К МНОГОПАРТИЙНОСТИ ЧЕРЕЗ ВРЕМЕННОЕ ОГРАНИЧЕНИЕ ПЛЮРАЛИЗМА
СОВРЕМЕННЫЕ ПАРТИЙНЫЕ СИСТЕМЫ: СЦЕНАРИИ ЭВОЛЮЦИИ И ТЕНДЕНЦИИ РАЗВИТИЯ
Автор: Б. И. Макаренко, И. М. Локшин ПОЛИС.№3, 2015, C.85-109
Аннотация. Вниманию читателя предлагается статья, посвященная сравнительному анализу партийных систем в период после Второй мировой войны и в последние десятилетия XX в. В фокусе исследования - страны, переживавшие в это время коренную трансформацию политического строя, прошедшие период демократизации или имеющие иной тип политического режима, при котором в стране действуют одна или несколько политических партий. Сопоставление производится на основе выведенных критериев оценки эффективности партийных систем и различных методов количественного анализа. Выделяются три различных сценария развития партийных систем: через временное ограничение политического плюрализма; "линейное" развитие многопартийности; сохранение низкой конкурентности в партийной системе на продолжительный период. В рамках этих сценариев анализируются функции политических партий, закономерности и различные тенденции их эволюции. Для анализа становления и развития переходных партийных систем применена система показателей электоральной статистики.
Роль и функции современных политических партий все чаще становятся предметом как научных, так и политических дискуссий: критики указывают на такие тенденции, как падение массовости партий и явки на выборы, снижение веса крупных центристских партий, десятилетиями составлявших "ядра" правительственных коалиций, и заметный рост популярности радикальных новых партийных образований как на правом, так и на левом фланге политики, зачастую добивающихся успеха на "антипартийности", т.е. на жесткой критике традиционных политических партий.
|
|
|
Признавая реальность и важность всех упомянутых тенденций, в своем исследовании, на материалах которого построена настоящая статья, мы анализировали, в какой степени партии остаются центральным институтом политических систем. Мы рассматривали режимы с разной степенью политического плюрализма, в разных исторических и географических контекстах. Особый интерес представляли государства, в которых становление партий и партийных систем последовало за коренным переустройством политического строя - после поражения в войне, падения диктатуры, освобождения от колониального гнета, падения коммунистического режима. В таких переходных ситуациях начавшееся партийное строительство не могло следовать путем медленной эволюции, как в "старых демократиях". Во-первых, активное избирательное право сразу вводилось как универсальное, свободное от цензовых ограничений. Во-вторых, эра массовых партий уже подходила к концу, преобладающими стали партии иного, электоралистского, типа с компактной организационной структурой, нацеленной на максимизацию электорального результата. В-третьих, партийные структуры (как левого, так и правого толка), в прошлые эпохи достигавшие массовости благодаря патронажу, т.е. оказанию социальной поддержки малообеспеченным слоям, уступили эту функцию государству. В-четвертых, активное развитие телевидения, а потом и Интернета позволяло молодым партийным структурам легко устанавливать контакт с избирателем, завоевывать доверие и авторитет. Как показал наш анализ, многие из появившихся за этот период новых партийных систем вполне состоялись в рамках конкурентной политики и успешной демократизации, другие - отстают по своей эффективности, но все же являются вполне дееспособными. Во многих обществах, в которых отсутствует полноценная конкуренция, партийные системы также возникают, хотя исполняют иной набор функций в отношениях между правителями, элитами и обществом.
|
|
|
ЭМПИРИЧЕСКИЕ ПОКАЗАТЕЛИ ЭФФЕКТИВНОСТИ ПАРТИЙНЫХ СИСТЕМ
Для изучения качественных характеристик партийных систем применимы количественные показатели, в первую очередь - электоральная статистика. Доли голосов, полученных партиями на выборах, а также соотношение сил между партиями правящей коалиции и оппозицией, оцениваемые в динамике, позволяют объективно интерпретировать политические процессы и деятельность партий. Наше исследование применяло показатели электоральной статистики в качестве переменных, оценивающих качество политического представительства и агрегации партиями общественных интересов, а в случаях с ограниченным плюрализмом - описывающих тип доминирования в политическом поле одной партии.
