Старым песням лучше оставаться неспетыми 6 страница
Рази перевез матушкин сундук камфарного дерева в спальню Винтер, и, заглянув в него, она сразу поняла зачем.
Одно за другим она вытаскивала платья своей матери, проложенные лавандовой бумагой и россыпью сухих роз, гвоздики и апельсинных корочек. Винтер с удивлением заметила, что их доставали проветривать. Все эти годы кто-то регулярно доставал их, развешивал и вытряхивал. Может, Марни? Или какая-то горничная, беззаветно преданная ее матери?
Когда Винтер обо всем догадалась, то мысленно влепила себе оплеуху за романтические бредни. Никто не ухаживал за нарядами из любви к ее матери! Наверняка до недавнего времени эти платья принадлежали кому-то из придворных — скорее всего, горничной какой-нибудь леди. Бедной девушке пришлось внезапно отдать свой гардероб предыдущему владельцу. «Надо бы мне поостеречься ножниц в темноте и иголок в супе!» — подумала Винтер, выкладывая прекрасные наряды на кровать.
Она надеялась, что последняя владелица не перешивала платья, потому что, как говорил отец, Винтер унаследовала фигуру матери, и эта одежда должна быть ей точно впору, если ее не перешивали на кого-то другого.
«У мамы был прекрасный вкус!» — Винтер провела рукой по богатой ткани одного из платьев. Они все были сшиты в старом стиле — чистые линии и простые юбки, свободно спадающие из-под груди. Длинные широкие рукава с контрастной подкладкой и отделкой. Для каждого платья нашлась плотно сидящая нижняя рубашка с длинными рукавами. Винтер поняла, что наряды ей очень нравятся, ее привлекали прекрасно подобранные цвета и элегантная простота отделки. Новомодные вещи, которыми щеголяли северные придворные, сплошь состояли из ленточек и рюшечек, вкупе с небольшими накидками и круглыми шляпками, невесть как держащимися на макушке. В этом платье ее сочтут старомодной простушкой. «А еще — нелепой коротышкой!» — подумала Винтер. Она и так считалась невысокой, а новая мода на высокие пробковые каблуки и наращенные подошвы у мужчин и женщин, несомненно, подчеркнет катастрофическую нехватку роста.
|
|
|
Винтер хихикнула, представив себе и без того высокого Рази на этих смешных подпорках и Кристофера с его скользящей грацией, ковыляющего на каблуках. Вряд ли они, впрочем, станут потакать подобной причуде. А вот что касается Альби…
Винтер резко отбросила свои мысли про Альби, так живо вставшего перед ее внутренним взором: оживленный, крепкий, сдержанный, на дурацких каблуках, какой он есть на самом деле. Или каким был, точнее. Она сглотнула и вновь занялась платьями.
Выбор был легким — полынно-зеленоватый атлас, расшитый веточками бледных роз, с нежно-розовой подкладкой на рукавах. Подходящая рубашка закрывала руки до запястий и была собрана в складочки на груди, над вырезом лифа. В этом наряде было удивительно легко передвигаться, вечерний воздух наполнил ткань приятной прохладой.
|
|
|
Винтер попыталась что-то сделать с волосами: уложить их под сеточку, усыпанную жемчугом, или заколоть поизящнее, — но это оказалось безнадежным делом. Она просто расплела косу и расчесалась, рассыпав волосы по плечам мягкими сияющими волнами.
«Что ты такое?» — думала она, изучая свое изображение в зеркале. Выглядела она как кукла: бледное лицо с россыпью веснушек было похоже на островок в море темно-рыжих волос. Вечно занятые руки обтянуты розовым шелком и покоятся на зелени платья. Винтер провела ладонью по атласу юбки, чувствуя, как шершавая кожа задевает за ткань. Ей не хватало привычной тяжести клинка, который она обычно носила, но в этом придворном наряде нет места для кинжала. Девушка приподняла юбку, открывая поношенные домашние туфли, и усмехнулась. «Вот что ты такое, — сказала она сама себе. — Ты — это натруженные руки и стоптанные башмаки под атласным платьем! — Винтер глянула отражению в глаза. — И не забывай об этом!»
