Второе производство, или рынок
Жизненная сила
Слово матка, использованное в предыдущей главе, было взято мазы- ками из жизни пчел или муравьев. Улей и муравейник тоже существуют ради матки и иод ее управлением. Там матка плодит не только жизнь, но и различные службы. Все знают, что и у муравьев, и у пчел бывают, условно говоря, различные профессии, обслуживающие основное производство, которое, по самой своей сути, является воспроизводством семьи. Матка у хорошего Хозяина может произвести столько артелей и бригад, сколько потребуется для дела.
Разговор о производстве через понятие воспроизводства позволяет явно и значительно расширить и углубить наше понимание этой части народной культуры. Целью воспроизводства явно и очевидно является выживание. А вот на производстве цель не так видна, и многие «рабочие особи» теряют ее. Не многие вообще думают, что у всех работающих на предприятии есть какая-то общая цель. Лишь редкие люди уверенно отвечают, что цель предприятия — получение прибыли. А то, что эта прибыль, по сути своей> есть средство, обеспечивающее выживание, доступно совсем немногим. Однако и это не последний шаг мысли, если мы хотим понять устройство мира через его отражение в предприятии.
Если прибыль, деньги, попросту говоря, есть то, что обеспечивает выживание, значит, они есть не воплощенный труд, а воплощенная сила жизни, которую мы запасаем в таком виде.
Вот в этом мы сходны с любым живым существом, которое запасает жизненную силу в таком виде, в каком она легко может быть усвоена, или в собственном теле, или в улье, или в муравейнике. Старики называли такую силу съедобной.
|
|
|
Понятие «съедобной и несъедобной жизненной силы» позволяет нам разделить все предприятие на две части — на ту, которая обрабатывает «несъедобную» силу, и ту, которая перерабатывает ее в «съедобную». Привычнее говоря, одна часть предприятия — Большое производство — делает товар. А другая делает из товара деньги.
И тут начинается магия. Именно так! Все, что мы имеем как человеческую цивилизацию, невозможно на Земле. Ни один вид живых существ, сохранивший естественность, не смог бы выжить в таком количестве, как это сделали люди, просто из-за того, что сохранял бы верность Земле. Ни одному виду не хватило бы места для семи миллиардов особей, если бы он, условно говоря, играл по правилам и требованиям Земли.
Человек нарушил правила игры и добавил к земным, Богом данным, измерениям еще одно. Измерение сознания или измерение магии, я уж и не знаю, как это точнее назвать. В любом случае, люди сделали такой невозможный ход: продолжая телесно жить в земном пространстве, он перенесли взаимоотношения между собой в пространство сознания. А точнее, в пространства. И там всем хватило места.
|
|
|
Посмотрите на пацана, безотрывно бегающего в какой-нибудь компьютерной игре по виртуальным неземным пространствам, и вам станет ясно, сколько ему нужно жизненного пространства. Как говорили в старику, две сажени. А теперь прикиньте, сколько еще может вместить Земля. I Іока не станет общей могилой... Эту магию, это колдовство нам надо понять, если мы хотим выжить.
Не рассчитывайте, что в этой книге будут какие-то окончательные ответы. Хорошо, если удастся дать хотя бы самое приблизительное описание явления. Да и то лишь коротенькими неуверенными штришками.
О деньгах
Предприятие, созданное в человеческом обществе, может лишь перерабатывать нечто, так или иначе извлеченное из Земли, в деньги. Все остальное было бы отступлением от естественности, а значит — нежизнеспособным в земных условиях.
Почему перерабатывать? Да потому, что мы можем употреблять лишь «съедобную силу», то есть то, что непосредственно можно съесть, одеть, использовать. Для того чтобы стать «съедобной», любая жизненная сила должна быть проведена через магическое превращение в деньги.
