Значение рисунков на дисках виэрдина 5 страница
Выйдя в сад, Сара пошла по первой подвернувшейся дорожке, зная, что, несмотря на все изгибы и повороты, дорожка непременно приведет ее к холму в центре сада. Пока Сара шла по ней, она снова вспомнила свой сон и стала думать, что он может означать. Джеми говорит, что если очень постараться, то докопаться до смысла всегда можно.
Погрузившись в размышления, Сара повернула и оказалась перед статуей Минотавра. [23] Луна ярко освещала полированный мрамор, и Сара на мгновение застыла, вспомнив фигуры с головами животных из своего сна. Потом она узнала статую.
– Привет, – тихо сказала она, подняв руку. – Как дела?
Минотавр молчал, как и подобает камню, и, улыбаясь, Сара пошла дальше.
Благодаря какой‑то акустической хитрости, из‑за которой в открытые окна Дома не доносился шум с улицы, здесь, в саду, Сара все еще слышала музыку, раздававшуюся из комнаты Байкера. Это был далекий звук, такой же тихий, как шуршание последних осенних листьев над головой, но все же Сара различала мелодию и, подпевая ей, не торопясь, двинулась дальше, кивая на ходу статуям и заставляя себя ни о чем не думать, шла, куда несли ее ноги. Идти, напевая, было легко. Ни о чем не думать было куда труднее.
Она дошла до середины сада и села на одну из скамеек. Здесь было тихо. Сюда не доносились даже звуки гитары. Фонтан молчал, его выключили с наступлением холодной погоды. Сара посмотрела в ночное небо, без особого труда нашла Орион, созвездие Большого Пса и Малую Медведицу. Луна опустилась, пропала где‑то на западе, ее уже не было видно.
|
|
|
Ночное небо успокоило Сару. Или хотя бы помогло разложить все по полочкам. Она перебирала в памяти дневные события – как нашла рисунок и шаманский мешочек, как прошел вечер в Доме, как она увидела сон. Разложив все таким образом, она поняла, что позволила себе увлечься. Или, по крайней мере, у нее слишком разыгралось воображение. Этим и объясняется приснившийся ей кошмар.
В ее дневной находке было что‑то необычное. Думая об этом, Сара вертела кольцо на пальце. Нечего отрицать, что это кольцо – одно из тех сокровищ, о которых постоянно говорит Джеми. Рисунок можно считать наградой. А мешочек – восхитительная загадка. Его содержимое было и забавным, а если вспомнить о кольце, то и ценным. Но это и все.
И тем не менее Сара не могла отделаться от донимающей ее мысли, что все как‑то связано между собой, что обязательно случится что‑то еще и найдется какой‑то ключ, который объединит обрывки ее мыслей, и хоть это и не станет разгадкой, но по крайней мере будет являть собой нечто целостное. Однако, вспомнив привидевшегося ей кошмарного зверя, Сара задним числом подумала, а хочется ли ей узреть такую целостную картину? Теперь она лучше понимала, почему Джеми так привержен своим исследованиям. Ему всегда кажется, что разгадка где‑то близко. Только надо ли стараться ее искать?
|
|
|
Вернувшись в спальню, Сара надела свежую ночную рубашку и забралась в постель. Стоит ли стараться понять? Она вспомнила цитату из Фрэнсиса Бэкона [24], которую любил повторять Джеми: «То, что заслуживает существования, заслуживает и того, чтобы о нем знать». «Ладно, – подумала Сара, зарываясь в подушку и засыпая, – ладно, прежде всего надо выяснить, существует ли это все на самом деле, а уж потом стараться понять».
Она знала, что утром все будет если не яснее, то, во всяком случае, не так страшно. Она слишком устала, чтобы бояться повторения кошмара, и потому постаралась заснуть и внезапно провалилась в сон, прекративший ее дальнейшие рассуждения. И, благодарение богу, сон был глубокий, без сновидений.
