Источники первой динамической психиатрии
Среди большого числа источников первой динамической психиатрии особое внимание следует уделить трем из них:
Мы уже описали то, как животный магнетизм исторически развивался из старой практики изгнания злых духов, и мы видели, как месмеровские кризисы вызывались точно таким же образом, что и гасснеровский exorsismus probativus; выявлявшееся зло рассматривалось как первый шаг к его уничтожению. Одержимость в конечном счете исчезала, заменяясь проявлениями множественной личности. Однако в течение девятнадцатого века, например, в южной Германии, были отмечены отдельные случаи одержимости, и ученые, такие как Юстинус Кернер, лечили ее методом, который являлся любопытной смесью магнетизма и экзорсизма.1
Другим очень важным источником первой динамической психиатрии было старое понятие «воображение». Во времена Ренессанса философы и врачи стали проявлять большой интерес к силе разума, Imaginatio. Этот термин содержал в себе более широкий смысл, чем сейчас, и включал то, что мы называем внушением и самовнушением. Многие из когда-то известных, а теперь забытых работ были посвящены Imaginatio. В одной из глав своих «Опытов» Монтень суммирует некоторые из превалирующих идей своего времени.2 Он приписывает воображению заразительные последствия человеческих эмоций. Воображение, согласно Монтеню, часто является причиной физических, эмоциональных и психических болезней и даже смерти, равно как и все проявления, обычно приписываемые магии. Воображение могло быть причиной необычных физических явлений, таких как появление стигматов или даже трансформации одного пола в другой. Но воображение также могло быть использовано и как лекарство от физических и психических недомоганий. В восемнадцатом веке итальянец Муратори написал трактат «О силе человеческого воображения», который получил широкую известность и часто цитировался.3 Среди многих проявлений воображения он описал сновидения, видения, галлюцинации, навязчивые идеи, антипатию (то есть фобию) и главным образом - сомнамбулизм. Во второй половине восемнадцатого века сомнамбулизм стал центром всех обсуждавшихся тогда проблем воображения. Повсюду публиковались удивительные истории о людях, гуляющих во сне, людях, которые писали, переплывали реки или гуляли по крышам в полнолуние и жизнь которых оказывалась в опасности, если кто-то внезапно окликал их по имени и тем самым выводил из состояния сна. Сейчас мы с трудом можем представить себе, каким невероятным и фантастическим должно было казаться современникам Пюисегюра его заявление о том, что сомнамбулизм может быть вызван и остановлен искусственно, почти по желанию, и использован для исследования наиболее скрытых тайн человеческого разума.
|
|
|
Третьим источником являлось знание о самом гипнозе, который на протяжении человеческой истории был открыт, забыт и заново переоткрыт.4 Даже не обращаясь назад, к древним египтянам или ученым эпохи Ренессанса, изучавшим естественную магию, можно увидеть, что многих своих пациентов Гасснер вылечил, гипнотизируя их (это стало очевидным при чтении доклада, сделанного аббатом Буржуа). Сам Месмер при сеансах магнетизма погружал некоторых своих пациентов в гипнотический сон. В отчете наблюдателей упоминается, что «...все они были удивительным образом подчинены человеку, который магнетизировал их; несмотря на свою сонливость, они просыпались от его голоса, его взгляда или даже знака». Однако ни Гасснер, ни Месмер так и не поняли ясно смысл того, что они делали, и только Пюисегюр в 1784 году открыл, что полный кризис, который он порождал у своих пациентов, был не чем иным, как искусственно вызванным сомнамбулизмом.
