отплытием над морем ворона. «Рыбацкие предрассудки», – подумал Киеран, но теперь и он заразился духом Восточного побережья, несмотря на то что вырос в Онтарио.
Самое лучшее, решил он, отбросить дальнейшие раздумья о Доме Тэмсонов, пройти еще несколько кварталов до автостанции на улице Катерины и оставить там в камере хранения рюкзак с гитарой, чтобы до утра чувствовать себя свободным. Сейчас ему не стоит высовываться. На пустынных улицах он слишком бросается в глаза. Позже, когда люди пойдут на работу или еще куда‑нибудь, он смешается с толпой, собьет со следа сыщиков и найдет где поселиться.
«Ну что ж, – подумал Киеран, направляясь по Банковской улице на север, – привет, Оттава! Приятно сюда вернуться».
5.15 утра, среда.
Киеран сидел в итальянском ресторане под названием «Завтра» на углу Банковской улицы и улицы Франка, работавшем двадцать четыре часа в сутки, и наслаждался третьей чашкой кофе. В кармане лежал тяжелый ключ от ячейки в камере хранения, и Киеран был немного взвинчен под воздействием кофеина. Он свернул сигарету, закурил и положил ее на край пепельницы, уже полной окурков. Если не считать усталой официантки и повара в буфете, Киеран был в зале один.
Он вспоминал… когда это было? Лет пять или шесть назад? Тогда на нижнем этаже здесь был клуб фольклорной музыки, где в день Святого Патрика он играл вместе с двумя парнями. Тим Андерсон играл на скрипке, а широко улыбавшийся Эмон Маллой – на аккордеоне. Киеран не мог вспомнить, как тогда назывался этот клуб. Позднее здесь был бар панков и рокеров – «Клуб подлецов». Интересно, как он называется теперь?
Все изменилось. И всегда все менялось. Иногда кажется, что перемены слишком значительны или слишком необъяснимы. Взять хотя бы Жан‑Поля. Киеран помнил дни, когда чуть ли не в каждом пабе играл либо один музыкант, либо небольшой оркестр. Ему нравились те времена, когда он носился по городу и играл все подряд от кельтской фольклорной музыки до модных песенок, а выходные дни проводил в горах Гатино со стариком, учившим его, как встать на Путь.
Киеран не собирался возвращаться в Оттаву. Во всяком случае так скоро и так, как получилось. Но сейчас подумал, что этого следовало ожидать. Ничто не длится вечно.
Когда они со стариком перебрались в Новую Шотландию, Киеран впервые в жизни почувствовал себя дома. В скалистых пейзажах, в расстилающихся полях было нечто затрагивавшее в нем какую‑то струну. У него была комната на ферме Билли Филда к западу от Галифакса. Он проводил время, бродя по окрестностям, иногда брался за случайную работу на каком‑нибудь рыболовецком судне, выступал с группой «Островитяне», которой руководил Билли, или сам по себе. В Новой Шотландии его устраивало все, даже когда старик уехал. Киеран скучал по Хенгуэру, но они постоянно общались друг с другом. С этой связью, установившейся между ними, они никогда не чувствовали, что их разделяют огромные расстояния.
Такой контакт между ними был для них очень важен, не только потому, что они симпатизировали друг другу, а и потому, что Киерану предстояло еще многое узнать, чтобы вступить на Путь, а старик был его наставником. Подумав о нем, Киеран улыбнулся.
Как утверждал Том, «Хенгуэр» в переводе с какого‑то языка означает «старый человек». Том походил на гремлина [42] из сказки, он был на голову ниже Киерана, рост которого составлял 5 футов 11 дюймов, нос Тома загибался крючком, волосы и борода были седые, а глаза – блестящие, словно у птицы, и выпуклые, как у английского комика Марти Фелдмана. [43]
Однако, несмотря на всю свою смешную внешность, которая еще усугублялась его приверженностью к продавленным шляпам и мешковатым пальто, старик, конечно, знал свое дело. Это стало ясно сразу во время их первой встречи, когда они сидели друг против друга в комнате для свиданий в тюрьме Святого Винсента де Поля на окраине Монреаля.
Это было в конце 1969 года. Киеран отбывал двухгодичное заключение за кражу со взломом и еще два года за хранение конопли с целью распространения. Оба приговора он отбывал одновременно. Реально ему надлежало просидеть шестнадцать месяцев, но сейчас до выхода на свободу оставалось всего два, поскольку решение было пересмотрено.