Глава третья
Киеран Фой проснулся, как раз когда его поезд подтягивался к перрону вокзала в Оттаве. Он упаковал рюкзак, скатал постель и, положив сверху гитару в чехле, устроил все это на соседнем сиденье. Поеживаясь в своем старом бушлате, он терпеливо ждал, когда поезд со свистом и скрежетом остановится и радио прохрипит о прибытии на конечную станцию.
|
|
|
Киеран надеялся, что Жан‑Поль приедет его встретить, как и обещал. Киерану не хотелось добираться на автобусе, к тому же он опасался, что после покупки билета на поезд денег на автобус у него не хватит. Вот что значит не обращать внимания на деньги. Когда они нужны, их вечно не оказывается. Если завтра будет хороший день, он пойдет в Молл и поиграет там часок‑другой. Если, конечно, Молл на прежнем месте. Господи милостивый, сколько же он не был в Оттаве? Всего три или четыре года? Почему же сейчас ему кажется, что это город из другой жизни?
Он свернул сигарету и едва успел закурить и спрятать кисет с табаком в карман, как объявили о прибытии. Киеран повесил на плечо рюкзак, подхватил гитару, вышел в проход и размашистой походкой человека, привыкшего жить на природе, направился к выходу. Он кивнул священнику‑иезуиту, с которым ехал от самого Галифакса, подчеркнуто избегая остальных пассажиров.
На перроне Киеран посмотрел на небо. Звезды здесь ничем не отличались от звезд в Новой Шотландии [25], но там небо было куда более чистое.
Киерану уже не хватало морского воздуха, пронзительных криков чаек и крачек, прибрежных запахов, ощущения реальности мира, состоящего из камня и деревьев, а не из пластика, металла и чего‑то, из чего они теперь строят дома. Nom de tout [26], минуло всего полтора дня, как он уехал из Галифакса, а ему кажется, что прошел целый год.
|
|
|
Жан‑Поля он нашел в зале ожидания.
– Привет, Киеран, – сказал Жан‑Поль, обнимая друга. – Ca va? [27]
– Ca va.
– Ton voyage c'est bien passe? [28]
– Oui [29], – усмехнулся Киеран. – А ты потолстел.
Жан‑Поль Ганьон – плотный человек лет за тридцать, слегка раздавшийся в талии, был черноволос, гладко выбрит и смугл.
– А ты чего ждал? – спросил Жан‑Поль и похлопал себя по животу. – Сижу целыми днями в офисе, выполняю важные правительственные задания. На такие вольности, как физические упражнения, времени не остается.
– Зато на пиво времени хватает, не так ли?
Жан‑Поль выразительно пожал плечами:
– Certainement. [30] Но ты на себя погляди. Кто ты – по‑прежнему музыкант или уже рыбак? А твой французский?! Акцент ужасающий!
Киеран посмотрел на свое отражение в оконном стекле. Синяя шерстяная повязка не давала упасть на глаза спутанным черным волосам, сильно нуждавшимся в том, чтобы их вымыли; на щеках и подбородке темнела двухдневная щетина, одежда знавала лучшие дни, старую куртку украшали заплаты на локтях, вельветовые брюки потерлись на коленях и сзади, а рабочие ботинки через месяц испустят дух и просто развалятся. По правде говоря, уже сейчас они текли.
– Я работал не только в клубах, но и на судах, – сказал Киеран, переходя на английский.
Жан‑Поль взял его руки и неодобрительно посмотрел на мозоли:
– Ты же испортил себе руки, n'est‑ce pas [31]? Испортил руки, испортил французский, ну что с тобой делать? Знай я, что на тебя так подействует Фокс‑Пойнт, ни за что тебя не отпустил бы. В письмах ты ничего об этом не писал!
Киеран рассмеялся. Первое впечатление, что они отдалились друг от друга, исчезло сразу, как только Жан‑Поль снова стал проявлять о нем заботу. «Все‑таки дом – не место, а люди, – подумал Киеран. – Пока у меня в Оттаве есть такой друг, я никогда не почувствую себя здесь чужим».
– Allons‑y! [32] – сказал Жан‑Поль, забирая у Киерана гитару и подталкивая его к дверям. – Чего мы болтаемся здесь, как бездомные воробьи, когда дома нам будет куда уютнее? Пошли, пошли!
– А ты по‑прежнему живешь на Пауэлл? – спросил Киеран, укладывая свои пожитки на заднее сиденье принадлежащего Жан‑Полю старенького «фольксвагена» и с удовольствием оглядывая этого «жука»: ведь такой автомобиль стал настоящей редкостью, а когда‑то, лет пять‑шесть назад, их было много. Теперь владельцы «фольксвагенов» сменили свои «жуки» на более престижные машины.
