Глава 10, в которой нас всех отождествляют с личностью элегантной и не лишённой изящества.
Эволюция — прежде всего некий комплекс. Ничто в одиночку не может поспособствовать нашему развитию. Нам нельзя быть оторванными от внешних сил, нам чужда пустота, открытость и неопределённость — нам не нужна свобода, если она не сохраняет какой-то традиционной подоплёки, и всё же — многие, совершив таким образом своего рода ошибку, стремятся именно к ней, глядя на затуманенный, словно обволакиваемый летучей бромной водой, мир сквозь узкий просвет, щель в заборе, компарт-менте между мирами, на котором лаконично написано «здесь был петя». Увидав за ним что-то, отличное от их представлений, они либо хохочут до упаду, наслаждаясь тем, что вокруг так много всего необычного, либо смущённо и робко взирают на то, что было до этого и пересмат-ривают свои взгляды, разочаровываясь в посто-янной неполноценности.
Словно дерзкая птица желчно-сюрреалисти-ческого цвета, броская и яркая, как заголовок в прошлогодней газете «быт и нравы народов ПоТуСтороннего мира», промелькнул мимо свежепокрашенной двери, ведущей из моей палаты в коридор, Он — его личность оставалась нам неизвестной, но все мы знали, что он совершает операцию по переправе личности из адка в нечто большее, обширное. Я воззрился на него, он искоса взглянул на меня, и я прочитал в его взгляде некий упрёк, дескать, опять наблюдаешь за моими перемещениями. А ещё его взгляд был замутнён фармакокинетическими уравнениями и рецептурой какого-то препарата на основе всего мягкого, текучего и сереб-ристого, что только осталось в этом мире.
|
|
|
Мне было сложно смириться с тем, что я попал сюда, но понимал — где бы я ни был, всё одно — кругом лишь пространство, которое мы строим сами, которое мы декорируем так, как хотим до тех пор, пока видим в том какую-то цель. Подожду — ещё пара анализаторов, и мой мозг начнёт вкачивать то информационное поле, которое поможет мне безопасно здесь сущест-вовать за пределами сего заведения.
Как же странно резко осознать, что всё — нача-лась сознательная жизнь.
До этого всё происходило само собой, обрыв-ками, любая неурядица пассивно выбивала из колеи, а постепенно заложенное естеством про-тивоборство энтропии не менее пассивно возвращала назад. Теперь, вестимо, не так — теперь мы все похожи на налитые соком китайские груши, которые, упав с ветки, могут либо упасть в грязь и сгнить, либо же могут быть съедены голодной ощетинившейся свиньёй, тусклый взгляд которой сосредоточен лишь на прошлом, куда она тщетно пытается сопроводить всех желающих, увы, не находящихся.
«Билет в прошлое сознание, недорого!» — кричит она, искренне надеясь на ответность. Я-то не против, да только ресурсы не те, да и момент ещё не подошёл…
|
|
|
Ожидание — мера нашей успешности. Мы ждём, понимая искренне, что то, что должно случится, случится тогда, когда мы все станем чуточку лучше, чуточку подготовленнее к грядущему и, уповая на это, может быть действительно сможем создать оазис идеалов даже в непро-ницаемой пустоте. И вот же в чём дело — это красиво, это эстетично и изящно, пусть не все это понимают, но те, кто понимают, достигли высших границ ментальности и теперь они могут смело осознавать свою тождественность всему недосягаемому.
Глава 11, в которой меня терзают сомнения.
Выпустившись, вырвавшись, ввергнувшись в новое, готовое принять каждого, и в то же время таящее в себе изрядное количество всевоз-можных тайн и загадок, пространство, гексакон-тинуумальное до невозможности и пройденное лишь на половину, я, преисполненный понимания своей чудесной связи с необходимым, шагал по зацветающим улицам навстречу всему, что было мне тогда открыто. Проходя мимо какой-то лавки, весьма заурядной на первый взгляд, я отметил, что на ней написано:
«Весенние СКИДКИ! 1 билет в прошлое сознание по цене 0!»
— У отсутствия каждого такого билета цена слишком высока, — решил я для себя, но всё же запомнил это.
|
|
|
Между тем мой взор останавливался на всё большем и большем числе заведений: аптеки, церкви, лавки, магазины маркерных досок, лаборатории профессоров истории… Всё плыло перед глазами, как бы перетекая из одного в другое.
И тут вдруг я резко остановился. Вокруг ничего не было, всё исчезло, ушло, пропало… Как мираж в безжизненном монгольском солончаке… Пусто-та. Смутные, почти неощутимые, но глодающие подсознание сомнения стали меня терзать: что, если вся наша жизнь — лишь плод воображения, разыгравшегося от нездоровой стабильности реального окружения? что, если мы многие годы строим атмосферу, мир вокруг себя, а на самом деле это просто наша иллюзия, своего рода при-хоть сознания? и все страдания бесплодны?
Но нет!.. Очертания сѵнода проступают даже в этой беспросветной мути. Но что истинно, а что ложно? Как же сложно ко всему этому привыкнуть! Может перестать и пытаться? В кон-це концов, билеты Туда ещё не распроданы, а там — интересные истории о разных далёких мирах, вкусный арахис и дружелюбные лоси. Но с другой стороны, может я просто ещё не во всё посвящён? Впереди — гора всего любопытного, отказ от неё отдаёт неразделённости, коей, по всей видимости, и является. Но согласиться её постигать смерти подобно, да и ресурсы подчас не позволяют.
Горизонт недостижим — это линия, которая просто охватывает пределы нашей видимости. Но в горизонт порою можно упереться. Результат на лицо — разочарование. Впрочем, что русскому смерть — то немцу смерть. Поживём — увидим.
Дата добавления: 2019-07-15; просмотров: 170; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!