Глава I. Теоретические и эмпирические подходы Полибия
ГОУВПО «Казанский государственный университет
им. В.И. Ульянова-Ленина»
На правах рукописи
Тейтельбаум Евгений Григорьевич
Полибий как историк военного дела
римско-эллинистического мира
Специальность 07.00.09 – Историография, источниковедение
и методы исторического исследования
Диссертация на соискание ученой степени
кандидата исторических наук
Научный руководитель:
доктор исторических наук, профессор
Габелко Олег Леонидович
Казань – 2009
СОДЕРЖАНИЕ
Введение………………………………………………………………….. 3
Глава I . Теоретические и эмпирические подходы Полибия
к военной истории римско-эллинистического мира……………...25
Личностный фактор и проблема субъективности
греческого историка…………………………..……………………25
Полибий о войне:
некоторые теоретические аспекты. Война и политика…..…47
§ 3. oiJ tou` polevmou novmoi : мнение Полибия о нравственных
И юридических законах межгосударственных
конфликтов …………………………………………………………..69
Глава II . Взгляды Полибия на ведение войны:
человеческий и технические факторы……..……………………….84
§ 1. Качества, необходимые военачальнику …………………..84
§ 2. Стратегия, тактика и управление войсками ……………...99
§ 3. Флот, осадное дело и военная техника …………………..132
Глава III. Этнополитический аспект во взглядах Полибия
|
|
|
на военное дело………………………………………………………..149
§ 1. Эллинистические государства …………………………….149
§ 2. Рим ……………………………………………………………….173
§ 3. Карфагеняне ……………………………………………………186
§ 4. Варвары ………………………………………………………….199
Заключение……………………………………………………………210
Список использованных источников и литературы……….……214
Список сокращений………………………………………………….238
Приложение……………………………………………………….......240
Введение
Актуальность исследования. Теория и практика военного дела – это неотъемлемая часть человеческой культуры. Уже давно отмечено, что теоретические рассуждения о военном деле являются точным отражением социально-политических и культурных реалий, присущих той или иной эпохе. Сравнение с ними приходит в голову любого человека, задумывающегося над окружающей его действительностью и событиями, происходящими в современном мире. Своеобразным камертоном для настройки исторического и политического мышления является античная эпоха и, в частности, эллинистический период. Большую помощь для понимания того времени и соотнесения его с современными реалиями может оказать один из лучших источников по эллинизму – «Всеобщая история» мегалопольца Полибия. На страницах этого труда можно найти массу рассуждений о теории и практике военного дела. Их совокупный анализ мог бы принести существенную пользу всем интересующимся этим пластом истории человечества и помочь им в понимании современных политических и военных реалий – войн, пограничных конфликтов и т.п. Несмотря на то, что анализу творчества уроженца Мегалополя в мировом антиковедении посвящено огромное количество статей и монографий, военно-теоретические воззрения Полибия не получили должного освещения в научной литературе.
|
|
|
Таким образом, исследование взглядов этого историка на военное дело, являющееся основной целью нашей диссертации, выполняет сразу две функции: 1) получить дополнительную информацию по военно-политической, социальной и культурной истории того периода; 2) закрыть пробел в исследовательской литературе, посвященной анализу творчества Полибия.
В этом состоит актуальность данной работы. Важность нашего исследования особенно возрастает в связи с ростом интереса как к произведению Полибия[1], так и к античной военной истории вообще[2], наблюдаемым в последнее время.
|
|
|
Цели и задачи исследования. Цель нашего исследования – провести комплексный анализ взглядов Полибия на военное дело в неразрывной связи с военно-политическим и культурным контекстом того времени. Для достижения поставленной цели нам необходимо решить следующие задачи:
1. Выявить влияние субъективного фактора (политические симпатии и антипатии, личный военный опыт) на творчество историка;
2. Проследить сходство и различие с воззрений Полибия со взглядами предыдущих авторов, писавших о военном деле;
3. Проанализировать взгляды Полибия на различные теоретические аспекты войны (механизм зарождения, взаимосвязь с политикой, проблема военных преступлений);
4. Определить, каковы были взгляды Полибия на те или иные конкретные стороны военного дела (осадное дело, флот, военная техника, тактика и стратегия, теоретические вопросы военного командования);
5. Рассмотреть воззрения историка на этнополитическую составляющую военного дела, то есть проанализировать его отношение к армиям тех или иных государств и народов, о которых повествует Полибий.
