В дружный круг у елки встанем 44 страница
Между тем, в партийном руководстве были недовольные этой позицией Сталина, – прежде всего М. А. Суслов, Н. С. Хрущев, А. Н. Шелепин, Д. Т. Шепилов. В конце лета 1948 года их усилиями были запрещены крестные ходы из села в село и молебны на полях, ограничены разъезды архиереев, осенью была прекращена выдача распоряжений на открытие храмов. Однако Сталин не позволил им «протолкнуть» через ЦК постановление «О мерах по усилению пропаганды научно-атеистических знаний».
В декабре 1948 года Совет по делам Русской православной церкви разослал своим уполномоченным на местах инструктивное письмо, обязывающее не чинить препятствий к проведению крестных ходов на воду, молебнов и крещенских водосвятий. Но эти крестные ходы и водосвятия оказались очень многолюдными, и противники церкви вновь забили тревогу. Они воспользовались событием, получившим название «саратовской купели». В Саратове во время водосвятного молебна, в котором участвовало 30 тысяч жителей города, свыше 500 человек купались в специально оборудованной проруби.
В апреле 1949 года заведующий отделом пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) Д. Т. Шепилов представил на рассмотрение ЦК проект постановления «О массовом совершении религиозного обряда в день церковного праздника «крещения» в городе Саратове», требующий «непримиримой борьбы» с церковью. Но Сталин не допустил рассмотрения проекта, – он был отправлен в архив с пометкой: «Решения не принималось. Вопрос тов. Маленковым был доложен тов. Сталину».
|
|
|
В наши дни священнослужитель игумен Алексий говорит о послевоенной политике Сталина в отношении церкви:
«Сталин развеял «старую гвардию» профессиональных русофобов и христоборцев. Выпустил Церковь из плена, прекратил гонения, вернул священников из тюрем и лагерей, помог восстановить систему духовного образования и материального обеспечения приходской жизни. Начал поворот всего огромного комплекса государственной политики на новый курс, предполагавший опору на русские национальные и духовные ценности» (Молодая гвардия. – 2000. – № 4. – С. 80).
Священник Дмитрий Дудко, отсидевший «срок» при Сталине и ненавидевший его, позднее, уже в наше время, называл его русским гением, обращался к его имени с просьбой о прощении и восклицал вслед за архиепископом Лукой (Войно-Ясенецким): «Сталин – богодарованный вождь России». В созидании богоносной страны, Святой Руси, он сыграл первую роль, подчеркивает этот духовный писатель (Наш современник. – 1999. – № 12. – С. 224). В своих заметках он пишет, что наши патриархи Сергий и Алексий называли Сталина «богоданным вождем» и продолжает:
«…Если с Божеской точки посмотреть на Сталина, то это в самом деле был особый человек, Богом данный, Богом хранимый <…>
|
|
|
…Именно Сталин доказал практически, что социализм можно построить в одной стране, и сохранил Россию. Да, Сталин сохранил Россию, показал, что она значит для всего мира, в этом нам предстоит еще разобраться. Поэтому я, как православный христианин и русский патриот, низко кланяюсь Сталину. <…>
Сталин с внешней стороны атеист, но на самом деле он верующий человек <…> Не случайно в Русской Православной Церкви ему пропели, когда он умер, даже вечную память, так случайно не могло произойти в самое «безбожное время» <…> Но самое главное все-таки, что Сталин по-отечески заботился о России» [90, с. 733–734].
Позиция Сталина по отношению к православной церкви находилась в русле его патриотических устремлений. Именно в этой связи она находила поддержку в широких массах народа. Не случайно и сегодня некоторые теологи и служители церкви провозглашают себя сторонниками «православного сталинизма».
