Формирование тактики как искусства боя 12 страница
Совершенствованию системы взаимодействия советских войск во многом способствовало качественное улучшение материальной базы общевойсковых соединений. Так, в 1943-1944 гг., например, численность личного состава действующей армии возросла немногим более чем на 6%, а количество орудий и минометов, которыми она располагала, увеличилось на 40%, танков и САУ - на 90%, самолетов - почти в 4 раза[94]. Характерно, что удельный вес численного состава различных родов войск в стрелковой дивизии к концу войны возрос до 50-60%, в то время как в первую мировую войну в пехотных дивизиях он не превышал 20%.
В немецко-фашистской армии, согласно уставу «Вождение войск», взаимодействие считалось одним из главных тактических принципов. В приказах командования во время войны подчеркивалось, что не надо жалеть ни сил, ни средств, ни времени, чтобы добиться единства, четкости, согласованности действий, пунктуальности выполнения задач. На увязку взаимодействия в дивизии при подготовке наступления отводилось от 12 часов до двух суток[95]. В наступлении главное внимание обращалось на тесное взаимодействие пехоты, танков, артиллерии и авиации. Танки прокладывали дорогу мотопехоте, которая закрепляла достигнутый успех. В боевом порядке «клин» за мотопехотой двигался танковый и моторизованный резерв, предназначавшийся для развития успеха и решения внезапно возникающих задач.
В ходе войны в систему взаимодействия общевойсковых частей немцами было внесено немало корректив. Атака наиболее часто осуществлялась одновременно танками и моторизованной пехотой при непрерывном сопровождении авиации. Артиллерия и минометы после артиллерийской подготовки атаки переходили к артиллерийской поддержке, которая осуществлялась последовательным сосредоточением огня или огневым валом. Большой четкостью отличались целеуказание и взаимная согласованность действий пехоты и танков с артиллерией и авиацией.
|
|
|
В обороне боевые усилия родов войск нацеливались на то, чтобы добиться разгрома противника перед передним краем «главного поля боя» или в крайнем случае внутри главной оборонительной полосы. С этой целью артиллерия во взаимодействии с авиацией подготавливала дальнее огневое нападение по узлам дорог, теснинам, переправам. Неподвижным заградительным огнем перекрывались наиболее опасные направления, стыки и фланги. Пехота создавала зону сплошного ружейно-пулеметного огня перед передним краем. Танки и САУ использовались в качестве неподвижных огневых точек и кочующих орудий.
В довоенных боевых уставах армии США вопросы взаимодействия были разработаны лишь в общих чертах. Характерно, что танки не выделялись в самостоятельный род войск. Их действия рассматривались в разделе «Пехота». ВВС же, напротив, обосабливались. Они готовились к самостоятельным операциям. Тактическое взаимодействие авиации с сухопутными войсками на поле боя недооценивалось. За эти и другие просчеты американцы расплачивались в первых боях потерями.
|
|
|
В ходе войны командиры и штабы уделяли большое внимание согласованию боевых усилий родов войск. Особое внимание при организация прорыва обороны противника уделялось надежному огневому подавлению обороны противника в интересах действий пехоты и танков. С этой целью помимо артиллерии привлекались к огневой подготовке атаки большие массы авиации. Например, для обеспечения наступления армейского корпуса выделялось 300-400, а иногда и до 500 тонн бомб на 1 км2.
