Деяния Петра и Двенадцати Апостолов 35 страница
Те, кто произошел от сосуществования со мной, не знают меня. И те, кто в моей сущности, те знают меня. Те, кто близок мне, не знают меня. И те, кто далек от меня, те познали меня. В день, когда я близка [вам, я] далека от [вас. И] в день, когда я [далека] от вас, [я близка] вам.
Я [одеяние] сердец. [И я ...] природы. Я [...] творение духа [и про]винность душ. [Я] захватывание и не [захватывание]. Я связь и развязывание. Я неподвижность и я развязывающее. Я нисходящее вниз и поднимаются ко мне. Я суд и оправдание. Я, я безгрешна, и корень греха произрастает из меня. Я вожделение для видения, и душевная сдержанность есть во мне. Я слух, который доступен каждому, и речь, которая не может быть схвачена. Я немая, которая не может говорить, и велико мое множество слов.
Слушайте меня в уступчивости и вы получите от меня учение в твердости. Я та, кто взывает (наземь), и бросают меня наземь. Я та, кто приготовила хлеб, и мой ум внутри. Я знание моих имен. Я та, кто взывает, и я та, кто слышит. Я явлюсь [и] иду в [...] природа [...] знак [...]. Я это [...] их защита [...]. Я та, которую называют "истина". И несправедливость [мое имя].
Вы почитаете меня и вы нашептываете против [меня]. [...] побеждающие их. Судите их, пока они не совершили суд над вами, ибо судья и пристрастие есть в вас. Если вы судимы этим, кто оправдает вас? Или если вы оправданы им, кто сможет схватить вас? Ибо ваше внутреннее есть ваше внешнее, и кто слепил внешнее ваше, придал форму вашему внутреннему. И то, что вы видите в вашем внешнем, вы видите в вашем внутреннем; это явлено и это ваше одеяние.
|
|
|
Слушайте меня, слушающие, и примите поучение моих слов, вы, кто знает меня! Я - это слух, который доступен каждому. Я речь, которая не может быть схвачена. Я имя голоса и голос имени. Я знак писания и проявленность разделения. И я [...] свет [...] и [...] слушающие [...] вам [...] великая сила. И [...] не поколеблет имени. [...] тому, кто создал меня. Я же, я произнесу его имя. Так смотрите на его слова и писания, которые исполнились. Так внимайте, слушающие, и вы также, ангелы, и те, кто послан, и духи, которые восстали от смерти. Ибо я то, что одно существует, и нет у меня никого, кто станет судить меня.
Ибо много привлекательных образов, которые существуют в многочисленных грехах, и необузданности (мн. ч.), и страстях постыдных, и наслаждениях преходящих, и они схватывают их (людей), пока те не станут трезвыми и не поспешат к своему месту упокоения. И они найдут меня в этом месте и будут жить и снова не умрут.
Достоверное Слово
Дм. Алексеев, 2010
[...] покоясь [...] на небе [...] в нем [...] некто явился [...] небес сокровенных [...] явлен, и пока не явились миры незримые, неизреченные, из которых вышла незримая душа праведности. Будучи единым членом, и единым телом, и единым духом, или пребывая в нисхождении, или пребывая в полноте, она не отделена от них, но они видят ее, и она созерцает их в слове незримом, которое в тайне принес ей ее жених. Он дал его ей, чтоб она ела его как пищу, и дал слово ее глазам как лекарство, чтобы она прозрела своим разумом и поняла своих сродников, и узнала о своем корне, чтобы она привилась к своей ветви, от которой она ушла, чтобы она приняла свое и оставила [естество?]
|
|
|
[...] как [...] у него есть [...] сын. Сыновья [...] воистину, [появившихся] из его семени, называют сыновей женщины своими братьями. Так и душа духовная: когда она была брошена в тело, она стала братом похоти, и ненависти, и зависти, и вещественной душой. И потому, что тело вышло из похоти, и похоть вышла из вещественной сущности, душа стала им братом.