Даже фрукты или овощи, которые, как кажется, можно есть прямо с грядки, есть лишь пища, а не жизненная сила, пока не будут превращены в деньги. Почему? Потому что у тебя может быть много пищи, а ты не выживешь. Кроме еды, для выживания требуется еще много- много других вещей. Их надо как-то приобрести. Для этого придется или продать овощи, или обменять. Но как только часть овощей будет запасена отдельно от пищи именно для обмена, она превратится в деньги. И их больше нельзя есть, их даже никто не рассматривает теперь пищей. Одним решением превратить нечто в товар мы уничтожаем съедобность.
|
|
|
И хотя пища, безусловно, тоже дает силу жизни, земные условия нашего существования показывают нам, что жизненная сила растворена на этой планете не только в еде, но и во всем том, без чего выживание невозможно. Причем растворена в прямом смысле этого слова. При этом в современном мире все, что требуется для выживания, можно приобрести за деньги, хотя силы жизни в них и нет. Ты не наешься ими и не согреешься. Значит, деньги есть некая условность, всеобщий договор людей считать, что «деньги правят миром», а точнее, если взглянуть психологически, что в деньгах записаны некие правила управления использованием жизненной силы в человеческом обществе.
|
|
|
В этом смысле деньги, безусловно, магичны, и магично все, что с ними связано. Еслиу конечно, под магичностыо считать не знание каких-то таинственных ритуалов и зпакову а таку как в первобытном обществе, — способность обеспечить выживание своего племени, сообщества.
Основной задачей, к примеру, русских волхвов, которых так яростно вырезало христианство, была отнюдь не борьба с новой верой, а обеспечение Гобино. Сытой жизни своему народу! Именно ради выживания делали они свои чудеса, а вовсе не ради того, чтобы отвратить людей от церкви, как это описывается. Для них она была не враг, а помеха в работе.
Впрочем, если подходить шире, магия — это вообще способность добиваться желаемого, мочь то, что хочешь. Могия.
Деньги — это магия, это какое-то чудо, морок, но они, безусловно, действуют, позволяя выживать и добиваться желаемого, и действуют по строго определенным законам общественной психологии, позволяя управлять людьми.
Эти законы и воплощены в устройстве всего человеческого общества и любого жизнеспособного предприятия. Вот почему частный предприниматель или малое предприятие начинают задумываться об освобожденных работниках, в первую очередь, с бухгалтера и управляющего, как только возрастает оборот денег. Не забывайте, бухгалтер — это всего лишь помощник управляющего по счету денег. Но хозяин и распределитель денег — управляющий.
Поэтому мы со всей определенностью можем сказать, что недостаточно лишь производить товар. Долгий переход от коммунизма к рыночному производству в России хорошо показал, как вылетали в трубу, сгорали старые большие предприятия, умевшие производить много товара, но не умевшие превращать его в деньги.
Рынок — второе производство
Поэтому вторая задача матки после того, как создано большое производство, — создать хорошее второе производство предприятия. На первом производстве идет превращение несъедобной жизненной силы в товар, на втором производстве товар превращается в деньги, которые и обеспечивают выживание всем участвующим в деле.
Мы называем второе производство рынком.
И тут очень важно сразу принять, что оба производства совершенно равноправны и равнозначимы.
Я подчеркиваю эту равноценность двух производств предприятия все из-за той же еще живой в нас советской производственной культуры. Она навязала нам привычку относиться ко всему, что делает не рабочий класс, пренебрежительно и как к эксплуатации. Это все были происки коммунистических демагогов, которые заигрывали с пролетариатом, чтобы удерживать власть. Рабочий класс! Вот кто правил Советским Союзом. И кухарки будут управлять государством, — считал Ленин, однако не подпустив к власти ни одну кухарку.
Работяга потому и внизу, потому и эксплуатируется, что просто по уму не может занять место вверху. А хочет! И всегда хочет, даже если отказывается, потому что понимает, что все равно мозгов не хватит.
Жестковато я прикладываю работягам? Это игры прикладного психолога. Я хочу, чтобы ваше мышление почувствовало, что быть работягой уязвимо в мире, который мы создаем, и скрыло ту свою часть, которая привыкла затравливать «начальство» от лица работяг. В нагнем мире придется сделать выбор — кем быть. Работягой или...
Могу со всей определенностью заявить, что «работяга», «пролетарий» — это психологический механизм, создаваемый нами ради психотерапевтических целей. Приглядитесь к тем, кого мы считаем типичными работягами. И вы увидите, что основное психологическое их отличие заключается в том, что у них есть право ненавидеть эксплуататоров. И ненависть народная вскипает, как волна...