|
|
|
Королевский путь к неведомому разуму: гипноз
С 1784 примерно до 1880 года искусственный сомнамбулизм был основным методом получения доступа к бессознательному разуму. Первоначально Пюисегюр назвал магнетический сон, или искусственный сомнамбулизм, совершенным кризисом, но затем, в 1843 году Брэйд определил их как гипноз.5
|
|
|
Природа этого состояния с самого начала оказалась предметом многочисленных споров. Месмер отказывался рассматривать его иначе, как одну из конкретных форм проявления кризиса. Возникла полемика между флюидистами, которые объясняли искусственный сомнамбулизм в терминах магнетических флюидов, и анимистами, утверждавшими, что гипноз является психологическим феноменом. Но вопрос об идентичности природы спонтанного сомнамбулизма и месмерического сна на протяжении всего девятнадцатого века никогда не подвергался серьезному сомнению.6
Основные аргументы в защиту подобной концепции были позднее суммированы Жане.7 Во-первых, индивид, подверженный спонтанному сомнамбулизму, также легко магнетизировался и гипнотизировался. Во-вторых, с индивидом, находившимся в состоянии спонтанного сомнамбулизма, было нетрудно установить связь и заставить его перейти из этого состояния в состояние типичного гипнотического сна. В-третьих, индивид, подверженный приступам спонтанного сомнамбулизма, о которых он не помнит в состоянии бодрствования, способен вспомнить о них в состоянии гипноза, и наоборот.
|
|
|
С другой стороны, имеется и существенное различие между естественным и искусственно вызванным сомнамбулизмом. Оно заключается в том, что последний направляется и строго контролируется магнетизером, который его вызывает, формирует его проявления и прекращает по своему желанию.
С самого начала своеобразные отношения между магнетизером и магнетизируемым являлись предметом многочисленных размышлений и предположений. Пюисегюр заметил, что его испытуемый, Виктор, не только точно выполняет все его приказания, но что он, по-видимому, предчувствует и угадывает их. Немедленно возник вопрос о том, будет ли испытуемый сопротивляться ограничениям, наложенным на него магнетизером, и сможет ли магнетизер заставить его совершить аморальные или криминальные действия. Раппорт, - это особо складывающиеся отношение между магнетизером и магнетизируемым - также с самого начала занимал воображение ранних месмеристов. Стало ясно, что магнетизируемая личность не воспринимает извне ничего, кроме указаний магнетизера, и что она может ощущать внешний мир только через последнего. Вскоре было открыто, что подобная связь (читай, раппорт) обнаруживает свое влияние и за пределами сеанса магнетического сна. Личность, погруженная в магнетический сон во второй раз, помнит все, что происходило во время первого сеанса. Таким образом, магнетизер вызывает у своего пациента появление особой жизни внутри его собственной, обыденной сознательной жизни, то есть некое второе состояние, которое имеет свой собственный сценарий, и все больше зависит от магнетизера.
Среди наиболее убедительных и поразительных доказательств того, что влияние гипноза распространяется на нормальную сознательную жизнь, являются факты существования постгипнотической амнезии и постгипнотического внушения. Ранние месмеристы заметили, что испытуемый в своем нормальном состоянии не восстанавливает ничего из того, что с ним происходило во время магнетического сна. Они справедливо сравнивали это состояние с тем, которое сопровождает приступы спонтанного сомнамбулизма. Вскоре после этого они открыли, что испытуемый и в состоянии бодрствования выполняет приказ, данный ему во время гипнотического сна. Феномен постгипнотического внушения был описан еще в 1787 году,8 и с ним было проделано много экспериментов Делезом9 и Бертраном10, а позднее Бернгеймом и нансийской школой. Тот факт, что постгипнотическая амнезия не является полной и что индивида с помощью некоторых процедур можно заставить вспомнить в состоянии бодрствования о происходившем с ним на гипнотическом сеансе, был также известен уже на раннем этапе и никогда не был полностью забыт до того момента, когда был вновь открыт Бернгеймом.11
Что же касается способов погружения в месмеровский сон (который мы будем называть появившимся позднее термином гипноз), то ранние магнетизеры использовали месмеровскую технику пассов (passes), но вскоре от нее отказались в пользу двух других. Первую можно было бы назвать завораживанием (fascination) (метод, уже известный древним египтянам, Корнелиусу Агриппе и другим). Пациента просили смотреть на неподвижно зафиксированную или слегка движущуюся точку - светящуюся или нет - или просто пристально смотреть в глаза гипнотизера. Этот метод, впоследствии популяризированный Брейдом, также использовался в Сальпетриере. Его использовали в сочетании с вербальной техникой аббата Фариа, который усаживал пациента в удобное кресло и властно приказывал ему «Спать!». Другие гипнотизеры обычно отдавали команды мягким, негромким голосом. Техника Фариа впоследствии была принята Льебо и нансийской школой. Первые месмеристы, выводя пациента из гипнотического сна, дули ему на глаза.