|
|
|
Первая из таких переменных - так наз. формула Лейпхарта: выведенная этим политологом взаимосвязь между числом значимых электоральных расколов в обществе (от традиционных социально-экономических и иных до современных постмодернистских) и эффективным числом парламентских партий (ЭЧПП - по наиболее часто применяемой формуле Лааксо-Таагеперы1). Согласно гипотезе Лейпхарта, "эффективное число парламентских партий примерно равно числу электоральных расколов плюс один", т.е., чем больше измерений имеет поле политических конфликтов, тем большее число партий требуется для адекватного представительства интересов общества. Соблюдение этой формулы на длительных временных отрезках свидетельствует об адекватности представительства многообразных интересов партийной системой, а отклонения от нее - о нарушении такой адекватности. Слишком высокий показатель ЭЧПП указывает на нестабильную партийную систему, слишком низкий - на преобладание в партийном поле одной, реже - двух политических сил.
|
|
|
Эта формула, точнее - гипотеза была проверена нами при помощи регрессионного анализа на различных подвыборках стабильных демократий и переходных режимов для разных временных периодов2. Для подвыборки 14 зрелых демократий подтвердилась высокая степень точности этой гипотезы на всем периоде наблюдений, в том числе за последние 15 лет (т.е. после публикации упомянутой книга А. Лейпхарта): коэффициент корреляции за эти годы хотя и ниже, чем в исследовании Лейпхарта, но остается статистически значимым: 0,64 (у Лейпхарта - 0,84).
Однако на подвыборке посткоммунистических государств "формула Лейпхарта" не работает, хотя в восьми из этих стран соотношение формально соблюдено. Таким образом, подтверждено, что партийные системы переходного характера либо отличаются избыточной дробностью, не диктуемой объективными обстоятельствами, либо, напротив, подчинены доминированию одной партии, а потому не выражают плюрализма общественных интересов через политические партии (см. табл. 1).
Таблица 1Общественно-политические размежевания и эффективное число парламентских партий
| Страна | Число размежеваний | Среднее арифметическое значение ЭЧПП (Лааксо-Таагеперы) | Диапазон колебаний ЭЧПП за период наблюдений |
| "Старые демократии" | |||
| Австрия | 1,5 | 2,84 | 2,09 - 4,59 |
| Бельгия | 3,5 | 5,16 | 2,45 - 8,42 |
| Великобритания | 1,5 | 2,16 | 1,99 - 2,57 |
| Германия | 3 | 3 | 2,24 - 4,83 |
| Греция | 1,5 | 2,55 | 1,82 - 4,83 |
| Индия | 3 | 3,26 | 1,57 - 5,84 |
| Испания | 2,5 | 2,63 | 2,33 - 2,93 |
| Италия | 3 | 3,5 | 1,98 - 7,13 |
| Нидерланды | 3 | 4,91 | 3,49 - 6,74 |
| Португалия | 2,5 | 2,9 | 2,23 - 4,12 |
| США | 1 | 1,94 | 1,77 - 2,02 |
| Франция | 2,5 | 3,68 | 1,81 - 6,23 |
| Швейцария | 3 | 5,21 | 4,7 - 6,98 |
| Япония | 2,5 | 2,84 | 1,87 - 4,75 |
| "Новые демократии" | |||
| Мексика | 1,97 | 1,07 - 3,93 | |
| Аргентина | 3,46 | 2,17 - 6 | |
| Бразилия | 7,68 | 2,83 - 10,43 | |
| Намибия | 1,85 | 1,66 - 2,41 | |
| ЮАР | 1,91 | 1,47 - 2,43 | |
| Посткоммунистические государства | |||
| Азербайджан | 1,25 | 3,53 | 2,69 - 4,38 |
| Албания | 1,25 | 2,3 | 1,31 - 3,8 |
| Армения | 1,75 | 4,29 | 2,51 - 8,92 |
| Болгария | 1,5 | 3,03 | 2,41 - 4,8 |
| Босния и Герцеговина | 3 | 6,35 | 3,41 - 7,95 |
| Венгрия | 1,75 | 2,66 | 1,98 - 3,76 |
| Страна | Число размежеваний | Среднее арифметическое значение ЭЧПП (Лааксо-Таагеперы) | Диапазон колебаний ЭЧПП за период наблюдений |
| Грузия | 1,75 | 2,61 | 1,55 - 3,941 |
| Казахстан | 2 | 4,63 | 1 - 8,93 |
