Компромат и «информационные войны»

 

Роль компромата в истории еще до конца не выявлена. Между тем отдельные факты говорят о том, что она бывает очень значительной. Известно, например, что в падении правившей в России царской ди­настии Романовых немаловажную роль сыграла книга-фотоальбом под названием «Царица и "Святой черт"», изданная за границей М. Горь­ким на деньги будущего члена Временного правительства В. Пуришкевича и продававшаяся по бросовым ценам на Невском проспекте перед отречением Николая Второго от престола.

 

Книга представляла собой сплошной фотомонтаж, снабженный вырванными из контексфрагментами переписки царя, царицы, Распутина и других высокопо­ставленных персонажей. Это был «черный ПР» по высшему разряду. Правда, потом к власти пришли большевики, так же активно исполь­зовавшие «черный ПР» — чего стоит одна история про А. Керенского, якобы «бежавшего из Зимнего дворца в женском платье».

 

В последние годы устоялась фраза: «Компромат в России не рабо­тает». Так, да не так. «Не работает» компромат традиционный, лишен­ный творческой жилки. Это как «наперсточники» — вначале они «за­шибали» большие деньги, пользуясь нашей доверчивостью, а потом просто всем надоели и... обнищали.

 

Так и в политических ПР-манипуляциях. Мужчина-политик в обществе девиц легкого поведения — это старо и неинтересно. Да еще и долго доказывать надо, что это тот самый политик, а не просто «человек, похожий на генерального про­курора». Однажды, в истории с министром юстиции В. Ковалевым, данный прием «сработал», да и то не столько из-за сексуальной подо­плеки, сколько из-за полукриминального характера «банных связей». Однако потом, сколько ни кричали о «похождениях» то Ю. Скурато­ва, то Б. Немцова, то Е. Киселева, ничего «черного» к ним почти не приставало.

 

«Девочки» в России — уже не компромат. Как и водка. Как и большие деньги. Как и преступное прошлое — даже в телесериалах (например, сериал «Бригада», показанный на РТР осенью 2002 года) откровенный бандит, который рассуждает «о справедливости», спосо­бен выиграть выборы в Государственную Думу. Для массового созна­ния все это стало привычными фактами, на которые люди уже не реа­гируют.

 

Компромат бывает нескольких видов. Основная его форма — «ком­прометирующий материал» в буквальном смысле. Это реальные фак­ты биографии, компрометирующие политика и потому скрываемые им от аудитории. Здесь все достаточно понятно. Кроме такой основной формы компромата, существуют несколько ее разновидностей. Полу­правда — смесь реальных фактов с интерпретацией и/или придуман­ными фактами. Неправда — правдоподобная, очень похожая на дей­ствительность информация, которая вполне могла иметь объективное подтверждение. Ложъ — откровенная дезинформация, имеющая мало общего с реальной действительностью или не имеющая с ней ничего общего вовсе.

.

История политического компромата в России уже имеет свои эта­пы, стадии и наиболее характерные признаки. Первый этап развития российского компромата (1991-1992 годы) был направлен против но­вой демократической власти. Тогда основным центром распростране­ния оппозиционного компромата была оппозиционная газета «День». Компромат того периода носил в основном антикоррупционный ха­рактер. Его смысл состоял в демонстрации того, что новая власть не соответствует собственным обещаниям (например, «борьба с приви­легиями»), а напротив, занята строительством дач. Это было направ­лено против ближайшего окружения президента Б. Ельцина. Основ­ные сюжеты того времени: «гонорары Ельцина за его воспоминания», «нарушения в ходе приватизации», «аферы помощника Шумейко Романюхи», «строительство дачи Филатова на деньги от продажи старой "Победы"» и т. п.

 

Второй этап развития политического компромата в России (1993-1994 годы) был связан с борьбой двух ветвей власти — президентско­го окружения и хасбулатовского Верховного Совета с примкнувшим к нему вице-президентом А. Руцким. Компромат носил уже более раз­нообразный и интенсивный характер.

 Основные сюжеты со стороныантипрезидентских сил: «чемоданы компромата Руцкого», «плохое здоровье и алкоголизм Ельцина», «загранпоездки жен министров Дунаева и Баранникова», «продажа Курильских островов японцам», «Гайдар, даривший гостиницы своим охранникам на свадьбы» и т. д.

Основные сюжеты со стороны пропрезидентских сил: «номенклатур­ный реванш», «траст Руцкого», «история с "Сеабеко"», «наркокурение Хасбулатова», «татарский сепаратизм», «великоханские амбиции Илюмжинова» и т. д.

 

Центральным персонажем в «войне компроматов» того времени был Д. Якубовский, тесно связанный со многими высокопоставленными лицами.

 

Благодаря ему появился но­вый прием — публикация в средствах массовой информации конфи­денциальных телефонных разговоров высших должностных и просто влиятельных лиц.

 

Третий этап развития компромата в России (1995-1996 годы) был связан с избирательными кампаниями того времени. С одной сторо­ны, это была борьба пропрезидентских сил в рамках «зачистки поли­тического пространства» для обеспечения победы Б. Ельцина на пре­зидентских выборах. Наиболее яркие воспоминания — «первый тур» борьбы против медиамагната В. Гусинского и группы «Мост», якобы готовивших предвыборную кампанию Ю. Лужкова. С другой стороны, это внутренняя борьба в среде проельцинских сил по линии А. Чу­байс — А. Коржаков, завершившаяся историей с «полумиллионом долларов» в «коробке из-под ксерокса».

 

Данный этап завершился пиком развития российского компро­мата. Уже в 1997 году наметился спад интереса к нему. Постепенно компромат превратился из инструмента воздействия на массовое сознание в орудие сведения счетов внутри правящей элиты.

 

Четвертый этап (1997-1998 годы) связан с активной борьбой Б. Бе­резовского за влияние в российской политике, в частности, на Б. Ельци­на и его семью. Особенность данного этапа — тесная связь политики с экономикой. Захват и передел собственности стал целью, политиче­ское влияние — средством. Одним из объектов борьбы «группы олигар­хов», считавших, что именно они обеспечили переизбрание Б. Ельцина на второй срок, тогда стал А. Чубайс.

 

Пятый этап развития компромата в России (1999-2002 годы) за­вершил бурную фазу развития этой ПР-технологии и обозначил пери­од относительной стабилизации. Сутью этого периода и стала борьба за стабилизацию. Ее конкретное выражение — борьба консолидиру­ющейся новой элиты против «олигархов» ельцинского периода (преж­де всего, Б. Березовского, но также, отчасти, против В. Гусинского и некоторых других, менее известных персонажей).