– Mais oui [33], – ответил Жан‑Поль, – с чего мне переезжать?
– Действительно, с чего? – пробормотал Киеран, и «фольксваген» тронулся с места.
Киеран принял душ, побрился и переоделся, его одежда, пусть такая же поношенная, как и та, которую он снял, была по крайней мере чистой, и друзья уселись за полуночную трапезу, состоявшую из омлета с грибами и пива. Наконец тарелки были опустошены, вылизаны подчистую последними кусочками тостов и отставлены в сторону. Киеран свернул сигарету, закурил, и друзья переключились на обсуждение того, что заставило Киерана вернуться.
– Так в чем же, собственно, дело? – спросил Жан‑Поль, открывая вторую бутылку пива. Он предложил пиво Киерану, но тот отрицательно покачал головой. Он все еще смаковал первую порцию. Жан‑Поль улыбнулся. – Три года? – громко спросил он. – Или четыре? И за это время всего несколько писем и открыток, а потом вчера вдруг телеграмма – и voila! [34] Ты уже здесь! В телеграмме говорилось, что дело срочное, но какое именно? Не расскажешь ли?
– Bien swr, mon ami. [35] – Киеран стряхнул пепел с сигареты и отхлебнул пива. – Помнишь Тома Хенгуэра? – наконец спросил он, ставя стакан на стол.
– Ах, этого? Mais oui. Странный человек, non? [36] Всегда такой загадочный. Кажется спокойным, а глаза… Он мог быть и опасным, этот тип, вроде Дона Хуана из тех книг, что ты прислал мне на прошлое Рождество. Un sorcier. [37]
Киеран не выказал удивления. Книги Кастанеды [38] в лучшем случае туманны, они только намекают на тайны, но никак не раскрывают их. Во всяком случае, читая его книги, Киеран не смог понять, действительно ли Кастанеда знает, что такое «Путь Яки» [39]. Киеран предпочитал книгу Уилсона [40], он послал ее Полю на прошлое Рождество, но никак не ожидал, что его приятель прочтет хоть одну из полученных книг. Жан‑Поль только благодарил за них, но ничего не сообщал о своих впечатлениях.
– Ты веришь в такое? – спросил он Жан‑Поля, представшего перед ним в новом свете.
– Отчасти, – пожал тот плечами. – В мире масса того, что не поддается объяснению. Я не говорю, что такие вещи действительно существуют, но я хотел бы, чтобы меня в этом убедили. Однако мы ведь говорили о Томасе Хенгуэре, а не о колдовстве.
– А возможно, и то, и другое больше связано между собой, чем тебе кажется, дружище.
Жан‑Поль откинулся на стуле и уставился на Киерана.
– Похоже, – сказал он, – похоже, пришло время, когда меня будут убеждать.
Киеран вздохнул. Он по собственному опыту знал, что есть только одна возможность кого‑то убедить – показать на деле. Но от этой мысли ему становилось не по себе. Прошло столько лет, а ему почудилось, что он и сейчас слышит, как старик ругает его.
– Хочешь поразить людей своими фокусами? – сердился Том. – Тогда жонглируй апельсинами или еще чем‑нибудь. Идущему по Пути недосуг показывать фокусы в гостиных. Позволь сказать тебе, что будет, если ты растратишь свои возможности на такие трюки. Прежде всего ты сам потеряешь уважение к своим способностям, а это пагубно на них отразится. Потом, когда придет время и они действительно тебе понадобятся, окажется, что контроль потерян. Вот тогда‑то ты и поплатишься. И скажу тебе еще одну вещь: сохраненная тайна – вот источник власти.
– Но тогда зачем мне все эти способности? – спросил Киеран старика.
– На самом‑то деле ты хочешь узнать, почему их нельзя использовать, чтобы возвыситься в глазах окружающих, так ведь? – Старик сплюнул и долгое время смотрел на горы Гатино, его глаза гневно поблескивали. Наконец он вздохнул. – Ты следуешь по Пути, чтобы облагородить себя, Кир, и сделать для мира что‑то полезное. Способности – это вторичное, они служат скорее для защиты. Ведь если ты вступишь в контакт с добрыми силами, ты непременно столкнешься и со злыми. Твои способности защитят тебя от злых сил, но от этого твой Путь не сделается легче. Это тебе хоть сколько‑нибудь понятно?
