Информационный мир. Еще одной особенностью современной науки можно считать внедрение понятий и принципов кибернетики в науку и философию.
Но как же понимается сама информация? Попытки свести ее к материи или энергии не увенчались успехом. Определение сущности информации сегодня еще далеко от единства и окончательных формулировок. Так, «отец кибернетики» Н. Винер считает, что «информация – это обозначение содержания, полученного из внешнего мира в процессе нашего приспособления к нему»[75]. В.А. Звягинцев отмечает, что «информация – это знания минус человек»[76]. К. Шеннон определяет информацию как коммуникацию и связь, в процессе которой устраняется энтропия, В.Н. Андреев называет ее «мерой устранения неопределенности знания у получателя сообщения о состоянии объекта»[77], А.Д. Урсул – «отраженным своеобразием», Г. Кастлер – «случайным и запомненным выбором одного варианта из нескольких возможных и равноправных», А.И. Михайлов – «объективным содержанием связи между взаимодействующими материальными объектами»[78] и т.д.
В философских дискуссиях по вопросу о предметной области информации возникли, по меньшей мере, три позиции.
Во-первых, информация трактуется как сфера общения и средство общенаучной рефлексии.
Во-вторых, она понимается как свойство самоорганизующихся систем, связанное с упорядочиванием взаимодействий. Понимание информации как функции органических, общественных, кибернетических систем характерно для сторонников так называемого «функционального» подхода (В.В. Вержбицкий, И.И. Гришкин, Д.И. Дубровский, А.М. Коршунов, Г.И. Царегородцев, Н.Н. Моисеев и др.).
|
|
|
В-третьих, информация предстает как мера неоднородности распределения материи и энергии, свойство всех материальных систем, фиксирующих изначальную неоднородность мира. Таким образом, если представители функционального подхода связывают феномен информации лишь с деятельностью саморазвивающихся систем, сторонники «атрибутивного» подхода квалифицируют ее как свойство всех материальных объектов, их неотъемлемый атрибут. И.И. Юзвишин в монографии «Информациология» даже отводит ей роль первоосновы бытия: «Она является первоосновой мира, ибо в основе всего – информация. То, что мы ощущаем, слышим и видим, – все это конкретные формы, информационно-кодовые структуры и виды материализованной и дематериализованной информации, а наша жизнь является ее феноменом»[79]. Информация выступает здесь как «все существующие источники первопричин явлений и процессов», как фундаментальная основа и свойство Вселенной, обусловливающее бытие в целом.
На основании этих суждений стали возможными такие теории, как концепция информационной Вселенной. В 1969 г. доктор Д. Форстер выступил с лекцией по кибернетике в Королевском колледже в Лондоне. Он отметил, что волна – основное понятие в электрической информационной теории – состоит из двух половинок: от вершины одного возвышения до впадины следующего. Волна – двоичная система, а именно в такой системе работают компьютеры. Но если волна – это основной словарь Вселенной, то логично предположить всеобщее программирование. При этом ученый подчеркнул, что скорость управляющей системы должна быть больше, чем скорость управляемых процессов. Данный вывод находит множество подтверждений в многообразии обыденных ситуаций. Например, когда человек ведет свою машину, он принимает решение быстрее, чем работает мотор, иначе она станет неуправляемой. Следовательно, программирование материи должно быть выполнено с помощью колебаний или волн намного более быстрых, чем вибрации самой материи, т.е. на космическом излучении.
|
|
|
Д. Форстер пришел к выводу, что уровень создающего разума выше, чем разум человеческий. Принятие принципа всеобщего энергоинформационного обмена во Вселенной влечет за собой признание «разумности Мирового Пространства». По мнению эзотерически ориентированных ученых, информационную матрицу Вселенной, несущую в себе эволюционную программу построения и развития материи, можно называть и Богом.
|
|
|
Ноосферные идеи, идеи кибернетического программирования живой материи, сам антропный принцип, а также утверждения ученых (в частности, В. Налимова) о существовании «всемирно размытого сознания» рождают образ Вселенной не как холодной и мертвой, а как грандиозной самосознающей структуры. Человек в таком случае понимается как некоторый определенным образом организованный объем пространства, узел сгущения энергии и информации. Субъект, осознавший эту истину, освобождается от чувства потерянности в пространстве, от ощущения вселенского одиночества и беззащитности. Вселенная полна смысла, который может быть понят. Внезапное чувствование значения, которое человек осознал, аналогично тому, как радиоприемник может выбрать какую-то неизвестную станцию. Значения плавают вокруг нас, они могут быть декодированы человеком.