Хронологические рамки исследования, в основном, ограничиваются периодом с 264 по 146 гг. до н.э., т.е. периодом Пунических и Македонских войн, наиболее значимых международных конфликтов внутри эллинистического мира, а также экспансии и установления владычества римлян над Балканской Элладой: они обусловлены, прежде всего, начальной и конечной вехами событий, описываемых в произведении Полибия. В нашем труде встречаются экскурсы в предыдущие периоды (например, Грецию архаического и классического периодов), преследующие своей целью показать те или иные явления или представления в динамике. Обращения к более позднему времени носят единичный характер и имеют задачу сравнить реалии римской армии времен Империи с Полибиевым описанием.
|
|
|
Объектом исследования является военное дело античности в его различных аспектах; предметом исследования выступает творчество Полибия и его военно-теоретические взгляды.
Методологическая основа исследования включает в себя как общенаучные, так и специально-исторические методы. Для достижения поставленных задач нельзя было обойтись без историко-критического метода, приемов систематизации и терминологического анализа. Историко-сравнительный и историко-генетические методы применялись для выявления сходства и различия взглядов Полибия с мнением других античных авторов. Наконец, нами широко употреблялся классический для антиковедения метод комплексного анализа всех доступных исторических источников, необходимых для достижения поставленной цели.
Наконец, следует заранее оговорить еще некоторые аспекты нашей работы. Греческий историк несколько раз отмечал, что в его время судьбы разных народов переплелись (I. 3. 4; IV. 28. 3; V. 105. 4), и именно поэтому он рассматривал историю разных стран и народов в неразрывной целости. В связи с этим мы считаем возможным использовать в своей работе понятие «римско-эллинистический мир», заключающее в себя как Восточное Средиземноморье и Римскую республику, так и тесно связанные с ними Карфаген и всевозможные «варварские» племена. На наш взгляд, данный термин наиболее адекватно отражает особенности концепции автора «Всеобщей истории».
Положения, выносимые на защиту:
1. Ни один античный историк не дал такого глубокого и всестороннего анализа военного дела, как Полибий. Он рассматривал самые разные его аспекты: как теоретические, так и практические. По мнению греческого историка, военно-теоретические рассуждения имеют своей главной целью дать наставление о том, как достигнуть успеха в войне и политике.
2. Центральным мотивом «Всеобщей истории» является установление римского господства над Средиземноморьем. По мнению Полибия, римляне заслужили это право: они никогда не вели несправедливых войн, не совершали военных преступлений, а на войне тщательно продумывали свои действия. Историк восхищался устройством римского государства и римской армии, которые, по его мнению, также не являются случайными, а закономерно проистекают из особенностей римского менталитета.
3. На рассуждения Полибия о военном деле определенное влияние оказал традиционный древнегреческий аристократический этос. Для него понятия «военачальник» и «аристократ» были практически взаимозаменяемыми понятиями. Даже его проримские симпатии были вызваны во многом тем, что римляне, по мнению историка, придерживаются столь дорогих для него аристократических ценностей. С другой стороны, традиционные представления сочетались в творчестве Полибии с эллинистическими реалиями.
4. Разработанные историком методологические основы проведения военно-исторических исследований, а также анализ соотношения войны с дипломатией и психологических аспектов военного лидерства не утратили актуальности и по сей день.
Источниковая база. Основными источниками для нас являются произведения античных авторов. Помимо этого, нами будут привлечены данные археологии и эпиграфики – анализы раскопок военных лагерей, археологических находок, надписей (прежде всего, относительно недавно обнаруженного Амфипольского кодекса) и т.п. Вместе с тем, с учетом специфики темы, обращение к данным археологии и эпиграфики имеет в нашем исследовании второстепенное значение.
Главным источником для нас является, конечно же, «Всеобщая история» Полибия. Данное произведение состоит из 40 книг и описывает события с 264 года до н.э. по 146 г. до н.э. (с небольшими экскурсами в предыдущие периоды). Вместе с тем, до нашего времени полностью дошли лишь первые пять книг из этого произведения. Остальные книги или не сохранились полностью, или же дошли до нас в более или менее значительных фрагментах. По мнению современных исследователей, сохранившаяся часть «Всеобщей истории» не превышает одной трети первоначального произведения. Такие произведения историка, как «Тактика», «История Нумантийской войны» и «Жизнеописание» Филопемена, вообще не дошли до нашего времени.