Но опора на патриотическую идеологию обусловливала и другие шаги Сталина в этом направлении. Как уже говорилось, «холодная война» против Советского Союза имела ярко выраженный военно-технический характер, к которому нередко ее и сводят. Между тем, не менее важную ставку Запад делал на создание собственного плацдарма внутри самого СССР. Это и духовное перерождение народа, и создание своей духовной опоры в среде творческой интеллигенции и, как следствие, создание своей агентуры в партийных кругах. Поэтому Сталин внимательно следил за идеологическим процессом в стране.
|
|
|
Он видел, что оппозиция его идеологии и политике не собиралась складывать свое оружие. Сейчас хорошо известна история с так называемой «коммунистической партией молодежи», возникшей после войны и ставившей задачу вооруженного свержения сталинской власти. Но это факт не единственный. С. Н. Никифоров, «сподвижник» А. И. Солженицына, повествует о том, за что он был отправлен в лагерь. Оказывается, принес в американское посольство письмо от имени еще одной организации, которая поставила целью вооруженное свержение власти в СССР и обращается за помощью…
Оппозиции сталинской идеологии не могло не быть, ибо в стране всегда существовали две главные «партии»: «созидатели», ориентированные на трудовые ценности, и «потребители», личностно-психологический настрой которых был чужд отечественному менталитету. Все меры сталинского государства были направлены на поддержку созидателей, и, естественно, потребители были, мягко говоря, недовольны. Это были люди, ориентировавшиеся на западную систему ценностей, на такое общественное устройство, которое нацелено на максимизацию материального потребления. Другое дело, что недовольных тогда в народе попросту не замечали, – они «сникли», потому что боялись всеобщего осуждения. Но залегшие в этих условиях «на глубине» они упорно стремились всплыть.
|
|
|
Отдавая отчет в том, насколько опасно для общественного здоровья это всплытие, послевоенное сталинское государство сохраняло довольно жесткую цензуру. «Потребителей» клеймили, «давили» на их психику, не пускали во власть, не печатали. И хотя такое давление испытывало очевидное меньшинство, именно его представители активно боролись против сталинской идеологии и сталинской власти. Это они позднее убеждали мир в том, что тогда отсутствовала свобода личности.
Сталин время от времени организует специальные акции, подрывающие позиции «потребителей». Рассмотрим в связи с этим такую крупную политико-идеологическую кампанию послевоенных лет, как борьба против космополитизма – недооценки отечественной культуры и поклонения западной. Надо ли говорить, что сегодняшний официоз оценивает эту кампанию резко отрицательно. Уже поэтому есть смысл попытаться понять, зачем она была тогда нужна. Ее анализ показывает, насколько точно умел великий аналитик предвидеть опасность: проявившись в послевоенные годы, космополитизм в послесталинские десятилетия расцветал все более пышным цветом и в конце концов опрокинул государство созидателей.
Космополитизм – явление, не такое уж новое в российской истории. Правящие классы империи издавна заискивали перед Европой и презрительно отвергали все русское. В XIX в. «господа» даже изъяснялись друг с другом только по-французски, оставив русский язык «холопам», – это был предел национального самоунижения. Европейцы же, по словам Сталина, вели себя в России, как в Центральной Африке. Царская Россия постепенно превращалась в культурную колонию Запада. Да и в наше время именно космополитизм определяет направленность проводимых в стране «реформ». Он выступает в обличье глобализма как апологии ценностей «мировой» (т. е. западной) цивилизации, которые выдаются при этом за некие «общечеловеческие» ценности. Такие «реформы» активно содействуют превращению людей, у которых была воспитана «собственная гордость», в примитивных поклонников западного образа жизни, не способных понимать и преумножать ценности своей национальной культуры.
Борьба с космополитизмом в послевоенные годы связывается с именем А. А. Жданова. Она началась в 1947 г., вскоре после первого залпа «холодной войны», каким была речь У. Черчилля 5 марта 1946 года. К тому времени в США уже шла кампания борьбы с «антиамериканизмом» («охота на ведьм»). При американском Конгрессе с 1938 г. работала комиссия «по расследованию антиамериканской деятельности». И это в стране, где со времен гражданской войны 1861–1865 гг. не было ни одного острого конфликта, который охватил бы все общество. Был отстранен от ответственного поста создатель атомной бомбы Роберт Оппенгеймер, вынужден был эмигрировать корифей кинематографа Чарли Чаплин. 2,5 млн. человек было подвергнуто проверке на политическую благонадежность, тысячи из них, главным образом, государственные служащие, были отстранены от работы, многие побывали в тюрьме, а супруги Розенберг были казнены 19 июня 1953 года. Время было серьезное.