 

Политика все более пе­ремещалась в виртуальную сферу — соответственно, за ней последо­вало и государство, постепенно овладевая новыми современными по­литическими инструментами. Совершенствовались методы и приемы.

К лобовым «новорусским» атакам добавилось нестареющее мастерство вышедших из тени представителей «старой школы». Воскресло искус­ство политического намека в ПР-акциях.

 

Однако основные сферы использования компромата, сюжеты и даже центральные фигуры по преимуществу повторялись. Новое дыхание приобрела на данном, уже завершающем этапе «борьба с олигарха­ми» — стали вскрываться сюжеты о злоупотреблениях и возбуждаемых уголовных делах. Очередной раунд пережила предвыборная борьба — опять возникли сюжеты о Ю. Лужкове, а также теперь уже экс-пре­мьере Е. Примакове.

.

Современный, уже шестой этап развития российского политиче­ского компромата характеризуется значительным снижением накала и интенсивности использования данного инструмента ПР-борьбы. Ситуация стабилизировалась, к компромату привыкли, научились им пользоваться, контролировать и даже предотвращать. С одной сто­роны, он стал предельно доступным (целый набор таких сайтов, как «Сотрготаг..ги» в Интернете) и, потому, малоинтересным — он пере­стал быть сенсацией.

Сегодняшний «компромат» — бледная тень былых времен. Если же компромат появляется в заметных масш­табах, ныне это означает только одно: что за ним стоят властные струк­туры.

 

Постепенно, в политической среде меняется и отношение к комп­ромату. Если в 1990-е годы он воспринимался как сравнительно лег­кое и недорогое средство достижения желаемого политического или экономического результата, то с изменением общей политико-эконо­мической ситуации появились и новые средства достижения целей.

 

 Таким образом, в «большой политике» ис­пользование компромата стало контролируемым и, прежде всего, го­сударственным, а в политике «малой» он стал просто не нужен.

 

Обычный политический компромат сегодня возникает именно как реакция на неумную и откровенно лживую «позитивную рекламу» при явном сокрытии конкурентами теневых сторон своего прошлого. Ра­зумеется, мы заведомо исключаем из рассмотрения откровенную ложь просто как прием, не имеющий отношения к ПР. Подчеркнем это: ПР — это не ложь, а ложь и клевета — это не ПР.

 

Современный российский политик решается на компромат в основ­ном тогда, когда у него чешутся руки и язык рассказать всем, что он знает о конкуренте и что соперник скрывает или даже утверждает пря­мо противоположное. Компромат в политике — это чаще всего реак­ция на лживость позитивной рекламы. И тут действует общее прави­ло: ложь может порождать ложь, как зло порождает зло..

Однако, если в компро­мате действительно имеет место жестокая правда, некоторые люди, устыдившись своего прошлого, уходят с политической арены. Если же это не так, то наилучшим способом противодействия подобным при­емам считается публичное оглашение фактов шантажа и (якобы)

сфабрикованного компромата. Таким образом «оружие» выбивается из рук шантажистов.

 

 «Покончив» с компроматом, обратимся к еще одному весвма специ­фическому компоненту современной жизни — к «информационным войнам». Искать оптимальное определение, полагаем, нет необходи­мости; всюду, где есть информация, где есть разнонаправленные инте­ресы, там есть противостояние, латентная или явная борьба, в которой используются различные виды «вооружений».

 

Информация в поли­тике — оружие, причем весьма серьезное. Сразу оговоримся, что авто­ры не склонны рассматривать «информационные войны» как желан­ный компонент ПР-деятельности. Здесь важнее иное: надо выявить истоки и формы «боевых действий» с применением «оружия инфор­мационного уничтожения», а также возможные варианты защиты от него.

 

При этом ин­формация существует не сама по себе, она аккумулируется, в первую очередь, средствами массовой информации, которые, как уже отмечалось, обретают вполне реальную управленческую силу. Но это управление особого рода: СМИ способны оказывать воздействие на формирова­ние общественного мнения и общественных настроений, опосредован­но влиять на социальное поведение индивидов и целых социальных групп. Фактически информация, производимая и транслируемая СМИ, оказывает психологическое воздействие на социум.

 

Можно с определенной долей уверенности утверждать, что поня­тия «информационные войны» и «психологические войны» практи­чески тождественны. И то и другое самым тесным образом связано с пропагандистским воздействием на потребителя информации, а це­ли достигаются с использованием средств массовой информации.

 

«Войны» с использованием СМИ можно условно разделить на две категории. Во-первых, информационные баталии между вещателями, целью которых является обеспечение господства в эфире. Многолет­нее противостояние в радиоэфире советского Иновещания и разного рода «голосов» — наглядный тому пример. Конечно, и та и другая сто­рона обеспечивали политические интересы руководства своих стран, но налицо было и столкновение информационных потоков, опровер­жение информации противника, селективный подход к самим инфор­мационным сообщениям.

 

Во-вторых, использование подконтрольных средств массовой информации для дискредитации своих политиче­ских конкурентов. (Выше уже приводился пример «медиа-киллерства» С. Доренко на каналах Б. Березовского.) Учитывая, что в информаци­онных войнах частенько используются слухи и сплетни, рассмотрим этот феномен общественной жизни чуть подробнее.

 

Слухи и сплетни

 

Одним из наиболее эффективных инструментов «черного ПР» яв­ляются слухи. В современных политических технологиях не нужно ждать, чтобы слух возник и сформировался сам, передаваясь «из уст в уста».

 

Сегодня искусственно создаются эрзац-слухи, которые успеш­но «запускаются» с помощью средств массовой информации, что значительно ускоряет процесс их «легендирования».

 

Дальше в массо­вом сознании начинает действовать принцип: «Нет дыма без огня», и слух получает активное распространение. В современном полити­ческом ПР слух обычно имеет две составляющих. Первая — это все тот же «компромат». Вторая составляющая — предстоящая «распла­та за прегрешения» в виде отставки и краха карьеры, а возможно, и в виде уголовного преследования. Вспомним многочисленные слу­хи второй половины 1990-х годов о якобы грядущей отставке мэра Москвы Ю. Лужкова. Всякий раз они порождались в связи с избира­тельными кампаниями. И всякий раз стихали, когда завершались вы­боры.

 

При «запуске» политического компрометирующего слуха вначале следуют многочисленные «оговорки», подчеркивающие не очень вы­сокую надежность информации. Если новость — это то,что скрывают, надо намекнуть на то, почему скрывают.

