Пропагандистский рупор XVII века 4 страница
Ведущие позиции в другом лагере занимал Спиридон Трикоупис.
Политик, дипломат, писатель и оратор. Первый премьер-министр независимой Греции (1833 г.). Этот пост он занимал трижды. Работал также послом в Лондоне и Париже. Свой авторитетный труд "История греческой революции" он опубликовал на "кафаверусе". В предисловии к книге Трикоупис атаковал архаистов и на практике поддержал "золотой середины". Он выразил надежду, что устная и письменная речь в конечном счете станут одним и тем же. Утверждал, , что разговорный язык улучшится под влиянием письменного.
В течении нескольких десятилетий, после того как "кафаверуса" была принята как язык общего пользования, этот язык становился все более "архаичным". Писатели вводили в него все больше древнегреческих функций. Например дательный падеж существительного, отсутствовавший в первоначальной версии Адамантиоса Кораиса. Древнегреческий рассматривался как идеальный язык и любое обращение к нему считалось прогрессом. Каждый новый писатель старался использовать больше архаичных форм чем предшественник.
Тем не менее, вопрос какие именно архаизмы ввести в оборот вызывали язвительные споры между учеными. Очередной жаркий спор возник в 1853 году. Когда Панайотис Соутсос опубликовал свою работу "Новая школа письменного слова или Воскресение древнегреческого языка понятного всем". В брошюре он отверг саму идею упрощения древнегреческого, раскритиковал "кафаверуса" как "скудное франкское произведение" полное импортных галлицизмов. Он заявил, что "сердца и умы современных греков будут возвышены, если они будут писать по-древнегречески. Таким образом они узнают правду и обретут свободу. Соответственно, Соутсос предложил перенести почти все древние грамматические правила на текущий язык .
|
|
|
Панайотис Соутсос родился в видной фанариотской семье в Контантинополе в 1806 году. Учился в Падуе и Париже. В 1833 году, после окончания греческой войны Независимость он переехал в Нафплион , в то время столицей новообразованного греческого государства. Вскоре он основал газету под названием Helios (Ήλιος, "Солнце") для содействия делу греческого единства и культуры. Сегодня Соутсос знаменит тем, что придумал Олимпийские игры.
В 1833 году Соутсос опубликовал стихотворение "Диалог мертвых", в котором призрак Платона в тревоге бродя по греческой земле спрашивал:
Где все ваши театры и мраморные статуи?
Где твои Олимпийские игры?
Это было первое упоминание об Олимпийских играх. Позже, в 1835 году, Соутсос начал воплощать свои
мысли в реальность. Написал письмо министру внутренних дел, Иоаннису Коллетису предлагая объявить 25 марта, годовщину начала греческой войны за независимость, национальным праздником. Он также предложил, что в рамках Юбилейных торжеств должны быть проведены, в том числе, "возрожденные древние Олимпийские Игры". Первоначально идея казалась тупиковой.
|
|
|
Но в начале 1856 года, богатый купец из греческой диаспоры в Румынии, Евангелиос Заппас, предложил греческому правительству финансировать весь проект возрождения Олимпийских игр, и обеспечивать также денежные призы для победителей. 15 ноября 1859 года, через 25 лет после того как были задуманы, первые современные спортивные Олимпийские игры состоялись на городской площади в Афинах.
1850-х годах Зппас считался одним из самых богатых предпринимателей в Восточной Европе. На момент его смерти в 1865 году, его общая богатства оценивалась в шесть миллионов золотых драхм . )
Но вернемся к греческому языку. На предложения Панайотиса Соутоса контратакой ответил Константинос Асопиос, продолжавший защищать идеи Адамантиоса Кораиса. Асопиос настаивал на "упрощенном подходе и выборочном использовании архаизмов".
