Старым песням лучше оставаться неспетыми 7 страница
Винтер беспокойно смотрела на королевские двери. Что могло задержать выход монарха? Она пыталась скрыть панику, которая начинала нарастать где-то в желудке. Что им всем делать? Принять ли пищу? Или же это оскорбит короля, которого еще не поприветствовали по церемониалу? Какой дурак осмелится взять первый кусок, если это — нерушимая привилегия коронованных особ? Но с другой стороны, раз подали дичь, но никто не берет ее, может ли пренебрежение его щедростью оскорбить короля? Отвергнуть или принять — что хуже? А если взять мясо, но не есть — это приемлемо?
Она видела такую же внутреннюю борьбу на лицах окружающих. Всех, кроме Кристофера, который озадаченно заглядывал под тарелку и обшаривал свой кусочек стола.
— Где мой нож? — удивленно спросил он.
Винтер нахмурилась: когда он садился, нож определенно был. Она покосилась на Эндрю Притчарда и заметила, как он обменялся с соседом довольной улыбкой. Девушка чуть отклонилась и увидела волну сдержанных движений, рябью прокатившуюся вдоль стола лордов. Что-то передавалось от человека к человеку, пока на дальнем конце стола Симон Персьюант не подозвал слугу, передав ему якобы лишний нож. Мальчик уставился на него и, видимо, задал вежливый вопрос, на что Персьюант пожал плечами и беспечно отмахнулся: мол, дали два по ошибке. Винтер досадливо поморщилась. Как это по-детски, мелочно и глупо…
Дверь в королевские покои отворилась, и все внимание немедленно обратилось на юного пажа, который взошел на верхний ярус королевского помоста и объявил высоким нервным голосом:
|
|
|
— Его Величество король Джонатон предлагает вам откушать, пока его задерживают неотлож… эмм… — Мальчик испуганно покосился через плечо, и кто-то, очевидно, шепнул из-за дверей подсказку. — Неотложные государственные дела! Не желая, чтобы подданные голодали в ожидании, Его Величество наказывает вам приступить к дичи… с заверениями, что он к вам вскоре присоединится!
Паж слез с помоста, и слуги тут же внесли в зал огромные подносы с дымящейся дичью.
Решение, кто же возьмет первый кусок, к счастью, легло на плечи возглавляющих столы лордов, Френсиса Колтамера и Лоренса Теобальда. Так как они сидели ближе всех к королевскому месту, слуги без опаски приблизились к ним. Встали по двое около каждого из лордов, сняли с плеч тяжелые подносы, держа их на уровне стола, чтобы господа могли выбрать. Френсис и Лоренс, оба бывалые игроки в подобных придворных играх, переглянулись, кивнули и одновременно насадили на нож самую маленькую птицу, которую разглядели в общей куче. Вздох облегчения пронесся по залу, когда они положили дичь на тарелки и стали есть мясо.
|
|
|
Тихие, неуверенные разговоры снова начались в зале, сопровождаемые музыкой менестрелей, пока птицу носили вдоль столов. Кристофер все еще искал свой пропавший нож, теперь засунув голову под стол и шаря под лавкой.
— Кристофер! — позвала Винтер, глядя на приближающееся блюдо с едой. — Кристофер!
Она пихнула его, и юноша ударился головой об стол, выругавшись на хадрийском.
Кристофер выпрямился, потирая затылок, и благодарно улыбнулся, потому что аппетитная гора жареной дичи оказалась вровень с его носом.
— Ох! — выдохнул он, облизнувшись.
— Скажи, что ты хочешь, я положу тебе, — прошептала Винтер.
Но он, не дослушав, потянулся вниз и вынул из-за голенища самый длинный и острый кинжал, который Винтер вообще могла представить засунутым в сапог. Кристофер наколол жирного цыпленка для себя, а потом посмотрел на девушку.
— Тебе взять? — спросил он, искренне не обращая внимания на смесь страха и возмущения, разбегающуюся от их места по всему столу, как круги по воде.
Винтер отвела взгляд от вереницы кислых лиц, видневшихся за его плечом, и умудрилась сказать невозмутимо:
— Мне вот эту куропатку, Кристофер, пожалуйста.