Ненависть в те времена, когда рождались понятия «пролетарий», «эксплуататор» и «классовая борьба», считалась чувством полезным и прямо необходимым для управления пролетарскими массами. А как без ненависти разрушить то, что крепко и хорошо? Порыв ненависти — это как кровь, залившая глаза, как дурман или лихорадка. Последнее, пожалуй, точнее всего.
Состояние ненависти — это болезнь. Выздоровевший от нее человек в ужасе созерцает то, что натворил. Но это выздоровев.
А как выздоравливают от ненависти? Старики считали, что ненависть — своего рода яд, заполняющий наше сознание. И основной способ избавиться от нее — это выпустить из себя. Просто излить. И это подсознательно знают все люди. Вот только изливать ее можно наружу, а можно в другое сознание, перелить в другого человека. Почему?
А потому что наше сознание устроено как бы мешком или пузырем, который может хранить в себе память, знания, ненависть... Берешь свою ненависть и выплескиваешь на другого. Ты теперь успокоился, тебе полегчало, а он пусть ненавидит.
Вот это и есть психологическая суть классовой борьбы и политической пропаганду»! и агитации. Растравить ненависть и направить на какое-то из явлений сознания. Скажем, на государство. Ни одно явление сознания большого количества ненависти не выдерживает. Ненависть разъедает сознание. В итоге государство слабеет, и его можно или захватить, или заменить, скажем, заняв в нем правящие места своими людьми.
То же самое творится в более мелких проявлениях сознания, скажем, на предприятиях. Они все переполнены ненавистью. Зачем нужно растравливать в работниках ненависть к руководству? Как кажется, затем, чтобы улучшить свою жизнь. Но жизнь каждого в стране, как и на предприятии, улучшается, если улучшается и усиливается все, начиная с самого государства или предприятия. Вот тогда «нормальный оппортунист», — а крестьянин, чью науку мы сейчас изучаем, всегда оппортунист, ловец возможностей, — просит то, что ему надо, и получает.
И что получается, если просить или требовать тогда, когда возможности дать все равно нет? Ничего, кроме права возненавидеть.
Еще раз. Если возможности выделить тебе то, что ты хочешь, все равно нет, то зачем просить? Незачем? А тогда почему просят? Да ие просят, а требуют, буквально так, что пусть предприятие погибнет, а мне дай? Неспроста?
Неспроста! Кому-то выгодно, чтобы предприятие начало гибнуть. И выгодно это тому, кто будит в тебе бездумного работягу и заставляет требовать. Ты требуешь, не получаешь и начинаешь ненавидеть тех, кто не дал. А это управление.
Управление от ненависти работников слабнет. И меняется! Не в лучшую сторону. А совсем. Как когда говорят: у нас сменилось руководство.
Вот и выгода. Кто-то сменит руководство, а ты останешься работягой.
И это еще один выбор!
Скажу так: на жизнеспособном предприятии могут быть только два вида работников — Управляющие и Художники. И далеко не всякий, кто работает руками, — работяга. Работяга — это не тот, кто работает, а тот, кто считает себя работягой, чтобы иметь право ненавидеть Управляющих!
Ремесленник, мастер своего дела — не рабочий и не пролетарий. Он художник, которому нравится творить. А в управление он не идет не потому, что не может, а потому, что творит образы, более для него значимые, чем те, что творятся в управлении. Но это мы затрагиваем вопрос о разнице между образами вещей, которые творит Художник, и образами действий, которые творит Управляющий. Об этом надо говорить отдельно.
Итак, по сути, на жизнеспособном предприятии могут быть только два вида работников — Управляющие и Художники. И никаких работяг! Работяга — это всегда вредитель. Но это если смотреть с точки зрения предприятия. Если же посмотреть с точки зрения людей, которых сделали работягами, то такой жесткий подход ставит их перед выбором: или помереть, или помереть как работягам.
И это возможный выбор. Дело в том, что те, кто работают лишь по образцам и утеряли способность творить образы сами, в глубине души — те же художники. Но что-то заставило их предать себя и жить так, как велело наше общество. А как велело наше общество, которое откровенно спаивало людей, чтобы они не думали и были послушными?