| Латвия | 2,75 | 5,37 | 3,93 - 7,59 |
| Литва | 1 | 4,71 | 3,04 - 6,27 |
| Македония | 2 | 3,01 | 1,57 - 4,06 |
| Молдавия | 4 | 2,74 | 1,85 - 3,43 |
| Монголия | 1 | 1,81 | 1,11 - 3,02 |
| Польша | 2 | 4,48 | 2,82 - 10,86 |
| Румыния | 1,75 | 3,24 | 2,09 - 4,42 |
| Сербия | 2,75 | 3,79 | 2,26 - 4,87 |
| Словакия | 1,75 | 4,56 | 2,85 - 6,12 |
| Словения | 1 | 5,54 | 4,42 - 7,8 |
| Таджикистан | 2,5 | 1,71 | 1,27 - 2,41 |
| Украина | 4,5 | 6,3 | 3,3 - 13,22 |
| Хорватия | 1,75 | 3,07 | 2,48 - 4,1 |
| Черногория | 1 | 2,94 | 2,47 - 3,18 |
| Чешская Республика | 1,5 | 3,83 | 3,1 - 4,51 |
| Эстония | 1,75 | 4,51 | 2,44 - 5,89 |
Разумеется, данное соотношение нельзя считать абсолютно точным показателем эффективности политического представительства. Во-первых, число размежеваний в каждом обществе выводится экспертно и может со временем изменяться (особенно в странах, находящихся в переходном состоянии3). Во-вторых, в отдельных электоральных циклах даже в устойчивых демократиях можно наблюдать отклонения от "формулы Лейпхарта", а в неустойчивых - совпадения с ней. Описанные выше результаты регрессионного анализа на разных подвыборках позволяют утверждать, что "формула Лейпхарта" уверенно выявляет общую тенденцию в развитии партийных систем.
Вторая проведенная нами эмпирическая оценка партийных систем - кластерный анализ, определяющий типы партийных систем и степень их устойчивости. Для кластерного анализа были взяты два разных показателя ЭЧПП: к уже упоминавшейся формуле Лааксо-Таагеперы была добавлена формула Х. Молинара4, которая позволяет выявить наличие в партийной системе доминирующей партии. В стабильных партийных системах разность между двумя показателями ЭЧПП колеблется умеренно даже при подвижках в раскладе политических сил, а в нестабильных - непредсказуемо меняется. Третья переменная, задействованная в кластерном анализе - индекс Педерсена (ИП), измеряющий волатильность партийных предпочтений избирателей (по шкале от 0 до 100). В своей совокупности эти показатели позволяют составить типологию партийных систем в переходных странах и отследить динамику их развития.
В итоге анализа выделено шесть кластеров (не считая дополнительного - "Вне типологии"); а внутри каждого кластера - по три семейства партийных систем, различающихся значениями индекса Педерсена: стабильная (значение ИП находится в границах от 0 до 15); умеренно стабильная (от 15 до 30); нестабильная (от 30 до 100). Эти кластеры можно описать содержательно, поставив им в соответствие типы партийных систем, выделенные Дж. Сартори [Sartori 1976].
Кластер N 1, комбинирующий низкие показателя ЭЧПП и по Лааксо-Таагепере, и по Молинару, включает в себя партийные системы с партией-гегемоном или доминирующей партией. Примеры: Туркменистан, Мексика, Сингапур.
Кластер N 2 состоит из стран с партийной системой с показателями ЭЧПП, колеблющимися от 2 до 2,5. Примеры: США, Великобритания, в некоторые периоды - Германия, Испания, Австрия, Греция.
Кластер N 3 объединяет партийные системы умеренного плюрализма. Примеры нестабильных систем в этом кластере - значительная часть посткоммунистических стран Центральной и Восточной Европы, стабильных - Германии, Австрии, Нидерландов, Италии в разные периоды их истории.
Кластер N 4 включает в себя партийные системы, стоящие на границе фрагментированности, и собственно фрагментированные. Нестабильные системы в этом кластере - прибалтийские республики, стабильные - Швейцария, Бельгия, Бразилия.