Другие источники можно условно разделить на несколько групп. К первой из них относятся произведения авторов, описывавших события III–II вв. до н.э. и поэтому дающие нам возможность проверить достоверность Полибиева освещения тех или иных событий. Это, прежде всего, труды Тита Ливия, Плутарха и Диодора Сицилийского и Аппиана.
В «Римской истории от основания города» Тита Ливия (59 г. до н.э. − 17 г. до н.э.) наибольший интерес для нас представляют прежде всего книги с XX по XLV, посвященные Пуническим и Македонским войнам Рима − т.е. тем событиям, которые занимают одно из центральных мест и во «Всеобщей истории». В этой части своего труда Тит Ливий активно использовал произведение Полибия (в том числе и те части, «Всеобщей истории», которые не сохранились), творчество которого он весьма ценил (Liv. XXX. 45. 5; XXXIII. 10. 10). Особенно много заимствований из Полибия содержится в тех местах Ливиева труда, где описываются события в эллинистическом мире и римская экспансия на Востоке. Иногда использование информации Полибия носит характер прямого копирования, что в некоторых случаях приводит к курьезам. Так, говоря о наличии трех политических партий среди эллинов накануне Третьей Македонской войны, римский историк называет «лучшими и наиболее благоразумными» – optima et prudentissima (XLII. 30. 1–7) не проримские группировки (что представлялось бы вполне естественным для римского официального историка), а сторонников нейтралитета (в числе которых находился и Ликорт, отец Полибия).
Вместе с тем, степень заимствований из «Всеобщей истории» не следует преувеличивать: в большинстве случаев Тит Ливий использовал Полибиев материал для собственных целей. Патавианец был официальным римским историком (а не просто проримски настроенным, как Полибий) и он на все события смотрит с точки зрения Римского государства и его интересов. Очень часто он убирал описание событий, рисующих квиритов в неприглядном свете и, наоборот, добавлял благоприятные для Рима факты, почерпнутые из произведений римских анналистов (как, например, описания поражений Ганнибала в Италии, преувеличение агрессивности македонско-карфагенского договора 215 года до н.э. и т.п.). Особенно велико различие в повествовании двух авторов при рассказе о Пунических войнах. Стоит отметить, что различие между Полибием и Титом Ливием при описании далеко не всегда означает автоматическую правоту первого из этих авторов: в отдельных случаях Ливий проявлял бóльшую объективность[3].
В произведении Плутарха (ок. 46 до н.э. − ок. 126 гг. до н.э.) «Сравнительные жизнеописания» наибольший интерес представляют его биографии Арата, Филопемена и лакедемонского царя Клеомена III – тех исторических лиц, чья деятельность привлекает первоочередное внимание Полибия. В силу особенностей своего творчества и идейных замыслов великий херонеец большое место отводит характеристике личных качеств своих героев, их достоинств и недостатков (что свойственно и Полибию). Именно поэтому сравнение того, как относились к той или иной персоналии Плутарх и Полибий, представляет для нас большой интерес и является важным подспорьем в ответе на вопрос о степени объективности Полибия. Стоит отметить, что не все из этих характеристик совпадают (особенно это касается биографий Арата и Филопемена). Например, великий моралист критикует Арата (Ar. 38) за его соглашение с Антигоном Досоном, направленное против спартанского царя Клеомена III: по его мнению, из-за личной зависти к Клеомену Арат упустил возможность объединить Элладу и освободить ее от власти македонян. В жизнеописании Филопемена Плутарх, признавая этого ахейского стратега выдающимся полководцем и государственным деятелем, осуждал его за расправу со спартиатами в 189 г. до н.э. (Phil. 16), отмечая также некоторые негативные стороны в его характере (Ibid. 1. 4) и стиле ведения войны (Ibid. 1. 6−7). В целом стоит отметить, что Плутарх в своей характеристике данных персонажей отличается гораздо большей взвешенностью и объективностью, нежели Полибий. Скорее всего, это объясняется тем, что для ахейского историка описываемые события были делами недавнего прошлого и тесно связаны с существовавшими в его время социальными и политическими реалиями. Плутарх же был менее ангажирован, и поэтому его повествование иногда намного более объективно и нейтрально[4]. Не игнорирует Плутарх и социальные аспекты противоборства эллинистических государств Пелопоннесса (что в произведении Полибия отражено намного слабее). Так, например, он сообщает о концентрации земельной собственности и резком сокращении числа полноправных граждан, объясняя союз Арата и Антигона Досона страхом первого из них перед социальными низами (Cleom. 37–38).