Магнетизеры вскоре осознали, что другие, не менее важные составляющие, более общего характера, также имеют значение. Они хорошо поняли то, что сейчас мы называем гипнотической ситуацией, и что ни один человек не может быть загипнотизирован против своего желания. Необходимо, чтобы пациенту было комфортно, удобно и чтобы он расслабился. Первые исследователи хорошо поняли элемент самовнушения в гипнозе. Он был отчетливо выявлен Брэйдом и позднее нансийской школой. Ранние магнетизеры ясно осознали роль взаимного внушения. Они, следуя примеру Месмера, лечили пациентов в группах. Вначале, в присутствии других, гипнотизировали одного или двух членов группы, которые уже были знакомы с процедурой. Было замечено, что пациент может становиться более восприимчивым к гипнозу уже только от того, что он наблюдает, как гипнотизируют других. Коллективный метод широко применялся Месмером, Бернгеймом и Шарко, а также гипнотизерами, проводившими публичные сеансы.
Однако ранние магнетизеры не осознавали ту степень гипнотического воздействия, которую создает гипнотизер и которая должна усваиваться пациентом. Жане высказался по этому поводу совершенно определенно.12 «Если ваш пациент никогда до этого не слышал о гипнозе, - говорил Жане, - маловероятно, что вы сможете погрузить его в обычное гипнотическое состояние. И если даже у него бывали приступы спонтанного сомнамбулизма или конвульсий, то вероятно, он впадет в прежние состояния сомнамбулизма или конвульсий, или, возможно, в какое-нибудь неопределенное нервное состояние, если гипнотизер не объяснит, что от него ожидается, и таким образом не подготовит его играть роль, которая ему предназначена». Это также является причиной того, почему гипнотическое состояние различается в зависимости от личности каждого отдельного гипнотизера, школы, к которой он принадлежит, и от временного периода в истории первой динамической психиатрии. Таким образом, ранние месмеристы, не зная об этом, сформировали особенный тип гипнотического состояния, который, как они полагали, является стандартом магнетического сна. На самом деле гипнотическое состояние, в том виде, как они его развивали, включало в себя много проявлений, некоторые из них довольно ординарны и мало чем отличаются от обычных психологических состояний, другие же, напротив, - редкие и экстраординарные.
Одной из первых характеристик магнетического сна, которая поразила ранних месмеристов, была повышенная острота восприятия, проявляемая пациентами. Индивиды под действием гипноза могут воспринимать стимулы, к которым они невосприимчивы в обычном состоянии или которые находятся ниже порога чувствительности. Пюисегюр был удивлен, услышав, как Виктор напевает вслух мелодию, которую он, Пюисегюр, напевал про себя. Очевидно, Виктор распознал песню по непроизвольным движениям губ маркиза, поскольку большинство людей шевелят губами, когда поют про себя. Эта гиперчувствительность распространяется на все области восприятия и может объяснить множество случаев предполагаемого ясновидения в состоянии гипноза. Не менее впечатляющими являются возросшие способности памяти. Гипнотизируемая личность оказывается в состоянии вспомнить старые и, казалось бы, забытые эпизоды из своего детства и описать события, которые происходили во время искусственного или спонтанного сомнамбулизма или в состоянии опьянения. Эта гипермнезия распространяется и на вещи, которые, очевидно, остались незамеченными субъектом.