Хотя сводные дети не могут унаследовать мужчине, но унаследуют своей собственной матери. И когда душа захочет унаследовать со сводными детьми, ведь имение внешних детей - это гордые страсти, удовольствия жизни, зависти, ненависти, легкомысленная болтовня, обвинения [...] ей [... блуд]. Он изгоняет [ее и бросает] в блудилище. Ведь [...] ей [... Она оставила] благоразумие, - ведь смерть и жизнь поставлены перед каждым, и то, чего они желают, они выбирают для себя, - и она окажется в великом пьянстве, в распутстве, ибо распутство - это вино. Она не вспоминает своих братьев и своего отца, ведь наслаждения и сладкие прибытки вводят ее в заблуждение.
|
|
|
Оставив знание, она оказалась в скотстве. Ведь неразумный пребывает в скотстве, не зная того, что следует говорить и не следует говорить. Сын же кроткий наследует своему отцу с удовольствием, и его отец радуется над ним, ибо каждый прославляет его из-за него, и он ищет еще способа приумножить то, что он получил. Ведь сводные дети [...]
[...] соединиться с [...]. Ведь если помысел [похоти] входит в человека девственного, он [уже] испорчен. И их обжорство не сможет соединиться со сдержанностью. Ибо когда солома смешивается с пшеницей, не солома портится, но пшеница, ведь пока они смешаны друг с другом, никто не купит пшеницу, но они будут заискивать к нему: "Отдай нам эту солому", - видя пшеницу, смешанную с ней, - пока не получат ее и не бросят вместе с прочей соломой, и солома эта смешается с прочим веществом. Но семя чистое сохраняют в надежном хранилище. Итак, все это мы сказали.
|
|
|
И до того, когда ничто еще не появилось, один Отец - Тот, Кто существует, когда миры в небесах еще не стали видимы, ни мир, который на земле, ни начала, ни власти, ни силы [...] явился [...] и [...] и ничто не существует без Его воли.
Он же, Отец, желая явить Свое богатство и Свою славу, установил великое состязание в этом мире, желая, чтобы явились участники состязания, и все борющиеся оставили возникшее и презрели его в знании вышнем, непостижимом, и бежали к Существующему.
И невежество борющихся с нами, будучи противниками, борющимися против нас, мы побеждаем своим знанием, провидя Непостижимого, из Которого мы вышли. И у нас нет ничего в этом мире, чтобы власть мира, возникшая, не удерживала нас в мирах, которые на небе, в которых пребывает вселенская смерть, и окружают ее частичные [...] мирской. Еще [мы] стали опозорены в мире, и нет нам заботы о них, когда они злословят нас, и забываем о них, когда они проклинают нас, стыдя нас в лицо.
Мы наблюдаем за ними и не говорим, ибо они делают свое дело. Мы же ходим в голоде и жажде, ожидая своей обители, места, которого ожидают наша жизнь и наша совесть. Мы не тянемся к возникшему, но отвращаемся от него, и сердца наши остаются у Существующего. Мы больны, слабы и страдаем, но великая крепость скрыта в нас.
Наша душа больна, ибо пребывает в доме нищеты, и вещество бьет ее по глазам, желая сделать слепой. Поэтому она следует за словом, она дает его своим глазам как лекарство, открывая их, отбрасывая [...] мысль [...] слепота в [...]. Затем еще, если он пребывает в невежестве, он весь мрак, и вещественный это. Так душа принимает слово постоянно, чтобы дать его своим глазам как лекарство, чтобы она прозрела, и свет ее покрыл врагов, воюющих с ней, и она ослепила их своим светом, и заключила их в своем присутствии, и сбросила их в бессонницу, и вознеслась своей мощью и своим жезлом.
Пока ее враги, посрамленные, наблюдают за ней, она восходит ввысь, в свою сокровищницу, в которой пребывает ее разум, и свое хранилище прочное, и ничто из возникшего не уловило ее, и она не приняла чуждого в свой дом. Ведь многие ее домочадцы борются против нее днем и ночью, не имея покоя ни днем, [ни] ночью, ибо их похоть обременяет их.