Этот обмен мнениями вызвал небольшую "войну брошюр" других ученых, предлагавших свои собственные наборы альтернативных грамматических правил.
|
|
|
Обстановка академической розни была трудной для органов управления образованием.Неизвестно было какие грамматические правила верные и какие из них преподавать в школах . Вопрос был решен в 1856 году, когда королевский указ вновь подтвердил постановления 1834 и 1836 годов об изучении в школах древнегреческого языка.
Примерно к 1880 годам греческое общество пришло к молчаливому осознанию, о невозможности полного возрождения древнегреческого языка. Простые люди никогда бы его не использовали в быту. Наступило согласие оставить "кафаверуса" письменным языком государства.
Тогда же были предприняты попытки высвободить систему образования из тисков древнегреческого языка. С 1881 года "кафаверуса" официально было разрешено преподовать в школах. Однако изменения шли медленно. В некоторых начальных школах древнегреческий преподовался до 1917 года, в средних школах - не разрешали ничего другого до 1909 года. http://avega.net/
Древнегреческий язык
|
|
|
Этот язык, предок современного греческого, был распространен на территории греческой ойкумены с начала II тысячелетия до нашей эры вплоть до IV века нашей эры. В наше время он используется в греческих церквях как язык богослужений.
На древнегреческом было написано множество трактатов по магии, в частности, «Изумрудная скрижаль» Гермеса Трисмегиста, Новый Завет и некоторые главы Ветхого Завета. Древние греки приписывали буквам своего алфавита также цифровые значения. Таким образом каждый символ обозначал одновременно букву и число. Именно греки стали родоначальниками нумерологии – науки о магии чисел. https://cyrillitsa.ru/category/past?utm_referrer=https%3A%2F%2Fzen.yandex.com
ГРЕЧИХА -С чисто исторической точки зрения гречка – истинно русская национальная каша, наше второе по значению национальное блюдо. «Щи да каша – пища наша». «Каша – мать наша». «Гречневая каша – матушка наша, а хлебец ржаной – отец родной». Все эти поговорки известны с весьма давних времён. Когда в контексте русских былин, песен, сказаний, притч, сказок, пословиц и поговорок и даже в самих летописях встречается слово «каша», то это всегда означает именно гречневую кашу, а не какую-нибудь иную.
Ботаническая родина гречихи – наша страна, а точнее – Южная Сибирь, Алтай, Горная Шория. Отсюда, из предгорий Алтая, гречиху занесли на Урал урало-алтайские племена во время переселения народов. Поэтому европейское Предуралье, Волго-Камский регион, где гречиха временно осела и стала распространяться в течение всего первого тысячелетия нашей эры и почти два-три столетия второго тысячелетия как особая местная культура, стали второй родиной гречихи, опять-таки на нашей территории. И наконец, после начала второго тысячелетия гречиха обретает свою третью родину, переходя в районы чисто славянского расселения и становясь одной из основных национальных каш и, следовательно, национальным блюдом русского народа (две чёрные национальные каши – ржаная и гречневая).
Таким образом, на огромном пространстве именно нашей страны развертывалась в течение двух и даже двух с половиной тысячелетий вся история развития гречихи и находятся три её родины – ботаническая, историческая и национально-экономическая.
Только после того как гречиха глубоко укоренилась в нашей стране, она стала, начиная с XV века, распространяться и в Западной Европе, а затем и в остальном мире, где складывается впечатление, что это растение и этот продукт пришёл с Востока, хотя разные народы определяют этот «восток» по-разному. В Греции и Италии гречиху называли «турецким зерном», во Франции и Бельгии, Испании и Португалии – сарацинским или арабским, в Германии считали «языческим», в России – греческим, так как первоначально в Киевской и Владимирской Руси гречиху возделывали при монастырях преимущественно греческие монахи, люди более сведущие в агрономии, которые и определяли названия культур. О том, что гречиху испокон веков возделывали в Сибири, в Предуралье и в Волго-Камском обширном регионе, церковники не желали знать; честь «открытия» и внедрения этой любимой русскими культуры они безапелляционно приписывали себе.
