ЕСТЕСТВОИСПЫТАТЕЛЕЙ В ШТУТГАРТЕ) 16 страница

⇐ ПредыдущаяСтр 61 из 108Следующая ⇒

С того времени, как четвертое сословие выдвинуло свои
притязания, наши официальные ученые вынуждены проводить
консервативную, реакционную политику. Теперь они упорст-
вуют, хотят узаконить свое заблуждение и пятятся назад к Канту.
Пусть с покойным Ланге это случилось во время одной невинной,
но полной ошибок экскурсии; но многие его последователи —
хитрые иезуиты, пользующиеся работой своего предшественника
как хорошим средством против нового общества и принуждающие
нас довести критику разума до самых его корней.

Все, что мы воспринимаем, говорят неокантианцы,
можно воспринимать только через очки сознания. Все,
что мы видим, слышим, чувствуем, должно к нам прийти
через ощущения, следовательно через душу. Поэтому мы
не можем воспринимать вещи в их чистом, истинном виде,
а только так, как они являются нашей субъективности.
По Ланге, «ощущения суть материал, из которого со-
здается реальный внешний мир». «Основной вопрос, о
котором идет речь (т. II, стр. 98), можно определить
совершенно точно. Это своего рода яблоко грехопадения,
по Канту: отношение между субъектом и объектом в
познании».

Так подсовывают собственную вину послекантовской
философии. Вот что говорит Ланге: «По Канту, наше
познание вытекает из взаимодействия обоих (субъекта
и объекта), — бесконечно простое и все же часто игно-
рируемое положение. Из этого взгляда вытекает, — •
продолжает Ланге, — что наш мир явлений не только
продукт нашего представления, но результат объектив-
ных воздействий и субъективного их изображения.

451

Не то, что отдельное лицо так или иначе познает благо-
даря случайному настроению или несовершенной органи-
зации, а то, что человечество в целом должно познавать
благодаря своей чувственности и рассудку, Кант называл
в известном смысле объективным. Он называл такое
знание объективным, поскольку мы говорим только о
нашем опыте; напротив, он называл его трансцендентным
или, иными словами, ложным, если мы распространим
такое знание на вещи в себе, то есть на абсолютные,
независимо от нашего познания существующие вещи»...

Да, материалисты до сих пор не потрудились учесть
субъективный элемент нашего познания и принимали без
критики чувственные объекты за чистую монету. Эта
ошпбка должна быть исправлена.

Примем мир за то, что он есть по Канту: за смесь
субъекта и объекта, но будем стоять на том, что весь
мир — одна смесь, одно единство; признаем также, что
это единство диалектично, т. е. составляется из своей
противоположности, из смешения или множественности.
И вот во множественности мира есть вещи, как доски,
камни, деревья и кучи глины, которые безусловно назы-
вают объектами. Я говорю: «их называют», но еще
не говорю, что они — объекты. Есть также вещи, как цвета,
запахи, теплота, свет и прочее, объективность которых
уже более сомнительна; затем идут вещи, которые ото-
двинуты еще дальше, как физическая боль, жажда
любви и весенние чувства, которые безусловно субъек-
тивны. Наконец, есть еще объекты, которые являются
более субъективными и самыми субъективными, в сравни-
тельной и превосходной степени, как случайные
настроения, сны, галлюцинации и т. п. Здесь мы подходим
к самой сущности вопроса. Материализм одержал победу,
раз должно быть признано, что сновидение — действи-
тельный, несомненный, хотя и считающийся субъектив-
ным, процесс. Мы готовы в таком случае присоединиться
к «критическим» философам, утверждающим, что доски
и камни, все те вещи, которые называют несомненными
объектами, также воспринимаются нашими органами
зрения и осязания, следовательно они не чистые объекты,
а субъективные явления. Мы охотно признаем, что уже
мысль о чистом объекте, или «вещи в себе», — несуразная
мысль, которая, так сказать скосила глаза в другой
мир.

Objec-

tiv * по

Канту

* - объективное, Ред.

452

Различие между субъектом и объектом относительно. Оба
они одного рода. То, что мы воспринимаем способностью пони-
мания, мы воспринимаем как часть целого и как целую часть...

[268—272] Осознание этой диалектики освещает и вполне
разъясняет мистическое стремление искать истину за видимо-
стью, то есть за каждым предикатом искать субъект. Только
при неумении диалектически оперировать понятиями это стрем-
ление может принять настолько ложное направление, что будет
искать субъект вне предиката, истину вне явлений. Критиче-
ская теория познания должна познать сам инструмент опыта
как нечто опытное, а поэтому разговоры о том, чтобы выйти за
пределы всякого опыта, становятся бессмысленными.

