Государственный капитализм на мировой арене.
Стоит отметить тот факт, что страны с государственно-капиталистическим устройством общества постепенно выходят на лидирующие позиции. Такими странами, например, являются Китай, Саудовская Аравия и Норвегия.В 2011 году из 2000 крупнейших мировых корпораций 10% были государственными. К 2020 году их доля увеличилась до 20%[160].
Таким образом, мировая экономика движется к государственному капитализму, последней его стадии.
Последствия концентрации экономики
Концентрация экономики действительно очень велика. Но в чём конкретно выражается её негативное влияние на конкуренцию и другие преимущества капитализма? Корпорации, имеющие большую рыночную власть, способны завышать цены. Если они при этом имеют власть и на рынке труда, то у них появляется возможность снижать заработную плату рабочих. Таким образом завышение цен и снижение или удержание уровня заработной платы говорит о слабой конкуренции.
Так в США средняя заработная плата с учётом инфляции увеличилась всего на 9% в период с 1973 по 2013 гг[161]. В то же время средняя наценка на товары выросла с 21% от себестоимости в 1980 году до 61% в 2019 году, то есть почти в 3 раза. Средняя норма прибыли увеличилась в этот же период в 8 раз[162]. При таком существенном росте прибыли можно было бы ожидать, что количество новых фирм, желающих разделить этот пирог, увеличится. Однако ситуация совершенно противоположная. Количество компаний в США упало на 40% с 1977 по 2014 год[163]. Уровень рождаемости фирм снизился с более чем 13% в конце 1980-х до примерно 8% в 2015 году[164]. Конкуренция компаний за рабочих также снижается специальными договорами по трудоустройству. Они запрещают работникам переходить работать к конкурентам своего нынешнего работодателя. Это создаёт сильную зависимость работника от работодателя, особенно в узких специализациях. Почти четверть трудящихся сталкивались с подобными договорами[165].
|
|
|
Получая такую рыночную власть и гарантированную государственную поддержку, крупнейшие корпорации в погоне за прибылью повышают риски и даже преступают закон. Ниже я кратко описываю некоторые корпоративные преступления, совершённые в последнее десятилетие:
Volkswagen один из крупнейших автопроизводителей в 2014 году имел 13%-ю долю мирового рынка легковых автомобилей. Компания была обвинена в обмане своих клиентов и общества в целом насчёт экологичности своих автомобилей. После долгого скандала немецкий автоконцерн признался в том, что устанавливал в свои «чистые дизельные» автомобили специальное маскирующее оборудование. Оно позволяло обходить системы контроля выбросов транспортного средства во время испытаний. Исследования показали, что фактические выбросы превышали стандарты выбросов США в десятки раз. Автомобиль модели Jetta – в 15-35 раз, Passat – 5-20 раз. Количество автомобилей с мошеннической системой оценивается в 11 миллионов штук[166].
|
|
|
HSBC является крупнейшим банком Европы с активами около 2,5 триллионов долларов. Финансовый гигант отмывал деньги наркокартелей, в том числе одного из самых кровавых наркокартелей Мексики, Синалоа. Клиентами банка также являлись террористические группировки. Всего отмыто было не менее 881 миллиона долларов США. По некоторым оценкам эта сумма достигает 7 миллиардов долларов[167].Руководство HSBC признало вину. Наказание было установлено в виде штрафа в 1,9 миллиарда долларов или пятинедельный доход банка. Уголовного дела заведено не было[168].
Valeant является одной из крупнейших фармацевтических компаний. Она выбрала стратегию поглощения небольших компаний, имеющих патент на какое-либо лекарство, и кратного увеличения цен на это лекарство. Всего было осуществлено более 100 поглощений, а цены всего за 5-6 лет выросли в десятки раз[169]. Так в отсутствии конкуренции из-за патента цены на препараты от болезни Вильсона, Сиприн и Купримин, выросли примерно в 32 и 60 раз соответственно. Цена месячного курса достигла десятков тысяч долларов.Два лекарства, которые лечат кожные заболевания, связанные с раком, выросли в цене почти на 1700% за 6 лет. Только в 2015 году Valeant увеличила цены на 65 рецептурных препарата в среднем на 85%, почти в два раза[170]. При этом компания снизила расходы на исследования до минимума. Поэтому повышение цен не связано с доработкой препаратов. Valeant также приобрела сеть аптек для распространения своих лекарств по заоблачным ценам. Сотрудники аптек меняли в рецептах клиентов более дешёвые препараты на продукцию Valeant. Это позволяло фармацевтическому гиганту выкачивать максимальное количество денег со страховых компаний. Выручка Valeant выросла с $1 млрд. в 2010 году до $8 млрд. в 2014 году[171].