Когда же во второй половине XVIII века Карл Линней дал гречихе латинское название «фагопирум» – «буковоподобный орешек», ибо по форме семян, зёрен гречиха напоминала орешки букового дерева, то во многих германоязычных странах – Германии, Голландии, Швеции, Норвегии, Дании – гречиху стали называть «буковой пшеницей».
Примечательно, однако, что широкого распространения как блюдо гречневая каша в Западной Европе не получила. Кроме собственно Великороссии гречиху возделывали лишь в Польше, да и то после её присоединения к России в конце XVIII века. Так и сложилось, что всё Царство Польское, а также не входившие, но примыкавшие к нему Виленская, Гродненская и Волынская губернии стали одним из главных центров возделывания гречихи в Российской империи. И поэтому вполне понятно, что с их отпадением от России после Первой мировой войны производство гречихи в СССР и доля СССР в мировом гречишном экспорте сократилась. Однако и после этого наша страна давала 75% и более мирового производства гречихи ещё в 20-х годах. В абсолютных цифрах положение дел с производством товарного гречневого зерна (крупы) обстояло за последние сто лет так.
В конце XIX – начале XX века в год под гречиху в России было занято чуть более 2 млн га, или 2% пашни. Сбор составлял 73,2 млн пудов, или по нынешним мерам – 1,2 млн тонн зерна, из которых 4,2 млн пудов экспортировали за границу, причём не в виде зерна, а главным образом в виде гречневой муки, а круглым счётом 70 млн пудов шло исключительно на внутреннее потребление. И на 150 млн человек тогда этого вполне хватало. Это положение после утраты отпавших земель под гречкой в Польше, Литве и Белоруссии было восстановлено уже к концу 20-х годов. В 1930-1932 годах площади под гречихой были расширены до 3,2 млн га и составляли уже 2,81 посевных площадей. Сборы зерна составили в 1930-1931 годах 1,7 млн тонн, а в 1940 году – 13 млн тонн, т. е. несмотря на некоторое падение урожайности, в целом валовой сбор был выше, чем до революции, и гречневая крупа постоянно была в продаже. Более того, оптовые, закупочные и розничные цены на гречку в 20-40-е годы были в СССР самыми низкими среди прочих хлебов. Так, пшеница была 103-108 коп. за пуд, в зависимости от района, рожь – 76-78 коп., а гречиха – 64-76 коп., причём дешевле всего она стоила в Приуралье. Одной причиной низких внутренних цен было падение мировых цен на гречиху. В 20- 30 годах СССР вывозил лишь 6-8% валового сбора на экспорт, да и то вынужден был конкурировать с США, Канадой, Францией и Польшей, которые также поставляли на мировой рынок гречневую муку, в то время как крупа-ядрица на мировом рынке не котировалась.
Даже в 30-х годах, когда пшеничная мука вздорожала в СССР на 40%, а ржаная на 20%, гречневая крупа-ядрица вздорожала всего на 3-5%, что при её общей низкой стоимости было почти незаметно. И тем не менее спрос на неё на внутреннем рынке и в этой ситуации нисколько не возрастал, даже снижался. Практически же она была в избытке. Но к снижению спроса приложила руку наша «родная» медицина, которая неустанно распространяла «информацию» о «малой калорийности», «трудной усвояемости», «высоком проценте целлюлозы» в гречневой крупе. Так, биохимики публиковали «открытия», что гречка содержит 20% целлюлозы и, следовательно, «вредна для здоровья». При этом в анализ зерна гречихи бессовестно включали и лузгу (т. е. оболочки, закрышки, от которых лущили зерно). Словом, в 30-х годах, вплоть до начала войны, гречку не только не считали дефицитом, но и низко котировали пищевики, продавцы и диетологи.