Несмотря на свои увечья, юноша, похоже, не испытывал неудобств, расправляясь с цыпленком. Винтер смотрела зачарованно, как ловко он отделяет мясо от костей. Только когда Кристофер заговорил, обращаясь к ней, Винтер поняла, что она неприлично таращится на него.
|
|
|
— Очень действенная месть, не правда ли? — сказал он спокойно, опуская руки в чашу для омовения и вытирая искалеченные пальцы салфеткой. — Нацеленная на то, чтобы лишить меня всего самого дорогого, но при этом сохранить способность работать.
Он ел, глядя мимо Винтер, в зал.
«Это наверняка не та веселая история, которую он рассказал той женщине, — подумала Винтер. — Кристофер доверил мне что-то, о чем сообщает не каждому. Почему?» Она обдумала его слова. Месть, он сказал. Не наказание. Месть. «Кого же ты обидел, что они сделали с тобой такое? Чей-то брат? Или муж?» Но затем она вспомнила, как Рази шутил с Кристофером по поводу бесчестья и вымазывания смолой. Вряд ли это было бы предметом шуток, если бы Кристофер уже так жестоко пострадал из-за своего распутства.
Королевские двери снова раскрылись, пропуская еще одного пажа, и Винтер с Кристофером повернулись посмотреть, как мальчик пробирается между их столом и стеной к противоположному концу зала.
Кристофер вытянул руку и схватил мальчугана за блузон, дернув, чтобы паж остановился. Винтер охнула и досадливо оглянулась.
|
|
|
— Ох, Кристофер, так нельзя! — прошептала она.
Юноша подтащил к себе испуганного ребенка и зашипел ему на ухо:
— Что здесь происходит, мышонок? — Его хадрийский акцент стал внезапно очень явным.
Паж затравленно оглянулся и попытался вырваться:
— Я не могу сказать, мой лорд! Вы же знаете.
— Я не твой лорд, мышонок. Я просто сижу здесь. Что с моим лордом Рази? У него все хорошо?
— Кристофер! — Винтер положила ладонь на его руку, но юноша не отреагировал и подтянул выдирающегося пажа еще ближе.
Люди со всех сторон глазели на них, пытаясь услышать, о чем разговор. Стражники на другом конце зала тоже стали присматриваться.
— Кристофер! Так ты загремишь в тюрьму.
— Я не могу, господин! — Голос пажа от паники стал похож на писк летучей мыши. — Я должен доставить послание, добрый сэр. Отпустите меня!
— Для кого послание?
Ребенок оглянулся в ужасе. Стражники уже начали приближаться, но, наверное, на его взгляд, слишком медленно. Он сдался:
— Вольноотпущеннику Гаррону, сэр, за общинным столом. Это крайне важно. Пожалуйста, отпустите меня!
Кристофер ослабил хватку, от удивления выпучив глаза. Маленький паж тут же попытался дать деру, но Винтер успела схватить его за полу:
— Это и есть Кристофер Гаррон, дитя. Передай ему свое послание!
Паж застонал от разочарования и страха:
— Нет, леди! Вольноотпущенник Гаррон, простолюдин! За общинным столом! Ну пожалуйста, добрая леди, прошу вас, это так важно! Лорд Рази сказал, что есть духу!
Кристофер привстал, и Винтер увидела ужасный гнев, настоящую лютую ярость на его лице. Ее испугало это выражение, а паж и подавно съежился перед новой страшной угрозой. Юноша проговорил, повышая голос:
— Я и есть вольноотпущенник Гаррон, мышонок. А теперь передай свое Богом проклятое послание!
Стража почти добралась до их мест, но прежде маленький паж внимательно всмотрелся в задержавшего его человека Волосы, миндалевидные серые глаза и, наконец, руки. Руки, конечно, убедили его окончательно. Ребенок всхлипнул и повалился Кристоферу в ноги:
— О, мой лорд! Простите меня! Я опоздал!
Стражники выглядели сконфуженными и удалились, потому что было явно, что паж нашел именно того, кого искал.
Кристофер рывком поднял мальчишку на ноги и встряхнул.
— Говорю, я не твой лорд, малыш! Что за послание? С моим лордом Рази все в порядке?
— Лорд Га… господин вольноотпущенник Гаррон… Лорд Рази послал меня… чтобы я…
Глаза пажа были полны слез, и Винтер задумалась, насколько трудно растрогать Кристофера. Он смотрел в упор на малыша с единственным желанием — услышать послание.