|
|
|
WellsFargo, один из крупнейших банков США, оказывал существенное давление на сотрудников низкого ранга. Продавцам банковских услуг устанавливались заведомо невыполнимые планы. Тем, кто не справлялся, грозило увольнение. Такое давление на сотрудников вместе с нежеланием руководства реагировать на сообщения о проблемах данного подхода привело к негативным последствиям. Было открыто около 2 миллионов счетов без разрешения клиентов в течение 5 лет. Многие из руководства местных отделений банка признались в чрезмерном завышении планов продаж. Устанавливаемые планы продаж выполнялись только 50% сотрудников. Однако невыполненную часть всё равно добавляли к плану следующего периода. В стремлении не быть уволенными сотрудники открывали счета клиентам без их ведома, даже подделывая их подпись. В итоге руководство WellsFargo признало своё преступление[172].
|
|
|
Список таких преступлений можно продолжать очень долго. Я рассмотрел лишь несколько, которые были совершены крупнейшими корпорациями наиболее развитых стран. Именно на них ориентируется весь мировой бизнес. Во многих менее развитых капиталистических странах или странах государственного капитализма, несомненно, можно видеть ещё более вопиющие преступления.
Вывод
И так, исходя из всего вышесказанного можно сделать вывод, что мировая экономика беспрецедентно концентрирована. Во многих отраслях развитых капиталистических стран всего 2-4 компании получают более 80% всех доходов. На мировом уровне также можно видеть высокий уровень концентрации. Всего 500 крупнейших корпораций делают выручку равную почти 40% мирового ВВП. Рыночную власть им также придаёт их сложная структура владения небольшими, но управляющими долями конкурентов. Главным владельцем этих конгломератов и других листинговых корпораций являются институциональные инвесторы. В их владении в 2017 году был 41% мировой капитализации. При этом всего 3 крупнейших из них управляют 32,18 триллионами долларов и контролируют многих других крупнейших инвесторов. Таким образом эта «Большая тройка» управляет почти всей мировой экономикой. И можно видеть последнюю стадию процесса концентрации капитализма, его слияние с правительством. Государства всё большую и большую роль играют в экономике, ориентируя свою политику на интересы корпораций.
Таким образом, экономика оказалась в руках трёх взаимосвязанных фондов и небольшого количества стран государственного капитализма. И процесс концентрации продолжается несмотря на существования большого количества антимонопольных органов. Вероятно, это может привести к владению всей экономикой двумя-тремя государствами, полностью слившимися со своим корпоративным сектором.
Конкуренция, основа преимуществ капитализма постепенно перестаёт существовать как внутри стран, так и на международной арене. Борьба между корпорациями за клиента перешла в борьбу объединённого корпоративного сектора против высоких зарплат рабочих, низких цен и ограничивающих их прибыль законов.
Инновации
Капиталистическая система позволила технологиям развиваться невиданными темпами, особенно в период с 1870 по 1970 годы. В это время кардинально изменились все сферы жизни человека. Ключевую роль в этом сыграли такие изобретения, как двигатель внутреннего сгорания, автомобиль, самолёт, электрификация, радио, телевидение, телефон, фотоаппарат, кондиционер, посудомоечная машина, пылесос, стиральная машина, микроволновая печь, электрочайник, лифт, эскалатор, панельное домостроение, банкомат, электронный микроскоп, инсулин, пенициллин и другие. Однако прогресс после 1970 года не был таким всеохватывающим и не так сильно повлиял на уровень и качество жизни людей. В этот период в основном развивались сферы развлечений, коммуникаций, сбора и обработки информации. А в сферах еды, одежды, жилья, транспорта, здоровья и условий труда прогресс существенно замедлился.
Выше я писал о том, что на развитие инноваций негативно влияет концентрация экономики, которая достигла уже наивысшего уровня. Но в этом пункте я хотел бы также оценить степень замедления научно-технического прогресса (НТП) и рассмотреть конкретные механизмы этого явления.
Степень замедления НТП
Одним из основных показателей научно-технического прогресса является производительность труда. Именно инновации позволяют нам производить большее количество товаров с меньшими затратами времени. И большая производительность позволяет получать более высокий реальный доход за каждый час своего времени. В США ежегодный рост производительности был наиболее высоким в период с 1920 по 1970 годы, а наиболее низким с 1970 года. (Рисунок 17) В последние десятилетия он оказался на 40% ниже, чем в предыдущие 50 лет. Также можно видеть сокращение рабочего времени в середине двадцатого века. В то время этому активно способствовали профсоюзы[173].