Вскоре было открыто, что гипноз предоставляет прямой доступ к некоторым психологическим процессам. Субъект способен не только продемонстрировать физическую силу, большую, чем он предполагал у себя в состоянии бодрствования, но и - спонтанно или по команде гипнотизера - стать глухим, слепым, парализованным, не восприимчивым к боли, войти в состояние каталепсии, пережить галлюцинации и судороги. Эта способность не чувствовать боль могла быть настолько абсолютной, что временами хирургические операции проводились без всякой анестезии, просто под гипнозом. По-видимому, Рекамье был первым, кто провел хирургическую операцию под магнетической анестезией в 1821 году. Удивительно, что подобной находке было уделено так мало внимания, ведь она могла помочь избежать стольких страданий. Когда Эсдэйл начал систематически применять гипнотическую анестезию при хирургических операциях, он столкнулся со скептицизмом и враждебностью. С другой стороны, применение месмерического сна к лечению физических недомоганий было обычным среди месмеристов и никогда полностью не забывалось. В основном, благодаря влиянию Льебо, к концу 1880-х годов стало достаточно широко известно, что множество расстройств может быть вылечено или облегчено гипнотическим внушением (невралгия, ревматизм, подагра и дисменоррея). Эксперименты по изменению физиологических состояний под гипнозом проводились Шарпиньоном и Дю Поте13 еще в первой половине девятнадцатого века.
С самого начала месмеристы были поражены способностью своих пациентов проявлять эмоции и играть соответствующие роли с удивительным совершенством, с предельной искренностью и, как им казалось, даже с большим умением, чем это делали опытные актеры. Вспоминается, как Виктор поразил Пюисегюра демонстрируя под гипнозом живость и интеллигентность, которой он не обладал в состоянии бодрствования. Эта способность была столь поразительной, что Дю Поте говорил в 1849 году о метаморфозе (metamorphosis) личности, и этот феномен стал отправной точкой обсуждаемой до сих пор проблемы возрастной регрессии (age-regression).14
Ранние магнетизеры обращали так много внимания на объективные проявления гипноза, что не пытались исследовать субъективные переживания самих гипнотизируемых. Они считали, что эго состояние является видом сна, хотя и весьма специфической его разновидностью, поскольку о субъекте часто можно сказать, что он скорее уже пробудился (awake), нежели еще пребывает в состоянии пробуждения (waking state). Они не прилагали сколько-нибудь значительных усилий, чтобы разрешить это явное противоречие - одновременное сосуществование сна и пробуждения (wakefulness). До конца девятнадцатого века никаких систематических исследований не проводилось, вплоть до того момента, когда они были предприняты под влиянием нансийской школы. Лучшим описанием гипнотизируемой личности в то время, возможно, является отчет сделанный Юджином Блейлером, который был загипнотизирован своим коллегой, доктором фон Шпейром из Берна.
Фон Шпейр использовал технику фиксации Льебо в сочетании с вербальным внушением. Блейлер старался сотрудничать с гипнотизером все то время, пока он находился в состоянии бодрствования. Вскоре он заметил, что части его зрительного пространства стали выпадать. Затем эти пустые пятна увеличились и остаток визуального поля затуманился. В конце концов Блейлер мог различать только границу между светом и тенью. Было ощущение, как будто глаза увлажнились и слегка горели, но он находился в состоянии релаксации. Приятное тепло овладело телом с головы до ног; никакого желания двигаться или делать что-нибудь не было, и казалось, что мысли были совершенно ясными. Он слышал приказ гипнотизера поднять руки и пытался сопротивляться, но это не совсем удавалось. Затем гипнотизер сказал, что тыльная сторона его руки нечувствительна; Блейлер подумал, что это неправда и фон Шпейр просто смеется над ним, когда говорит, что колет ее (что он на самом деле и делал). Очнувшись, по указанию гипнотизера, Блейлер обнаружил отсутствие у себя какой-либо амнезии и вспомнил постгипнотическое внушение о том, что он проснется ровно в 6.15 на следующее утро. Безуспешно пытаясь следить за временем в течение всей ночи, он внезапно проснулся в 6.15 утра: кто-то просто постучал в дверь. Из этого эксперимента Блейлер сделал вывод о том, что гипнотический процесс вовлек его бессознательное в большей степени, чем он сам это постигал? Два или три дальнейших сеанса с фон Шпейром и Форелем принесли те же результаты, что и первый.15
