Глава 11. Постклассическая (современная) философия как философия кризиса европейской культуры 5 страница
Глава 3. «Открытие культуры» — начало и исток философского знания о ней
Как уже отмечалось, в течение длительного времени люди жили в культуре, творили ее, но не делали ее объектом познания. И сейчас еще существуют культуры, не нуждающиеся ни в каком специальном знании о себе. Возникает вопрос: кому и зачем понадобилось это знание, если можно жить в культуре и без него? Вопрос отнюдь не праздный. В истории, видимо, наступает такой момент, \040\
когда жить в культуре и творить ее становится невозможно без знания о ней, когда знание о культуре оказывается необходимым условием ее существования. С этого момента история культуры является неполной без истории знания о ней, хотя по времени своего возникновения обе эти истории далеко отстоят друг от друга. В отличие от первой, начало которой уходит в глубокую древность, вторая начинается с открытия культуры, позволившего выделить ее в особую область бытия. Где и когда произошло это открытие, в чем оно состояло?
На этот счет мнения также расходятся. Вот одно из них, взятое наугад из рядового учебного пособия по культурологии: «Уже в античном обществе культура как совокупность навыков и умений, а также результатов деятельности человека была выделена в качестве предмета осмысления»1. Историю знания о культуре - философского и научного - обычно начинают с греков и римлян. Сошлемся, однако, на другое мнение, принадлежащее такому безусловному философскому авторитету, как Мартин Хайдеггер. В статье «Европейский нигилизм» он пишет: «Всякий историографический анализ тотчас берет на вооружение господствующий в современности образ мыслей и делает его путеводной нитью, по которой исследуется и вновь открывается прошлое... Так, люди сразу же после появления ценностной мысли заговорили о "культурных ценностях" Античности, хотя ни в Средневековье не было ничего подобного "культуре", ни в Античности — ничего подобного "духу" и "культуре". Дух и культура как желательные и испытанные основные виды человеческого поведения существуют только с Нового времени, а "ценности" как фиксированные мерила этого поведения -только с новейшего времени. Отсюда не следует, что прежние века были "бескультурными" в смысле погружения в варварство, следует только вот что: схемами "культура" и "бескультурье", "дух" и "ценность" мы никогда не уловим, к примеру, историю греческого человечества в ее существе»2. Греки не были варварами, из чего никак не следует, что они были философами культуры. Понятия «античная культура», «средневековая культура», будучи верными в плане нашего понимания истории культуры,
|
|
|
\041\
|
|
|
лишены смысла для людей этой культуры. Греки «культурны» и «духовны» в глазах современного человека, знающего о существовании культуры, но не в своих собственных глазах (равно как и «античность» есть не самоназвание эпохи, а ее современное обозначение).
Согласно еще одному мнению, «...открытие своей культуры, вообще культуры как таковой стало возможным тогда, когда были открыты культуры (во множественном числе). Благодаря этому культура как таковая стала предметом исследования. Именно в XIX веке возникли философия культуры и культурная антропология как систематические науки. Тогда же появилась социология, которая, по сути, началась и развивалась как наука о культуре»3. Здесь «открытие своей культуры», приведшее к возникновению философии культуры, отодвигается в XIX век, ставится в один ряд с «открытием культур (во множественном числе)», сделавшим возможным появление наук о культуре. Так же думает и А.Л. Доброхотов, считающий, что « культура как предмет знания не существовала вплоть до XVIII века»4. По его мнению, «проблема культуры не возникла и в эпоху гуманизма»5. Оба автора не проводят существенного различия между философским и научным открытием культуры. Мы придерживаемся иного мнения: научному «открытию культур (во множественном числе)» предшествовало философское «открытие своей культуры», ибо, называя «культурами» чужие миры, надо уже знать о собственной причастности к культуре.
|
|
|
В чем же состояло философское открытие культуры, образцом для которой могла служить первоначально, очевидно, только европейская культура (поскольку сама философия есть продукт европейского духа)? По нашему мнению, которое, естественно, надо еще обосновать, оно заключалось в открытии особого вида бытия - не божественного или природного, а собственно человеческого, обладающего относительной независимостью и свободой по отношению к первым двум. Культура в самом исходном своем определении - это все, что существует в силу и в результате человеческой свободы, является ее предметным воплощением. Открытие свободы в мире природной и всякой иной необходимости и стало причиной последующего
\042\
обретения культурой в сознании людей своей собственной территории и границ.