Однако общество или гоа'дарство может быть только таким, каковы мы, составляющие его. Значит, нам зачем-то было нужно, чтобы было такое общество? Зачем? А чтобы было на кого свалить вину за то, что мы превратились в злобное быдло!
Выбор — быть Художником или быть неуязвимым, а работяга психологически неуязвим, — это выбор, который мы совершаем еще в детстве, когда отказываемся от мечты ради права на месть и ненависть. Говорить об этом здесь я не смогу. Думайте сами. Но жесткое неприятие работяг — это условие выживания предприятия. Ненависть — это смерть для мира. Только Художники, как бы сложно с ними ни было! А вот работяга или Художник — это твой личный выбор.
Тем не менее, я боюсь, что мне не удается передать образ, который я описываю, и понимание остается лишь общим. Попробую порисовать. Представьте себе обычное предприятие. По крайней мере, как его обычно представляют. Оно выглядит как пирамида, где в широком основании находится производство, над ним — ненавистное и непонятное для советского работяги управление и на самой вершине — зажравшийся и охамевший директор.
Образ предприятия, который я пытаюсь нарисовать в этой книге, тоже напоминает пирамидуу но еще больше— кольцо или раскрытую книгу. На одной странице — производство, на следующей — рынок. При этом строки словно бы перетекают с одной страницы на другую и обратно. Посередине, но не выше— мамка, как корешок, который все соединяет. А над всем этим, как тот, кто эту книгу читает, — Управляющий. Он — Хозяин дела.
А это значит, если мы представим себе крестьянскую семью, он — мудрый старик, который уже не должен ломить и пахать вместе со всеми. Он может лежать на печи, читая свое дело, как книгу, и только подсказывать сильным и хорошо обученным сыновьям. Только управлять. Лишь бы видел дальше других...
А можно поглядеть на предприятие и как на птицу, которая несет тебя к мечте. Как сказочная птица Маговей, выносящая богатыря из
Нижнего мира к свету. Тогда действительно становится ясно, что оба крыла должны быть равны и нельзя относиться к одному хуже, чем к другому. На нашем предприятии придется полностью принять мысль о том, что рынок равен производству.
Службы рынка
Что входит в задачи рынка, и из чего он состоит?
Давайте подумаем. Если главная задача рынка — обеспечить превращение товара в деньги, а главная задача самих работников — работать как можно меньше, значит, надо продавать товара как можно меньше, по как можно дороже. Это несколько неожиданно, потому что обычно принято считать, что продавать нужно как можно больше. Но это ловушка. У коммунизма одни ловушки, у капитализма — свои. Это — основная ловушка, в которой застревает капиталист. Коммунист — раб власти, капиталист — денег. Он для денег, а не они для него.
А что же делать нам? Тут, конечно, неплохо бы поразобраться в своих целях еще раз, но в общем у нас уже есть договор — достигать своей мечты, и он пас спасет. Необходимо только посидеть и посчитать, сколько нам для этого нужно. И тогда будет ясно, что для того, чтобы зарабатывать как можно больше, а работать как можно меньше, нужно, чтобы наш товар очень хорошо покупался. Чтобы это был дорогой товар.
Если бы мы извлекали что-то из Земли, рынку пришлось бы подумать над тем, какой источник силы выбрать для устройства там производства. Почему рынку? А кто же еще должен подсказывать управлению, на какие товары перейти, как не рынок? Ведь только он знает, что покупают лучше.
Следовательно, в рынке должна быть служба, которая изучает спрос. Можно назвать ее экономической разведкой. Слово «разведка» столь романтично, что все романтики с наслаждением будут в нее играть.
В рынке, естественно, должен быть отдел, занимающийся продажами.
Ну а поскольку мы на нашем программистском предприятии работаем с Заказчиками, но можем в любой миг выбросить в магазины собственную продукцию, то и отдел продаж должен состоять из двух подотделов — по работе с заказниками и по работе с магазинами, торговлей.
В этом есть нечто, что не бросается в глаза из-за очевидности, но правит всем. Вся работа с заказчиками, а также вся работа с покупателями в магазинах — это работа с людьми. А это значит, что в рынке должен быть свой штат психологов, по-нашему, психотехников.