Ещё более важным показателем является общая факторная производительность. Она не включает в себя увеличение производительности за счёт роста расходов на труд и капитал. Поэтому этот показатель лучше отражает развитие инноваций. На рисунке (Рисунок 18) ниже рост производительности труда, рассмотренный выше, разложен на три составляющие. А именно, рост за счёт затрат на образование, рост за счёт капитальных затрат и рост общей факторной производительности. Вклад образования и капитала в увеличение производительности был примерно одинаков в каждом из трех интервалов. Следовательно, более быстрый рост производительности труда в 1920-1970 гг. является результатом более быстрого научно-технического прогресса. Причем рост общей факторной производительности в этот период почти в три раза превышает таковой в двух других. Так развитие инноваций замедлилось, снизив этот показатель с 1,89% в 1920-1970 годы до 0,64% в 1970-2014 годы[174].
Замедление научно-технического прогресса не ограничивается Соединёнными Штатами. Этот процесс существует во всех развитых странах. (Рисунок 19) В Европе последние годы ситуация ещё хуже, чем в Соединённых Штатах. Общая факторная производительность там показывает отрицательную динамику[175].
Конечно, общая факторная производительность отражает не все аспекты инноваций. Информационные технологии подарили нам многие бесплатные блага, которые не входят в общий выпуск продукции, однако некоторые исследования показывают, что все факторы, неучтенные вышерассмотренным показателем, не объясняют столь сильного замедления роста[176].
Патентные стратегии
Несмотря на замедление научно-технического прогресса с 1970-х годов количество патентов увеличилось в разы во многих развитых странах (Рисунок 20)[177].Однако патентование какого-либо изобретения ещё не является реализацией инновации. Только 5% из 2,1 миллиона действующих патентов в 2014 году подлежали лицензированию или коммерциализации. То есть лишь каждый двадцатый патент имел практическое применение[178].
| Заявки на патент |
| 0 |
| 100.000 |
| 1980 |
| 1985 |
| 1990 |
| 1995 |
| 2000 |
| 2005 |
| 2010 |
| 2015 |
| 200.000 |
| 300.000 |
| 400.000 |
| 500.000 |
| 600.000 |
| 700.000 |
| США |
| Япония |
| Европа |
Одной из причин этого является то, что патенты используются не только для защиты собственного изобретения от копирования. В последние несколько десятилетий патенты всё чаще используются для подавления конкуренции[179]. Для крупной компании выход на рынок конкурента с инновационным продуктом может быть не только не выгодным, но и фатальным. Товар новатора может быть дешевле и полезнее для потребителя, чем товар лидера рынка. При этом он может требовать особого устройства бизнеса, которое не практикуется крупной компанией. Таким образом крупнейший производитель имеет риск быть вытесненным новичком. Его дорогостоящие производственные мощности, запасы товара, бизнес-модели и инвестиции в персонал могут обесцениться в такой ситуации. Но патенты могут защитить неповоротливых корпоративных гигантов от такого провала.
Существуют разные патентные стратегии, которые подавляют конкуренцию. Например, компании патентуют продукты и процессы, которые могут потенциально использоваться конкурентами. Но при этом патенты не применяются на практике, а лишь выполняют функцию защиты от конкурентов. Также в арсенале корпораций есть стратегии и для блокировки существующих патентов конкурента путём патентования множества смежных продуктов[180]. И целый ряд исследований подтверждает активное использование корпорациями этих патентных стратегий борьбы с конкуренцией[181].
Существуют также такие участники рынка, как «патентные тролли». Их основная деятельность заключается в предъявлении патентных исков с целью получения денежной компенсации в процессе урегулирования. Так они создают существенные препятствия для изобретателей, не имеющих достаточно денежных ресурсов на судебные разбирательства. Затраты корпораций на подобные патентные тяжбы по некоторым оценкам составили 7,4 миллиарда долларов в 2015 году[182].
Таким образом, большая часть по-настоящему важных изобретений просто замораживается в патентных портфелях крупнейших компаний и так называемых «троллей».
Конфликт интересов в науке
Ранее я уже описывал случаи, в которых представители научного сообщества имели явный конфликт интересов. Некоторые из учёных способствовали политике дерегулирования финансовых рынков и при этом получали деньги за оказание каких-либо услуг главным бенефициарам такой политики. И эти случаи не являются исключениями. С 1980 года Соединённые Штаты реализуют коммерциализацию научных исследований. Суть её заключается в том, что результаты финансируемых государством исследований могут и должны быть проданы частному сектору. Фактически такая политика поставила научные организации в зависимое положение от денег корпораций и создала многочисленные конфликты интересов.