И поэтому мы не спим и не забываем о сетях, распростертых тайно, подстерегающих нас, чтобы уловить. Ведь если мы будем уловлены в одну сеть, она поглотит нас своей пастью, и вода потечет на нас, ударяя нас в лицо. И мы будем взяты вниз, в невод, и не сможем подняться из него, ибо воды высоко над нами, и они текут сверху вниз, погружая наше сердце в илистую трясину. И мы не сможем избавиться от них, ибо те, кто поймает нас, - людоеды, и они поглотят нас, радуясь, как рыбак, бросающий крючок в воду. Ведь он бросает множество видов пищи в воду, поскольку у каждой из рыб своя пища. Когда она чует ее, она следует за ее запахом, и когда она проглотит ее, ее уловляет крючок, скрытый внутри пищи, и насильно выносит из вод многих. И не сможет никто из людей поймать рыбу эту в водах многих, кроме как удочкой, которую сделал рыбак: благодаря пище он вытащил рыбу крючком.
Так и мы сами пребываем в мире сем как рыбы, противник же бдителен против нас, подстерегая нас, как рыбак, желая уловить нас, радуясь, что поглотит нас. Ведь [он бросает] перед нашими глазами множество пищи от мира сего, желая, чтобы мы захотели одной из них и попробовали только немножко, и он уловит нас своим тайным ядом, и вынесет нас из свободы, и заберет нас в рабство. Ведь если он уловит нас одной пищей, необходимо, чтобы мы захотели и остального, в конце же это становится пищей смерти.
И это пища, которой ловит нас дьявол. Сначала он бросает печаль в твое сердце, пока ты не опечалишься о мелочах этой жизни, и он не уловит <тебя> своими ядами. И после этого похоть одежды, чтобы ты хвалился собой в ней, и сребролюбие, похвальба, гордыня, зависть, завидующая другой зависти, красота телесная, мошенничество. Главные из них всех невежество и безделье.
И так все это противник подготавливает удобно, и раскладывает перед телом, желая, чтобы сердце души обратилось на одну из них, и топит ее, как крючок, насильно увлекая ее в невежество, обманывая ее, пока она не зачнет зло и не родит плоды вещества, и не станет жить в скверне, следуя за множеством похотей и корыстей, и сласть плотская не увлечет ее в невежество.
А душа, испробовавшая это, поняла, что страсти сладкие временны. Получив знание о зле, она унеслась от них и появилась в новой жизни. После этого она презирает эту временную жизнь и ищет пищи, которая заберет ее в Жизнь, и оставляет пищу коварства, и получает знание о своем свете. Она идет, совлекаясь мира сего, и ее одежда истинная облекает ее изнутри, и ее одеяние брачное надето на нее в красоте сердца, а не в превозношении плоти. Она получает знание о своей глубине и входит в свое жилище, и ее пастырь стоит в дверях. Взамен всех позоров и бесчестий, которые она приняла в мире сем, она получает мириаду раз милость и славу.
Она отдала тело тем, кто дал его ей, и они посрамлены, и торговцы телами сидят, плача, ибо они не смогли нажиться на этом теле и не нашли никакого дела, кроме этого. Они предприняли великие труды, пока не изготовили тело для этой души, желая низложить незримую душу. Они были посрамлены в своем деле; они потеряли то, ради чего трудились. Они не поняли, что у нее духовное, незримое тело. Думая: "Мы ее пастырь, пасущий ее", - они не поняли, что она знает иной путь, скрытый от них, о котором ее истинный пастырь научил ее в знании.
Эти же, невежественные, не ищут Бога и не разыскивают своей обители, пребывающей в покое, но ходят в скотстве. Они намного хуже язычников, ибо, во-первых, они не разыскивают Бога, поскольку их ожесточение влечет их к беспощадности, чтобы они творили ее. И еще, если они находят иного, спрашивающего о своем спасении, их ожесточение действует против этого человека, и, если он не замолчит, спрашивая, они убивают его своей беспощадностью, думая, что делают добро для себя.
Впрочем, это сыны дьявола. Ибо даже язычники дают милостыню и знают, что Бог, Который в небесах, существует - Отец всего, превосходящий их идолов, которым они поклоняются, но они не слышали слова, чтобы разыскивать Его пути. Так и человек безрассудный слышит призыв, но остается незнающим о месте, в которое его призывают. И он не спросил во время проповеди: "В каком месте храм, в который я войду поклониться своей надежде?", - Из-за своего безрассудства он намного хуже язычника, ведь язычники знают дорогу в свой тленный каменный храм и поклоняются своему идолу, и их сердца пребывают на нем, ибо он - их надежда. Безрассудному же слово было проповедано, научая его: "Ищи и разыскивай пути, по которым ты пойдешь, и нет иного дела, благого, как это дело", - чтобы, поскольку сущность ожесточения поражает его разум с действием невежества и божеством заблуждения, и они не позволяют его разуму подняться, - чтобы он утрудился, разыскивая и познавая свою надежду.