Было бы полезно сравнить субъективные впечатления индивидов различных типов и пациентов, загипнотизированных врачами из разных школ. Недавнее исследование, проведенное Стоквисом, ясно указывает на элемент бессознательной ролевой игры, которая проявляется в состоянии гипноза.16
Среди многочисленных проявлений месмерического сна одно особенно впечатлило Пюисегюра и его последователей. В нем обнаружилось внезапное обострение восприятия у пациента. Подобная необычная острота восприятия подтолкнула ранних гипнотизеров на дальнейшие поиски в этой поистине чудесной области. Как было показано в предыдущей главе, они обнаружили, что пациент в состоянии диагностировать не только свои собственные недомогания, предсказывать их развитие и предписывать лечение, но, по-видимому, он в состоянии сделать то же самое и по отношению к людям, с которыми у него возникал раппорт в ходе эксперимента. Более того, утверждалось, что некоторые из гипнотизируемых субъектов, так называемые экстралюсидные сомнамбулы (somnambules extralucides), в состоянии читать с закрытыми глазами, угадывать мысли других, находить потерянные предметы и даже предсказывать будущее. Сейчас мы знаем, что это было результатом взаимного внушения, развивающегося между магнетизером и гипнотизируемым. Но вопреки предположению первых магнетизеров стало очевидным, что гипнотизируемый субъект также может и лгать, - и делать это не только в результате внушения, но и по своей собственной воле.
Одним из самых спорных вопросов в гипнозе была проблема возрастной регрессии, выявленной рядом гипнотизеров довольно рано и подвергнутой внимательному изучению в 1880-х и 1890-х годах. Загипнотизированному субъекту сообщалось, что он возвращается назад в прошлое, например в какой-то момент своей юности или детства. Его поведение, движения, голос соответственно меняются. Субъект, по-видимому, забывает все, что происходило с ним после того момента, в котором он себя обнаружил, и он дает детальное описание того, что происходило с ним в данный период жизни. Является ли это «истинной регрессией», то есть восстановлением тех событий, которые пациент в действительности переживал тогда, или это просто блестящая актерская имитация того, что, как полагает субъект, он тогда переживал? Это, повторяю, была проблема, которая серьезно обсуждалась. Полковник де Роша, некогда известный гипнотизер, доводил подобные эксперименты до крайности и даже до абсурда.17 Так, сначала он приказывал пациентам, находящимся в состоянии гипнотического сна, вернуться в свое прошлое (как это обычно происходило в экспериментах подобного рода) и затем постепенно уводил их все дальше и дальше во времени, заставляя погружаться в периоды младенчества, рождения и даже в период эмбрионального развития. Затем наступало временное помрачение сознания, за которым следовали картины предыдущей жизни пациента, последовательно сменяющиеся от старости к детству, младенчеству, рождению и эмбриональному периоду развития, за которым вновь наступал период помрачения сознания, и затем начиналось переживание второй из его предшествующих жизней. Испытуемые де Роша, таким образом, вновь проигрывали несколько своих прежних жизней, всегда чередуя жизнь в женском обличье с жизнью в мужском. Описания этих жизней часто выглядели весьма правдоподобными, хотя и несколько искаженными анахронизмами. Некоторые полагали, что полковник де Роша нашел экспериментальное подтверждение учения о реинкарнации. Однако по этому поводу возникли сомнения, когда молодые пациенты де Роша начали описывать различные стадии своей будущей жизни. Скептицизм увеличился, когда де Роша заявил, что вызвал экстернализацию чувствительности: он убирал чувствительность у загипнотизированного субъекта и переносил ее на какой-либо внешний объект. Таким образом, когда пациента кололи, он ничего не чувствовал, но когда начинали колоть этот материальный предмет, у пациента было ощущение будто колют его самого. На протяжении всего девятнадцатого века литература по магнетизму и гипнозу наводнялась фантастическими историями подобного рода, и это, без сомнения, было одной из основных причин сопротивления научных кругов первой динамической психиатрии.