Рази и Кристофер постучались, как раз когда она собиралась идти будить отца. Винтер открыла засов и отступила назад, впуская их. Рази стоял в дверях с поднятой рукой, приготовившись стучать еще раз. Кристофер, по обыкновению, подпирал стену, словно собирался ждать снаружи. Увидев Винтер, Рази открыл рот, а Кристофер, отойдя от стены, уставился на нее, загадочно покачивая головой.
|
|
|
Винтер нервно поправила волосы:
— Что-то не так, да?
Рази затряс головой, потом кивнул, мигнул и что-то буркнул. Кристофер прошелся взглядом вверх и вниз и сказал:
— Сойдет!
Когда юноши вошли, дверь спальни Лоркана открылась, и он вышел, полностью одетый и готовый, удивив их всех. Рази сделал шаг к нему, желая что-то спросить, но Лоркан остановил его взглядом из-под полуприкрытых век. Рази развел руками, признавая свое поражение, и отступил.
Лоркан оглянулся и увидел свою дочь. Он застыл на месте, не натянув до конца замшевую перчатку, и жадно всматривался в лицо, волосы, платье.
— Иззи?.. — прошептал чуть слышно. Потом замешательство прошло, и Лоркан печально улыбнулся. — Винтер, — сказал он.
«Какие у него бледные губы!» — испуганно подумала девушка.
Затем отец снова улыбнулся, но уже своей обычной, широкой и солнечной улыбкой, и она успокоилась. Все будет хорошо. Точнее, должно быть. Все-все должно быть хорошо.
|
|
|
Опасность вероломства
— Кристофер, похоже, думает, что тоже приглашен на пир… — Винтер говорила, не повышая голоса и повернув голову к Рази, пока они шли по длинным коридорам в пиршественный зал.
Кристофер шел за ними, обсуждая какие-то музыкальные темы с ее отцом, который увлекался игрой на флейте, хоть больших успехов в этом не достиг. Винтер не хотела рисковать и нарываться на еще один обмен колкостями. Если уж Кристофер полагал, что первый встречный может свободно посещать мероприятия такого рода, то деликатно образумить его было задачей Рази.
Рази склонил курчавую голову и смущенно, но доверительно прошептал:
— Это потому, что он действительно идет на пир!
Он чуть отстранился, чтобы понаблюдать за ее реакцией. Винтер попыталась ничем себя не выдать, но это не удалось, и он тихо рассмеялся от чисто детского ликования:
— Это чертовски досадит лордам!
Винтер ужаснулась:
— О, Рази, нет! Только не говори, что он будет сидеть за столом с лордами! Его же отравят!
Рази поперхнулся:
— Даже не шути такими вещами, сестричка. Нет, последние четыре приема он сидел за общинным столом с простолюдинами. Великая честь.
— Конечно, великая честь, — пробормотала она, оглядываясь на предмет разговора.
Юноша в счастливом неведении что-то описывал ее отцу, размахивая руками. Лоркан рассмеялся в ответ на какую-то удачную фразу. Кристофер демонстративно скривил бровь в шутливой обиде, а затем продолжил нести свою несусветную чушь. Винтер состроила гримасу:
— Вот уж правда великая честь!
— Он говорит, эта чертова королевская морока хуже занозы в заднице, — сказал Рази со вздохом. — Господи, Вин, а что мне оставалось, кроме как согласиться? Я просто ненавижу все это… после стольких лет свободы! Отец говорит…
Ему пришлось прерваться, чтобы раскланяться с проходящим придворным, замешкавшейся группой леди, и мысль про короля так и осталась невысказанной, потому что он к ней не вернулся.
— Разве в Марокко ты не бывал при дворе, Рази?
Снова благосклонная улыбка — страдальческий изгиб губ.
— К большому разочарованию моей матушки, нет.
Он на мгновение стал отрешенным, словно окунулся во что-то горячее, пропахшее пряностями. Улыбка стала грустной.
— У меня там был дом, Винтер. Это было прекрасно. Такой дом я и мечтаю завести в Падуе. Достойный дом, с настоящей семьей и верными друзьями… Я хотел бы…
— Мы пришли, мой лорд! — Лоркан прервал их, неслышно подойдя сзади и изрядно напугав.