 

Например, оговориться: «может оказаться не так». Затемговорится о высокой вероятности того, что это все-таки правда, хотя искрываемая. Потом срок осуществления «новости» от­кладывается на будущее в связи с некими событиями. Для того чтобы слух успел развиться, надо дать ему «люфт во времени» — иначе жизнь разоблачит дезинформаторов слишком быстро, и слух не распростра­нится.

 

Еще одна необходимая деталь — возбуждение воображения аудито­рии. Ей предлагается «самой догадаться», «сделать выводы» ит. д. Именно это люди иделают, начиная пересказывать друг другу подки­нутую иминформацию. Так и циркулируют слухи. Еще полезно под­крепить их туманным намеком на «источники», но, одновременно,несколько раз оговориться, как бы подчеркивая нежелание напрасно компрометировать уважаемого политика. Ко всему прочему, это осво­бождает средство массовой информации от всякой ответственности за распускаемые слухи. Кстати, для этого некоторые СМИ специально открывают соответствующие рубрики: например, «Лаборатория слу­ха» в «Московском комсомольце». Прием беспроигрышный — ведь люди любят слухи. Для них это и есть новости — то, что скрывают.

 

Неформальные коммуникации — часть нашей жизни. Естественно, что политический ПР их использует.

 

В России массовое сознание уже привыкло к тому, что политиче­ские или околополитические слухи рано или поздно подтверждаются. И новейшая история не противоречит этому. Напротив, с течением времени для всех стало очевидным подтверждение факта, первона­чально существовавшего исключительно на уровне слухов о «злоупот­реблениях» Б. Ельцина. Отсюда — достаточно высокий уровень дове­рия к слухам.

 

ПР-технологи используют простую схему:

 

- запускается «инициирующая» информация, которая затем несколько раз «подтверждается» косвенными повтора­ми (желательно, в разных средствах массовой информации — лучше всего, через телевидение) и, таким образом, быстро становится «об­щепризнанным фактом».

 

Так действует феномен коммуникативного резонанса. Внешне за­пуск слуха выглядит не очень эффективным: ведь уровень первона­чального воздействия (публикация в прессе) значительно меньше по­лучаемого «с ходу» эффекта (число поверивших среди прочитавших).

 

Однако именно коммуникативный резонанс распространяющегося слуха позволяет значительно расширить охват населения, включая в него и тех, кто заведомо не читает ни данной, ни каких-либо других газет.

 

Примерно так же действуют и специально запускаемые ("распуска­емые") сплетни. Однако у них есть определенная специфика. Если слу­хи в современном политическом консалтинге обычно носят направ­ленно политизированный характер и инициируются публикациями в политизированных средствах массовой информации, то сплетни связаны с околополитическими сферами или с неполитическими особенностями жизни политических персонажей.

 

Средство их «запуска» и распространения — неполитические средства массовой информации, прежде всего, так называемая «желтая» пресса и, в целом, особая раз­новидность «цветного» — «желтый ПР».

 

Однако им тоже можно успешно противостоять. В 1980 году во время предвыборной кампании штаб Дж. Картера запустил слух, что у Р. Рейгана — инфаркт, но он это скрывает. Опровергать ложь бессмысленно — это только популяризирует ее. В ответ оперативно выпустили брошюру: «Как сохранить хорошую форму». Ее иллюстри­ровали фотографиями Р. Рейгана в спортивном зале с гирями. Вы поняли, что заниматься спортом после инфаркта — самоубийство. Р. Рейган же советовал всем заниматься спортом, «чтобы избежать ин­фаркта». И сплетни развеялись.

 

Запомним: стремление «отмыться» от слухов и сплетен лишь уси­ливает негативное впечатление. Если клевета не затрагивает принци­пиальных позиций политика, лучшая реакция — игнорировать такой «компромат».

 

Умышленная «путаница»

 

Приведем простейший пример «путаницы» в быту. Такая ситуация вполне может возникнуть, если агенты политических противников приедут на дачу конкурента, которую еще дедушка при советской вла­сти построил из обрезков фанеры, но «перепутают» и, «по ошибке», сфотографируют дом соседа — «нового русского».

 

 Соответственно, в газетах смогут появиться фотографии с подписями, в которых гово­рится о непонятных источниках средств, на которые построен данный дворец. Дальнейшие вопросы носят технический характер и касаются только того, как раздуть данную «путаницу». Если человек в это вре­мя ведет избирательную кампанию и выстраивает имидж «простого человека», то это явно повредит ему, лишив ,по крайней мере части избирателей.

 

Возможны и другие разновидности «путаницы» — например, ситу­ации, когда высказывания одного политика приписываются другому. Так, в начале 1990-х годов демократы-антикоммунисты умело припи­сывали В. Ленину, например, некоторые фразы и сентенции, автором которых на самом деле был И. Сталин.

 

В те же 1990-е годы регулярно проходили выступления депутатов Государственной Думы, выясня­вших между собой, кому именно принадлежала та или иная острая фра­за. Президент Белоруссии А. Лукашенко несколько лет объяснял, что не восхищался А. Гитлером и не цитировал его, как это изобразили его политические противники. Вообще, 1990-е годы были временем актив­ной работы многих пресс-секретарей по разъяснению того, кто что ска­зал, и что именно на самом деле хотел сказать тот или иной политик.

 

Встречаются и другие варианты «путаницы» — например, припи­сывания политику тех или иных слов и фраз, которых вообще никто никогда не говорил.

 

Подчас умышленная «путаница» трудно или вообще неотличима от сознательной подмены или «передергивания» фактов, понятий, кадров телевизионных программ и т. д. Особенно заметна такого рода «пута­ница» была в телепрограммах С. Доренко во второй половине 1990-х годов. Так, рассказ об операции на тазобедренном суставе Е. Прима­кова, сделанной в Швейцарии, сопровождался демонстрацией кадров явно другой операции, с обилием крови и натуралистических деталей, что производило жутковатое впечатление.

 

Разговоры об ответствен­ности мэра Москвы за все происходящее в столице искусственно монтировались с конкретными кадрами криминальной хроники или ав­торскими размышлениями о криминальном характере «гостиничного бизнеса» в столице России.

 

«Рассмотренные Рабочей группой материалы аналитической програм­мы "Авторская программа С. Доренко" свидетельствуют, что ее веду­щим и автором проводится агитационная деятельность против лиде­ров и всего федерального списка избирательного блока "Отечество — Вся Россия".