У нас с 1947 г. борьба с «низкопоклонством» перед иностранной культурой стала одним из главных идеологических направлений. Среди «безродных космополитов», недооценивавших, а подчас и ненавидевших нашу отечественную культуру, оказалось много этнических евреев, в связи с чем сегодня нам настойчиво навязывают миф об антисемитизме Сталина. В действительности Сталин был противником сионизма, который, несомненно, представляет собой идеологию, враждебную советскому патриотизму. Еще в 1937 г., в беседе с Александрой Коллонтай Сталин предупреждал: «Сионизм, рвущийся к мировому господству, будет жестоко мстить нам за наши успехи и достижения. Он <…> всеми силами будет стремиться уничтожить наш Союз, чтобы Россия больше никогда не могла подняться» [23, с. 610].
О том, что антисемитизм Сталина – не более чем миф, говорят многие факты. Прежде всего то, что в окружении Сталина евреи были постоянно. Когда он вел борьбу против идеологии и политики Троцкого, Зиновьева, Каменева, рядом с ним были (и остались до самой его смерти) евреи Л. М. Каганович и Л. З. Мехлис. Еврей Г. Г. Ягода возглавлял наркомат внутренних дел, еврей М. М. Литвинов – наркомат иностранных дел. Евреи Е. М. Ярославский и Л. З. Мехлис долгое время стояли у руководства идеологической работой в стране, евреи И. С. Гусев и Я. Б. Гамарник возглавляли политуправление армии. И это только наиболее значительные фигуры.
Что же касается процентного соотношения евреев и лиц иных национальностей среди осужденных во времена правления Сталина, то мы никуда не уйдем от того факта, что среди лидеров троцкистской оппозиции (а в дальнейшем – организаторов вооруженного заговора) евреи составляли большинство. Они «оседлали» карательные органы государства. В 1936 г., когда во главе НКВД стоял Г. Г. Ягода, из 110 руководящих работников наркомата 43 были евреями [113, с. 146]. Многие из них, во главе с самим Ягодой, оказались в числе заговорщиков и были репрессированы в 1937–1938 гг.
В послевоенные же годы евреи, в космополитизме не замеченные, а напротив – талантливо служившие интересам советского народа, награждались Сталинскими премиями. Таких было много. Например, в литературе это А. Л. Барто, Б. Л. Горбатов, Е. А. Долматовский, Э. Г. Казакевич, Л. А. Кассиль, С. И. Кирсанов, С. Я. Маршак, Л. В. Никулин, А. Н. Рыбаков, А. Б. Чаковский, Л. Р. Шейнин и другие – всего около трети общего числа удостоенных Сталинских премий авторов, писавших на русском языке. Причем поэт Самуил Маршак, кинорежиссер Михаил Ромм и композитор Дмитрий Шостакович стали лауреатами пятикратно, трижды лауреатами стали актриса Фаина Раневская, оперный певец Марк Рейзен и ученый-историк Евгений Тарле. Выдающийся изобретатель оружия Александр Нудельман был дважды Героем Социалистического Труда и пять раз – лауреатом Сталинских премий, физик Лев Ландау и авиаконструктор Семен Лавочкин были не только Героями Социалистического Труда (Лавочкин дважды), но и многократными лауреатами Сталинских премий. Физик Юлий Харитон стал трижды Героем Социалистического Труда. И где же тут «государственный антисемитизм»?
В. В. Кожинов, приводя многие характерные факты и цифры, убедительно опровергает утверждения о том, что борьба против космополитов была проявлением политики антисемитизма в СССР. Прибавим, что не кто иной как Сталин спас евреев от уничтожения. В начале 1942 года Гейдрих собрал конференцию в Ванзее, на которой обсуждалось «тотальное решение еврейского вопроса в Европе», решение, предполагавшее их уничтожение. Из протокола конференции известно, что «решением» охватывалось около 11 миллионов человек. Только освобождение сталинскими войсками лагерей смерти остановило поголовное уничтожение евреев, живших в европейских странах. Говорят, что многие евреи с благодарностью вспоминают Сталина. Ненавидят его евреи-сионисты.