— А… да! — Рази посмотрел на дверь, ведущую в ту часть дворца, где члены королевской семьи и их наиболее доверенные сановники соберутся перед пиршеством. Здесь им предстояло разделиться — Рази и отец Винтер войдут в зал, сопровождая короля.
Лоркан склонился и быстро поцеловал дочь в щеку, сжав ее руку, прежде чем за ними захлопнулась дверь.
Проводив их взглядом, Винтер постояла еще мгновение, потом развернулась и огляделась, чтобы найти Кристофера, который ждал ее. Ямочки на щеках обозначили легкую улыбку.
— Мне сюда, — указал он на общий коридор. Его выражение можно было истолковать как «С тобой все нормально? Мне остаться с тобой?».
Девушка глубоко вздохнула и распрямила плечи:
— Наслаждайся пиром, Кристофер, пусть завтрашнее утро будет для тебя благополучным!
Опять эти чертовы ямочки! Но он хоть поклонился грациозно и достойно, после чего пошел в зал без единого слова. Даже его спина выражала некое удовольствие.
В зале было уже немало гостей. Столы лордов с обеих сторон быстро заполнялись. В конце зала, в удалении от королевского, располагались общинные столы для незнатных граждан — там усядутся слуги и другие простолюдины, снискавшие благоволение короля. На возвышении стоял двухъярусный королевский помост, затянутый белым и алым. Высший ярус предназначен для короля, его супруги и наследника, нижний ярус представляет собой длинный стол для советников, привилегированных лордов и королевских отпрысков. Королю будет одиноко, подумала Винтер, ведь королева умерла, наследник пропал, а Рази по правилам этикета должен сидеть за нижним столом.
К ней подошел паж и осведомился, не желает ли она, чтобы ей показали, где сесть. Так это всегда звучало: «Не желаете ли, чтобы я показал Вам место?» Ответить нужно «Да», потому что иначе можно не найти место, которое назначил тебе король.
Винтер усадили почти во главе стола лордов слева — очень хорошее место. Нижние половины столов заполнялись быстро, верхние места — медленнее, их занимали пользующиеся особой благосклонностью придворные.
Простолюдины начали вливаться в зал потоком и занимать места за общинным столом: никаких пажей и протокола, лишь веселая толкотня и перемещения. Каждый сидит где хочет. До королевского выхода все должны быть в зале на своих местах, чтобы дружно встать, приветствуя короля. Если ты не успел до короля, то пропустил все — таков закон.
Винтер наблюдала, как Кристофер пробирается вдоль общинного стола, кивая и улыбаясь редким знакомым. Он проследовал прямиком к очень миловидной женщине с черными волосами, сияющими глазами и ярко-алым ртом. Юноша склонился и что-то шепнул в изящное ушко, его симпатичные ямочки, конечно, были наготове. Она подвинулась, освобождая место рядом с собой. Мужчина, сидящий по другую сторону от Кристофера, что-то сказал, смеясь, — молодой повеса осклабился своей наглой улыбкой, поправил блузу и сел.
Комната наполнилась почти полностью, становилось жарковато. Специальные слуги начали тянуть за веревки, приводя в движение большие веера под потолком, которые постепенно охлаждали воздух. Буфетчики подали бокалы клубничной настойки со льдом, музыканты в малой галерее заиграли приятный миннелидер, песню о любви, и Винтер вновь невольно глянула на Кристофера. Конечно, он отвлекся на музыкантов, отвернувшись. Винтер заметила, что женщина уставилась на руки юноши, явно впервые увидев подобное, вздрогнула и непроизвольно отшатнулась. Если бы они сидели за столом лордов, ничего бы не было сказано, но собеседница пересела бы в другое место при любом удобном поводе. Это же были простолюдины — и она дотронулась до руки Кристофера, указав на его отсутствующие пальцы.
Юноша приподнял ладони, словно спрашивая: «Вы об этом?» Он легко усмехнулся и пустился в какое-то сложное и оживленное объяснение, завершившееся вздернутой бровью и выразительной паузой. Женщина на мгновение была ошарашена, а потом эта парочка разразилась бурным смехом. Собеседница утерла слезы и что-то весело заметила, поднимая бокал. Кристофер подался к ней, что-то шепнул — и она зарделась румянцем. Винтер видела ее улыбку над краем бокала.