Свободу можно понимать по-разному: как состояние души («пока свободою горим»), как далеко отстоящий идеал или желаемую цель, как политическую свободу от власти тиранов и деспотов, но культурой она становится тогда, когда получает наглядно предметную форму существования. Увидеть в мире нечто такое, что порождено исключительно человеческой свободой, — это и значит открыть в нем культуру. Культура существует в этом смысле только для человека, осознавшего себя свободным, является как бы его отражением в вещах и предметах внешнего мира. Все остальные, конечно, тоже живут в культуре, но воспринимают ее как реальность, существующую помимо человека, независимо от него.
|
|
|
Долгое время люди жили с сознанием своей полной зависимости от потусторонних сил в лице демонов, духов и богов. Такое сознание мы называем мифологическим. Это сейчас миф - явление культуры, для людей же, верящих в него, он не культура, а область сакрального и непостижимого, чему нет никакого разумного объяснения. В границах этого сознания все совершается по воле высших сил, тогда как удел человека — быть их послушным исполнителем. Любое отклонение от этой воли влечет за собой неминуемое возмездие. Самостоятельность и свобода человека сведены здесь практически к нулю, а значит, нулевой является и та сфера, которая позже будет обозначена как сфера культуры.
Правда, уже древние греки считали себя «свободнорожденными», гражданами город а-государств а (полиса), понимая под этим прежде всего политическую свободу. Однако высшей добродетелью человека они полагали все же разумное следование раз и навсегда данному, вечному и неизменному порядку вещей — мировому «логосу». Человек может познать этот порядок, но включен в него с той же необходимостью, что и остальные вещи. Хорошо известная грекам, но не очень ценимая ими способность человека трудиться (обрабатывать землю, вести домашнее хозяйство, создавать изделия ремесел) служила для них доказательством не столько его свободы, сколько зависи-
\043\
мости от власти собственного - смертного - тела, от своих чисто животных потребностей. Потому и труд в их представлении есть обязанность не столько свободных граждан, сколько рабов и женщин. Вменяемая политически свободному человеку необходимость воспитания и нравственного совершенствования (греч. «пайдейя») не отменяла общей для Античности космоцентричной картины мира с ее универсальными законами и субстанциальным единством.
В повседневной жизни люди, конечно, отличали искусственно созданное от естественно существующего, но отличие это долго не получало у них понятийной, философски отрефлексированной формы выражения. На уровне философского сознания мир культуры никак не выделялся из остального мира. Тому препятствовало стремление философии - от Античности и до Нового времени - руководствоваться в познании природного и человеческого мира одними и теми же принципами и законами. Мир един в своей основе, субстанциально един, и единство это философия пыталась представить либо в метафизических категориях безличного «логоса» (Античность), либо в понятиях научного разума (Новое время).
В теоцентричной картине мира, созданной Средневековьем, также не было места культуре - деяниям человека как свободного и самостоятельного существа. Христианство, конечно, не отрицало наличия у человека свободы воли, но видело в ней лишь условие добровольного исполнения им воли божественной. Свобода воли дана человеку, несущему на себе проклятье первородного греха, во имя собственного спасения, чтобы своими добрыми делами и благочестием он мог служить Богу не по внешнему принуждению, а по свободному выбору. В любом другом случае она источник своеволия, греховного соблазна и подпадения под власть Сатаны. В средневековой теологии (Августин, Фома Аквинский) свободе воли придается большое значение, но она опять же бессильна без Божьей благодати и не выводит человека за рамки божественного предопределепия. Пытаясь как-то примирить свободу воли с властью Бога, теологи неизменно утверждали приоритет последнего над первым. Да и вообще теологическое
\044\
обоснование свободы воли еще не является ее философским истолкованием в качестве культурно порождающего принципа. Свобода понимается здесь исключительно как негативная свобода - как свобода человека от власти греха и темных сил, но не в своем позитивном значении, не как «свобода для», заключающая в себе источник и причину собственно человеческого творчества.
Даже признавая за человеком способность что-то создавать в этом мире (а этого никто и никогда не отрицал), мы еще не отвечаем на вопрос, кто создал самого человека. Именно этот вопрос заключает в себе ключ к пониманию культуры. Если человек есть порождение природы, то и все созданное им - также результат действующих в нем природных сил. Если же он творение Бога, то и его создания должны быть истолкованы как следствие божественного деяния, как реализация в них божественного замысла и воли. Человек свободен лишь в той мере, в какой творит себя сам, является результатом собственного деяния. Но в таком качестве он впервые осознал себя лишь на закате Средних веков - в эпоху Возрождения, с которой, собственно, и начинается то, что мы назвали открытием культуры. Что же произошло в эту эпоху?