 

Исходя из того, что организация телерадиовещания, и ее должностные лица (в том числе и ведущие),

не являются самостоятель­ными субъектами агитационной деятельности,

ЦИК России предло­жил Министерству Российской Федерации по делам печати, телера­диовещания и средств массовых коммуникаций "принять меры по пресечению противоправной агитационной деятельности, проводи­мой организацией телерадиовещания "ОРТ", связанной с подготовкой и выходом в эфир аналитической программы "Авторская программа С. Доренко" и привлечению этой организации и соответствующих должностных лиц к ответственности, предусмотренной законодатель­ством Российской Федерации». (Постановление ЦИК России «О пресечении противоправной аги­тационной деятельности и привлечении организации телерадиовещания "ОРТ" и ее должностных лиц к ответственности» от 29 октября 1999 года № 32/420-3.»

 

Правда, после многочисленных корпоративных разбирательств дело не было передано в суд. «Путаница», как и многие другие при­емы, продолжает оставаться безнаказанной. В то время, как результа­ты «агитационной деятельности С. Доренко» известны. По минималь­ным оценкам экспертов, избирательное объединение «Отечество — Вся Россия» недосчиталось порядка 8 процентов голосов избирателей в результате использования против этого объединения и его лидеров приемов «черного ПР» (по сравнению результатов с данными пред­варительных социологических опросов).

 

С. Доренко, спустя время, лишился работы: «Тяжела нынче доля телекиллера! Вот и бывшая звезда экрана Сергей Доренко так и не смог устроиться на заветном американском ТВ. Его не взяли даже внештатным корреспондентом. По иронии судьбы, автор всевозможных наездов ныне подрабатывает в редколлегии мужского журнала, созданного региональной обществен­ной организацией сотрудников правоохранительных органов». За все в жизни приходится платить — эта истина касается и пиарменов.

 

Конечно, не надо забывать и о том, что политики часто сами дают поводы для той или иной «путаницы».

 

Никто не заставлял того же А. Лебедя или его политконсультантов (в данном случае это одно и то же — за ошибки команды публичную ответственность несет сам политик) «путаться» на президентских вы­борах 1996 года со своей предвыборной программой.

 

Тогда появились сразу два варианта этой программы, причем одна была подозрительно похожа на уже опубликованную программу другого кандидата.

 

С точки зрения политического консалтинга и психологии их воз­действия все достаточно понятно: «путаница» такого рода использу­ется для создания благоприятных или, напротив, неблагоприятных семантических пространств и контекстов, в которых, как рассчитыва­ют пнармены, будет восприниматься политик или его конкуренты. Понятно, что подобные приемы не отличаются «политкорректностью», однако на практике они оказываются эффективными.

 

Черный юмор

 

Прием основан на том, что смех — одно из мощнейших средств диск­редитации политических оппонентов. Он достигает главной цели: конкурентов перестают воспринимать всерьез как политиков. Напро­тив, их воспринимают как шутов в самом неприглядном смысле слова.

 

В частности, достаточно мощным приемом «черного ПР» являются анекдоты. Такие анекдоты сочиняются и распространяются через га­зеты, или, чаще, через Интернет и пейджинговые сети, которые специ­ализируются на бесплатной рассылке анекдотов. Если фигура конку­рирующего политика не очень анекдотична, высмеивают кого-нибудь среди членов его семьи или в ближайшем окружении. Эффективны бывают частушки, а также смешные и обидные клички-прозвища.  Понятно, что такие прозвища, анекдоты и шутки появляются и распространяются не сами по себе.

 

Противостояние черному юмору практически невозможно. Смех в по­литике действительно бывает «убийственным». Отсюда вывод: по воз­можности, надо стараться не давать повода сочинять про себя смеш­ные вещи. Известны примеры того, как идущие в политику люди даже меняли фамилии, имена, а иногда и отчества на более благозвучные или не вызывающие нежелательных ассоциаций.

Это также было от­ражено в анекдотической форме. С хрущевских времен известна ис­тория про человека, требовавшего от усталой паспортистки сменить ему хоть что-нибудь в новом паспорте. На вопрос, зачем ему это, он предложил посмотреть документ. Там было записано: Никита Висса­рионович Троцкий.

 

«Черный юмор» приходится терпеть, как бы ни было это неприят­но. Тем не менее, существуют некоторые правила, которые помогают минимизировать его последствия.

 

Прежде всего, от излишних шуток спасают влиятельность и политический вес. Про так называемых «политических тяжеловесов» шутки практически не распускают. Не­смотря на свою многочисленность, в памяти так и не оставили следа попытки шутить над Е. Примаковым или обыграть фамилию В. Чер­номырдина. Не всякий юмор оказывает ПР-воздействие.

 

Это значит, что еще одно средство минимизации вреда от «черного юмора» — вытеснение чужих шуток своей яркой и «сочной» речью. Хотя, разумеется, в этом тоже надо быть аккуратным и соблюдать меру.

 

«Перевод стрелок» — также достаточно эффективный прием. Если юмористические ПР-прнемы применяют к вам, попытайтесь активи­зировать собственную сатирическую войну с оппонентами. Сделайте кого-то из них смешнее себя — и «стрелка» будет успешно переведена. Можно придумать и забавное прозвище, которое пойдет на пользу поли­тику.

 

Противодействие «черному ПР»

 

Конечно, идеализм — думать, что можно что-то изменить призыва­ми к нравственности политиков или самыми предусмотрительными законами. Ничего не изменишь и всевозможными конференциями на тему «честных и чистых выборов», созданием общественных органи­заций с подобными девизами под эгидой Центризбиркома.

 

Все объясняется весьма просто: невозможно что-то изме­нить в устройстве человеческой психики. А практики формулируют предельно жестко: «Поэтому тематизация негативной рекламы — та­кой же поддающийся утилизации факт, как и все другие факты массо­вого сознания. На наш взгляд, не надо утилитарно использовать этику — достаточно просто отодвинуть ее в сторону по принципу: «Богу — богово, а кесарю — кесарево». Или, как говаривал кардинал Ришелье: «По­литика политикой, а любовь любовью».

 

Противодействие «черному ПР» может быть «лобовым» и «боко­вым». При «лобовом» противодействии вы просто как бы принимаете обвинения противников и призываете им противостоять, подсовывая что-то более серьезное. При «боковом» противостоянии вы вникаете в психологию авторов «черного ПР».

 

Попытки «лобового» противостояния обычно малоэффективны п больше порочат их инициаторов, чем приносят дивиденды. Вред от «лобо­вых» требований «наказать» ставит под вопрос разумность их ис­пользования.

Иногда специальное «лобовое» противостояние бывает вообще не нужным — достаточно «косвенного».