Другой причиной сопротивления гипнозу было осознание некоторого неудобства и возможной опасности, связанной с его практическим применением. Прежде всего, серьезное беспокойство вызывало то, что, будучи в состоянии гипноза, пациент, по-видимому, находится полностью во власти чар гипнотизера, повинуясь его требованиям, иногда неприятным или нелепым. Еще в 1785 году, в Париже, возникла дискуссия о том, будет ли пациент-женщина уступать аморальным приказам, отдаваемым магнетизером. Тардиф де Монтревель утверждал, что, если безнравственный магнетизер попытается совратить женщину, она проснется.18 Однако такие врачи, как Делез, Готье, Шарпиньон и другие, подчеркивали необходимость большой осторожности со стороны магнетизера. Тесте отмечал, что субъект вскоре становился способным обнаруживать скрытые желания гипнотизера и, таким образом, предостерегался от опасностей не только грубого сексуального домогательства, но и от того, чтобы впасть в состояние искренней влюбленности.19 Преподобный Дебрейн, священник и просветитель, имевший медицинское образование, отмечал, что магнетизером обычно является здоровый и сильный мужчина, а пациентом - привлекательная молодая женщина (редко старая и безобразная), и у него есть все основания предполагать, что в такой ситуации может часто происходить сексуальное совращение.20 Еще одной опасностью была возможность посвящения пациентом магнетизера в какую-то важную тайну. Как мы увидим позднее, проблема аморальных действий и преступлений, совершенных в состоянии гипноза, стала темой для оживленных дискуссий в 80-90-е годы девятнадцатого века.
Неопытные или недостаточно образованные гипнотизеры иногда испытывали большие трудности при выведении пациентов из гипнотического сна. Дю Поте в своем автобиографическом очерке рассказывает, как в молодости он, не имея должного опыта, магнетизировал двух девушек и страшно растерялся, когда обнаружил, что они впали в каталептическое состояние, и на протяжении нескольких часов прилагал отчаянные усилия, чтобы вывести их из этого состояния, пока они в конце концов не проснулись.21 Не менее серьезными были нарушения, испытанные пациентами после сеансов гипноза, которые были либо слишком продолжительными, либо слишком напряженными, особенно после экспериментов, включавших ясновидение и extra-lucidité (сверх-отчетливость). Еще одним патологическим проявлением была «вигильность», или специфическая бессонница (vigilambulism), - особенное состояние постоянного полусомнамбулизма у людей, которых часто подвергали гипнозу, и к которым применяли неправильную технику для выведения из сна. Такие люди, по-видимому, даже находясь в состоянии полного бодрствования, могут проявлять склонность к внушению со стороны любого, кто пожелает с ними общаться.
Как только обнаружился феномен постгипнотического внушения, стала очевидной и его потенциальная опасность; тотчас же стали обнародоваться различные истории об индивидах, которым недобросовестные гипнотизеры внедряли в сознание приказ совершать нелепые действия после того, как те просыпались. Мы вернемся к этому вопросу, когда будем рассматривать обвинения, предъявленные первой динамической психиатрии. Бернгейм обратил особое внимание на то, что под гипнозом возможно внушение псевдовоспоминаний. После пробуждения пациент верит, что он видел или делал что-то, сообразуясь с полученным внушением.22
Делез и ранние месмеристы также описали пагубные последствия слишком частых или слишком длительных по времени гипнотических сеансов. Такие пациенты постепенно оказывались полностью во власти гипнотизера; у них не только увеличивалась потребность все чаще подвергаться гипнотическому воздействию, но и приобреталась зависимость от конкретного гипнотизера, зачастую принимавшая сексуальный характер. Этот хорошо известный факт был вновь открыт Шарко, представившим доклад о женщине, которая в течение трех недель подвергалась гипнозу пять раз, после чего уже не могла думать ни о чем, кроме своего гипнотизера. В конце концов она сбежала из дома, чтобы жить с ним.23 Муж вернул ее обратно, но у нее начались истерические припадки, потребовавшие срочной госпитализации. Считалось, что пролонгированное лечение гипнозом ускоряет вспышки психоза у пациентов, которые имеют к этому предрасположенность.