Конфликтом интересов называют ситуацию, в которой объективность исследования может быть нарушена финансовыми или другими личными интересами исследователя. Для исследователя может быть важнее удовлетворение интересов спонсора исследования, чем качество самого исследования. Например, исследовательский центр, спонсируемый производителем химии, может скрывать вред исследуемого химиката, если это выгодно спонсору. Также какой-либо научный сотрудник может выступать в качестве консультанта корпорации-спонсора или владеть её акциями. Это, несомненно, тоже может побудить его к предательству научных принципов ради личных интересов[183].
Исследования подтверждают то, что коммерциализация способствует развитию подобных конфликтов интересов. Академические исследователи, спонсируемые частным сектором, чаще скрывают отрицательную информацию о продукте и получают результаты, выгодные спонсорам. Теснота связи между исследователями и спонсорами была хорошо показана в статье, опубликованной в 2003 году в журнале Американской Медицинской Ассоциации. Согласно её данным 23-28% академических исследователей получали финансирование от заинтересованных корпораций. Более 40% принимали подарки за свою исследовательскую деятельность. И около трети имели личные деловые связи со спонсором. Результаты опроса, проведённого Ассоциацией Менеджеров Университетских Технологий в 1999 году, показали, что 68% научно-исследовательских институтов владели акциями компании-спонсора[184].
Всё это позволяет корпорациям оказывать существенное влияние на исследовательские центры с целью скрыть потенциальный вред своих продуктов от общественности. Показательным случаем является одобрение FDA противодиабетического препарата Резулин (Троглитазон) в 1997 году. Один из сотрудников агентства неоднократно предупреждал об опасности данного лекарства, но впоследствии был отстранён от его исследования[185]. При этом более 50% учёных, участвовавших в исследовании, получали денежные вознаграждения от производителя лекарства. Спустя три года лекарство было снято с продажи в связи со случаями печёночной недостаточности как минимум у 90 пациентов[186].
Другим примером является скандальное исследование, заказанное Международным Институтом Естественных Наук. В состав организации входят такие компании, как Red Bull и Hershey, в продуктах которых содержится много сахара. В исследовании вред от чрезмерного потребления сахара был существенно преуменьшен. Похожий случай был с исследованием, проведённым учёнымиGlobal Energy Balance Network. В нём утверждалось, что безалкогольные напитки не оказывают существенного влияния на ожирение. Позднее было выяснено, что спонсором этого исследования являлась компания Coca-Cola, один из крупнейших производителей безалкогольных напитков. Это привлекло внимание прессы. AssociatedPress подтверждала факт влияния корпорации на исследование. А также в её публикациях говорилось о том, что сотрудники Coca-Cola сравнивали этот научный проект с политической компанией[187].
И государство своей политикой активно поддерживает такие отношения между спонсорами и исследователями. Оно вынуждает университеты закрывать научно-исследовательские программы, которые не приносят доходов из частного сектора. Так опрос Pew Research Center, проведенный в 2014 году среди членов Американской Ассоциации Развития Науки, показал неодобрение такой политики. Почти половина опрошенных считают, что давление с целью разработки выгодных для рынка продуктов оказывает чрезмерное влияние на исследовательскую деятельность[188].
Таким образом, создаваемый коммерциализацией науки конфликт интересов угрожает не только быстрому научно-техническому прогрессу, но и нашей безопасности.
|
|
Вывод
В наиболее развитых капиталистических странах с 1970 года существенно замедляется развитие инноваций и научно-технический прогресс. На это указывают как снижение производительности труда более чем на 40%, так и сокращение общей факторной производительности почти в трое.
Только 5% действующих патентов имеют практическое применение. В то же время корпорации и так называемые «тролли» активно развивают свои патентные стратегии, замораживающие изобретения. Делают они всё это ради подавления конкуренции или заработка на компенсациях во время судебных разбирательств.
Наука всё больше и больше служит интересам корпораций, а не общества. Исследовательские центры и отдельные исследователи в погоне за денежными вознаграждениями и другими выгодами скрывают потенциальный вред продуктов своих спонсоров. Они предают научные принципы объективности и игнорируют те направления исследовательской деятельности, которые неинтересны владельцам капитала.
Таким образом, в последние годы развитие инноваций существенно замедляется, а наука начинает выполнять функции рекламного агентства для крупнейших корпораций.
Дата добавления: 2021-01-20; просмотров: 81; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!