Психотехник, работающий с заказчиком, является представителем заказчика. Как должен называться психотехник, работающий с магазинами, я пока не знаю, но работать он должен в рекламном отделе.
Вот, пожалуй, и все основные службы рынка. Единственное, о чем еще стоит упомянуть, — это то, что заведующий рынком должен наравне с заведующим производством обладать нравами заместителя генерального управляющего.
Глава 7
Матка
Что же входит в задачи матки? Поддержание жизни. Не дать умереть всему предприятию, работающим на нем людям и их семьям.
Значит, задача матки — изучив предложенные рынком источники силы, выбрать наилучший, понять, как можно извлекать из него эту силу, и вырастить такое тело предприятия, которое сможет эту силу перерабатывать и превращать в съедобную наилучіиим из известных образов.
Тут надо кое-что пояснить. Матка выращивает такое тело предприятия, которое способно перерабатывать силу наилучшим из известных образов.
Матка действительно не в состоянии ничего придумать, она должна соответствовать общепринятому, а значит, неким образцам, которые существуют в обществе. И когда мы начинаем новое дело, мы сразу же обращаемся к набору подобных образцов, хранящихся в законодательстве. Но это не тупость и не отсутствие смекалки. Просто таковы условия нашего земного существования и таков путь, избранный человечеством для своего развития. При сложении этих двух условий — Земля и культура. Обрабатывать жизненную силу и превращать ее в съедобную можно лишь вполне определенным образом, соответствующим законам этого мира.
Несколько слов о законах. Раз вопрос поставлен о соответствии Земле и культуре, то есть обычаю, значит, имеются в виду законы физические и законы правовые, законодательство. И те и другие, будучи названы, оказываются составными частями образа мира. А точнее — описывают то, что может уничтожить человека или поставить перед ним непреодолимое препятствие.
Я бы хотел, чтобы это было понято правильно. Конечно, есть законы, которые способствуют жизни на Земле. Но я говорю сейчас с точки зрения психологической, то есть с точки зрения восприятия человеком законов этого мира.
А восприятие эго таково, что мы знаем о благоприятных нам законах, но предпочитаем ограничиться лишь указанием на то, что они есть. Вроде: что не запрещено, то разрешено. Так было во все века. Присмотритесь к религиям, и вы увидите, что добрых богов почти нет, а те, что могли считаться добрыми, забываются в самую древнюю эпоху. Поклоняются, в основном, страшным богам, богам опасным. Вопрос о том, считать ли богов ислама и христианства страшными, я оставлю верующим, а в доказательство своей мысли приведу, как пример, этнографический рассказ об одном странном божестве.
«У некоторых народностей в Японии отмечались странные ассоциации, связанные с ленточным червем. Они верили, что существует определен нос божество но имени Амаижака в виде ленточного червя, который временно обретается в теле человека. Он может проникнуть в него только по определенным ночам и только во сне. В такую ночь, получившую название „ночь Кошин“, но их мнению, этот червяк мог выползти из тела человека, чтобы сообщить небесному богу о грехах тех людей, в организме которых он побывал. Нужно сказать, что ленточный червь обычно поставлял неблагоприятные сообщения богу, даже если на самом деле все обстояло иначе.
Чтобы не допустить этого, люди обычно бодрствовали, не ложились спать в течение всей „ночи Кошин“. Они даже не позволяли спать детям, опасаясь, как бы негодный и подлый червь не проник в их тельце.
Отдавая себе отчет в том, что только в эту ночь Аманжака мог доставить свое донесение, люди собирались накануне вечером, чтобы чествовать это божество. Они предлагали ему свои дары, пшцу, вод)', чтобы тем самым чем-то занять его, полагая, что когда божество досыта наестся и нальется, то разомлеет, и ему станет лень доставлять свои донесения на Небеса»[4].
Точно так же воспринимаются человеком и законы природы. 13 первую очередь нас влекут опасности, хотя бы потому, что жизнь уже дана, а теперь надо сделать все, чтобы ее не потерять. Задача сохранения жизни и заставляет человека в первую очередь посвящать себя изучению и служению страшному и опасному. Чем же в таком случае оказывается предприятие, которое создает матка?