 

Таким образом, далеко не всегда надо «противостоять» и тем более «бороться» с «черным ПР». Есть эффективные профилактические приемы. В частности, можно использовать прием под названием «при­вивка» («вакцинация») от «черного ПР» в отношении себя самого.

 

Когда политик чувствует за собой достаточно много грехов, он начи­нает сам активно использовать против себя «черный ПР». Например, выпускает против себя «черную» газету или листовку. Как правило, в них излагаются совершенно неправдоподобные вещи. Например, что данный политик — не кто иной, как сделавший пластическую опера­цию Ш. Басаев.

 

Такой прием использовали сторонники кандидата в де­путаты Государственной Думы А. Баскаева — известного генерала внутренних войск, ветерана чеченской войны. Пользуясь некоторым сходством фамилий, его противники сами начали «листовочную вой­ну»: они просто зачеркивали букву «к» в фамилии генерала. И тогда пришлось пойти на манипуляцию в самых благородных целях. Насе­ление искренне посмеялось над «пластической операцией», и прого­лосовало за генерала.

 

Бывают и другие примеры. Можно рассказать в таком «черном» материале про то, что поддерживаемый вами политик — садомазохист и член всемирной масонской ложи, что он — инопланетянин и друг Бен Ладена. Как правило, все это описывается в самых оскорбитель­ных тонах и выглядит максимально неприлично — предельно «гряз­но».

 

Само собой разумеется, что параллельно в «белых» средствах массовой информации и через агитаторов активно поднимается тема «черной, грязной кампании», раздуваемой врагами против этого по­литика. Народ, естественно, никак не хочет идти на поводу у «грязных пиарщиков». Он голосует за этого политика — что и требовалось дока­зать его политконсультантам.

 

Попытки оппонентов пролить реальный свет на прошлое данного человека будут выглядеть неубедительно. Во-первых, они заведомо будут «детским лепетом» по сравнению с той чепухой, которую он сам на себя уже вылил. Во-вторых, они только подольют масла в огонь народного гнева против «черного ПР», что обернется опять-таки против его конкурентов.

.

Идея «контрхода» в том, чтобы заставить оппонента «раскручи­вать» вашего клиента-политика и возложить на него затраты по про­ведению вашей кампании. Для этого в самом начале устраивается рез­кая атака на противника, провоцирующая на «контрход» — ответную атаку на вашего клиента. Если такая акция удается, то оппонент, раз­дувая антиобраз вашего работодателя, будет тем самым формировать и его позитивный имидж «борца», все время подчеркивая, что ваш кли­ент — его противник. Аналитики считают, что так можно достичь свое­образной «инверсии», когда позитивный имидж вашего политика ста­нет таким же сильным, каким был антиобраз оппонента.

 

Рискнем на жесткое утверждение: борьба против «черного ПР» не просто бессмысленна, но, как правило, откровенно вредна. Многочис­ленные протесты и «общечеловеческие выступления» на тему «гряз­ных технологий» в политике совсем не безопасны.

 

На самом деле, все «борцы» и «протестанты», отстаивающие ценности «чистой полити­ки», просто льют воду на мельницу самых отъявленных проходим­цев — ведь именно им выгодно, чтобы доминировала исключительно «позитивная реклама», а любые упоминания об их нечистоплотном прошлом тонули в буре «народного гнева» против этих самых «чер­ных приемов».

 

Вполне можно допустить, например, что постельные сцены из част­ной жизни бывшего генерального прокурора России Ю. Скуратова (или «человека, похожего на генерального прокурора»), показанные по телевидению, были правдой (как заверял тогдашний директор ФСБ Б. Путин). Однако мы помним, какое возмущение в массовом созна­нии и элитных кругах они вызвали — именно как недопустимое ис­пользование «грязных технологий» в политических целях. И даже если противники генерального прокурора руководствовались самыми тичными соображениями, их усилия наткнулись на очень серьезное сопротивление и долго не давали результата.

 

Однако простое игнорирование обвинений — палка о двух концах. С одной стороны, отвечая, вы тиражируете информацию, и это плохо. С другой стороны, не отвечая, вы ее «подогреваете».

 

Для противостояния «черному ПР» в конкретной ситуации преж­де всего необходимо заблаговременно предвидеть возможности и ис­точник его появления. Это оградит от главного, к чему стремятся мастера «черных технологий» — лишить политика уверенности в себе, «выбить из колеи».

 

В стратегическом плане для такого прогноза надо точно ответить на два вопроса. Первый: кто стремится к той же цели, что и вы, являясь прямым конкурентом? Нагляднее всего ответ на этот вопрос — в предвыборной кампании. Второй: чьи интересы по­страдают, а влияние снизится в случае успеха вашей кампании? Та­кая предварительная оценка конкурентной среды очерчивает круг конкурентов, а затем выявляет их реальные и потенциальные ре­сурсы. После этого уже понятно, откуда можно ждать неприятных ударов.

 

Затем, в целях самообороны, политику рекомендуется самому со­брать информацию об основных конкурентах. Основное значение име­ют следующие параметры:

 

♦ персональные физические и психологические характеристики (от состояния здоровья до темперамента и вредных привычек);

 

♦ мельчайшие детали прошлой жизни (как официальной биогра­фии, так и реальной, подлинной);

 

♦ источники и уровень доходов, владение недвижимостью, акция­ми известных предприятий и т. д.;

 

♦ детали состава семьи и семейной жизни, подробности о родствен­никах;

 

♦ деловые и политические связи и знакомства, уровень влиятель­ности друзей и знакомых;

 

♦ деловой, профессиональный и политический опыт. Особенно важ­ны детали предшествующей политической деятельности, если кон­куренты ею занимались.

 

Источники такой информации известны.

 

Во-первых, это официаль­ные «открытые» документы, в которых конкуренты сами сообщают о себе определенные сведения.

 

Во-вторых, мониторинг сообщений средств массовой информации — журналисты часто раскапывают не­мало любопытного.

 

В-третьих, свидетельства людей, лично знакомых с конкурентами.

 

В-четвертых, официальные документы организа­ций и учреждений (государственных, коммерческих, политических), к которым имели отношение противники.

 

В-пятых, закрытые или доступные на коммерческой основе информационные базы данных, существующие у специализирующихся на этом лиц и структур — от правоохранительных органов до частных детективных агентств.

 

Подчеркнем; современной политике чуждо абстрактное морализатор­ство. Это, увы, достаточно циничная сфера, где все решает эффектив­ность. С этой точки зрения, использование «черного ПР» невыгодно — ведь в конечном счете, клевета, как правило, возносит на пьедестал жертву. Возникает особый психологический треугольник: «жертва — спаситель — палач».