Информационное поле связывает материальный мир в целостную систему. Об особой значимости роли информации в современную эпоху впервые заговорили теоретики постиндустриального общества в 60-е гг. ХХ века (Д. Белл, Дж. Гэлбрейт, З. Бзежинский). Именно в этой концепции наступающий современный этап в развитии наиболее сильных в экономическом отношении государств был назван «информационным» (авторство в отношении данного понятия принадлежит профессорам токийского университета Ю. Хаяши и Т. Умесао.), приходящим на смену предшествующим индустриальным и аграрным формам организации экономики.
|
|
|
Главным движущим фактором и товаром нового исторического периода в жизни человечества, по мнению ученых, станет информация, значение которой невозможно будет переоценить (Пример, биоткоин). Французский ученый Р. Пассе говорит об этом так: «Сегодня мы подошли к моменту, когда движущая сила развития перемещается из энергетической сферы в сферу информации. Это гигантская революция, которую я готов сопоставить с революцией неолитической»[80]. А. Турен называет современное общество программируемым, подчеркивая, что каждый из индивидов в нем находится в зависимости от «анонимного программиста». Властвуют компетентные, подчиняют некомпетентных. Главным становится доступ к информации. Родоначальник кибернетики Р. Винер подчеркивал, что сообщество простирается лишь до того предела, до которого простирается действительная передача информации.
С позиции Д. Белла, информационное общество отличают следующие черты: 1) ведущий сектор экономики – сфера услуг (организация, управление, информатика);
2) главная ценность – экономия времени (удовлетворение личных потребностей);
3) профессиональная структура – рост значимости интеллигенции, «технического класса»; 4) объект организации – знания; структура экономики – наукоемкие, инновационные отрасли; фактор власти элиты – образование, квалификация, доступ к информации[81].
Но такое общество не идиллия. Оно становится более технократичным, со временем в нем начинает проявляется фактор «зомбирования» населения через СМИ, рекламу; возможно вмешательство в частную жизнь людей и организаций через взлом их информационных систем; возникает сложность в освоении значительных объемов информации при обучении. Поэтому столь серьезная ответственность сегодня ложится на тех, кто выступает главными «творцами» информации: представителей творческой, научной, политической элиты, личностей, которые могут воздействовать на сознание массового общества через мировую информационную сеть, СМИ и др. В связи с этим все больше внимание сегодня приковано к человеку, субъекту, источнику знания и информации, и это связано с еще одной особенностью современной науки.
Антропный принцип. Для современной науки характерно повышение роли антропного фактора. В естествознании XX века возник и распространился, так называемый, антропный принцип – один из фундаментальных в современной космологии. Он устанавливает связь существования человека (как наблюдателя) с физическими параметрами Вселенной. Согласно антропному принципу, Вселенная должна рассматриваться как сложная самоорганизующаяся система и наличие в ней человека является необходимым условием ее существования и развития. Независимого наблюдателя, который не вмешивается в естественный ход событий, по мнению современных ученых, просто не существует. Человек – единственный наблюдатель, которого мы способны себе представить, и его невозможно вычленить из окружающего мира, сделать независимым от его собственных действий, от процесса приобретения и развития знаний. Удивительная приспособленность Вселенной к существованию в ней человека получила название антропного принципа. Эту идею наиболее точно сформулировал в 1973 г. Б. Картер: «Я мыслю, следовательно, Вселенная такова, какова она есть». С. Хокинг выразил эту мысль так: «Вселенная такова, какой мы ее наблюдаем, по той причине, что существует человек». Ф. Типлер предложил постулат вечности жизни, точнее реализации программы производства информации, цель которой – управление структурой Вселенной, а его финал – точка Омега, мировой Разум, потенциально владеющий бесконечным объемом информации обо всех процессах и явлениях. Такая Вселенная оказывается закрытой системой, антропный принцип в ней переходит в телеологичекий и предполагается финал, или предел эволюции. Внедрение антропного принципа вызвало немало следствий, в том числе включение принципов гуманитарного знания в естествознание.