Если современные философы во главе с историком материа-
лизма, подойдя к самой сущности вопроса, заявляют, что мир —
это явления, т. е. объекты познания природы, что это познание
имеет дело с изменениями, но что мы ищем еще высшего познания
или вечных, существенных объектов, то становится ясно, что
это — или обманщики, или глупцы, которые не довольствуются
изучением всех песчинок кучи песка, а за всеми песчинками ищут
еще какую-то не имеющую песчинок кучу песка.

Кто совершенно порвал с нашей юдолью плача — миром
явлений, пусть усаживается вместе со своей бессмертной душой
в огненную колесницу и отправляется на небо. Но кто хочет
остаться здесь и верить в спасительность научного познания
природы, тот должен довериться материалистической логике.

А ее § 1 гласит: интеллектуальное царство — только от мира
сего, а § 2: деятельность, которую мы называем познанием, пони-
манием, объяснением, может заключаться в классификации по
родам и видам этого чувственного мира, проникнутого единст-
вом бытия; она не может заниматься ни чем иным, кроме фор-
мального познания природы. Другого познания не существует.
Но вот является метафизическое стремление, которое не довольствуется «формальным познанием» и хочет — само не зная как — познавать. Ему кажется недостаточным точно классифицировать при помощи ума данные опыта. То, что естествознание называет наукой, для него

лишь суррогат, жалкое, ограниченное знание; он требует
неограниченного одухотворения, так, чтобы вещи совер-
шенно растворились в понятии. Но почему же это милое
стремление не хочет понять, что оно только ставит чрез-
мерные требования? Мир не происходит из духа, а наобо-
рот. Бытие не есть вид интеллекта, а наоборот, интел-
лект — вид эмпирического существования. Бытие есть
то абсолютное, что вездесуще и вечно; мышление — это
только особая, ограниченная форма его...

453

Erscheinungen
und Wesen *

Наука или познание не должны заменять
жизни, жизнь не может исчерпываться наукой,
потому что она есть нечто большее. Поэтому
познанием или объяснением нельзя преодо-
леть никакой вещи. Никакая вещь не может
быть вполне познана: эта вишня — так же
мало, как это ощущение. Если я изучил и
понял вишню по всем требованиям науки —
ботанически, химически, физиологически и т. д., то все же я действительно ее узнал лишь после того, как одновременно воспринял: увидел, потрогал и проглотил ее...

Скудной философской критикой, неистовствующей
в настоящее время, человеческий рассудок изобра-
жается как жалкий бедняк, способный объяснить
только поверхностные явления вещей, истинное же
объяснение для него якобы закрыто, сущность вещей
для него непостижима. И возникает вопрос: имеет ли
каждая вещь свою особую сущность, бесконечное
множество этих сущностей или весь мир только одно
целое? Тут легко видеть, что наша голова обладает
способностью все приводить в связь, суммировать все
части и делить все суммы. Все явления интеллект
делает сущностями, а сущности познает как явления
единой великой сущности — природы. Противоречие
между явлением и сущностью — совсем но противоречие,
а логическая операция, диалектическая формальность.
Сущность Вселенной есть явление, а ее явления выра-
жают сущность.

Поэтому, да здравствует это стремление, эта метафи-
зическая потребность за всякой видимостью искать
сущность, но при том условии, если она признает
«формальное познание природы» единственно разумной
практикой науки. Стремление выйти за пределы явлений
к истине и сущности есть божественное, небесное, т. е.
научное стремление. Но оно не должно хватать через
край; оно должно знать свои границы. Оно должно
искать божественное и небесное в земном и преходящем
и не отделять своих истин и сущностей от явлений; оно
должно только искать субъективных объектов и отно-
сительной истины.

С последним согласятся, пожалуй, и старые и новые
кантианцы, мы не можем только согласиться с их мрач-
ным смирением, с тем взглядом, который они украдкой

* — Явления и сущность. Ред.

454

бросают на высший мир и которым они сопровождают
свое учение. Мы не согласны с тем, что «границы позна-
ния» перестанут быть все-таки границами, причем вера
постоянно сопровождает неограниченный рассудок. Их
разум говорит: «Где имеются явления, там должно быть
также нечто трансцендентное, что является». А наша
критика говорит: «То, что является, и есть само явление;
субъект и предикат однородны»...