Между тем, космополитизм как явление и идейное, и политическое, и даже бытовое несет в себе негативизацию отечественной культуры и преклонение перед всем иноземным, – и в этом смысле он противостоит патриотизму. Вполне естественно, что нарастание его проявлений не могло не беспокоить Сталина: он прекрасно понимал, что значат патриотические чувства – любовь к своему Отечеству, гордость за его величие – для подъема народного духа, для душевного самочувствия человека, для его готовности отдать свои силы во имя Родины. Сам он везде и всегда вел себя с подчеркнутым достоинством лидера великой державы, не заискивающего ни перед кем. А. А. Громыко пишет: «Что касается зарубежных деятелей, то следует добавить, что Сталин их не особенно баловал своим вниманием. Уже только поэтому увидеть и услышать Сталина считалось у них крупным событием» [46, с. 243].
«Холодная война» потребовала ужесточения борьбы против преклонения перед западной культурой и западным образом жизни. Сталину было ясно, что народ выстоит перед лицом нарастающей экспансии Запада в том случае, если сохранит стойкость духа, если духовность сохранит приоритетные позиции в системе его ценностей. Выдающийся ученый П. Л. Капица в 1946 г. в одном из писем Сталину подчеркивал, что «недооценка своих и переоценка заграничных сил» мешает развитию отечественной науки: пока мы не осознаем наши творческие силы и возможности, не оценим по достоинству творческий потенциал нашего народа, мы не будем иметь успеха. Сталин ответил ученому благодарным письмом. В. В. Кожинов полагает, что, если бы тогда не свершилось это осознание, не было бы ни феноменальных успехов нашей фундаментальной науки в 50-е гг., ни нашего «прорыва» в исследовании космоса.
В марте 1947 года при министерствах и ведомствах были учреждены «суды чести», которые, согласно их уставу, должны были «повести непримиримую борьбу с низкопоклонством и раболепием перед западной культурой, ликвидировать недооценку значения деятелей русской науки и культуры в развитии мировой цивилизации». В мае Сталин принял по их просьбе руководителей Союза писателей А. А. Фадеева, К. М. Симонова и Б. Л. Горбатова. Как рассказывал Симонов, на встрече Сталин говорил о том, что есть очень важная тема, которой надо заинтересовать писателей, – тема советского патриотизма. У нашей интеллигенции, отметил он, недостаточно воспитано чувство патриотизма, она неоправданно преклоняется перед заграничной культурой, – эта традиция идет от Петра. Простой крестьянин из-за пустяков не станет ломать шапку, а вот ученый нередко преклоняется перед иностранцем, который на три головы ниже его. У таких людей не хватает достоинства, патриотизма, понимания той роли, которую играет Россия.Надо серьезно бороться с духом самоуничижения, преклонения перед всем иностранным, подчеркнул Сталин [134, с. 129–130].
Сегодня нередко рассуждают на тему о притеснениях литераторов и ограничениях творческой свободы в послевоенные сталинские годы. Особенно когда речь заходит о знаменитых постановлениях ЦК, относящихся к литературно-художественным процессам в стране. К примеру, иркутский поэт Андрей Румянцев пишет, что вслед за постановлением ЦК ВКП(б) о журналах «Звезда» и «Ленинград» и «иезуитской» речью А. А. Жданова творчество Анны Ахматовой «стало объектом разнузданных поношений», и «свирепые гонения» на нее «прекратились только после смерти Сталина» (Родная Земля. – Иркутск, 2002. – № 35).