Ценности и знания. Человек сегодня уже не только наблюдатель. Благодаря невиданному ранее арсеналу знаний и технических возможностей он способен изменить и даже разрушить состояние окружающего социального или природного миров. От амбиций, волевых, интеллектуальных или иных способностей отдельных субъектов (представителей элиты знания, политической, военной элиты) во многом зависит ход современной социальной динамики. В связи с этим резко повышается значение нравственно-интеллектуального развития личности (достигаемого не только через обучение, но и через воспитание), увеличивается роль ценностного фактора. Ценностный, аксиологический подход в науке – явление не бесспорное. Ориентируясь на объективность, наука тщательно стремилась избежать оценочности, субъективизма, измерений по шкале «плохо-хорошо». Наука, не имеющая запретных тем и избегающая моральных аспектов в исследовании, долгое время оставалась свободной от ценностей. Истоки формирования чистой, безоценочной науки восходят к Г. Галилею и Ф. Бэкону, выступавших за автономность, нейтральность науки. Однако наука утверждала собственные ценности: разума, опыта, знаний, истины, свободы исследования, субъекта, объекта, той или иной методологии, самой познавательной активности и т.д.так возникла область когнитивных ценностей, не позволяющих утверждать, что наука полностью свободна от каких бы то ни было ценностей. Что касается ценностей этических, антропологических, то их роль для науки оказалась минимальной. Это способствовало снятию контроля над опасными для человека и общества видами исследований, что породило антисциентизм и утверждения о том, что человек безразличен науке.
Наука XXI века породила целый ряд серьезных этических проблем, которые заставили по-новому отнестись к ее ценностной нейтральности. Прежде всего, речь идет об исследованиях, угрожающих жизни, здоровью человека и природы. Физики-ядерщики первыми столкнулись с этими проблемами. Сейчас эти риски и угрозы затрагивают область молекулярной биологии, генетики, медицины, психологии и т.д. В связи с этим резко возрастает проблема нравственного уровня развития самого ученого, творчество которого способно направить весь арсенал современной науки в указанном им направлении. Открытия в области генной инженерии, возможность клонирования, выращивания стволовых клеток способны качественно изменить человека и человечество, расширить их возможности, продлить жизнь, активность, уничтожить болезни и одновременно могут вызвать разрушительные последствия. Например, генетически модифицированные продукты способны к 2050 г. обеспечить питанием все население планеты, притом, что количество обрабатываемых земель сократится вдвое, с другой стороны, употребление таких продуктов питания вызывает генетические изменения у человека, нарушая обмен веществ, влияя на гормон роста и т.д. В связи с этим следует указать на еще одну особенность современной науки – ее тесную связь с экологическими и социально-политическими проблемами.
Экологические проблемы и развитие науки. К концу XX века важнейшей проблемой современной науки стал экологический феномен, который настоятельно взывает к биосферизации всех видов человеческой деятельности, всех областей науки. Он влечет за собой необходимость формирования нового этического императива, обязывающего ученых с большей ответственностью подходить к результатам своих исследований. Сфера действия этики расширяется. Выдающиеся физики требуют ограничения применений открытий в военной области. Врачи и биологи выступают за мораторий на использование достижений генетики в антигуманных целях. Научный анализ сегодня необходим для того, чтобы показать размеры кризисной ситуации и попытаться наметить возможные пути выхода из нее.
Наука встала перед необходимостью переосмысления установки на ускорение темпов НТР с 70-х гг. XX века. С 1962–1972 гг. ученые фиксируют пик НТР. Именно тогда появляются и первые призывы к ограничению темпов роста (А. Печчеи, Г. Маркузе и др.) В 1972–1992 гг. происходит экологизация общественного сознания, что находит подтверждение в решениях всемирного саммита в Рио-де-Жанейро. На протяжении 1992–2002 гг. наблюдается глобальное распространение иллюзии поддерживаемого устойчивого развития. Но следующий саммит в Йоханнесбурге со всей очевидностью показал, что решения конгресса в Рио воплощены только на 2–7 %. «Затормозить» темпы роста современной цивилизации оказалось невозможно, «устойчивое развитие» стало мифом, поскольку растущему численно человечеству требуется все больше средств и ресурсов для выживания и развития. Самыми существенными факторами экологического кризиса на сегодня являются демографический, сырьевой, к ним также примыкает фактор загрязнения атмосферы, мирового океана, парниковый эффект и др. Ученые – одни из немногих, кто, прогнозируя будущее, бьет тревогу, однако эффективных методов преодоления экологического кризиса еще не найдено.