— Чтобы предупредить… чтобы вы не… О, мой лорд! Он сказал передать — не принимайте ни от кого приглашений пересесть за стол лордов! Ему нужно, чтобы вы присматривали за обеими частями зала!
Кристофер, чертыхаясь, отшвырнул пажа и уставился на проход между рядами. Винтер на секунду показалось, что он сорвется и побежит в королевские покои. Но юноша повернулся к маленькому посыльному, снова схватил его за грудки и прорычал:
— Скажи лорду Рази, что уже поздно! Скажи, что некому больше присматривать за общинным столом. Спроси его, что мне делать. Ты слышишь, малыш? Спроси, что он прикажет мне делать!
С этими словами он швырнул пажа вверх по проходу, так что тот пролетел первые несколько футов и пробежал остальные.
Винтер сидела вполоборота, глядя, как Кристофер провожает взглядом мальчика, спешащего к дверям. Больше для него в зале ничего не существовало, и Винтер озарило. Это было как яркий луч света, осветивший Кристофера и полностью преобразивший его в глазах девушки.
Кристофер Гаррон здесь не из-за чего-то, что он хочет и может получить. Его манит не роскошь, не еда, даже не женщины. Теперь Винтер знала, почему Рази убеждал Кристофера прийти. Потому что это его друг. Он преданно любит Рази, а Рази доверяет ему. Доверяет свою спину, безопасность, саму жизнь.
Глядя на лицо Кристофера, Винтер узнала в его выражении себя. Понимание, что каждый из них согласен отдать свою жизнь за Рази, и испугало ее, и успокоило в равной мере.
Кошмарная трапеза
Пажу не удалось передать сообщение Рази. Как только его фигурка выскользнула за двери, они распахнулись и в зал начали входить советники из королевского кортежа. Винтер видела малыша, очень смущенного тем, что ему не удалось выполнить поручение, — он прижался к стене, пока мимо проходили фигуры в черных мантиях.
Что-то было совсем не так, это и дураку ясно. Первые шестеро советников, вошедшие в зал, выглядели ужасно: неуверенные, съежившиеся, на лицах — смесь страха и гнева. Идущие за ними стражники не столько охраняли, сколько подталкивали советников, как стадо баранов, загоняя их в пиршественный зал. У Винтер внезапно пересохло горло, когда она заметила, что у солдат с копий сняты кожаные чехлы и острия в боевой готовности.
Медленно, не глядя, она дотронулась до руки Кристофера, мягко потянув вниз.
— Сядь, Кристофер, — сказала очень тихо. — Сядь и не делай никаких резких движений.
Их глаза встретились, его ярость столкнулась с ее натренированным самообладанием. Девушка чуть качнула головой и выдержала взгляд:
— Поверь мне, Кристофер, сейчас не время действовать!
Он все-таки сел, и они оба повернулись к двери смотреть, как развиваются события, бессильные что-либо сделать.
Следующим в дверях показался отец Винтер, и теперь был черед Кристофера успокаивающе придерживать ее за руку. Юноша ничего не сказал и даже не смотрел, но сжал пальцы так крепко, что Винтер поморщилась от боли. Он держал ее руку, пока к ней не вернулась осмотрительность, хотя боль на лице скрыть не удалось.
Лоркана буквально вытолкнули из королевских покоев, здоровый охранник ударил его между лопаток рукоятью копья, а потом практически выдавил в зал, налегая всем своим весом. Уже на пороге отец Винтер пытался обернуться, решительно отталкивая стражника, который двигал его вперед. Пока шло молчаливое противостояние, Винтер увидела, что люди в зале встают то тут, то там.
Стражники, стоящие у стен, бросали друг на друга взгляды. Воздух почти ощутимо задрожал от напряжения. Винтер чувствовала, как оно коснулось плеч и заструилось по шее вверх. Напряжение искрилось над Кристофером, словно летняя молния над горизонтом, горячая и опасная.
Яростная схватка двух гигантов в коридоре оборвалась, когда к Лоркану обратился кто-то из королевских покоев. Винтер видела, как отец выглядывает из-за плеча стражника, как внимательно слушает, вся его поза словно кричала: «Скажите, что мне делать!» Все в зале невольно затаили дыхание.