Положение резко изменилось во время войны и особенно после неё. Во-первых, все площади под гречихой в Белоруссии, на Украине и в РСФСР (Брянская, Орловская, Воронежская области, предгорья Северного Кавказа) были полностью утрачены, попав в полосу военных действий или в оккупированные территории. Оставались лишь районы Предуралья, где урожайность была очень низка. Армия тем не менее регулярно получала гречневую крупу из заблаговременно созданных крупных государственных запасов.
После войны положение осложнилось: запасы были съедены, восстановление площадей под посевы гречихи шло туго, важнее было восстановить производство более продуктивных видов зерна. И тем не менее сделано было всё, чтобы русский народ не оставался без любимой каши.
Если в 1945 году под посевами гречихи было всего 2,2 млн га, то уже в 1953 году они были расширены до 2,5 млн га, но затем в 1956 году вновь неоправданно сокращены до 2,1 млн га, так как, например, на Черниговщине и Сумщине вместо гречихи стали возделывать более рентабельную кукурузу под зелёную массу как кормовую культуру для животноводства. Уже с 1960 года размер площадей, отводимых под гречиху, вследствие дальнейшего своего сокращения перестали указывать в статистических справочниках отдельной позицией среди зерновых.
Крайне тревожным обстоятельством явилось сокращение сборов зерна как вследствие сокращения посевных площадей, так и вследствие падения урожайности. В 1945 году – 0,6 млн т, в 1950 году – уже 1,35 млн т, но в 1958 году – 0,65 млн т, и в 1963 году всего-навсего 0,5 млн т – хуже, чем в военном 1945 году! Падение урожайности было катастрофическим. Если в 1940 году урожайность гречихи составляла в среднем по стране 6,4 центнера с га, то в 1945 году урожайность упала до 3,4 центнера, а в 1958 году до 3,9 центнера и в 1963 году составляла всего 2,7 центнера, вследствие чего возник повод ставить вопрос перед инстанциями о ликвидации посевов гречихи как «устаревшей, нерентабельной культуры», вместо того чтобы сурово наказать всех, допустивших такое позорное положение.
Надо сказать, что гречиха всегда была малоурожайной культурой. И это все её производители во все века твёрдо знали и потому с этим мирились, особых претензий к гречихе не предъявляли. На фоне урожайности других зерновых до середины XV века, т. е. на фоне овса, ржи, полбы, ячменя и даже отчасти пшеницы (в Южной России) – урожаи гречихи своей малопродуктивностью не особенно отличались.
Лишь после XV века, в связи с переходом на трёхпольный севооборот и с выясненной возможностью значительно повышать урожаи пшеницы, – и потому с «отрывом» этой культуры как более выгодной, товарной от всех остальных хлебов начала, да и то постепенно, незаметно, обнаруживаться мало-урожайность гречихи. Но это произошло лишь в конце XIX – начале XX века, и особенно наглядно и очевидно лишь после Второй мировой войны.
Однако те, кто был ответствен за сельскохозяйственное производство в это время в нашей стране, ни историей хлебных культур, ни историей возделывания гречихи вовсе не интересовались. Зато делом считали выполнение плана по зерновым, причём в целом. И гречиха, включаемая до 1963 года в число зерновых культур, заметно понижала агрочиновникам их общий процент урожайности в этой позиции, в этой строке статистической отчётности. Именно это больше всего заботило Минсельхоз, а не наличие гречневой крупы в торговле для населения. Вот почему в недрах ведомства зародилось и возникло «движение» за ликвидацию у гречихи ранга зерновой культуры, а ещё лучше, вообще за ликвидацию самой гречихи как некой «возмутительницы хорошей статистической отчётности». Возникло положение, которое для наглядности можно было бы сравнить с тем, как если бы больницы отчитывались об успехах своей медицинской деятельности по… среднебольничной температуре, т. е. по среднему градусу, выводимому от складывания температуры всех больных. В медицине абсурдность такого подхода очевидна, а в ведении зернового хозяйства ни у кого не вызвала протеста!