Кластер N 5 описывает партийные системы, в которых существует партия-гегемон и множество мелких партий, причем число членов доминантной партии в парламенте больше численности "ближайшего преследователя" не менее, чем в 3 - 4 раза. Примеры - Азербайджан и Армения, а также Хорватия, Индия, Япония в некоторые периоды их истории.
Кластер N 6 описывает системы с доминантной партией, но лучше организованной, чем в кластере N 5, оппозицией: крупнейшая партия превосходит вторую по числу депутатов в парламенте в 2 - 3 раза. В этом кластере - многие постсоветские страны, а также Испания и Тайвань в разные периоды их истории.
Как показано ниже, в становлении партийных систем можно выделить три сценария, различия между которыми обусловлены как объективными обстоятельствами, так и субъективными причинами. Первый сценарий - временное ограничение политического плюрализма, второй - "линейное" развитие многопартийности, третий - сохранение низкой конкурентности в партийной системе на продолжительный период.
К МНОГОПАРТИЙНОСТИ ЧЕРЕЗ ВРЕМЕННОЕ ОГРАНИЧЕНИЕ ПЛЮРАЛИЗМА
Разные исторические обстоятельства вынуждали политические элиты к ограничению плюрализма и электоральной конкуренции. Особенно характерен этот сценарий был для первых послевоенных десятилетий, в странах, тоталитарные режимы которых потерпели поражение во Второй мировой войне либо обрели независимость после падения колониального режима. В таких случаях в партийной системе наблюдалось долговременное доминирование одной политической силы. В нескольких странах континентальной Европы в тот же период существовал режим сообщественной демократии – раздела власти между крупнейшими политическими силами страны. Политическая конкуренция в таких странах несла риски потери управляемости из-за острых внутриполитических конфликтов или снижения эффективности государства. Смысл такой модели - концентрация ресурсов для развития, минимизация рисков острых социально-политических конфликтов и обеспечение управляемости, маргинализация антагонистических для существующего режима сил при сохранении базовых демократических процедур.
В странах, потерпевших поражение во Второй мировой войне, эти задачи включали восстановление страны, а также недопущение возврата к власти реваншистских сил и ограничения влияния коммунистических партий. В практическом плане это означало становление широких правоцентристских коалиций.
В Германии до конца 60-х годов прошлого века у власти неизменно оставалась правоцентристская коалиция ХДС/ХСС, которая успешно решила проблему восстановления экономики, построения "государства всеобщего благоденствия" и стабилизации политической жизни. С 1970-х годов в ФРГ действует система полноценной политической конкуренции. Вплоть до 1982 г. эффективное число парламентских партий в стране колебалось в узком диапазоне - от 2,24 до 2,79 при умеренной волатильности - что было ниже числа идейно-политических размежеваний. С тех пор германская партийная система пережила две значимые трансформации: вхождение на политическую арену одной из первых "постиндустриальных" партий - "Зеленых", а также появление после объединения Германии и раскола в 2003 г. социал-демократов "постленинистской" партии "Левых". Эффективное число партий ныне превышает отметку "4", увеличивается волатильность партийной системы, однако все показатели остаются в рамках, типичных для европейских континентальных демократий.
Режим доминантной партии действовал и в "Первой республике" в Италии (1945 - 1992 гг.): ее система характеризовалась как "режим с нестабильными кабинетами, относительно стабильными министрами и премьерами, долговременными коалициями и стагнирующей политикой". Доминирующей оставалась Христианско-демократическая партия, которая была вынуждена идти на все более широкие коалиции с центристскими, а позднее - и левоцентристскими силами, при непременном недопущении в правительство коммунистов - второй по силе политической партии страны. В то же время сама ХДП была достаточно широкой коалицией различных территориальных объединений - "скорее, набором фракций, чем единой партией". Эффективное число партий до 1980-х годов колебалось между 2,57 и 3,74, четко соответствуя "формуле Лейпхарта", лишь в последнее десятилетие "Первой республики" превысило 4.