Глобализация. И, наконец, еще одной важнейшей тенденцией современной общественной динамики, которая связана с развитием науки, является процесс глобализации – интеграции народов и государств в единое планетарное сообщество. Наука способствует этому процессу и сама испытывает его влияние. Открытия в ядерной энергетике, генной инженерии делают мир целостным, единым перед возможной угрозой выживанию. Политика государств зависит от обладания теми или иными видами оружия, технологиями их создания. Глобализационное переплетение капиталов способствует союзу науки и производства. Доля иностранных заказных проектов очень велика. Так, в США иностранные предприятия расходуют на научные исследования 12% всех ассигнований, во Франции – 19%, в Британии – 40%. Наука становится объектом политических и идеологических сфер интереса. Через совместные научные исследования происходит перехват информации, новых открытий, технологий.
Наука способствует глобализационному соединению государств: прорыв в области технологии коммуникаций, транспорта и связи «снимает» границы, преодолевает расстояния и сокращает издержки во времени. Глобализация меняет мир, делая доступными все большему числу стран научные технологии и новации. Так, если к 2000 г. более половины жителей на Земле не сделали ни одного телефонного звонка, то в 2005 г. это сделает уже половина человечества, а в 2010 г. телефонная связь будет доступна большинству. К 2005 г. число пользователей Интернет достигло 3 млрд, что способствует глобальному распространению информации, созданию единой планетарной культуры[82]. В то же время глобализационные процессы происходят за счет поглощения более сильными (в экономическом отношении) системами более слабых, сопровождаются потерей культурной и национальной идентичности, своеобразия, уникальности. Усредненность, выравнивание неизбежно способствуют потере многообразия, полноты, богатства содержания и форм, что вызывает вполне обоснованную обеспокоенность ученых-гуманитариев, философов, деятелей искусства. Этот процесс требует сегодня осмысления и оценки, нахождения такой формы протекания, которая обеспечивала бы качественные позитивные изменения при наименьших потерях. Современная наука призвана способствовать разрешению этой сверхновой задачи. От направленности современных научных стратегий во многом зависит то, каким наш мир будет в будущем.
«О культе науке». В XX веке окончательно сложился культ науки, который привел ее адептов к попыткам провозглашения науки как высшей ценности развития человеческой цивилизации. Наука, сама того не замечая и, быть может, сама того не желая, стала новой религией для интеллектуалов. Борьба за культ науки и борьба с культом науки привела к возникновению двух диаметрально противоположных лагерей – сторонников сциентизма и сторонников антисциентизма.
Сциентизм и антисциентизмпредставляют собой две остро конфликтующие ориентации в современном мире. Сциентисты приветствуют достижения НТР, модернизацию быта и досуга, верят в безграничные возможности науки и, в частности, в то, что ей по силам решить все острые проблемы человеческого существования. Наука оказывается высшей ценностью, и сциентисты с воодушевлением и оптимизмом приветствуют все новые и новые свидетельства технического подъема. Их оппоненты – антисциентисты – видят сугубо отрицательные последствия НТР, их пессимистические настроения усиливаются по мере краха всех возлагаемых на науку надежд в решении экономических и социально-политических проблем[83].
10. Наука и власть. Власть науки наталкивается на власть политики. В предшествующие периоды истории политика детерминировала науку, но по мере приближения постиндустриализма аналитики начинают отмечать изменение вектора во взаимоотношениях науки и политики.
Если раньше политика вполне могла обойтись без науки, то сегодня уже сама политика начинает все больше подчиняться науке. Уже сам факт возникновения политической науки (а также целого ряда наук, связанных с проблемами господства и управления) говорит о конце гегемонии «чистой политики»[84]. Информационное общество должно поставить жирный крест на произволе и деспотизме политики, духовно облагородить ее, сделать ее цивилизованной.