О том, что урожайность гречихи имеет определённый предел, и о том, что невозможно без ущерба для качества крупы повышать эту урожайность до определённого предела, – никто из «решающих инстанций» не хотел думать. Именно только полным непониманием проблем урожайности гречихи можно объяснить тот факт, что в БСЭ 2-го издания в статье «гречиха», подготовленной ВАСХНИЛ, указывалось, что «передовые колхозы Сумской области» добились урожайности гречихи в 40-44 центнера на га. Эти невероятные и совершенно фантастичные цифры (максимальная урожайность гречихи – 10-11 ц) не вызвали никакого возражения и у редакторов БСЭ, поскольку ни «учёные» агрономы-академики, ни «бдительные» редакторы БСЭ ни чёрта не смыслили в специфике этой культуры.
А специфики этой было хоть отбавляй. Или, точнее говоря, вся гречиха сплошь состояла из одной специфики, то есть во всем отличалась от других культур и от привычных агрономических понятий насчет того, что такое хорошо и что такое – плохо. Быть «среднетемпературным» агрономом или экономистом, плановиком и заниматься гречихой было невозможно, одно исключало другое и кто-то в таком случае должен был уйти. «Ушли», как известно, гречиху.
А между тем в руках тонко чувствовавшего специфику гречихи хозяина (агронома или практика), смотрящего на явления современности с исторических позиций, она не только не погибла бы, но и явилась бы буквально якорем спасения для сельхозпроизводства и страны.
Так в чём же специфика гречихи как культуры?
Начнем с самого элементарного, с зёрнышек гречихи. Зёрна гречихи, в их природном виде, имеют трёхгранную форму, тёмно-коричневый цвет и размеры от 5 до 7 мм в длину и 3-4 мм в толщину, если считать их с той плодовой оболочкой, в которой их производит природа.
Тысяча (1000) таких зёрен весит ровно 20 грамм, и ни на миллиграмм меньше, если зерно высококачественное, полнозрелое, хорошо, правильно высушенное. А это – весьма важная «деталь», важное свойство, важный и яснейший критерий, позволяющий весьма простым способом контролировать каждому (!) без всяких приборов и технических (дорогостоящих) приспособлений и качество самого товара, зерна, и качество работы по его производству.
Вот вам первая специфическая причина, по которой за эту прямоту и ясность не любят иметь дело с гречихой любые бюрократы – ни администраторы, ни плановики-экономисты, ни агрономы. Эта культура не даст словчить. Она, подобно «черному ящику» в авиации, сама расскажет, как и кто с ней обходился.
Далее. Гречиха имеет два основных вида – обыкновенная и татарская. Татарская более мелка и толстокожа. Обыкновенная делится на крылатую и бескрылую. Крылатая даёт товар меньшего натурного веса, что было весьма существенно, когда любое зерно мерили не на вес, а на объёмы: измерительный прибор вмещал всегда меньше зёрен крылатой гречихи, и именно благодаря её «крыльям». Гречихи, распространённые в России, всегда принадлежали к числу крылатых. Всё это имело и имеет практическое значение: одеревенелая оболочка натурного зерна (семян) гречихи, её крылья, – в целом составляют весьма заметную часть веса зерна: от 20 до 25%. И если этого не учитывать или «учитывать» формально, включая в вес товарного зерна, то возможны махинации, исключающие или, наоборот, «включающие» в обороты до четверти массы всего урожая в стране. А это, десятки тысяч тонн. И чем более бюрократизировалось управление сельским хозяйством в стране, чем больше снижалась моральная ответственность и честность участвующего в операциях с гречихой административно-торгового аппарата, тем больше возможностей открывалось для приписок, хищения, создания дутых цифр урожаев или потерь. И вся эта «кухня» была достоянием только «специалистов». И есть все основания полагать, что подобные «производственные детали» и впредь останутся уделом лишь заинтересованных «профессионалов».
Дата добавления: 2019-07-17; просмотров: 177; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!