В «Исторической библиотеке» Диодора Сицилийского (90−21 гг. до н.э.) наибольший интерес для нас представляют XIX, XX, XXIII и XXIV книги. В XIX и XX книгах описывается экспедиция Агафокла в Северную Африку в 310 году до н.э. и содержатся любопытные зарисовки, касающиеся карфагенской армии. XXIII и XXIV книги представляют интерес своим изложением событий Первой Пунической войны (немалое внимание которой уделил и Полибий). а также эллинистической истории. Труду Диодора свойственен компилятивный характер; зачастую он просто воспроизводит без критического анализа информацию, содержащуюся в трудах предшественников. Но эта особенность «Исторической библиотеки» имеет для нас положительное значение. Дело в том, что в своем рассказе о Первой пунической войне он прямо копировал некоторые факты из произведения уроженца Акраганта Филина, который дал описание этого конфликта с прокарфагенских позиций (за что и подвергся яростной критике со стороны ахейского историка). Именно поэтому у нас появляется редкая возможность проверить объективность Полибиева освещения Первой Пунической войны, а также справедливость его критики в адрес акрагантского историка[5].
Наконец, некоторый интерес для нас представляют те книги «Исторической библиотеки», в которых описываются события эллинистической истории. В своем рассказе о военно-политической истории эллинистического мира сицилийский историк активно использовал несохранившиеся части произведения Полибия, практически полностью воспроизводя его отношение к тем или иным событиям. Весьма ценными для нас являются сообщение о смерти Антиоха III, о посмертном культе, учрежденном в честь Филопемена, а также передача воззрений Полибия на «законы войны». Стоит лишь сожалеть, что эти части «Исторической библиотеки» также сохранились в отрывках.
Произведение Аппиана Александрийского (ок. 100–170 гг. н.э.) «Римская история» повествует об истории войн Римского государства. Данный труд носит ярко выраженный компилятивный характер (причем в числе прочих источников Аппиан использовал и несохранившиеся части произведения Полибия). Наибольшее значение для нас имеют те книги, где рассказывается о Сирийской войне, Третьей Пунической войне и кампаниях Рима в Испании. Так, в повествовании о войне Рима с Антиохом III содержится заимствованный из Полибия и не содержащийся в других источниках анализ причин неудач царя. «Ливика» и «Иберика» представляют из себя яркий рассказ о Третьей Пунической войне и войнах Рима в Испании и содержат яркую характеристику военного дела карфагенян и иберов (чему отведено немалое место и в произведении Полибия). Особенно ценным для нас является то, что в рассказе о событиях, предшествовавших Сирийской войне, Аппиан дает версии событий, довольно сильно расходящиеся с Полибиевыми.
Труды других античных авторов, рассказывавших о том времени – Страбона (ок. 64/63 г. до н.э.─ ок. 23/24 г. н.э.) Помпея Трога в сокращении Юстина (III в. н.э), Веллея Патеркула (I век н.э.), Павсания (ок. 110–180 гг. н.э.) и Корнелия Непота (I век до н.э.) имеют для нашего исследования вспомогательное значение. В произведении Корнелия Непота для нас более всего интересна биография Ганнибала, представляющая возможность увидеть то, как этот военачальник воспринимался в Риме. В труде Павсания особенно цена информация о нашествии галатов на Элладу в 279 г. до н.э. (почерпнутая, скорее всего, от столь информированного автора, как Гиероним из Кардии) и содержащая ряд интересных характеристик их тактики, которые далеко не во всем совпадают с Полибиевыми. Интересна также трактовка участия Полибия в Третьей Пунической войне.