Примечательна в этой связи позиция Лондонского Королевского общества («Устав» от 1662 г.), провозгласившего принцип невмешательства науки (принцип об «автономности науки», или «принцип ценностной нейтральности») в вопросы теологии, философии (метафизики), морали и политики. Тем самым научное сообщество попыталось сгладить и отрегулировать потенциальные напряжения во взаимоотношениях науки с другими социальными институтами[85]. Однако, как показала дальнейшая история, заявление это оказалось декларативным. Науке не всегда удается сохранять обещанный нейтралитет.
Принцип «автономности науки» подразумевает, что и другие социально-политические институты будут в отношении нее сохранять нейтралитет. Однако ХХ век полностью опроверг все эти договоренности. Политическая идеология самым решительным (просто «наглым»!) образом вмешивалась как в научное, так и религиозное, и философское знания, активно заменяя их своими мифами. Чем авторитарнее власть, тем больше у нее поводов контролировать науку. В открытых обществах власть и наука действительно придерживаются принципа нейтралитета, в то время как авторитарные/тоталитарные политические режимы, как правило, требуют от науки «партийности».
Именно линия размежевания между наукой и властью является в настоящее время наиболее болезненной для науки, а в будущем (в эпоху постиндустриализма) – и для самой власти, игнорирующей достижения научной мысли в угоду своей сиюминутной корысти. Власть желала бы, чтобы наука была более пластичной и отражала ее интересы (читай «прихоть), сама же наука всегда отстаивала свои интересы, даже путем жертв во имя истины. Споры о том, кого и от кого защищать (науку от государства или государство от науки), имеют смысл лишь в том случае, когда выясняется вопрос, кто из них является выразителем идеи тоталитаризма. Либерализм расставляет все по своим местам, но даже и он не защищен от заблуждения в своей абсолютизации.
Демаркация между наукой и властью важна, но она всегда оказывается весьма и весьма проблематичной. До сих пор мысль об абсолютно автономной науке выглядела весьма утопичной. Политические реалии всегда навязывали ей свою волю. Но смогут ли они делать то же самое в век высоких научных технологий. Если власть окажется некомпетентной, то наступит эпоха нового политического мракобесия. Однако уже сегодня ясно одно – интеллектуальное развитие власти заметно отстает от интеллектуального развития науки. И это весьма и весьма опасно.
Наука в настоящее время практически завершила процесс строительства себя как социального института. Начало этому процессу было положено еще в глубокой античности (Платон и Аристотель), продолжено в Новое время (Ф. Бэкон и Р. Декарт) и завершено лишь в ХХ столетии, после того как количество и качество ученого мира преодолело свою «критическую массу».
Признаками науки как социального института являются: 1) признание научной деятельности в качестве самостоятельного процесса; 2) образование единого научного духовного пространства (появление информационного пространства и научной инфраструктуры); 3) установление прямой зависимости жизни и развития человека от научного знания; 4) рост числа ученых (преодоление, так называемой, «критической точки») и складывание мирового (глобального) научного сообщества.
Институционализация науки означает, что она занимает весьма высокое место в системе национальных ценностей. Ее элитное положение определяется той ведущей ролью, которую она играет в доминирующих сферах человеческой деятельности – в политике, экономике, культуре, образовании. Там, где наука теряет статус института, общество оказывается на грани своего национального коллапса. Такие общества и государства перестают быть «великими», и их перестают уважать и ценить другие.
XXI век вынес уже свой диагноз – постиндустриальное (оно же – информационное) общество может существовать только при самом тесном взаимодействии науки с ведущими отраслями экономики и главными институтами политики. Знания становятся не просто основой будущего экономического благополучия, но и главной ценностью всего этого общества. Единственная проблема, которая обозначится перед таким обществом сразу же по самому факту его возникновения, будет заключаться в необходимости преодоления барьера постиндустриализма теми странами, которые все еще находятся на стадии индустриального или даже доиндустриального общества.
Дата добавления: 2019-09-13; просмотров: 218; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!