Душа же разумная потрудилась, вопрошая. Она получила знание о Боге, она мучилась, разыскивая, страдая в теле, направляя свои стопы к благовестникам, получая знание о Неисследимом. Она нашла свой восток, упокоилась в Покоящемся, возлегла в брачном чертоге, вкусила от пиршества, которого алкала, приняла от бессмертной пищи, нашла Того, Кого искала. Она упокоилась от своих трудов, и Свет, сияющий над ней, не заходит, - Тот, Которому принадлежат слава, власть и откровение во веки веков. Аминь.
Достоверное Слово.
А.Л. Хосроев, 1991
[...] на небе [...] в нем [...] каждый является [...] скрытые небеса [...] явиться, и [до того как] явились невидимые, невыразимые миры. Невидимая душа праведности вышла из них, становясь причастной и телу, и духу. Находится ли она внизу, или в Плероме, она от них неотделима, но они видят ее, и она смотрит на них в невидимом Логосе. Ее жених тайно принес его и дал ей, чтобы она ела его, как пищу и он дал Логос ее глазам как лекарство, чтобы она прозрела своим умом и постигла своих родственников и получила знание о своем происхождении с тем, чтобы она прилепилась к своей ветви из которой вышла сначала, чтобы она получила то, что ей принадлежит, и оставила материю.
[...] причем он [находится] [...] имея [...] сыновья. Сыновья [...] воистину те, которые [произошли] из его семени, называют сыновей женщины "наши братья". Таким образом и духовная душа, когда была брошена в тело, стала братом желания, ненависти и зависти и материальной душой, так как ведь тело вышло из желания, а желание произошло из материальной сущности. Поэтому душа стала для них братом.
И хотя они внешние дети, не имеющие силы унаследовать от мужского, они смогут унаследовать только от своей матери. Ибо когда душа пожелает унаследовать с внешними детьми - ибо имущество этих внешних детей - это страсти гордые, удовольствия жизни, ненавистная зависть, тщеславие, пустословие обвинения [...] ей [...] он отвергает [...] [и бросает] ее в дом блуда [...] ибо ей [распут]ство [и она оставила] умеренность. Ибо смерть и жизнь находятся перед каждым: ведь то, что они пожелают из этих двух, то они и выберут себе. Что касается ее, она теперь окажется в пьянстве и распутстве. Ибо вино - это распутство. Поэтому она не вспоминает своих братьев и своего отца, ведь удовольствие и сладкие выгоды обманывают ее.
Так как она оставила знание, она оказалась в скотстве. Ибо неразумный пребывает в скотстве, не зная, что подобает говорить, а что говорить не подобает. Благоразумный же сын наследует от своего отца с удовольствием, а его отец радуется на него, потому что через него он получает почет от каждого, в то время как тот (сын) ищет способ удвоить то, что он получил. Ибо внешние дети [...]
[...] смешать с [...] ибо мысль желания если входит в девственного человека, он [уже] осквернился. И их обжорство не может соединяться с умеренностью. Ибо если солома смешана с пшеницей, не солома осквернится, но пшеница, ибо, поскольку они смешаны друг с другом, никто не купит {ее} пшеницу, поскольку она стала нечистой. Но они будут прельщать его: "Отдай нам эту солому", видя пшеницу, смешанную с ней; до тех пор, пока не возьмут ее и не бросят ее со всякой другой соломой, и эта солома смешается со всеми прочими отходами. А чистое семя сберегается в надежных закромах. Итак, мы сказали все это.
И прежде всего, пока еще ничего не было, был один Отец, который существовал до того, как миры, которые на небесах, явились, (когда еще не было) ни мира, который на земле, ни начальства, ни власти, ни силы [...] явиться [...] Ничто не возникло помимо его воли.
Итак, он Отец, желающий явить свое богатство и свою славу. Он устроил это великое состязание в этом мире, желая, чтобы явились участники состязания, чтобы все сражающиеся оставили то, что возникло (во времени), и стали презирать это в возвышенном, недостижимом знании и устремились к тому, который существует (вечно).