Закатив глаза от такого поведения, девушка перевела взгляд на другое знакомое лицо, Эндрю Притчарда, который сидел справа от нее, на сиденье ближе к королевскому помосту. Они вежливо кивнули друг другу, но потом он переключился на разговор с другим своим соседом.
Из королевских дверей с левой стороны вышел паж, и по залу пошла беспокойная рябь. Король сейчас выйдет? Но мальчик прикрыл дверь, и толпа расслабилась, разговоры снова зазвучали громче, пока паж пробирался через толпу.
«Наверняка с поручением к кому-то из советников», — думала Винтер, наблюдая за передвижениями посланника.
Но ее облегчение закончилось, потому что стало понятно, что паж направляется прямиком к общинному столу. Винтер казалось, что ее внутренности завязались узлом: «Боже мой!»
Не она одна исподтишка наблюдала за движением маленькой фигурки, пробирающейся сквозь толпу. Никто не может войти или выйти из королевских покоев без внимания, так что как минимум человек двадцать с разной степенью интереса смотрели, как паж приблизился к незнатным гражданам и дотронулся до руки Кристофера Гаррона.
Винтер не было слышно ни слова, зато она видела явное потрясение и смущение Кристофера. Она сглотнула с трудом и наклонилась вперед в нервном напряжении, поскольку паж нетерпеливо жестикулировал и побуждал сбитого с толку юношу подняться с места. Повинуясь приглашению пажа, Кристофер встал и пошел к столу лордов.
Нет! О боже, разве король сошел с ума? Только безумец мог приказать Кристоферу сесть среди лордов! Неужели он его так ненавидит? Неужели он хочет отдать его на растерзание своре волков?
Винтер с ужасом следила, как паж вел подавленного юношу через свободное пространство между столами простолюдинов и знати.
«Только не бросай его! — мысленно умоляла девушка. — Не смей просто оставлять Кристофера там, чтобы он сам искал себе место!»
Но она знала, просто знала, что именно это паж и сделает. Слуги больше, чем все другие, ненавидят возмутительное несоблюдение чинов и рангов, такое ужасное, ужасающее нарушение этикета.
Как Винтер и подозревала, паж довел Кристофера до конца стола, широким жестом указал на скамью и удалился, щелкая каблуками во внезапно наступившей тишине. Кристофер остался стоять в конце длинного ряда, глядя на демонстративно повернутые к нему спины, — и вся его обычная дерзость исчезла.
Примерно человек через десять от него было свободное место, и юноша с облегчением направился туда. Но пока он шел по узкому проходу между скамьями и стеной, лорды и леди сдвинулись так, что к моменту, когда Кристофер его достиг, промежуток исчез как по волшебству. Он постоял мгновение, глядя на сомкнутые спины там, где только что было место для него. Потом медленно пошел к следующему свободному пространству, краснея от понимания того, что сейчас произойдет. Конечно же место было занято, когда он дошел.
Раз, другой, третий — снова и снова Кристофер пытался занять сиденье, но лорды и леди продолжали играть в эту по-детски жестокую игру с пересаживаниями. В итоге он продолжал стоять, напряженный от гнева, с яркими пятнами смущения на абсолютно бледном лице.
«Он собирается уйти, — поняла Винтер. — Сейчас он развернется и выйдет, и это будет конец его жизни здесь. Такого оскорбления король не стерпит!»
Конечно, именно этого хотели лорды. Уйти — это как швырнуть щедрость короля Его Величеству в лицо: никакой надежды остаться при дворе.
«Может, так было бы лучше всем нам, — думала она, глядя, как юноша кипит от злости. — Лучше для Рази, для самого Кристофера и для меня».
Винтер закрыла глаза и попросила себя не вмешиваться. Но это потребовало жестокости, которой у нее не было. Вздохнув, она открыла глаза и взяла со стола острый нож, незаметно опустив руку под стол. Между ней и Эндрю Притчардом было немного свободного места — девушка подалась влево и назад, чтобы Кристофер заметил ее в ряду прямых, как шомпол, спин. Еще она приветственно кивнула.
Кристофер заметил ее сразу же, разве он мог не заметить! Ее копна рыжих волос внезапно оказалась в поле его зрения. И девушка увидела по глазам, что он колеблется.