Можно сказать, что предприятие — орудие выживания. Это очевидно. Но если мы приглядимся, то увидим, что для обеспечения этого выживания матке приходится так приспособить предприятие ко всем законам, что в его теле оказываются воплощенными все защиты и увертки, придуманные человеком, чтобы выжить. Но если обходные пути точно соответствуют изгибам опасностей, значит, стены нашего храма выживания исписаны образами этих опасностей. Иначе говоря, храм выживания внешне выглядит самым устрашающим образом, потому что на его стенах нет никаких других изображений, кроме ликов самых опасных богов. И любой внешний наблюдатель может посчитать, что видит перед собой самый ужасный из храмов.
Естественно, все это относится ко всем возможным религиям и верам. Все храмы людей — храмы жизни, даже если называют себя храмами смерти, но разные народы по-разному видят страшное, потому что по-разному сталкивались с опасностями и преодолевали их на своем историческом, точнее, доисторическом пути.
Но оставлю примеры из религии. Об этом написало достаточно много. Мне гораздо важнее, чтобы закрепилось видение предприятия как храма выживания, тело которого, по сути, представляет из себя воплощенный образ мира. Естественно, как его видит современный человек.
Если мы теперь разделим предприятие на ту часть, которая дает жизнь, и на ту, которая заботится о первой, защищает ее от уничтожения, то увидим, что к первой относятся оба производства, а также то, что творит будущее предприятия, что ведет к мечте. Все, что занято защитой, и будет матка.
Что же в таком случае войдет в матку, если мы изымем из нее все производство и будущее?
Попробуем в этом размышлении оттолкнуться от использованного мною выше мазыкского выражения, что матка творит тело предприятия.
Из чего может состоять тело предприятия, если такое выражение вообще допустимо? Лично я вижу три составные части: во-первых — эго люди, во-вторых — это вещи, и в-третьих — образы, в соответствии с которыми устраиваются вещи и работают люди.
Про вещи или, как это принято называть, материальную часть производства я, пожалуй, говорить не буду. На предприятии, подобном нашему, она слишком проста. Однако хозяйственная служба, отвечающая за приобретение и поддержание вещей в порядке, быть, конечно, должна. Соответственно, должен быть и заведующий хозяйством.
Все, что касается людей, относится к ведению отдела кадров.
Во-первых, отдел кадров осуществляет поиск нужных людей, специалистов в соответствии с заявками всех остальных отделов и, в первую очередь, конечно, производств.
Во-вторых, в ведении отдела кадров должны находиться обучение и профессиональная подготовка работников. Не можете найти нужного «спеца» — обучайте, но производство должно работать, а предприятие — жить.
И, в-третьих, конечно, запись всего происходящего в делопроизводственных бумагах.
Соответственно, получается, что в ведении заведующего отделом кадров должны быть три подразделения: поиска, обучения и оформления работников.
По поводу образов иужио сразу оговориться, что матка не занята творением образов. Она их лишь воплощает и отслеживает правильность воплощения, то есть соответствие образцам. А как увидеть, соответствует ли нечто, воплощенное тобою в материю, образцу?
Давайте подумаем. В чем хранятся образцы? Конечно, можно сказать, что в человеческих умах, в сознании. Это и верно, и неверно. В сознании образы творятся и хранятся, но... чужая душа — потемки! А мысль изреченная есть ложь. Иначе говоря, человечество не доверяет больше такому хранилищу образов, как память. Времена эпических сказителей, хранивших обычаи своего народа в памяти, миновали.
Человечество хранит образцы для собственных действий на внешних носителях памяти, в первую очередь — на бумаге. И самым простым способом проверить свои действия на соответствие образцам будет записать образец на бумагу, потом выполнить по нему какие-то действия, затем описать свои действия на новой бумаге и сложить обе бумаги вместе. Если они совпадут, все сделано верно. А если где-то есть расхождение, на предприятие или человека можно накладывать штрафные санкции.
Это относится и ко всем кадровым делам, и к хозяйственным. И подбор людей, и подбор вещей идет на производстве исходя из его нужд, а это значит — строго в соответствии с образцами подобных нужд.