В английских боевых уставах военного времени принцип взаимодействия был отражен достаточно полно, но на практике он не всегда реализовывался умело. Примером могут служить наступательные действия в районе Эль-Аламейна (1942 г.). Несмотря на то, что англичане превосходили итальяно-немецкие войска по живой силе в 1,5 раза, по танкам и артиллерии в 2 раза, по авиации в несколько раз, наступление из-за слабой согласованности усилий танков и пехоты с артиллерией, а также из-за негибкого руководства войсками осуществлялось с низким темпом. Особенно неэффективно использовалась авиация. Бомбометание проводилось не по целям, а по площадям. Удары авиации не завершались атакой наземных войск. Огонь артиллерии тоже велся по площадям. Когда же орудия и минометы умолкали, авиация прекращала вылеты, пехота и танки, оставаясь без огневой поддержки, переходили в атаку и несли потери от огня противника.
|
|
|
В последующих операциях взаимодействие английских войск осуществлялось довольно четко. Особенно умело увязывались действия пехоты, танков и артиллерии с авиацией при осуществлении «непосредственной авиационной поддержки», что соответствовало нашему понятию «авиационное наступление».
Для тактики японской армии была характерна большая самостоятельность действий легковооруженных отрядов, особенно в джунглях и горной местности. Вся тяжесть боя ложилась на пехоту. Артиллерия вела огонь в основном по площади, к тому же ее было мало. Недостаток артиллерии восполнялся действиями авиации. Танки применялись не везде. В боевых действиях в районе Южных морей, например, танковые войска широкого применения не получили. В боях использовались лишь легкие танки и легкая полевая артиллерия.
|
|
|
В оборонительном бою японцы опирались главным образом на стойкость своей пехоты. Сильной стороной их обороны являлось умение войск применяться к местности, широко использовать заграждения, засады, совершать дерзкие вылазки в тыл противнику. Для уничтожения артиллерийских батарей создавались специальные диверсионные отряды. В обороне часто использовались обманные действия, огонь открывался с близких расстояний. Широко применялись внезапные контратаки особенно ночью. В целом оборона отличалась большим упорством. Во многих случаях оборонительные позиции защищались до последнего солдата.
Определенное развитие система взаимодействия получила в локальных войнах. Применение многих новых видов оружия - реактивной авиации, боевых вертолетов, противотанковых и зенитных ракетных комплексов, новых типов артиллерии, танков, БМП, самонаводящихся боеприпасов, бомб объемного взрыва и др. обусловило появление новых способов согласования боевых усилий сил и средств. Резко усложнилось, например, взаимодействие сухопутных войск с авиацией. Полеты на сверхзвуковых скоростях затруднили нанесение ударов по малоразмерным целям вблизи своих войск из-за кратковременности их пребывания над объектом, сложности его опознавания.
В связи с проведением аэромобильных операций возникла потребность организовывать взаимодействие между мотопехотой, танками и артиллерией с боевыми и транспортно-боевыми вертолетами, осуществляющими высадку и огневую поддержку воздушных десантов.
В новых условиях существенно возросло значение фактора времени при согласовании боевых усилий. Применение штабами автоматизированных систем управления в определенной мере упростило решение некоторых вопросов планирования взаимодействия, особенно облегчило производство сложных оперативно-тактических расчетов. На основе анализа опыта войны во Вьетнаме американские специалисты пришли к выводу, что при использовании АСУ время планирования боевых действий по отдельным задачам сокращается с 10 часов до 10 минут[96].
Как видно из рассмотренного, система взаимодействия войск за многовековую историю развития военного искусства прошла сложную эволюцию. Многое из накопленного арсенала сохраняет свою значимость и теперь. Но меняется оружие изменяется и система взаимодействия войск. Поэтому опыт прошлого может рассматриваться лишь как ступенька к восхождению к новым рубежам боевого совершенствования.
2.6 Внезапность действий и применение военной хитрости
(обман противника)
Фактор внезапности в бою всегда был объектом пристального внимания военных теоретиков, военачальников. Вот как оценивал значение внезапности Г.К.Жуков: «… Крупнейший фактор, влияющий на успешность проведения операций, есть достижение оперативной и тактической внезапности. Внезапность достигается главным образом через два элемента – обман противника и стремительность действий»[97]. Аналогичную мысль высказал в свое время Г.А.Леер: «Разрушительное оружие действует потрясающе, но его действие ничтожно в сравнении с действием «бича» внезапности»[98].