Вдруг плечи Лоркана обмякли. Он еще раз толкнул стражника, рыча что-то в его невозмутимое лицо, но это был всего лишь гнев, вспышка бессильной ярости. Лоркан развернулся, прошел в зал и сел на положенное ему место на нижнем ярусе королевского помоста.
Потом было несколько долгих мгновений бездействия. Винтер увидела, что Кристофер тайком протер свой кинжал и спрятал назад, за голенище. Отец сидел, впившись взглядом в свои сжатые кулаки, он даже не поднял головы, чтобы найти дочь.
Суетливое движение снова приковало внимание зала к дверям. Выходили остальные советники. В отличие от первых шести, эти восьмеро не были напуганы. Они вышли сплоченно, уверенные и решительные. Вместо того чтобы пройти и сесть на свои места, они собрались группой у ступенек, загородив проход на нижний ярус королевского помоста. Обратив взоры к двери, стоя плечом к плечу, они образовывали монолитную черную баррикаду. Винтер подумала, что эти люди, в черных мантиях и маленьких черных шапочках, с мрачными бледными лицами, действительно напоминают стервятников, о которых говорил Кристофер.
Через порог переступил Рази. Он сменил докторскую мантию на алый костюм с черными бриджами, как того требовал церемониал официального приема. Двое стражников за его спиной держались неприятно близко. Они тихонько подталкивали его, заставляя делать шаг за шагом на негнущихся ногах. Взгляд Рази блуждал, ни на чем не останавливаясь; он шел, никому не глядя в глаза, даже не поднимая головы, чтобы осмотреть зал. Похоже, он старался отрешиться от всех чувств, лишь бы не быть здесь и сейчас. Винтер встречала уже такое выражение лица у людей, поднимающихся на эшафот. Она почувствовала, как рядом напрягся Кристофер.
— Что происходит? — пробормотал он. — У него вид, как у загнанного зверя.
Да. И это тоже. Это скользящее движение глаз, ужасающе пустое выражение лица. Он как будто выжидал момент, чтобы сломать клетку и сбежать. Винтер судорожно сглотнула, с трудом заставив застыть и лицо, и руки. Рази приблизился к непробиваемой стене советников. Он надавил плечом, не глядя в их лица, безнадежно пытаясь пройти сквозь их баррикаду и занять свое место рядом с Лорканом. Но солдаты сзади продолжали непреклонно толкать, а советники не разомкнули ряд. Единственный проход, куда его выдавливали, вел по ступенькам на верхнюю площадку. Рази споткнулся, поднимаясь на первую ступеньку. Винтер увидела, что при этом он приподнял голову и уперся взглядом в последнего советника, лорда-интенданта Эрона.
Страх, боль и ярость в глазах Рази словно подкинули Винтер. Кристофер тоже встал. Но их порыв остался незамеченным — вошел король, и все в зале вскочили со своих мест, приветствуя его. Король Джонатон, как всегда величественный, быстро прошел мимо солдат, советников и своего незаконнорожденного сына, поднялся на верхнюю площадку, шагая через две ступени. Облегчение было ощутимо физически, когда присутствующие подняли бокалы, вскричав приветственное «Ура!».
Король шагнул к большому трону, венчавшему помост, поднял руку, принимая приветствие и любовь своего народа. Жестом указал всем присаживаться, что толпа не преминула сделать. Но все при этом явно испытывали неловкость — почему сам король стоит? Почему половина его советников столпились, не давая прохода на нижний ярус, а вторая половина сидят камнем на своих местах? И почему лорд Рази замешкался на ступенях, вместо того чтобы вместе со всеми салютовать королю?
Джонатон подал знак солдатам, и они решительно стали толкать Рази вперед. Он противостоял с каменным лицом, но, оказавшись перед выбором — идти или упасть, чтобы его волокли, Рази пришлось подчиниться. Шаг за шагом он поднимался на королевский помост.
Все, включая конечно же Винтер и Кристофера, с ужасом смотрели, как королевского бастарда ведут к трону. Даже менестрели прекратили играть, и в наступившей мертвой тишине Винтер слышала, как тяжело и неровно дышит Рази. Она слышала, как он шаркает подошвами сапог, как вколачивает каблуки в дерево. Стражники продолжали подталкивать его перед каждым шагом.