Вот и получается, что головой матки, которой подчинены кадры и хозяйство, оказывается делопроизводство — третье производство предприятия, производство дел. В старину бы его назвали Писцовым приказом. Делопроизводство насквозь магично в силу того, что работает с образами, значит — нематериально, но правит всей материальной и человеческой частью предприятия. Но об этом мы поговорим подробнее позже. Сейчас достаточно будет указать, какие подразделения входят в отдел делопроизводства.
Пожалуй, их всего два: общее делопроизводство и бухгалтерия.
Общее делопроизводство обслуживает все отделы предприятия, создавая их описания и сличая их с образцами. Бухгалтерия обслуживает денежные потоки. И то, и другое, по сути, заняты лишь обеспечением н еуязвимости п редпри яти я.
Соответственно, заведующий делопроизводством, этакий генеральный секретарь, оказывается очень важной фигурой в любом деле. И наша история показывает, как генеральные секретари из главных делопроизводителей превращаются в верховных правителей всей страны.
Эта должность способствует захвату власти, поэтому заведующий делопроизводством должен быть первым заместителем генерального управляющего. Странный ход, правда? Но нет в этом странном мире более прямых путей, чем окольные. Ничто не удержит Главного делопроизводителя от захвата власти, если он задумает подсидеть Первого. Вспомните Сталина. Вольно или невольно Главный делопроизводитель будет собирать свою команду из числа управленцев, а это значит, что в один прекрасный день в его руках окажется вторая матка. И как только она ощутит себя дееспособной, она тут же начнет роиться, собирая своих людей, и строить свой улей. И если другого места нет, она захватит имеющийся, для чего и уберет бывшего главу предприятия.
Следовательно, в миг, когда молодая матка начинает роиться, ее надо отсадить в собственный улей.
На заметку
Говоря понятнее, на должность заведующего делопроизводством надо ставить тех людей, кто стажируется на управляющего предприятием.
А как только он обучится, стажировку нужно заканчивать, создавая ему дочернее предприятие от основной фирмы.
Конечно, на должность заведующего делопроизводством или первого заместителя могут приходить люди с любых ведущих должностей — заведующие производствами, кадрами, хозяйством, — но для создания дочерних предприятий их стажировка на этой ступени обязательна. Почему?
Да потому, что маткой предприятия является его Управляющий. А все остальные службы: кадры, хозяйство и делопроизводство — есть лишь его увеличенное тело. И управляет он, передает управление, через «нервы», которые сходятся к заведующему делопроизводством. И тут есть одна хитрость. Если предприятие устроено верно, то Управляющий ничего не должен делать. Он должен быть лишь пучком нервных окончаний, чувствующих неуют от того, что что-то не сделано. А делать все должен главный делопроизводитель — делатель дел. От лица Управляющего, конечно.
Это надо увидеть, потому что это непрнвычио. Делопроизводитель потому так и называется, что он должен производить дела. Но «делами» называются бумажки, точнее, папки, в которых хранятся эти бумаги. Многие работники крупных предприятий вообще никогда не видят директора, а уже тем более с ним не работают. Зато все работники видят и работают с выпущенными от его имени бумагами. Например, с ведомостями зарплаты, или кадровыми документами. Это означает, что Управляющий вполне может быть фигурой поминальной, как говорится. Он может быть совершенным бездарем, нулем и просто с достоинством занимать свое место. Если делопроизводитель на предприятии хорош, и все бумаги производятся в соответствии с образцами, никто никогда не заметит, что Управляющий — пуст! Подробнее читайте у Салтыкова-Щедрина.
Я же со своей стороны добавлю лишь то, что лучшими Управляющими являются прожженные, но мудрые лентяи. Как деревенские деды, которые правят хозяйством, не слезая с теплой печки. Задача Управляющего — не лезть ни во что со своим умом. Образцы есть образцы, и их не улучшишь. Его задача — нежиться в безделье и наслаждаться этим. По сути, Управляющий воплощает мечту всего предприятия о блаженстве. И именно это его дело, а в способности спихивать с себя работу на других — высшая ценность. Я не шучу и очень хочу, чтобы это усвоилось.