Помимо этого, нами был привлечен ряд источников, рассказывающих о событиях, выходящих за пределы указанных выше хронологических рамок. К этой группе относятся труды авторов классического периода − прежде всего, Фукидида (ок. 460–404 гг. до н.э.) и Ксенофонта (ок. 445–355 гг. до н.э.). Из всех античных авторов, пожалуй, лишь эти двое могут сравниться с Полибием по глубине осмысления различных аспектов военного дела античного мира во всем его многообразии. Вместе с тем, между Фукидидом и Ксенофонтом есть ряд различий. Первый из этих авторов в своем труде немалое внимание отводит осмыслению теоретических аспектов войны как явления – прежде всего, механизмам ее зарождения и взаимосвязи с политикой. Вместе с тем, в его труде отсутствует собственные теоретические мысли касательно тактики и стратегии (хотя описания сражений отличаются большой степенью достоверности)[6].
Ксенофонт же, наоборот, сосредоточивает свое внимание на тактике и стратегии. С другой стороны, теоретические аспекты войны Ксенофонтом полностью игнорируются[7]. Использование трудов Фукидида и Ксенофонта имеет 2 цели: 1) сравнение взглядов Полибия с воззрениями военных теоретиков классического периода для выявления сходства и различий между ними; 2) сопоставление военно-политических реалий классики и эллинизма. Достижение их поможет нам ответить на вопросы о соотношении традиции и оригинальности в труде Полибия и месте этого историка в развитии военно-теоретической мысли античности[8].
Наконец, к последней группе источников относятся работы авторов более позднего времени, писавших о военном деле. Анализу конкретных примеров из истории греко-римского, а также «варварского» миров посвящены произведения Секста Юлия Фронтина (ок. 40 – ок. 104. гг. н.э.) и Полиэна (II в. н.э), носящие одинаковые названия «Стратегемы». Стоит отметить, что ценность этих двух трудов неодинакова. Произведение Полиэна преследует, скорее, занимательные задачи рассказа о любопытных случаях прошлого. Данный труд разделен по историко-этническому признаку (мифологические герои, афиняне, лакедемоняне, македоняне, эллинистические правители, римляне), причем немалое внимание отведено военному делу «варваров»[9].
Труд Фронтина сгруппирован по конкретным аспектам тактики и стратегии: разведывание планов неприятеля, подъем духа солдат, выбор места для битвы, наведение дисциплины. При этом большинство примеров относится к римской истории. Скорее всего, в своем произведении Фронтин (человек с немалым военным опытом) намеревался дать практические советы по ведению войны[10]. Использование данных источников позволяет провести сравнительно-сопоставительный анализ приводимой Полибием информации в широком историческом контексте.
Помимо этого, нельзя пройти мимо анализа произведений таких военных теоретиков, как Онасандр (I в. н.э.) и Вегеций (V в. н.э.). Труд Онасандра «Стратегикос», как это видно из его названия, посвящен анализу качеств, необходимым для военачальника[11]. Вегеций же в своем трактате «Краткое изложение военного дела» отвел главное место боевой подготовке войск и тактике[12]. Оба эти автора не обладали опытом в военном деле, и потому их труды представляли собой чистое теоретизирование, оторванное от социальных реалий и конкретно-исторического контекста[13] (что вообще было свойственно античной науке о военном деле начиная с конца эллинистического периода). Вместе с тем, своеобразный «вневременной» и компиляторский характер трудов данных авторов имеет для нас то положительное значение, что на них сильно отразились общеантичные и, в частности, эллинистические (особенно это относится к Онасандру) воззрения по тому или иному аспекту военного дела.
В целом можно констатировать, что имеющийся у нас комплекс источников хотя и содержит некоторые пробелы, но в основном позволяет с достаточной полнотой реконструировать взгляды Полибия на различные теоретические и практические стороны военного дела.
Анализ литературы. При рассмотрении литературы, относящейся тематике диссертации, нельзя не отметить довольно парадоксальную ситуацию. Несмотря на существующую точку зрения о том, что Полибий – это самый надежный античный автор, писавший о военном деле[14], исследование военно-теоретических взглядов историка получило довольно слабое отражение в антиковедческой литературе.
Специально воззрения Полибия на этот вопрос анализируются лишь в нескольких монографиях и статьях, на которых следует остановиться подробнее. Так, в книге Поля Педеша[15] немалое внимание уделено повествовательному методу Полибия в его рассказах о причинах войн[16]. По его мнению, греческий историк ведущую роль в зарождении конфликтов отводил особенностям характера государственных деятелей. Рассматриваются автором и воззрения Полибия на психологические типы военачальников[17]. Поль Педеш также считал, что греческий историк выделял два основных типа полководцев – действующих продуманно и, наоборот, руководствующихся эмоциями.