 

Если кто-то оказывается в положении «жертвы», большинство людей начинают ее жалеть, превращая в «спасителя» и негодуя по поводу «палача». Вспомним историю борьбы ЦК КПСС с Б. Ельциным, обернувшуюся его невиданной популярностью в кон­це 1980-х годов.

 

Тем не менее, приемы «черного ПР» используются: ведь эффективность делится на сиюминутную, тактическую, и отсро­ченную, стратегическую. Если можно сегодня выиграть выборы, то не всех остановят возможные последствия в отдаленном будущем.

 

«Черный ПР» существует. А если он используется против кого-то, кто запретит жертве использовать то же оружие? Другой вопрос, что делать это надо грамотно, элегантно и незаметно, имея соответству­ющих специалистов.

 

Для это­го в команде любого политика есть «отдел разведки и контрразведки».

Как показывает практика, попытки «ограничить потоки компрома­та» наивны. Пока он будет эффективен — за него будут платить день­ги. Пока будут платить, он будет существовать. Главная задача — не борьба с выбросами копромата, а блокирование уже вброшенного ком­промата.

 

Подведем некоторые итоги. Противодействие «черному ПР», ко­нечно, необходимо. Однако лучше заблаговременно «профилактировать» саму возможность его применения. Если же профилактика по каким-то причинам не помогла, желательно использовать «косвен­ные» методы противостояния. «Лобовая» борьба с «черным ПР» обыч­но бывает неэффективной: невозможно всем доказать, что ты — не вер­блюд, даже если это действительно правда.

 

«Серый ПР»

Само название говорит о пограничном характере этого явления. Данные ПР-технологии занимают «промежуточное» положение: они уже не «белые», но еще и явно не «черные». Это искусство совсем тон­ких намеков, которые абсолютно соответствуют правде (это не ложь и не клевета, и даже не их подобие), но высвечивают не самые важные и, часто, не имеющие отношения к политике, но влияющие на репута­цию политика моменты.

 

Обычно, это некие факты личной биографии, которые человек не хочет афишировать, поскольку они действитель­но могут повредить ему в глазах общественного мнения. Элементар­ный пример — из мемуаров телохранителя Б. Ельцина о будущем гла­ве президентской администрации:

 

«Юмашева мои сотрудники вечно стыдили за неопрятный вид — затертые джинсы, рваный свитер. Одеж­да неприятно пахла, за лицом Валентин тоже не ухаживал — прыщи его одолели». ( Коржаков А. В. Борис Ельцин: от рассвета до заката. — М.: Интербук, 1997. - С. 136-137,147.)

 

«Серый ПР» технологичен и вполне эффективен. Даже самые стро­гие критики и моралисты не могут называть его откровенно безнрав­ственным или аморальным. Он вполне вписывается в рамки действу­ющего законодательства. Это вообще-то вполне невинная вещь — разумеется, если не принимать во внимание последствий.

 

Точнее всего под «серым ПР» подразумевать в целом правдивую информацию, однако сопровождаемую такими ненавязчивыми ком­ментариями, которые придают ей весьма своеобразный смысл. Обыч­но «серый ПР» имеет целью «отмазать» политика, организацию или проблему от обвинений со стороны противников, обвинив их самих в недостатке нравственности.

 

Так, вокруг драмы с захватом заложников в Москве 23-26 октября 2002 года переплелись разнообразные ПР-технологии. В частности, спустя время появились и материалы, которые можно отнести к «серому ПР». Напомним: уже после террористиче­ского акта лидер Союза правых сил Б. Немцов выступил с инициати­вой создания общественной комиссии для расследования причин воз­можности совершения теракта и, особенно, многочисленных жертв.

 

Обратим внимание на аккуратность и даже изощренность техноло­гии «серого ПР». В грязноватом «пиаре» обвиняется политический оппонент, пытающийся выдвигать обвинения в адрес московских вла­стей. Как верно спрашивал М. Жванецкий, разве может нас интересо­вать мнение человека без прописки? Или с таким размером ушей? Обвинения в адрес властей в тексте никак не опровергаются — зачем идти «лобовым» путем? Достаточно просто напомнить обвинителю, что он и сам не без греха — кто же его теперь слушать будет?

 

«Желтый ПР»

Данное выражение является производным понятия «желтая прес­са». По сути, это скандальная слава, для обретения которой политик не гнушается сомнительными связями, историями и поступками, ко­торые активно освещаются в соответствующих средствах массовой информации. Пример повышенного внимания «желтой» прессы и, соот­ветственно, персонаж «желтого ПР» — все тот же лидер ЛДПР В. Жири­новский. Однако таких примеров немало, особенно на низовых уров­нях российской политической пирамиды.

 

Причины появления и распространения «желтого ПР» в России очевидны: таков вкус населения. Это и не плохо и не хорошо: это так. Падение тиражей серьезных газет и рейтингов аналитических поли­тических телепрограмм сопровождается значительнымростом коли­чества «желтых» изданий.

 

Тяга к «стебу» — одна из примет сегодняшней массовой культуры, в том числе и политической. Удовлетворяя ее, политик становится популярным. Напротив, игнорирующий «жел­тый ПР» политик представляется нелюдимым, закрытым, -«человеком в футляре».

 

Можно прогнозировать, что по мере взросления нынеш­ней молодежи, «поколения next», эта тенденция будет нарастать. Так что игнорировать ее нецелесообразно. Хотя пока такой «желтый ПР» еще не гарантирует успеха — он действует лишь как дополнение к бо­лее традиционным ПР-технологиям.

 

Попытки «секс-символа» России Е. Кондулайнен «раскрутить» таким образом создававшуюся Партию любви не возымели успеха. Аналогично, неудачей закончилась и по­пытка К. Калачева через «желтый ПР» реализовать в 1995 году проект с Партией любителей пива. Это еще раз подтверждает тезис о том, что «цветной ПР» воспринимается не от всех политиков. Древние в таких случаях говорили: что дозволено Юпитеру, то не дозволено быку.

 

«Желтый ПР» апеллирует к тому, что принято называть «попсой». Если о политике рассуждают астрологи, колдуны и шаманы, серьез­ные средства массовой информации об этом сообщать не будут. Одна­ко многочисленная «желтая пресса» с удовольствием поведает об этом. В 1992-1993 годах «желтый ПР» взахлеб рассказывал о том, как мо­лодой К. Илюмжинов ездил в Болгарию к старушке Ванге за пред­сказанием своего политического будущего и благословением на пост президента Калмыкии.