В конце концов гипнотизеры, дававшие публичные сеансы, и разного рода шарлатаны привели к появлению целого ряда психических эпидемий, особенно среди молодых людей и детей школьного возраста, которые играли в гипнотизирование друг друга.24
Поскольку феномен гипноза являлся центральным в первой динамической психиатрии, неудивительно, Что относительно его природы было сформулировано огромное количество теорий и гипотез. Существовало два крайних мнения. Скептики придерживались одного из них, которое состояло в полном отрицании существования гипноза, или допущении, что в лучшем случае он является чем-то вроде самовнушения. Другое, принадлежавшее мистикам, заключалось в том, что гипноз рассматривали как связь между естественным и сверхъестественным мирами, как способ, посредством которого всякая отдельная человеческая душа может получить доступ к Мировой Душе. Между этими двумя крайними позициями существовали всевозможные промежуточные мнения. Месмер и флюидисты рассматривали гипноз как физический флюид, циркулирующий либо в теле магнетизируемого, либо между пациентом и магнетизером. Позднее эти гипотезы были заменены теориями, которые включали в себя понятия нервной энергии или разделения зон возбуждения и торможения в мозге. Заслуживает внимания тот факт, что сексуальные теории существовали уже с самого начала. В секретном приложении Отчета полномочных представителей королю Людовику XVI было заявлено, что «кризы», испытываемые магнетизируемыми женщинами, часто носили явно сексуальный характер.25 Мейнерт основывал свои возражения против гипноза на том, что, в целом, установка женщины на гипнотизера содержит в себе сильный сексуальный компонент и что эти сексуальные эмоции также имеют место и у гипнотизируемых мужчин.26 Что касается психологических теорий, впервые сформулированных Пюисегюром и развитых Бертраном, то их стали признавать ближе к концу века. Мы еще вернемся к этой проблеме.
Нельзя вменять в вину ранним месмеристам то, что они не организовали научное исследование гипноза. Экспериментальная психология тогда еще не существовала, и, как было подчеркнуто Жане, Бертран достоин похвалы за истинно объективное и систематическое исследование гипноза. В то же самое время проводились исследования, предпринятые Делезом и Нуазе, а позднее Деспеном, Шарпиньоном, Дю Поте, Дюраном (де Гро) и другими. Основные проявления гипноза, как отметил Жане, были известны с самого начала, и ничего существенного в течение всего девятнадцатого века добавлено не было.
Главным недостатком в изучении гипноза с самого начала было то, что гипнотизерам не удалось полностью понять значение раппорта, который они устанавливали со своими пациентами. Они хорошо осознали, что путем повторения гипнотических сеансов вызывают новую и скрытую жизнь в сознании пациента, но так и не поняли, в какой степени эта скрытая жизнь оказывает особое действие и на самого гипнотизера. Гипнотизер невольно внушает пациенту гораздо больше, чем он думает, пациент же возвращает гипнотизеру весьма многое из втайне ожидаемого последним. Таким образом, может развиться процесс взаимного внушения. История динамической психиатрии изобилует фантастическими мифами и романтическими историями, которые возникали через бессознательное сотрудничество гипнотизера и гипнотизируемого. Мы можем, таким образом, понять, почему на протяжении всего девятнадцатого века люди то увлекались, то с ужасом отвергали феномен гипноза. На первый взгляд, он, казалось, открывает доступ к новому, таинственному царству души: возросшая чувствительность, обостренная память, новый контроль психологических процессов, открытие неожиданных способностей у пациента - все эти явления как бы обещают удивительные открытия. Но как только начинается сама работа, исследователь может множество раз сбиться с пути и стать игрушкой в руках неуловимой и обманчивой Фата-Морганы.
Дата добавления: 2019-02-22; просмотров: 167; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!