Как видно, на крепкие выражения автор не скупится: «разнузданные поношения», «свирепые гонения»… В чем же они заключались, эти «гонения» и «поношения»? Не в том ли, что уже в 1950 г. на заседании Правления Союза писателей был поставлен вопрос о восстановлении поэтессы в Союзе? По свидетельству самой Анны Андреевны, там были приведены слова М. В. Ломоносова, о том, что его невозможно отставить от Академии, скорее – Академию от него. Точно так же, говорилось на заседании, нельзя отлучить от русской литературы Анну Ахматову, чьи стихи «будут жить столько же, как язык, на котором они написаны». А 14 февраля 1951 года, т. е. за два года до смерти Сталина, ей вручили официальный документ о восстановлении в Союзе советских писателей.
И это только один пример того, как в условиях экономического подъема и политической стабильности становились все более мягкими наказания за идейную неразборчивость. По существу все ограничивалось «проработкой» провинившихся. Как свидетельствует В. В. Кожинов, когда против писателей-космополитов выдвигались обвинения, было предложение об исключении их из Союза писателей, Сталин это предложение не поддержал (Наш современник. – 1999. – № 9. – С. 193).
Известно и то, что в конце 40-х – начале 50-х годов вновь оказались «на коне» многие из ранее наказанных представителей творческой интеллигенции. Отметим наиболее показательные факты. Стали лауреатами Сталинских премий в прошлом репрессированные – выдающийся филолог В. В. Виноградов, литературовед Д. С. Лихачев, драматург и киносценарист Н. Р. Эрдман, писатели В. Н. Ажаев и А. Н. Рыбаков. Трижды была удостоена Сталинской премии Вера Панова, вдова «врага народа». Получил премию Юрий Трифонов, отец которого был расстрелян, а мать отбывала срок.
Что же касается основной массы советского народа, то идеологические постулаты, господствовавшие в послевоенную эпоху, органично вписывались в систему чувств и устремлений людей. Они проникали в их души без всякого «внутреннего сопротивления», становясь их собственным достоянием, поэтому об идеологическом «нажиме» здесь и речи быть не могло. Именно созидатели чувствовали себя хозяевами жизни, ибо этому способствовала духовная атмосфера общества. Для проявления созидательной мотивации создавались все необходимые социально-экономические и политические условия. Это было мощнейшим фактором активности: созидание для многих стало самоцелью и приобрело невиданные ранее темпы и масштабы. Политика сталинского руководства высвобождала творческую энергию созидателей.
Духовная атмосфера изменилась в послесталинские десятилетия. Постепенно набирало силу противостояние противников и сторонников частной собственности, приверженцев соборных, коллективистских начал жизни, где все люди – братья и сестры, и поклонников индивидуалистических, «неозападнических» порядков, где каждый – за себя. В годы «перестройки» телевидение представило Запад «земным раем», что и нанесло сокрушительный удар по советской идеологии и государственности. Именно космополитизм, «в паре» с национализмом, выступил одним из мощнейших идеологических орудий разрушения Советского Союза.
Народность
Созидательные тенденции, духовный порыв миллионов тружеников нашли выражение в бурном расцвете духовной культуры советского общества, что и составило основное содержание его развития. Сталин прекрасно знал, что и философия, и идеология на Руси всегда существовали в различных формах художественной культуры. Именно в этих формах, через творения мастеров слова, кисти, экрана, они становились достоянием народной массы, что обусловливало пристальное внимание сталинского государства к развитию художественного творчества.
Приоритетами здесь стали такие жанры изобразительного искусства, как литература, музыка, театр, кино, живопись, скульптура. Посредством этих форм духовной культуры происходило развитие духовно-культурного основания великой советской цивилизации. Д. Т. Шепилов писал тогда в «Правде»: «Советский Союз стал оплотом мировой цивилизации и прогресса, поборником и носителем подлинной культуры. Теперь не может идти речь ни о какой цивилизации без русского языка, без науки и культуры народов Советской страны. За нами приоритет. От страны социализма на Запад и Восток идут теперь лучи обновления и возрождения. Диалектика истории изменила роли «учителей» и «учеников» (Правда. – 1947. – 11 августа).
Дата добавления: 2019-02-26; просмотров: 128; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!