И те, которые сражаются с нами, будучи противниками, сражаясь против нас, мы побеждаем их незнание нашим знанием, поскольку мы уже узнали недостижимого, от которого мы вышли. У нас нет ничего в этом мире, чтобы не удержала нас власть мира, возникшая в мирах, которые на небе. В них существует всеобщая смерть, причем отдельные [...] окружают ее. [...] относящиеся к миру [...] [мы] стыдимся [...] мир, не обращая внимания на них, когда они ругают нас, и пропускаем мимо ушей, когда они поносят нас, стыдя нас в лицо, - мы смотрим на них и не говорим. Ибо они делают свое дело. А мы идем в голоде и жажде, устремляя взор на наше место обитания, место, которого взыскует наш образ жизни и наша совесть, причем мы не прилепляемся к тому, что произошло, но отвращаемся от этого, и наши сердца покоятся на том, что существует, и хотя мы больны, немощны и утруждены, но великая сила скрыта в нас.
Наша душа больна, так как она находится в доме нищеты (т.е. в теле), причем материя ранит ее в глаза, желая сделать ее слепой. Поэтому она устремляется за логосом и дает его своим глазам, как целебное средство, открывая их и отбрасывая прочь. [...] слепо[та] в [...] после этого, [если] этот пребывает в незнании, он весь - темнота и материальный. Так и душа [принимает] логос каждый час, чтобы дать его своим глазам как целебное средство, чтобы она смогла прозреть и чтобы ее свет сокрыл врагов, которые воюют с ней, и чтобы она сделала их слепыми своим светом и заперла их своим присутствием и вовлекла их в бессонницу и чтобы она уверенно действовала своей силой и своим скипетром.
В то время как ее враги взирают, устыженные, на нее, она устремляется к небу, в свою сокровищницу, в которой обитает ее ум, и в свое надежное хранилище, поскольку ничто из того, что произошло, не захватило ее, и она не взяла чужого в свой дом. Ибо многочисленны рожденные в ее доме, сражающиеся против нее и день и ночь, не зная отдыха ни днем ни ночью, так как их желание мучает их.
Поэтому мы теперь не спим и не забываем о сетях, которые скрыто распростерты, готовые схватить нас. Ибо если нас поймают в одну сеть, она затянет нас в свою пасть, причем вода польется на нас, устремляясь нам в лицо, и мы будем взяты неводом вниз и не сможем вырваться из него, потому что над нами много воды, истекающей сверху вниз, погружая наше сердце в яму грязи. И мы не сможем освободиться от них: ибо те, кто схватит нас и проглотит, - людоеды, радующиеся, как рыбак, бросающий в воду крючок. Ибо он бросает разные приманки в воду, так как ведь каждая рыба имеет свою пищу. Когда она учует ее, она устремляется на ее запах. А когда она начинает есть ее, крючок, скрытый внутри приманки, хватает ее и с силой выносит из глубины: ведь ни одному человеку невозможно схватить эту рыбу на глубине кроме как хитростью, которую применил рыбак: при помощи приманки он подцепил рыбу на крючок.
Точно также и мы пребываем в этом мире как рыбы. А противник бодрствует, (замышляя) против нас, ища нас, как рыбак, желая поймать нас и радуясь, что может нас проглотить. Ибо он проносит перед нашими глазами множество пищи, принадлежащей этому миру, и хочет, чтобы мы возжелали одну из них, и попробовали только немного, чтобы он схватил нас при помощи своего скрытого зелья и вырвал нас из свободы и забрал нас в рабство. Ибо если он схватит нас какой-то одной приманкой, ведь неизбежно, чтобы он пожелал и остальное. Таким образом, наконец, это становится пищей смерти.
Но это - приманки, на которые дьявол ловит нас. Сначала он роняет печаль в твое сердце до тех пор, пока ты не начнешь мучиться какой-нибудь мелочью этой жизни и пока он не схватит нас своим зельем, а после этого [внушит] страстное стремление к одежде, чтобы ты гордился собой в ней, и любовь к деньгам, гордость, высокомерие, зависть, которая завидует другой зависти, красоту тела, мошенничество, а более всего этого - незнание и беспечность.
Дата добавления: 2019-11-16; просмотров: 142; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!