– Думаю, да, – ответил Киеран, но на самом деле тогда он ничего не понял.
Однако прошли годы, а краткая речь старика оставалась в памяти Киерана, запечатлевшись в ней куда отчетливей, чем воспоминания о событиях, которые когда‑то казались гораздо более важными. И в конце концов он понял. Следование по Пути – это ответственность не только перед собой, но и перед той гармонией, которую он стремился создать между собой и окружающим миром.
«Убедительно», – подумал он и, подняв глаза, обнаружил, что Жан‑Поль по‑прежнему с любопытством рассматривает его. Лицо Жан‑Поля и сейчас излучало честность, и Киеран, глядя на него, решил, что, пожалуй, он был слишком строг к Кастанеде. Если Кастанеда и знал секреты, он скрывал их между строк своих книг. Точно так же и Киерану не следует рассказывать все Жан‑Полю. Иногда знания бывают слишком опасны… особенно для непосвященных, ведь защиты у них нет.
Он погасил сигарету и стал сворачивать следующую.
– Наверное, я преувеличиваю, – сказал он, закуривая.
– Да?
– Между нами существовала какая‑то связь, – объяснил Киеран, не желая лгать другу, но стараясь не касаться того, о чем лучше не заговаривать. – Мистика, конечно. Как бы далеко друг от друга мы с Томом ни находились, я всегда знал, что с ним… ну, в общем, знал, что с ним все в порядке. Как будто между нами был постоянный контакт. Ну, знаешь, как говорят про близнецов? Мы с Томом были словно близнецы, несмотря на разницу в возрасте. Такого, как он, я никогда раньше не встречал.
– Ты говоришь о нем в прошедшем времени, – сказал Жан‑Поль.
За небрежной манерой француза скрывался напряженный интерес, но Киеран был слишком захвачен тем, о чем говорил, и этого не замечал.
– Я работал на одном судне в Фокс‑Пойнте – это деревушка на заливе Святой Маргариты, – продолжал Киеран. – И все время знал, что Том в Оттаве, понимаешь, ощущал эту связь. А два дня назад… вдруг ничего. Как будто Том исчез с лица земли или… или…
– Как будто он умер?
– Нет, этого не может быть. Если бы он умер, я бы знал.
Жан‑Поль покачал головой, показав на телефон, висящий на стене в кухне.
– Ты мог бы позвонить ему, non?
– У него нет телефона. Я даже не знаю, где он жил. У него никогда не было ни дома, ни имущества.
– Похоже, вы два сапога пара, – проговорил Жан‑Поль. – А что он здесь делал, в Оттаве?
– Что‑то искал. Какой‑то ответ на старую загадку. – У Жан‑Поля насмешливо приподнялись брови. – Понимаю, понимаю. Звучит странно. Не знаю, как это объяснить. Я сказал, что имущества у него не было, но на самом деле оно было. Он собирал информацию вот здесь. – Киеран постучал себя по виску. – Это и было его богатство. Не знаю точно, что он искал в Оттаве. Но что бы это ни было, он знал, что оно здесь.
– Не стану утверждать, mon ami, что я тебя понял. Фантастика какая‑то! Этот контакт между вами, например. Какие‑то загадочные поиски. Исчезновение твоего друга. Я с радостью помогу тебе, только скажи как.
Киеран оглядел кухню.
– Ты уже мне помог… – ответил он. – Если разрешишь пожить у тебя, пока буду искать его…
– Ну, это мелочь! Только что ты будешь делать? С чего начнешь? Мне кажется, ты ставишь перед собой невыполнимую задачу. Если ты основываешься только на этом… на нарушении связи…
– Начну с того, что поспрашиваю. У него в городе есть и другие друзья.
– Насколько я его помню, он знал многих людей, но друзей у него было мало, non?
– Так и есть, – согласился Киеран, но сразу вспомнил, что однажды сказал ему старик.