 

 Менее яркими, но все же примечательными акциями «желтого ПР» можно считать походы за симпатиями молодежного электората в диско-клубы, периодически предпринимаемые лидера­ми Союза правых сил. «Желтый ПР» экзотичен, а иногда даже фанта­стичен — этим он и привлекает определенные целевые группы.

 

На той же «завлекаловке» и обращении к «попсе» строится и «жел­тый анти-ПР». С точки зрения психологии, популярность и определенная влиятель­ность «желтого ПР» по крайней мере на часть населения объясняется его альтернативностью по отношению к официальной, традиционной поли­тике.

 

Получение информации можно трактовать как удовлетворение не­которой потребности. Удовлетворение потребности может быть чисто утилитарным, а может еще и доставлять удовольствие.

 

Согла­симся, что условия, соответствующие популярным удовольствиям «про­изводства значений», в наибольшей степени соответствуют именно «жел­той», называемой также «бульварной» прессе. Ее влияние всегда нарастает по мере демократизации общества. Вспомним хотя бы историю возник­новения понятия «бульварная пресса» — это были газеты парижских бульваров в период французской революции, противостоящих офици­альной прессе. Не забудем и динамику избирательных кампаний в США: одним из самых влиятельных считается, например, молодежный телека­нал МТУ — редкий кандидат в президенты США может позволить себе игнорировать его.

 

В современной российской политической жизни приемы «желто­го» ПР не относятся к числу активно осуждаемых. Они расценивают­ся как некоторый «моветон», однако многие политики, не скрывая этого, стремятся на «желтые страницы». Другой вопрос, что не всем удается попасть на них, то есть, по сути, стать заметными персонажами поп-культуры и особого рода сплетен.

 

Впрочем, есть и другие примеры «желтого ПР», отличающиеся про­сто исключительным вниманием к желтой цветовой гамме.

 

На ней, в частности, построил эффективную предвыборную губернаторскую кампанию в 2001 году С. Дарькин в Приморском крае. Его политкон-сультанты одели активистов своей кампании в желтые майки и созна­тельно противопоставили желтую, оптимистическую с их точки зре­ния цветовую гамму тому откровенно «черному ПР», который активно использовали конкуренты. Психологи знают: обилие компромата и от­кровенной «чернухи» в избирательной кампании порождает у населения неосознанную тягу к чему-то доброму, созидательному, конструктив­ному. В этом заключается «эффект бумеранга», вызываемого чрезмер­ным использованием «черного ПР».

 

Завершая тему «желтого ПР», заметим, что, «окрашивая» в упомя­нутый цвет некоторые ПР-мероприятия, к этой же категории можно отнести и «придумки» политтехнологов, не связанные напрямую с прес­сой.

 

«Красный ПР»

 

Публицисты давно уже именно так определили пропагандистские усилия российской компартии. Некоторое время назад «красный ПР» рассматривался как диаметральная противоположность «трехцветно­му». Однако постепенно острое идейно-политическое противостоя­ние стерлось. Это было закреплено фактом признания Красного зна­мени как Знамени Победы официальным символом Вооруженных сил России, унаследовавших традиции как Русской, так и Красной Армии.

 

С завершением эпохи первого президента России Б. Ельцина посте­пенно выветрился антикоммунистический накал политических кам­паний. Однако цветовые особенности остались, причем их активно ис­пользуют не только коммунисты. Например, немало красного цвета в эмблематике партии «Единая Россия», считающейся пропутинской «партией власти». Красный овал на белом фоне, внутри которого жел­тый Георгий Победоносец, убивающий известного змея, обрамленный надписями «Единая Россия» и «Москва», — вот описание флага сто­личного отделения данной партии.

 

Это еще один пример, подтверждающий, что сам по себе цвет в обо­значении реальных инструментов политического консалтинга практи­чески ничего не значит. Все дело в символической, смысловой и исто­рической нагрузке, которую несет тот или иной цвет, а также в том, как это воспринимается людьми.

 

Понятно, что символика красного цвета в России несет определенную идеологическую нагрузку. Одна­ко нельзя все сводить к пропаганде коммунистических идей. Слово «красный» на Руси всегда означало «красивый». Главную площадь столицы назвали Красной задолго до большевиков. Поэтому исполь­зование красного в политическом консалтинге — это попытка воздей­ствия на глубинные архетипы массового подсознания.

 

Ничего не поделаешь: испанцы тоже используют данный цвет на корриде — крас­ный плащ, говорят, возбуждающе действует на быка. Он привлекает, мобилизует внимание — поэтому во всех странах мира он светит в улич­ных светофорах.

 

И все-таки в современном политическом семантическом простран­стве «красный ПР» — это, прежде всего, ПР оппозиционный по отно­шению к власти. Он имеет достаточно определенную, «ностальгиче­скую» стилистику. Это не только демонстрации с красными флагами. Такой ПР воспроизводит политическую и всякую иную символику советских времен, эксплуатирует привычную музыку, выстраивает соответствующее ассоциативно-семантическое пространство.

 

Вспом­ним: на выборах в Государственную Думу компартия шла в блоке лево-патриотических сил под названием «За Победу!», причем основ­ной эмблемой было изображение ордена Победы, учрежденного в честь победы СССР над гитлеровской Германией в Великой Отечественной войне. В опубликованной массовым тиражом предвыборной брошюре «Воззвание к патриотам России» весьма символичными были и началь­ная фраза «Вставай, страна огромная!», и обращение к избирателям, схожее по фразеологии с известным выступлением Сталина по радио 3 июля 1941 года: «Соотечественники! Товарищи! Братья и сестры!».

 

В качестве музыкального сопровождения телевизионных роликов в тот период КПРФ использовала многие узнаваемые мелодии про­шлых времен — в частности песню «Вставай, страна огромная...» В ря­де листовок активно использовался слоган: «Пора заряжать "Авро­ру"!» Причем изображение легендарного крейсера монтировалось на фоне Кремля. Лозунг «Пора заряжать"Аврору"!» фактически использует милитаристский символ вооруженного восстания как воз­можного средства для осуществления программной цели блока. При этом подчеркивается, что время для силовых действий пришло.

 

Хотя подобная стилистика постепенно уходит в прошлое, в России еще долго нельзя будет исключать возможность ее реанимации. Надо помнить: красный цвет привлекателен для людей.

 

Заключение

Фактически все материалы этой главы посвящены проблемам тех­нологий связей с общественностью в условиях политического конф­ликта. Мы не принимаем здесь к рассмотрению конфликты внешне­политические.