Вновь вспыхнувший здесь интерес к античному наследию стал своеобразной реабилитацией язычества в глазах христиански верующего человека. В достижениях античной философии и искусства наиболее образованные люди того времени увидели доказательство способности человека и без помощи христианского Бога создавать прекрасные художественные произведения, достигать высот теоретической мысли. На примере Античности Возрождение утверждало право человека на собственную мысль и деяние, несводимых целиком к божественной «мысли* и «деянию». В конечном счете это привело к отделению культуры от религиозного культа, к появлению светской культуры, во всем противоположной культуре Средневековья с ее господством Церкви и религии в духовных и мирских делах. Творцом этой культуры является уже не Бог, а человек, причем не вообще человек, а вполне конкретная личность - художник, поэт, писатель, философ. По словам итальянского гуманиста XV века Джанноццо Манетти,
\045\
«после первоначального и еще не законченного творения мира все, по-видимому, было изобретено, изготовлено и доведено до совершенства нами. Ведь наше, т. е. человеческое, поскольку сделано людьми, то, что вокруг: все жилье, укрепления, города, наконец, все сооружения на земле... Наши живопись, скульптура, ремесла, науки. Они были созданы исключительным мастерством, благодаря проницательности и остроте человеческого или, скорее, божественного ума»". Созданное человеком как бы уравнивает его с Богом: своими трудами он завершает дело творения мира. Во всяком случае, в мире существует нечто такое, что обязано своим происхождением только человеку.
Интерес к человеку становится преобладающим для всей эпохи Возрождения. Соответственно возрастает роль наук, получивших название «studia humanitatis», - филологии, риторики, истории, этики. Особое значение придавалось изучению словесности, как она представлена в античных (классических) образцах. Знания о человеке оцениваются здесь намного выше, чем любое другое знание. Так, Франческо Петрарка - родоначальник гуманизма - равно не приемлет ни средневековую схоластику, ни естественные науки. «К чему, - спрашивает он, - знать свойства зверей, рыб и змей, если не знать или не желать узнать природу человека, ради чего мы рождены, откуда приходим и куда идём?»7 Изучению человека противостоят как бесполезные попытки проникнуть в мир вещей, в мир природы, так и тщетные усилия человеческого разума открыть для себя тайну Бога. «Загадки природы, непостижимые тайны Бога, которые мы принимаем со смиренной верой, они (схоласты. - В.М.) тщатся понять в хвастливой гордыне, но никогда не достигают этого и даже не приближаются к этому»". Возрождение стало эпохой рождения нового типа мировоззрения, получившего название гуманизма. В русле этого мировоззрения оформится впоследствии и философская идея культуры.
Под гуманизмом принято понимать, во-первых, сложившееся в эпоху Возрождения движение образованных людей, взявших на себя задачу изучения, перевода и комментирования античных текстов. Гуманисты как бы признали
\046\
в античном греке, язычнике такого же человека, как они сами, живущие и воспитанные в христианской вере. Гуманизм, собственно, и есть признание в человеке иной веры и культуры во всем равного себе и столь же полноценного существа. Во-вторых, гуманизмом называют мировоззрение, в центре которого - человеческая личность как особая и не сводимая ни к чему реальность, заключающая в самой себе причину собственного существования. В противоположность Античности и Средневековью Возрождение утвердило антропоцентристскую картину мира, в которой человек заполняет собой все пространство между природой и Богом, землей и небом, представая тем самым не как сочетание двух разнородных субстанций - природной и Божественной, телесной и духовной («полузверь, полуангел»), а как особая субстанция, несводимая к двум первым. В этом, собственно, и состояло открытие гуманизма, получившее название «открытия человека». По словам Якоба Бурхардта, «именно в Италии эпохи Возрождения человек и человечество были впервые познаны в их глубочайшей сущности. Уже одного этого достаточно, чтобы проникнуться вечной благодарностью Ренессансу, Логическое понятие человеческого существовало с давних пор, но только Возрождение вполне познало суть того понятия»9.
В доказательство своей мысли Бурхардт приводит высказывание Пико делла Мирандолы из его речи «О достоинстве человека». «Я ставлю тебя в центре мира, - говорит Творец Адаму, - чтобы оттуда тебе было удобнее обозревать все, что есть в мире. Я не сделал тебя ни небесным, ни земным, ни смертным, ни бессмертным, чтобы ты сам, свободный и славный мастер, сформировал себя в образе, который ты сам предпочитаешь. Ты можешь переродиться в низшие, неразумные существа, но можешь переродиться по велению своей души в высшие, божественные... Звери при рождении получают из материнской утробы все то, чем будут владеть потом, как говорит Луциллий. Высшие Духи либо сразу, либо чуть позже становятся тем, чем будут в вечном бессмертии. В рождающихся людей отец вложил семена и зародыши разнородной жизни...»1" Звери от рождения имеют все, что им необходимо, высшие духи с самого начала обретают бессмертие (в отношении тех и
\047\
других природа или Бог заранее позаботились обо всем), и только человек придает себе образ, который сам предпочитает. Между «царством природы» и «царством Бога» открывается еще одно - серединное - «царство человека».