Подобные идеи получили дальнейшее развитие в монографии американского исследователя Артура Экстайна, посвященной морально-этическим воззрениям греческого историка[18]. Воззрениям историка на военное дело посвящены две главы книги: “Generalship as an Imposition of the Order”[19] и “General in the Battle Line”[20]. По мнению автора, Полибий считал главным в военном командовании наведение железной дисциплины в армии и продуманное руководство войсками в ходе военных операций, противопоставляя хладнокровно и рационально действующего стратега фигуре некомпетентного военачальника. По мнению автора монографии, представления Полибия на участие полководца в сражении находились под сильным влиянием традиционного древнегреческого героико-аристократического этоса, и именно поэтому греческий историк оправдывал проявление военачальником личного мужества даже в ущерб его полководческим функциям.
Но в этих монографиях анализируются лишь отдельные аспекты взглядов Полибия по интересующим нас вопросам. Первая попытка обобщить взгляды Полибия на военное дело была предпринята в основательной статье Э. Марсдена[21], которая тематически и методологически наиболее близка к нашему исследованию. По мнению автора статьи, Полибий соответствует всем требованиям, которые обычно предъявляются к военному историку. Этот автор не просто описывает ту или иную военную кампанию или сражение, но и сопровождает каждую из них развернутым анализом как тактического, так и стратегического плана. Полибий каждый раз рассматривает стратегическую ситуацию накануне сражения, планы противоборствующих сторон, характер и рельеф местности, не говоря уже об анализе конкретных сражений и их последствий. Наконец, подчеркивает Марсден, греческий историк рассматривает войну и военное дело во всей полноте, не проходя мимо социально-политического и даже нравственного аспекта[22].
Исходя изо всей вышеприведенной информации, мы попытаемся сформулировать определение «военный историк». Военный историк − это исследователь, занимающийся всесторонним анализом межгосударст-венных конфликтов, причем рассматривающий данные явления со многих сторон: механизмы зарождения, социально-политический и юридический аспект, тактика и стратегия[23]. В нашем исследовании мы попытаемся рассмотреть, насколько Полибий соответствует данному критерию.
Общее место всех перечисленных исследований – это, с некоторыми оговорками, подчеркивание компетентности греческого историка в военном деле. Вместе с тем, в последние годы данная точка зрения стала подвергаться сомнению. Прежде всего, это связано с появлением такого направления в изучении военной истории, как “Face of Battle”, приверженцам которого свойственно концентрироваться не на анализе тактики и стратегии, а на внутренних механизмах боя, к которым они причисляют, прежде всего, продолжительность военных столкновений, подвижность сражающихся построений, роль легковооруженных и метательного оружия, психологию сражающихся солдат и, особенно, факторы, влияющие на успех той или иной стороны[24]. Подобный подход проявился в статье А.Л. Жмодикова про тактику римской пехоты[25] и книге Г. Дэйли про Каннское сражение[26]. Согласно взглядам первого из этих авторов, Полибий был некомпетентен в военном деле и поэтому неадекватно описал тактику римской пехоты, ничего не сказав о роли метательного оружия. По мнению же Г. Дэйли, греческий историк в рассказе о битве при Каннах сосредоточился на описании военной стратегии Ганнибала[27] и проигнорировал такие факторы, способствовавшие успеху карфагенян, как деморализация римских солдат в результате продольного обстрела дротиками[28] и бегство римских союзников, сражавшихся на флангах пехотного построения, что дезорганизовало ряды собственно римских солдат[29]. Данные ошибки Полибия автор также связывает, в числе прочих причин, с недостаточным, по его мнению, военным опытом греческого историка[30] (хотя он в этом вопросе все же не столь радикален, как А.Л. Жмодиков).
Помимо этих специальных книг и статей, определенную помощь нам может оказать литература общего характера, которую можно условно поделить на 3 категории: 1) книги и статьи о Полибии; 2) литература о военном деле античности; 3) исследования об эллинизме и греко-римских взаимоотношениях.