В энциклопедических источниках отмечается, что «Внезапность является одним из важных принципов военного искусства и заключается в выборе времени, приемов и способов боевых действий, которые позволяют нанести удар тогда, когда противник меньше всего подготовлен к его отражению, и тем самым парализовать его волю к организованному сопротивлению»[99].
Многовековая боевая практика убедительно показала, что достижение внезапности, умение обмануть противника обеспечивают немалое превосходство над ним, ошеломляют, сеют среди его личного состава панику и растерянность и тем увеличивают потери. В то же время реализованная внезапность ставит свои войска в более выгодное положение, позволяет им захватить инициативу и добиться разгрома противника в более короткие сроки и с наименьшими издержками.
В силу этого достижение внезапности, применение военной хитрости во всех войнах являлись важной составной частью деятельности командиров, штабов и войск, одним из главных показателей их боевого мастерства. Внезапность давала возможность добиться максимум результатов при наименьшей затрате сил и средств. Древнегреческий военный историк Полибий, говоря о важности внезапных, обманных действий в достижении успеха в сражении» писал: «Как корабль без рулевого со всем своим экипажем становится добычей противника, так и с армией на войне: если вы перехитрите ее командующего, то зачастую вся армия может оказаться в ваших руках»[100].
Внезапность, как принцип военного искусства, совершенствовалась вместе с развитием средств и способов вооруженной борьбы.
Примеры из истории войн от древних времен до наших дней свидетельствуют о том, что действенность внезапности была тем выше, чем больше тот или иной военачальник проявлял смелости и решительности в поисках новых, нестандартных боевых приемов, заботился о сохранении тайны, бдительности и маскировки, умел вызвать у противника ложные представления о действительном положении своих войск, сроках и характере предстоящих действий, оказывал на него глубокое психологическое воздействие, направляя его усилия в нужном для себя направлении.
На ранней стадии развития военного дела, когда бой велся с применением холодного оружия, внезапность достигалась чаще всего за счет искусного построения боевого порядка, осуществления военной хитрости. Одним из классических примеров умелого использования принципа внезапности, который вошел во все учебники военной истории, является сражение при Каннах (216 г. до н.э.), где карфагенский полководец Ганнибал применил новый, неожиданный для римлян маневр - двухсторонний охват («клеши»). Он сумел ввести своего противника, полководца Варрона, в заблуждение - завлек в мешок его войско и сильными фланговыми ударами и рейдом конницы с тыла окружил и наголову разгромил его. Если потери римлян составили 48 тыс. убитыми и 19 тыс. пленными, то потери карфагенской армии - 6 тыс. убитыми[101].
Характерно, что по уровню боевой выучки карфагенское и римское войско, по оценке современников, были примерно одинаковыми. Следовательно, чашу весов в сражении перевесило искусство - умение найти слабое место у противника, ошеломить его неожиданностью.
Изучая опыт этого и многих других сражений, военные историки, философы, полководцы в течение длительного времени стремились выработать общие правила, рекомендации, что именно и как надо делать в бою, чтобы достичь скрытности и внезапности. Так, Ксенофонт в своем труде "Киропедия" поучал, что военачальник должен уметь расставлять сети, скрывать свои намерения, хитрить…, уметь делать все это лучше неприятеля»[102]. «Лови всячески для нападения с быстротою такое время, когда он случится в беспорядке, а твое войско будет устроено к бою; когда он будет без оружия, а ты с оружием в руках; когда он будет отягощён сном, а ты бодрствуешь; когда ты осмотришь его, а сам он остается скрытным; когда ты увидишь его на дурном месте, а сам будешь занимать выгодное»[103].