Эрнст Гарэн - итальянский исследователь эпохи Возрождения - так комментирует эти слова Пико: «В самом деле, концепция Пико замечательна: всякая сущность имеет свою природу, которая обуславливает ее действия, вследствие чего собака живет как собака, а лев как лев. Человек, напротив, не обладает природой, которая его сдерживала бы, не обладает сущностью, которая его ограничивала бы. Человек творит себя в действии - он отец самому себе. Человек имеет единственное условие - отсутствие всяких условий, свободу. Обусловленность природы человека - быть свободным, избирать свою судьбу, создавать собственными руками алтарь славы или оковы наказания»11. Человек есть существо, не имеющее никакой заранее данной ему сущности: он может быть животным и ангелом, как пожелает, но в любом случае есть результат собственного творения, т. е. свободное существо. В этом и состоит его бытие, отличающее его от животных и ангелов12.
Этим не отрицалась причастность человека к природному и божественному мирам, но признавалось, что в системе мироздания он занимает особое пространство, несводимое к первым двум. Здесь впервые намечается граница, отделяющая человеческий мир от мира божественного и природного, хотя в полной мере она будет осознана значительно позже. Это и есть граница культуры. Прежде чем открыть разные культуры, нужно было очертить эту границу в ее общем виде, хотя заключенное в ней пространство еще не получает здесь названия «культура».
Человек предстает в этом пространстве не таким, каким его создал Бог или природа, а каким он создал самого себя. Но тогда он не сводится и к выполняемой им в обществе социальной функции (крестьянин, ремесленник, священник, рыцарь и пр.), обретает право на звание человека лишь в качестве лица, обладающего собственной индивидуальностью, свободно избирающего вид деятельности и свой жизненный путь. Если в Средние века, отмечает Бур-
\048\
хардт, человек «воспринимал себя лишь как расу, народность, партию, корпорацию, семью или как какую-либо другую общность», то в Италии он «стал духовной личностью (individuum) и осознал себя в этом качестве»13. Ренессанс утвердил право человека на то, чтобы считать себя ни на кого не похожей индивидуальностью, главное достоинство которой заключено в ее творчестве и том мастерстве, с каким оно осуществляется. По словам русского медиевиста и историка культуры П.М. Бицилли, «Ренессансу принадлежит обоснование индивидуализма... Человек Ренессанса - художник, virtuoso, проявляющий свое virtu s сфере искусства, которое, правда, служит органом познания мира и жизни, но само находится вне мира и вне жизни» ". С этого момента и вплоть до наших дней индивидуально окрашенный тип человеческой деятельности служит нам эталоном подлинно культурного творчества.
Гуманистический индивидуализм, рожденный в эпоху Возрождения, не следует смешивать, однако, с так называемым «буржуазным индивидуализмом» Нового времени - индивидуализмом частного лица, бюргера, нашедшим свое обоснование и оправдание в идеологии Просвещения. Гуманистический индивидуализм неотделим от универсализма, т. е. от представления о человеке как индивиде, равном не части (частный собственник или частичный работник), а целому, всему мирозданию, которое он способен объять своим умом и талантом, выразить в своем творчестве. Именно творчество уравнивает человека с миром, утверждает его центральное место в нем как универсально производящей силы. В этом смысле индивидуальность — не каждый индивид в отдельности, в своем единичном существовании, а человек, поднявшийся до уровня универсального субъекта познания и воления, т. е. явление, скорее, сугубо духовное, а не природное. По словам Л.М. Баткина, «"универсальный человек" Возрождения - это не личность в новоевропейском понимании», а «индивид, разросшийся до "безграничности", т. е. до отрицания индивид ности»15. Но как часто столь возвышенное представление о человеке, явно не совпадающее с тем, каким его можно реально наблюдать в действительности, будет впоследствии ставиться в упрек Возрождению. Как
\049\
бы, однако, ни оценивать это представление, оно было сформировано художниками и мыслителями той эпохи по своему образу и подобию, а не по образу тех, кто потом пришел им на смену.
Дата добавления: 2019-09-13; просмотров: 155; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!