Коррупционные скандалы и исчезновение "коммунистической опасности" с распадом СССР обрушили в 1992 г. режим "Первой республики". ХДП самораспустилась, а во "Второй республике" сформировалась партийная система с двумя "центрами" - левым и правым. Ведущую роль в обоих блоках играли умеренные силы, но входили в них и "наследники" бывших коммунистов и "постфашистов". После кратковременного подъема до отметки 7 в начале 1990-х годов эффективное число парламентских партий опустилось до 1,98 - 2,20 (поскольку по новой избирательной системе мандаты распределялись не между партиями, а между блоками), что ниже объективного числа значимых размежеваний в обществе. Тем не менее, кризисные явления последнего десятилетия - персоналистский характер "правой" коалиции и подрыв доверия избирателей к партиям, выразившийся в появлении популистского и "антипартийного" движения "5 звезд" (25% на выборах 2013 г.), своими корнями уходят именно в природу режима "Первой республики", в частности - в чрезмерное влияние лидеров партий на формирование и деятельность исполнительной власти.
В Японии режим доминирования Либерально-демократической партии сохраняется до сего дня, хотя дважды она на непродолжительное время оказывалась в оппозиции. ЛДП часто рассматривают как "партии внутри партии" или "коалицию фракций " влиятельных традиционных элит, "в которой депутаты получают персональную поддержку от определенных групп скорее, чем от партии". Наряду с этой автономией, придающей политической системе специфическую форму плюрализма, причина сохраняющегося доминирования - слабость и частые расколы в других партиях. С 1958 г. по 1993 г. (первая утрата большинства ЛДП) эффективное число партий составляло от 1,37 до 2,49, и в последующие периоды не превышало 3,94.
В развивающихся странах длительное доминирование одного политического объединения достаточно распространено. Мы ограничимся лишь теми казусами, когда и при доминировании сохранялись политическая конкуренция и свободные выборы. Наиболее показательными являются "партии-конгрессы" в Индии и Южно-Африканской Республике.
Индийский национальный конгресс (ИНК) с 1947 г. до 1977 г. неизменно находился у власти; в целом Индия управлялась правительствами ИНК на протяжении полувека. Сохранив еще с колониального периода черты широкой коалиции в элитах и обществе, ИНК строил свою программную идентичность на образе "отцов независимости" и успехах в строительстве независимой Индии. Все эти годы показатель ЭЧПП в Индии колебался между 1,57 и 3,16. Главная причина столь низкого показателя - абсолютное доминирование ИНК в партийном пространстве, но сильным способствующим фактором являлась мажоритарная однотуровая система выборов.
Ослабление ИНК в последующие десятилетия (вплоть до его поражения на выборах 2014 г.) было следствием как сдвигов в социальной структуре индийского общества (становление рыночной экономики и среднего класса, что размыло его многосоставную электоральную базу), так и подъема с 1980-х годов движений, основанных на индуистских религиозных настроениях. Показатель ЭЧПП в период максимальной раздробленности и при ослабленном ИНК поднялся выше 5.
В ЮАР после демонтажа системы апартеида в 1990 - 1994 гг. Африканский национальный конгресс (АНК) - не только "партия-конгресс", но и национально-освободительное движение с вооруженным "крылом", на всех выборах с 1994 г. получал от 62% до почти 70% голосов. Показатель ЭЧП в ЮАР за эти годы составлял от 1,97 до 2,21 (по индексу Молинара - 1.1 - 1.2), т.е. имело место почти абсолютное доминирование. Широту коалиции определяет уникальная конструкция партии: "тройственный союз" собственно Конгресса с Компартией и Конгрессом тред-юнионов. Характерно, что если в большинстве партий мира членская база сокращается, то членство в АНК только за последнее десятилетие утроилось - с 416 тыс. до более чем миллиона человек.
Абсолютное доминирование партии порождает конфликты и коррупцию во внутрипартийной конкуренции за выдвижение кандидатов, избыточную фракционность и т.п. Отметим, что даже при столь сильном доминировании в ЮАР сохраняется политический плюрализм: вторая по силе партия, "Демократический Альянс", с каждыми выборами увеличивает свое представительство в парламенте (от 9% в 1999 г. до 22% в 2014 г.), а в Западно-Капской провинции является правящей. Реальной остается и внутрипартийная конкуренция в АН К, наглядным примером которой можно считать провал в 2007 г. попытки уходящего президента ЮАР Табо Мбеки сохранить влияние путем победы на выборах президента АНК. Политический режим ЮАР еще не прошел развилку между установлением полноценного многопартийного режима и превращением доминирующей партии в авторитарный институт.