Некоторые полезные советы по вопросам достижения скрытности и внезапности содержатся в трудах Арриана и Плутарха. В трактате «Анабазис» Арриан в подражание Ксенофонту изложил историю азиатского похода Александра Македонского, где кроме прочего, раскрыл, как полководец использовал военную хитрость. Дальнейшее развитие вопросы внезапности, осуществления скрытного маневра получили в «Тактике» Асклепиодота и в «Теории тактики» Элиана (I век н.э.). Особого внимания заслуживает работа древнеримского военного теоретика Юлия Фронтина «Стратегемы», где на основе анализа походов полководцев он дал характеристику многих видов военных хитростей, известных в военной истории, которые он сгруппировал по элементам боя.
Внезапность в войнах явилась также предметом пристального внимания византийского писателя Псевдо-Маврикия (VI в.). В труде «Стратегикон» он рекомендовал учиться у великих полководцев умению ввести в заблуждение неприятельское войско. В последующем в эпоху Возрождения, эти мысли были развиты в книге Николо Макиавелли «О военном искусстве», где он изложил некоторые способы применения обманных действий в сражении. Вот некоторые из его рекомендаций. Лучший замысел тот, который скрыт от противника. Всякая неожиданность устрашает войско, поэтому приучай его к новому врагу. Сообщай только избранным о том, что уже решено[104].
Весьма искусно использовали внезапность и военную хитрость при ведении боевых действий наши предки – славяне. В войнах X-XII вв. они применяли для внезапного штурма крепостей камнеметные сооружения и огнеметные средства. Особенно расширились возможности для достижения внезапности с принятием на оснащение русской армии более совершенных образцов огнестрельного оружия (XVI-XVII вв.). В сражении под Добрыничами в январе 1605 г. русская рать численностью до 20 тыс. человек при 40 легких орудиях и 12-16 тыс. пищалях преградила путь на Москву войску Лжедмитрия I. Большую роль в обеспечении успеха русских полков сыграло применение такой «огневой хитрости», как одновременный залп из всех орудий и пищалей, который производился из-за полевых укрытий - возов с сеном («гуляй поле») с близкого расстояния. Противник не выдержал огневого удара и бежал с поля боя, потеряв 13 орудий, 6 тыс. человек убитыми и много пленными[105].
Внезапные способы действий широко использовались русскими военачальниками при осаде Смоленска (1632-1634), взятии казаками Азова и его обороне (1637-1641), в освободительных походах Крестьянской войны (1667-1671), крымских походов (1687-1689) и в других сражениях. Накопленный боевой опыт по достижению скрытности и внезапности получил отражение в изданном в 1647 г. Уставе русской армии «Учение и хитрость ратного строения пехотных людей», а затем и «Пушкарском уставе».
Много поучительного в вопросах достижения внезапности содержится в полководческой деятельности Петра Великого. «В числе всех прочих наук особливо требуется неприятеля перебороть», - поучал он, и надо оказать, что сам Петр это делал весьма превосходно. Уже в Азовских походах (1695-1696) Петр применил некоторые тактические новшества, которые оказались неожиданными для турок. При взятии Азова, например, он умело сочетал действия пеших войск с огнем полевой и корабельной артиллерии. В ходе Северной войны (1700-1721) в бою у Гуммельсгофа (июнь 1702) была впервые применена неожиданно для противника конная артиллерия. Четкий огонь артиллерии и скрытный маневр пехоты ошеломили шведов. В сражении у д. Лесной (сентябрь 1708) решающую роль в обеспечении разгрома шведов сыграли стремительные, внезапные действия «летучего корпуса (корволанта)».
В Полтавской битве (1709) внезапность в действиях русского войска была достигнута в результате умелого использования условий местности, ее инженерного оборудования, искусного построения боевого порядка, проявления высокой активности. Вот только один эпизод из этой битвы. На заключительном ее этапе шведы, потеснив центр русского боевого порядка, готовы были торжествовать победу, но неожиданная для них контратака батальона новгородцев, введенного в бой из резерва, предрешила, перелом в обстановке. Немалую роль в успехе сыграла личная храбрость Петра, возглавившего контратаку[106].