Киеран встретился со стариком, просидев полтора дня в одиночной камере, куда его отправили на трое суток за то, что он без очереди заговорил с надзирателем. В этой камере, прозванной «дырой», размером шесть футов на десять, валялся на полу набитый соломой мешок, служивший постелью, и, кроме эмалированной раковины и параши, не было ничего. Киеран остался в одном белье, так как у него забрали всю одежду, а взамен выдали два белых комбинезона. Когда заперли большую железную дверь, фактически являвшую собой одну из стен, Киеран остался один на весь назначенный ему срок. Поэтому, когда за ним пришел надзиратель, Киеран удивился. Разумеется, надзиратель ничего ему не объяснил, а Киеран, разумеется, не поинтересовался, куда его ведут. Он сменил белый комбинезон на серые штаны и рубашку, надел куртку и ботинки и молча последовал за надзирателем через внутренний тюремный двор к зданиям, где размещались служебные помещения. Только когда они вошли внутрь, надзиратель наконец заговорил:
– К тебе посетитель, Фой. Иди за мной.
Посетитель? Когда сидишь в «дыре», никаких посетителей не бывает. Тебя лишают всех льгот. Киеран открыл было рот, чтобы спросить, что происходит, но передумал. Что за черт! Посетитель? Он никак не мог сообразить, кто же это, но пошел за надзирателем. Перед входом его обыскали. После чего он вошел в комнату для свиданий и тут впервые увидел Томаса Хенгуэра.
Взглянув на старика, он сразу забыл свои вялые размышления о том, что, кто бы ни явился, все равно это будет хоть какое‑то разнообразие в его монотонной жизни. Такого странного субъекта он еще никогда не встречал. Однако он не только не расхохотался, увидев старика, но удержался даже от улыбки, так как при виде посетителя испытал какое‑то беспокойство. Впоследствии, вспоминая эту встречу, Киеран понял, что сразу ощутил тогда силу, исходившую от старика, именно это и не дало ему рассмеяться. Позднее он узнал, что Том не на всех производил такое впечатление.
– Киеран Фой? – прозвучали первые слова старика. – Входи, входи. Садись. Очень рад встретиться с тобой.
Киеран остановился у дверей.
– Кто вы? – спросил он.
– Томас Хенгуэр, – ответил старик и шутливо поклонился. – К твоим услугам. Садись, садись, не стесняйся.
Покачав головой, Киеран прошел через комнату и присел к столу напротив старика. Не успел он заговорить, как Том выудил из глубокого бокового кармана своего необъятного пальто истертый листок бумаги, и Киеран увидел свою же фотографию, снятую до ареста.
– Неплохой снимок, правда? – спросил Том.
– Правда. Но послушайте…
– Вот что, – перебил его Том, изучая какие‑то бумаги. – Давай‑ка поглядим. В шестьдесят четвертом ты стал подопечным Общества защиты детей… гм‑м. Верно? Бросил школу, как только по закону это стало возможным. Потом… – Старик просмотрел бумаги. – Обвинения в бродяжничестве, наркотики, ничего существенного. По одному обвинению тебя освободили условно. Потом арестовали в Халле за кражу со взломом. Сейчас отбываешь срок за оба преступления.
– И для чего вам все это? – поинтересовался Киеран.
Старик разгладил бумаги, положил их на стол и, подняв голову, встретился глазами с Киераном. Взгляд старика пробуждал странные ощущения.
– Ты доволен тем, как складывается твоя жизнь? – спросил Том.
Киеран покачал головой, это был не ответ, скорее недоумение.
– А вам‑то что? – спросил он. – Разве вы социальный работник?
– Отвечу вопросом на вопрос, – сказал старик. – Ты знаешь Элис Шеруин?
– Элис?
Но тут же Киеран вспомнил. Миссис Шеруин. У нее был букинистический магазин в Глебе, он часто заглядывал туда из‑за долгих бесед, которые они вели за чаем, а также из‑за книг, которыми он никак не мог насытиться. Она была для него… вроде тетушки… Тетушки, чокнутой на картах Таро, гороскопах и прочей ерунде.
Дата добавления: 2021-01-21; просмотров: 51; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!