Особенности доминантной Институционально-революционной партии в Мексике поучительны для компаративистики во многих отношениях. Главные из них: во-первых, откровенно корпоративистский и клиентелистский характер партийной организации; во-вторых, уникально высокая роль партии в национальной политике: предписанная законом ротация как президента, так и депутатов парламента после одного срока полномочий превращала партию в механизм кадрового отбора и преемственности власти; в-третьих, успешный - хотя и реализованный спустя несколько десятилетий доминирования - сценарий демократизации страны с президентской формой правления.
Еще одна модель временного ограничения плюрализма - описанная А. Лейпхартом модель сообщественной демократии. Смысл этой теории в том, что в обществах, неоднородных по этноконфессиональному составу, шансы на сохранение демократического устройства возрастают, если политические лидеры сегментов общества идут на раздел власти, т.е. ограничивают конкуренцию и сотрудничают в управлении страной. В таком случае сохраняется полноценная конкуренция партий на выборах, однако формирование правительств и отправление политики происходит по некоторым правилам, сдерживающим конкуренцию и не допускающим доминирования одной политической силы.
Подробно рассмотрев модель сообщественной демократии на примере четырех стран (Австрии, Швейцарии, Бельгии и Нидерландов), А.Лейпхарт вывел ее основные признаки. Это большая коалиция - формирование исполнительной власти представителями всех значимых политических партий страны;автономия сегментов - создание для каждого значимого сегмента общества возможностей для самоорганизации и адекватного политического представительства,пропорциональное представительство сегментов во власти; право меньшинства на вето - консенсус политических элит о пределах возможных изменений либо гарантиях сохранения определенных принципов и ценностей.
Выполнив свою роль модератора политических конфликтов в многосоставных обществах, сообщественные механизмы (кроме Швейцарии, где они сохраняются и поныне) уступили место "регулярной" межпартийной конкуренции и сменяемости партий у власти. Показатель ЭЧПП в Швейцарии и Нидерландах все время оставался на высоком уровне (около пяти партий), а в Австрии и Бельгии система стала фрагментированной (рост с трех до пяти партий) именно после отказа от сообщественности. Показатели волатильности при режиме сообщественности находились в низких или умеренных пределах. Традиции компромисса и политической организации сегментов, а также формирования коалиционных правительств позволяют этим странам существовать в условиях высокофрагментированного плюрализма без ущерба для политической стабильности.
Сценарий развития конкурентных партийных систем через частичное ограничение политического плюрализма реализовывался по-разному в разных исторических и культурно-политических контекстах, но имел общие черты. Либо внутри доминирующей партии наблюдалась автономия различных фракций и течений, либо действовали независимые друг от друга партии, достигающие согласия по ключевым параметрам политического курса. Однако в любом случае сохранялась установка политических элит на сотрудничество во имя стабильности страны и управления конфликтами, недопущение антагонистических противоречий, а ограничение плюрализма рассматривалось не как самоцель, а как необходимый и временный инструмент. В развивающихся странах в сравнении с развитыми доминантная партия на ранних этапах независимого развития может сыграть еще более значимую роль как в формировании и осуществлении политики развития, так и в институциональном строительстве - не только партийной системы, но и государства и нации.
Достоинство этой модели - в способности обеспечить концентрацию ресурсов и снизить риски политических и социальных кризисов. Ее недостаток - ограниченная гибкость: далеко не во всех случаях доминантный политический субъект способен соразмерить силу своего доминирования с запросами общества, меняющимися по мере успешного развития страны; у него также появляется искушение закрепить преимущества своего доминантного положения, когда объективные реалии уже требуют расширения плюрализма.
Проявления этих достоинств выявлены во всех рассмотренных случаях, недостатки - во многих (Италия, Индия, Япония, ЮАР). Выводом из анализа этого сценария может стать парадокс: оптимальный критерий успеха режима с доминантной партией - постепенное ослабление этого доминирования и поражение доминантной партии на выборах (если эти процессы не приводят к политическим кризисам), т.е. становление полноценной и эффективной многопартийности.
Дата добавления: 2019-11-16; просмотров: 222; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!