Монистическое миросозерцание естествоиспытателей-
естествоиспытателей в более узком смысле слова — недо-
статочно... Монистическим наше воззрение может стать
лишь благодаря материалистической теории познания.

Как только мы поймем в общем отношение между субъек-
том и предикатом, нельзя будет более отрицать, что наш
интеллект — это вид или форма эмпирической действи-
тельности. Материализм, правда, уже давно установил

это кардинальное положение, но оно осталось голым
утверждением, скорее предвосхищением. Для доказатель-
ства необходим общий взгляд, что наука вообще не хочет и
не может хотеть ничего иного, кроме классификации чув-
ственных наблюдений по родам и по видам. Расчленение
или расчлененное единство, это — все, что она может и
чего она желает.

Дикари обожествляют солнце, луну и другие вещи.
Цивилизованные люди сделали дух богом, а способность
мышления своим фетишем. В новом обществе этого не
должно быть. Там люди живут в диалектическом обще-
нии, как множество в единстве; и свету познания также
суждено будет стать орудием среди других орудий.

101: Marx uber Dialek- [101: Маркс о диалектике. ]
tik*.

256: Lange— erbarmlichste [256: Ланге — жалкое барах-

Zappelei in metaphy- танье в метафизических

sischer Schlinge. силках. ]

233: Hegel выше Дар-                    [233: Гегель выше Дар-
вина в учении о раз-                вина в учении о разви-
витии.                                                             тии. ]

Замечания написана не ранее Печатаются впервые,

февраля — не позднее октября по подлиннику

1908 г.

* Текст на левой стороне страницы написан В. И. Лениным на обложке
книги И. Дицгена; цифры указывают страницы книги Дицгена (см. на-
стоящий том, стр. 390, 448, 443). Ред.

455

Г. В. ПЛЕХАНОВ.
«ОСНОВНЫЕ ВОПРОСЫ МАРКСИЗМА» ²¹¹

СПБ., 1908

[23—24] Идеалисты сначала превращают мышление
в самостоятельную, независимую от человека сущность
(«субъект для себя»), а потом объявляют, что в ней, в этой
сущности, разрешается противоречие между бытием и
мышлением. Именно потому, что ей, независимой от мате-
рии сущности, свойственно отдельное, независимое бытие.
И оно действительно разрешается в ней, так как что же
такое — эта сущность? Мышление. И это мышление
существует, — есть, — независимо ни от чего другого.
Но это решение противоречия есть чисто формальное
решение его. Оно достигается только тем, что, — как
мы уже говорили выше, — устраняется один из его эле-
ментов: именно, независимое от мышления бытие. Бытие

оказывается простым свойством мышления, и когда мы
говорим, что данный предмет существует, это значит
только то, что он существует в мышлении... Быть не зна-
чит существовать в мысли. В этом отношении философия
Фейербаха гораздо яснее философии И. Дицгепа. «Дока-
зать, что нечто существует, — замечает Фейербах, —
значит доказать, что оно существует не только в
м ы с л и» *...

[28—31] Материалистическое объяснение истории имело
прежде всего методологическое значение. Это
прекрасно понимал Энгельс, когда писал: «нам нужны не столько
голые результаты, сколько изучение (das Studium); результаты—
ничто, если брать их независимо от ведущего к ним разви-
тия» **...

* Werke , X . 187.
** NachlaB, I, 477.

Вообще одной из самых великих заслуг Маркса и Энгельса
перед материализмом является выработка ими правильного

456

метода. Сосредоточив свои усилия на борьбе со с п е к у л я-
тивным элементом в философии Гегеля, Фейербах мало оце-
нил и использовал ее диалектический элемент. Он
говорит: «истинная диалектика есть вовсе не диалог уединен-
ного мыслителя с самим собой; она есть диалог между я и ты» *.
Но, во-первых, у Гегеля диалектика тоже не имела значения
«диалога уединенного мыслителя с самим собой»; а во-вторых,
замечание Фейербаха правильно определяет исходную
точку философии, но не ее метод. Этот пробел
был пополнен Марксом — Энгельсом, которые поняли, что оши-
бочно было бы, борясь со спекулятивной философией Гегеля,
игнорировать его диалектику...

Дата добавления: 2019-11-25; просмотров: 182; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

⇐ Предыдущая 56 57 58 59 606162 63 64 65 Следующая ⇒

Мы поможем в написании ваших работ!