 

Повторимся, авторами, например, выборы понимаются как управляемый политический конфликт, в котором сталкиваются интересы, статусы, ресурсы, наконец, амбиции.

 

В политике конфликт (естественно, до перехода в военно-политическую стадию) в большей мере носит виртуальный характер. Ареной сражения конфликтующих сторон становятся газетные и журнальные полосы, теле- и радиоэфир. Сюда же можно отнести и «листовочную войну». По нашему мнению, политический консалтинг в условиях политического конфликта (од­ной из форм которого являются выборы) расцвечен различными от­тенками ПР-спектра.

 

Всякий «цветной ПР» — альтернативная реакция на единообразие официального, «белого ПР».

К «цветному» обращаются тогда, когда «белый» либо недостаточен, либо избыточен, либо скучен и непопу­лярен. В тоталитарном обществе никакого «цвета» нет — там едино­образие, «игра по правилам».

 

По мере демократизации появляется принцип: пусть торжествуют сто цветов. Заставить посттоталитарных политиков играть только «по правилам» трудно — сами правила еще не устоялись в политической культуре, где доминирующим является ее транзитарный тип.

 

Поэтому «цветной ПР» иобвинения в его при­менении практически неизбежны как орудие политической борьбы. Против них надо выступать, их надо осуждать, но это явление надо изучать. Закрывать на него глаза — значит, самому обезоруживать себя перед лицом агрессивных противников.

 

Независимо от цвета, политический ПР — это технологии мани­пуляции массовым сознанием. Среди них, есть запрещенные и не запрещенные законом. Воздействие на психику, если оно принимает­ся и распространяется этой психикой, не может быть «грязным» или «чистым».

 

«Черный ПР» придумали не политконсультанты — они только подметили определенные свойства психики и научились на них воздействовать. Обычно разговоры о «черном ПР>> — это тоже не всегда корректные обвинения кого-то в «грязных нападках» на оппо­нентов. Это уже стало общим местом.

 

 Чтобы быть услышанными, они назы­вают их «некорректными» с точки зрения морали или закона. Доказать нарушения закона трудно, но «осадок» остается. Так удается защи­титься от обвинений и переложить вину на конкурента.

 

«Черный ПР» — это попытка скомпрометировать неугодного поли­тика, партию или организацию и настроить против них массовое со­знание. Для этого используется либо относительно правдоподобная, либо невероятная ложь. Истоки «черногоПР», за исключением откро­венно противоправных действий, лежат в разнице субъективных оце­нок. Чаще всего на практике используются пресловутый «компромат», слухи и сплетни, умышленная «путаница», «бытовое хамство» и «чер­ный юмор».

 

Компромат — это публикация компрометирующих мате­риалов, «раскапывание» тех деталей прошлого или настоящего, которые скрывает оппонент. Компромат может быть правдивым или «состря­панным» (полностью или частично). Слухи и сплетни в «черном ПР» запускаются целенаправленно, через средства массовой информации. Их действие основано на эффекте коммуникативного резонанса.

 

Умыш­ленная «путаница» позволяет манипулировать информацией, создавая неблагоприятные контексты как бы «по ошибке».

 

«Черный юмор» — запуск анекдотов, частушек, прозвищ, лишающий противников необходимой для политической деятельности серьезности восприятия.

 

Лучшее противодействие «черному ПР» — заблаговременная про­филактика и превентивные «спецоперации». Практика показывает, что «лобовое» противодействие, редко бывают эффективными.

 

Идеалистические проекты «честных и чистых» выборов полезны для повышения общего уровня политической культуры, но непродуктивны в конкретных эпизодах. Лучшее «косвенное» противодействие — создание настоль­ко «крутого», серьезного и величественного имиджа политика, при ко­тором никакой «черный ПР» в отношении него не будет восприни­маться. Как и встречные обвинения в «черном ПР».

 

«Серый ПР» — это искусство совсем тонких намеков, которые соот­ветствуют правде (это не ложь, не клевета и даже не их подобие), но выс­вечивают не самые важные и, часто, не имеющие отношения к политике, но влияющие на репутацию политика моменты биографии, черты внеш­ности и т. п. «Серый ПР» обычно неуязвим и достаточно эффективен.

 

«Желтый ПР>> — это скандальная, обычно неполитическая слава политика или, напротив, «ославливание» им своих конкурентов с ис­пользованием «желтых» средств массовой информации. Астрологи, экстрасенсы, колдуны, маги, жрецы, шаманы и порнозвезды — лучшие агенты «желтого ПР». С точки зрения психологии, популярность и вли­ятельность «желтого ПР», по крайней мере среди части населения, объясняется его альтернативностью по отношению к официальной, традиционной политике. В свою очередь, оппозиционность и тради­ционность — основа популярности «красного ПР».

 

 

Список литературы:

 

 Колесник С. Этика древнейшей профессии (особенности работы СМИ в период выборов) // СМИ и предстоящие выборы президента России в 2000 году. — М.: Права человека, 2000. - С. 46-4

 

Костиков В. Роман с президентом. — М: Вагриус, 1997. — С. 48.

 

Гусев Д. Г., Матвейчев О. Д., Хазеев Р. Р., Черпаков С. Ю. Уши машут ос­лом: Современное социальное программирование. — Пермь: , 2002.

 

 Фаер С. Приемы стратегии и тактики предвыборной кампании. — М.: Стольный град, 1998.

 

ЛукашевЛ. В., Пониделко А. В. Анатомия демократии, пли Черный ПР как институт гражданского общества. — СПб.: Бизнес-Пресса, 2001.

Гусев Д. Г., Матвейчев О. А., Хазеее Р. Р., Черпаков С. Ю. Уши машут ос­лом: Современное социальное программирование. — Пермь: 2002. -

 

 

Лукашев А. В., Пониделко А. В. Анатомия демократии, или Черный ПР как институт гражданского общества. — СПб.: Бизнес-Пресса, 2001.

Федотов М. СМИ в избирательной кампании: нормы и практика // СМИ и предстоящие выборы президента России в 2000 году. — М.: Права человека, 2000.

 

Московский комсомолец, 2002:— 21 ноября.

 

Колесник С. Этика древнейшей профессии (особенности работы СМИ в период выборов) // СМИ и предстоящие выборы президента России в 2000 году. — М.: Права человека, 2000.

 

Гуревич М. Первые лица должны следить за лицом // Советник, 1998. — №2.

 

«ПРЕДВЫБОРНЫЕ КОМПАНИИ»

                                             

---

Дата добавления: 2019-09-13; просмотров: 270; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!