Они довели его до третьего трона. Сиденье для Альберона. Место законного наследника королевства Джонатона. Винтер услышала короткое захлебывающееся рыдание, которое издал Рази, когда солдаты положили ладони на его плечи. На фоне общего молчания этот громкий звук было хорошо слышно, и король резко махнул рукой в сторону галереи менестрелей. Они выдали какую-то жалкую фальшивую трель, потому что пальцы свело от ужаса, и Джонатон зыркнул на музыкантов и рявкнул что-то — невнятно, но очень сердито. Легкая, веселая мелодия поплыла в воздухе, и король перевел сердитый взгляд на сына.
Рази смотрел на него умоляюще, с такой болью и отчаянием, что у Винтер на месте короля сердце бы точно разорвалось. Но Джонатон был неумолим, и по его жесту «вниз» солдаты надавили: по две большие сильные руки на каждом плече Рази. И вот на троне Альберона сидит Рази-бастард, внезапно и бесповоротно ставший претендентом на престол.
Слуги внесли вторую перемену блюд — огромные подносы с лососем, запеченным с чесноком, укропом и маринованным горчичным семенем. Аромат был восхитительный, но обычного шепота предвкушения на этот раз не последовало. Все сидели напряженные, с округлившимися, как у лемуров, глазами, а король первым отведал предложенной еды.
Служители стояли на нижнем ярусе, сразу за спиной отца Винтер, высоко поднимая поднос, так что Джонатон чуть подался вперед, чтобы положить розовую мякоть себе на тарелку. Когда король набрал себе рыбы, по традиции блюда должны перейти к следующему по рангу. Так как королевы и Альберона не было, им следовало бы опуститься на нижний ярус и предложить пищу Лоркану и Рази. Затем следуют советники, потом — оба стола лордов и в заключение — общинный стол для простолюдинов. Поднести же блюдо Рази, когда он сидит на троне Альберона, было бы ужасающим знаком того, что никто не хотел признать и принять.
Король приказал им двигаться, но двое слуг стояли в нерешительности, потому что Рази сжал кулаки. Король жестом указал, чтобы следующим поднос предложили его сыну. Несчастные служители моргали и мялись, ошеломленные таким явным признаком неверности истинному наследнику престола. Внезапно Джонатон привстал и так рявкнул на них, угрожающе подняв руку, что бедняги отступили и чуть не упали, задев Лоркана, но в конце концов все обошлось, и злосчастный поднос оказался перед Рази. Тот закрыл глаза и отвернулся.
Король что-то негромко сказал упрямцу, не поворачивая головы и уже начав трапезу. Что бы ни пробормотал в ответ Рази, от этого сердитое лицо Джонатона помрачнело еще больше. Король нагнулся и что-то прорычал на ухо сыну. Рази мотнул головой, убийственно похожий сейчас на отца, и что-то ответил сквозь зубы.
Секунду король и его сын смотрели друг другу в глаза. Потом Джонатон потянулся, взял полную пригоршню рыбы с подноса и вывалил капающую соком лососину на тарелку Рази, после чего отвернулся, решив щекотливый вопрос. Угрюмо кивнул слугам продолжать, сполоснул пальцы в чаше и продолжил жадно поглощать содержимое своей тарелки.
Так и продолжалось это ужасающее пиршество. После каждой перемены блюд Джонатон брал еду с подноса и наваливал на переполненную тарелку сына, так что стол перед Рази был густо заляпан разными соусами, сливками и маслами. Рази сидел откинувшись, морщась от отвращения и не глядя на тарелку. Король же съедал всю предложенную ему еду, с кислой миной оглядывая зал. Если он замечал, что кто-то не ест или просто невесел, несчастного подзывали к королю, который интересовался, все ли в порядке со здоровьем. Вскоре все жевали, глотали и улыбались с мрачной решимостью, как заведенные.
Только Лоркан, Винтер, Кристофер и трое советников поддержали Рази, отказываясь от еды, и каким-то образом король ухитрялся не замечать их.
В конце трапезы подали фрукты и сыр, чудовищную тарелку, стоявшую перед Рази, унесли, стол вытерли, появились бокалы со сладким вином. Винтер подумала, не впал ли Рази в транс, потому что, похоже, он не замечал ничего, что творилось в зале, — юноша сидел как статуя, неподвижно положив руки на подлокотники трона, слепо уставившись в пол.
Дата добавления: 2021-01-21; просмотров: 68; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!