Принцип внезапности умело использовался полководцами западноевропейских армий. Например, чтобы ввести противника в заблуждение относительно построения боевого порядка и избранного места нанесения главного удара Фридрих II применял так называемую «косую атаку». Во многих случаях это обеспечивало пруссакам успех. Однако в конечном итоге такой способ атаки в результате многократного его повторения превратился в шаблон. Когда в сражении под Кунерсдорфом (1759) во время Семилетней войны Фридрих построил косой боевой порядок для атаки позиций русских войск, то эффекта неожиданности ему достичь не удалось. Изучив тактику пруссаков, русское командование заманило их в ловушку. Неожиданная контратака повергла в растерянность неприятеля. В беспорядке пруссаки стали отходить. «Всё бежит, - писал Фридрих II, - нет у меня власти остановить войска»[107].
Определенный вклад в развитие тактики русской армии, в частности в способы достижения внезапности, внес П.А.Румянцев. Во время русско-турецкой войны (1768-1774) он не раз озадачивал турок тем, что отступал от общепринятого построения боевого порядка. В одних случаях Румянцев выстраивал пехоту в дивизионные каре, а конницу располагал в интервалах между каре, в других - конница усиливала фланги. Орудия сосредоточивались там, где наносился главный удар. Каждое сражение, руководимое Румянцевым, было неожиданным для турецких войск.
«Удивить - победить» было девизом А.В.Суворова. Враги жаловались, что А.В.Суворов ведет бой «не по правилам». Но именно решительный отход от шаблонов линейной тактики и составлял «изюминку» суворовского искусства побеждать. Показательным в этом отношении являлось взятие считавшей неприступной турецкой крепости Измаил (1790) (рис.2.3). Согласно установившимся в то время канонам считалось, что крепостью следует овладевать путем длительной осады с суши. Суворов же действовал по-иному. Он подготовил штурм в исключительно короткие сроки и избрал неожиданный для турок способ действий. Крепость была одновременно атакована с нескольких направлений, в том числе и со стороны Дуная, чего никак не предполагали турки. Отражая удар, они вынуждены были распылять свои усилия по всему периметру крепостных укреплений. Хотя турки обладали численным превосходством (против 35-тысячного гарнизона турецких войск сражалась 31 тыс. русских), однако суворовский глазомер, быстрота и натиск обеспечили победу.
Свое искусство достижения внезапности Суворов предельно четко изложил в «Науке побеждать»: «Неприятель вас нечает, считает нас за сто, за двести верст. А ты, удвоив шаг богатырский, налети на него неожиданно. Неприятель... ожидает тебя с чистого поля, а ты из-за гор крутых, из-за лесов дремучих налети на него, как снег на голову…»[108]. И Суворов поистине умел делать то, что противник почитал за невозможное. Его армия совершала марш с темпом 33-34 км в сутки, преодолевая расстояние в 400 км за 12 суток
и неожиданно появлялась там, где враг никак не ожидал ее встретить.
Принцип внезапности лежал также в основе наполеоновской тактики. «Когда можно использовать внезапность, - говорил он, - ее следует предпочесть пушкам… . Весьма выгодно внезапно устремляться на оплошавшего противника, неожиданно атаковать его и разразиться над ним громом, нежели он увидит молнию»[109].
В стратегии и тактике М.И.Кутузова внезапность и военная хитрость сочетались с расчетливостью и дальновидностью. К примеру, Кутузов так умело осуществил Тарутинский маневр, что ошеломил Наполеона, поставил его армию в труднейшее положение. «Хитрая лиса Кутузов, писал он, меня сильно подвел своим фланговым маршем». Несколько дней он терялся в догадках: куда делась 100-тысячная армия русских после Бородинского сражения и сдачи Москвы. Кутузов, не сделав ни одного выстрела, за счет искусного использования внезапности во многом предрешил исход последующих военных действий.
Дата добавления: 2019-07-17; просмотров: 168; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!