В литературе о Полибии исследуется, в основном, его жизненный путь и научные взгляды[31]. Прежде всего, это труды Ф. Уолбанка[32]. Наибольшую для нас ценность представляют его монография о Полибии и трехтомный комментарий к произведению историка. В этих произведениях автор сосредоточил свое внимание на анализе Полибиевой концепции истории, а также на его месте в развитии древнегреческой исторической науки. Конечно, Ф. Уолбанк не может игнорировать многочисленные военно-теоретические рассуждения греческого историка (особенно это касается «Исторического комментария к Полибию»); вместе с тем, его анализ касается, в основном, их смысловой функции в концепции Полибиева труда. Неоценимое значение для нашей работы имеют выводы исследователя о том, что Полибий придавал своему труду сугубо утилитарную функцию своеобразного руководства к действиям. Это, а также рациональность и глубина анализа роднят Полибия, по мнению Ф. Уолбанка, скорее с Фукидидом, нежели с современной ему эллинистической историографией[33].
Немалое внимание в историографии отведено и повествовательному стилю Полибия, а также его взглядам на написание истории[34]. Наибольшую ценность для нас имеют монографии П. Педеша и К. Майстера. П. Педеш в своем труде сосредоточился на анализе повествовательного метода греческого историка. По его мнению, Полибий представлял собой крупного интеллектуала эллинистической эпохи, а его метод отбора информации для исторического сочинения вобрал в себя лучшие интеллектуальные тенденции того времени и находился под сильным влиянием философии перипатетиков.
Исследование же К. Майстера дает возможность на деле проверить, насколько Полибий был объективен в своей критике других авторов. Выводы исследователя заключаются в том, что уроженец Мегалополя не всегда был беспристрастен к своим коллегам по перу и что его отношение к тому или иному автору часто зависело от политических симпатий или личного соперничества.
Впрочем, при всех своих достоинствах, вышеуказанная литература все же страдает общим недочетом: непосредственно про военно-теоретические взгляды историка там говорится довольно мало, поскольку авторов больше интересуют иные аспекты творчества греческого историка. Характерная черта большинства данных исследований – это общая констатация интереса Полибия к военному делу и его компетентности в данном вопросе, но этим все и кончается.
Некоторый свет на данную проблематику проливают исследования по военному делу античности вообще и эллинизма в частности[35]. Так, например, в монографиях Г. Дельбрюка и П. Коннолли анализируется освещение греческим историком конкретных сражений. Авторы единодушно признают компетентность греческого историка в военных вопросах наряду с достоверностью в освещении конкретных фактов[36]. Вместе с тем, по их мнению, труд Полибия не свободен от некоторых ошибок и неточностей, которые Г. Дельбрюк объясняет склонностью историка к схематизму и назидательности в ущерб истине наряду с зависимостью от источников[37], а П. Коннолли – расположенностью в пользу родов Эмилиев и Сципионов[38].
Монография А. Ханиотиса “War in the Hellenistic World. A Social and Cultural History” посвящена, в основном, восприятию войны в эллинистический период и позволяет рассмотреть взгляды Полибия в неразрывной связи с военно-политическим контекстом. Так, очень важно для нас наблюдение А. Ханиотиса, согласно которому взгляды историка на написание военной истории и необходимость поиска благовидного предлога для войны находились под влиянием воззрений, распространенных в тогдашнем мире[39]. Схожую функцию выполняет для нашего исследования недавно вышедший коллективный труд “Cambridge History of Greek and Roman Warfare”. Его авторы практически не анализируют взгляды историка, давая, тем не менее, детальный и глубокий анализ военно-политических реалий античности (и, в том числе, эллинистического мира и Римской республики III–II вв. до н.э.). Так, интересны наблюдения об изменении роли наемников в эллинистических армиях, упадке кавалерии и ее функциях на поле боя, а также об увеличении сложности военных кампаний по сравнению с классическим периодом (и, следовательно, повышению требований, предъявляемых к полководцу[40]). Все эти темы отображение и на страницах труда Полибия, что позволяет нам представить его взгляды в конкретно-исторической перспективе.
Что же касается литературы об эллинизме, то в историографии довольно подробно рассматривалось также отношение историка к конкретным конфликтам[41]. При этом исследователи придерживаются разных выводов. Если некоторые из них в целом считают повествование мегалопольца в целом объективным, как например, А. Экстайн, Г. Шепенс и Д. Грэйнджер, то другие выявляют определeнные случаи искажения греческим историком истины в угоду личным политическим пристрастиям (прежде всего, по отношению к Ахейскому союзу), как например Н.Ю. Сивкина, С.К. Сизов, а также неприязни к социальным низам, варварам и наемникам (как, например, Д. Хойос). Промежуточной точки зрения придерживаются Д. Рич и Дж. Шольтен[42]. Наконец, нельзя не упомянуть статью У. Бароновски[43], где содержится важный обобщающий вывод о том, что греческий историк оправдывал агрессивные войны.