Матка, конечно, плодится, но при этом она ничего не делает в улье. Не выполняет никаких работ. И весь улей ухаживает за ней как за высшей ценностью, какой обладает. Управляющий подобен в этом матке. Он представляет ценность для предприятия именно своей способностью острее всех остальных чувствовать блаженство и умением думать, как избавляться от помех блаженству. Почему?
Задайте себе вопрос: а я хочу в блаженство?
— Ну, конечно. Кто же не хочет!
Тогда следующий: а получается?
— Да не всегда, конечно.
— А почему не всегда? — спрашивали себя?
Так вот, объясню. Профессионализма в этом деле не хватает!
Дикие слова, если принять их всерьез. А принять надо всерьез. Дико здесь то, что профессионализм может относиться к работе, но никак не к блаженству. Профессионализм предполагает, что блаженства можно
осознанно и определенно достигать. А мы знаем, что оно может лишь случаться в некоторые особо удачные мгновения жизни. Так показывает наш жизненный опыт.
Однако жизненный опыт есть лишь проявление нашей культуры. В нашей культуре есть знания о том, что блаженство на земле невозможно, и нет знаний того, как его достигать. Это называется опущен- ностью. Нас опустили с небес на грешную землю и заставили принять себя такими. И чем дольше мы будем держать себя опущенными, тем труднее нам будет вернуть то, что наше подсознание считает естественным состоянием. Блаженство, к примеру.
Мы постоянно нацелены на смерть — как бы не помереть. А когда нам предлагают просто жить, мы не понимаем, как это — просто жить! Я же и так, вроде бы, живу!
Вроде бы, не помираю... пока!
Если мы вырастим профессионалов, которые будут знать, как сохранять блаженство и вести к нему других, то нам останется всего один шаг до того, чтобы научиться жить.
В чем же тут возможен профессионализм? В умении избавляться от помех блаженству, которое свойственно одаренным Управляющим. Как они от них избавляются? Как я уже сказал выше — спихивая работу на других.
Но всмотритесь в эти слова. Они полны ненавистью пролетария- работяги к эксплуататорам и кровопийцам-захребетиикам. Человек в ненависти думать не может. Он туп, как злобное животное. А если отбросить ненависть и задуматься?
Что означает способность Управляющего «спихивать» дела на других? Это значит, во-первых, что Управляющий видит, я подчеркиваю это слово, видит помехи своему блаженству как дела/
Это большое искусство — способность узнавать в помехах соответствия образцам. А ведь тут мы имеем именно узнавание образцов, потому что ничто нельзя превратить в «дело», если для такого дела нет соответствующего образца. Делопроизводители просто не будут знать, как и что описывать.
Получается, что хороший Управляющий должен иметь и великолепные знания образцов, правящих делами в этом мире, и чутье, позволяющее распознавать образцы в мешанине помех, преследующих любое предприятие.
Во-вторых, нельзя спихнуть дело на другого, если другой с ним не справится, потому что такое дело обязательно вернется к тебе еще большей головной болью. Значит, Управляющий должен видеть людей, а точнее, их способности, их предрасположенность к тем или иным делам.
Это сложно, потому что означает, что ты должен видеть устройство мышления работающих у тебя людей. Вернее даже сказать, соответствие устройства их мышления тем или иным образцам делопроизводства. Это уже что-то из ясновидения.
И, в-третьих, нельзя на предприятии ничего спихнуть на кого-то, не оплатив ему эту работу. Просто потому нельзя, что все равно он будет делать это в рабочее, значит, оплаченное время. Конечно, если такие поручения разовые, то они отвлекают работников от основной работы. Но с этим приходится мириться, иначе развалится предприятие и не будет никакой работы. Но если непредвиденные поручения повторяются постоянно, то однажды хорошо справляющегося с ними работника закрепляют за этим участком работ.
И так, спихивая с себя помехи, Управляющий творит рабочие места, а значит, растит тело предприятия.
Чуять блаженство и выращивать тело предприятия с помощью своих основных помощников — заведующих производствами — вот это и есть основная задача матки.
Глава 8
Дата добавления: 2019-09-13; просмотров: 112; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!