– У меня есть враги, – признался тогда Том. – Их немного, но они могущественные. Это печально, но когда идешь по Пути… – Том Хенгуэр пожал плечами. – Чем дальше идешь, тем больше шансов нажить себе врагов. Не все маги ищут одних и тех же знаний, и не все из нас склонны делиться полученными результатами друг с другом. Там, где свет, там всегда и тьма. Как в душе всего человечества, так и в душе мага. Разве мы не такие же мужчины и женщины, как все остальные? Ты нахмурился, Кир, но ты сам в этом убедишься. Мне хотелось бы, чтобы этого не случилось, но ты увидишь сам. Я только надеюсь, у тебя достанет необходимых сил, когда наступит время и прозвучит вызов.
Киеран раздавил сигарету в пепельнице. Его охватила печаль. Может, и впрямь это время настало? Господи Иисусе, как ему хотелось бы, чтобы это было не так!
– По‑моему, ты устал, mon ami, – сказал Жан‑Поль. – Пора спать. Уже поздно. Завтра мне рано вставать, а у тебя было долгое путешествие. Наверное, ты совсем без сил, non?
– Oui.
Жан‑Поль отнес грязные тарелки в раковину и поставил рядом со сковородкой. Киеран тихо окликнул его:
– Жан‑Поль!
– Oui?
– А ты в последнее время ничего не слышал о Томе, не видел его?
Жан‑Поль немного помедлил, потом сказал:
– Нет, со времен «Кельтской комнаты» над тем рестораном.
– Над «Лидо», – подсказал Киеран.
– Ну да. Теперь он называется «Кристофер». Превратился в «Макдоналдс» для иностранной публики, n'est‑ce pas? У них до сих пор лицензия на продажу спиртного, только теперь они продают свои гамбургеры по четыре доллара девяносто пять центов. По‑моему, Томас Хенгуэр сейчас был бы так же неуместен там, как я в свое время в «Кельтской комнате», когда ты играл в ней.
«Он лжет», – внезапно осенило Киерана. И тут же он почувствовал себя виноватым. С чего Жан‑Полю лгать ему? Что он может скрывать от Киерана? Они же друзья.
«Да, друзья, – ответил сам себе Киеран. – Но четыре года – срок немалый. Люди меняются». И каковы бы ни были причины, изменился его друг или нет, Киеран не сомневался – Жан‑Поль лжет.
Чтобы скрыть смятение, он стал сворачивать новую сигарету. Пальцы скручивали бумагу, в которой лежал табак, а лицо оставалось совершенно спокойным.
Но в душе гнев боролся с печалью.
Ему хотелось крикнуть: «Какого черта! Зачем ты лжешь? Зачем? Как ты мог стать мне врагом?»
И словно в ответ на внезапное волнение, охватившее гостя, Жан‑Поль сказал:
– Ты должен помнить, Киеран, мы с Томасом Хенгуэром никогда не были друзьями, n'est‑ce pas? У него нет причин искать моего общества.
Подавив гнев, Киеран кивнул. Он пристально смотрел на друга и шестым чувством, которое развил в нем старик, ощущал предательскую нервозность, которую не замечал раньше, видел, как напряглась кожа вокруг глаз Жан‑Поля, замечал колебание воздуха между ними – оно говорило гораздо больше, чем слова, которыми они обменивались.
Но уверенность, что Жан‑Поль лжет, ничуть не помогала понять почему. И боль она не облегчала. А больше всего Киерана сбивало с толку то, что он по‑прежнему чувствовал, как искренне привязан к нему Жан‑Поль.
– Иди спать, mon ami, – повторил Жан‑Поль. Киерану казалось, что голос друга звучит откуда‑то издалека. – Комнату помнишь? Вторая направо на верхней площадке. Поговорим утром, когда оба отдохнем, non? Bonsoir. [41]
– Bonsoir, – отозвался Киеран, глядя, как Жан‑Поль выходит из комнаты.
Он слышал, как скрипит лестница под ногами друга, ему хотелось броситься следом и вытрясти из него правду. Но время еще не пришло. Сначала нужно получить ответы на другие вопросы, а уж тогда он встретится с Жан‑Полем лицом к лицу. Где же все‑таки старик? Какую роль сыграл в его исчезновении Жан‑Поль, и сыграл ли?
Киеран понимал, что нельзя поступать опрометчиво, подобно какому‑нибудь рыбаку, залившему в себя слишком много рома. Затянувшись в последний раз, Киеран затушил сигарету и пошел искать свою комнату.
Дата добавления: 2021-01-21; просмотров: 44; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!