Особого внимания заслуживают труды, посвященные военно-политической истории эллинистического мира, Римской республики и эллинистическо-римских отношений. Таковы, например, монографии В.И. Кащеева[44], А.П. Беликова[45], П. Грина[46], Э. Грюна[47], Х.-У. Вимера[48] и А. Экстайна[49]. Но если П. Грин однозначно придерживается тезиса о предательстве историка по отношению к Элладе, то Э. Грюн считал, что воззрения Полибия на римлян и римскую экспансию носили неоднозначный характер и со временем эволюционировали в сторону осуждения политики Рима. По мнению же А. Экстайна, Полибий обладал прагматичным взглядом на римскую экспансию, который заключался в том, что квириты по агрессивности не превосходили другие государства и что с их господством следует мириться хотя бы по той причине, что они остановили господствовавшую в эллинистическом мире анархию.
Наконец, некоторую информацию можно почерпнуть из монографий, посвященных персоналиям эллинистического мира и Римской республики[50]. В этих книгах особый интерес для нас представляет анализ отношения историка к тем или иным личностям и их военно-политическим акциям, а также рассмотрение факторов, влиявших на его симпатии и антипатии. Нельзя пройти мимо анализа авторами Полибиевой методики написания портрета того или иного полководца или государственного деятеля[51]. Огромное внимание авторы этих монографий уделяли искусственной рационализации Полибием поступков своих героев. В этом смысле ценным для нас является наблюдение Х. Скалларда о том, что Полибий часто неточно описывал мотивацию поступков своих персонажей[52]. Большое значение имеют наблюдения Д. Хойоса о том, что греческий историк выставлял военное руководство Ганнибала в несколько идеализированном виде: так, пунийский военачальник не умел эффективно осаждать города, допустил ряд ошибок в ходе перехода через Альпы и не сумел соедниться с войсками своего брата Гасдрубала в 207 г. до н.э (упустив, тем самым, последний шанс добиться перелома в войне). С другой стороны, автор считает, что сообщение Полибия о т.н. «клятве Ганнибала» и планировании реванша Гамилькаром (чьи замыслы, по мнению греческого историка, были унаследованы и его сыном) не соответствует действительности[53]. Похожие выводы содержатся в монографиях Я. Зайберта: согласно наблюдениям этого исследователя, многочисленные обвинения Ганнибала в вероломстве и жестокости на страницах «Всеобщей истории» являются порождением римской пропаганды, а реальной причиной Пунических войн было стремление римлян сокрушить своего политического и торгового конкурента[54].
Таким образом, мы видим, что, несмотря на наличие некоторых исследований по данной проблематике, взгляды Полибия на военное дело рассмотрены недостаточно основательно. Помимо этого, некоторые выводы предыдущих авторов представляются нам довольно спорными и требующими переосмысления. Все это делает особенно актуальным и перспективным продолжение исследований в данной области.
Научная новизна исследования, таким образом, проистекает из того обстоятельства, что в мировом антиковедении военно-теоретическим взглядам Полибия не было посвящено ни одного специального обобщающего исследования: имеются отдельные статьи или фрагменты монографий, но они носят ограниченный по спектру рассматриваемых вопросов характер. В данной работе, таким образом, впервые: 1) проанализировано сходство и различие взглядов Полибия и других античных авторов, писавших о военном деле; 2) выявлены взгляды историка на различные теоретические (международное право, социальный аспект, механизм зарождения международных конфликтов) и практические (военное командование, флот, осадное, организация конкретных армий) стороны военного дела; 3) взгляды Полибия на военное дело рассмотрены в неразрывной связи с социально-политическим и культурным контекстом того времени; 4) проанализированы факторы, влиявшие на субъективность историка.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, 3 глав, заключения и приложения. Содержание глав определяется поставленными нами задачами. В приложении содержится список войн, упомянутых во «Всеобщей истории» Полибия.
Глава I. Теоретические и эмпирические подходы Полибия
Дата добавления: 2019-02-26; просмотров: 261; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!