«Он думает, что я сыграю с ним все ту же злую шутку! — Она внутренне содрогнулась. — Что он пройдет все это расстояние, а я не дам ему сесть рядом, как другие!» Она позволила обиде проявиться на лице, и Кристофер решился.
Он медленно прошел вдоль стола, с прижатыми руками, с лицом, перекошенным от бешеного смущения, ну а лорды и леди начали подталкивать друг друга и ерзать, чтобы точно не дать возможности простолюдину сесть.
Когда очередь подвинуться дошла до Эндрю Притчарда, он с интересом обнаружил свою ногу в непосредственной близости от острия ножа. Изумленный взгляд натолкнулся на сияющие яростью зеленые глаза Винтер. Придворный замешкался, что дало Кристоферу время перемахнуть через скамейку и усесться на одном из лучших мест в зале.
Мелодия миннелидера продолжала звучать, заполняя все вокруг, пока вновь не зазвучали разговоры. Через какое-то время зал выглядел по-прежнему, но теперь под всем этим ощущался темный, переменчивый поток. Люди разговаривали, подталкивали друг друга и глазели. Винтер и Кристофер стали объектом всеобщего внимания, как насекомые, пришпиленные булавками к доске.
Кристофер откашлялся и сделал жест, чтобы ему принесли сладкой настойки. Никто из слуг этого якобы не заметил. Он вздохнул.
— Здесь такой разреженный воздух, — пробормотал он. — Отовсюду просто несет холодом.
— К такому надо быть готовым, — прохладно заметила Винтер. — Не зная броду, не суйся в воду.
Она подвинула к нему свой бокал, не глядя; он же пригубил, не поблагодарив.
— Я сунулся в эту воду по просьбе друга. Может, он и врал, когда говорил: «Давай, водичка отличная!»
Кристофер пальцем подтолкнул бокал обратно к владелице и бросил страстный взгляд на ту женщину с алыми губами. Она намеренно избегала его взгляда, так тщательно и сильно отворачиваясь, что это выглядело смешно. Кристофер вздохнул и пробормотал:
— Какой позор.
Винтер взглянула на женщину:
— Ты там неплохо устроился, правда? Что ты такое сказал, чтобы так ее рассмешить?
Кристофер посмотрел на Винтер, взвешивая ответ, а потом дернул плечами:
— Ничего, что показалось бы тебе занятным.
— Тебе, похоже, нравится занимать женщин.
Ямочки на щеках Кристофера едва обозначились, а их владелец принялся пристально рассматривать зал Люди, очевидно, взяли за негласное правило избегать его взгляда.
— Ну, похоже, что женщинам здесь любви не хватает.
Винтер хмыкнула и безо всякого заднего умысла спросила:
— Что ты тут делаешь, Кристофер? (Имея в виду: «Чего именно ты хочешь? Что надеешься получить?»)
— Боже, если бы я только сам знал…
Девушка повернулась к нему и пристально посмотрела, ошарашенная таким ответом и неожиданной грустью в голосе.
— Это — ад, я не понимаю, зачем Рази нужно через него пройти, — тихо и доверительно продолжил он. — Я рад, что приехал с ним, и рад, что ты наконец-то появилась здесь… — Он снова окинул зал внимательным взглядом: — Разве здесь есть хоть один человек, которому ничего от него не нужно? Этот дворец похож на гнездо стервятников.
Винтер даже не знала, что на это ответить, настолько она не ожидала услышать подобную речь, но Кристофер уже отвлекся на какое-то оживление в дальнем углу зала.
— Я знаю, что не привык ко всему этому, — сказал он, указывая туда подбородком. — Но разве нормально подавать еду до того, как прибудут король со свитой?
Двустворчатые двери были распахнуты, и несколько очень смущенных слуг вносили огромные подносы с мелкой дичью, которой обычно открывают любой пир. Тихое беспокойное жужжание поднималось в толпе, люди обеспокоенно начали оглядываться. Кто-то за общинным столом воскликнул «Стыд и срам!» достаточно громко, чтобы некоторые лорды поддержали: «Да! Воистину!»
Дата добавления: 2021-01-21; просмотров: 62; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!