Стас надкусил яблоко и стал лихорадочно думать, как ему быть.

Nbsp;

Монах Варнава (Санин)

 

СОБРАНИЕ СОЧИНЕНИЙ

 

 

В 50 ТОМАХ

 

 

ТОМ 15

 

 

СЕРИЯ КНИГ

СВЯТАЯ – СВЯТЫМ!

(сокращенный вариант

СЕРИИ «Тайна рубинового креста»)

БЕЛЫЙ ГОНЕЦ

Роман для детей и юношества

 

 

Интернет-издательство «МОНОМАХ»

2017

 

 

Монах Варнава (Санин)

 

 

СЕРИЯ КНИГ

СВЯТАЯ – СВЯТЫМ!

(сокращенный вариант

СЕРИИ «Тайна рубинового креста»)

БЕЛЫЙ ГОНЕЦ

Роман для детей и юношества

 

 

Над другом Стаса Теплова, главного героя повестей монаха Варнавы (Евгения Санина) «Святая – святым!» и «Денарий кесаря», – Ваней нависла серьезная опасность. Большая беда грозит и селу Покровскому, вместе с только что восстановленным храмом. Пятнадцатилетний Стас отправляется на помощь и опять оказывается в центре новых, еще более удивительных и таинственных событий.

 

 

БЕЛЫЙ ГОНЕЦ

Роман для детей и юношества

 

 

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Деревенский Китеж-град

 

 

Глава первая

 

Печать Мономаха

 

 

1

 

Стас приложил трубку к уху и удивился еще больше...

 

       Обычный вечер в семье Тепловых не предвещал ничего необычного, как вдруг в комнате Стаса раздался жуткий вой милицейской сирены.

       - Стасик! – взмолилась хлопотавшая на кухне мама. – Ты когда-нибудь сделаешь тише звук своего телефона? Я каждый раз вздрагиваю, когда тебе звонят!

       - А это не звонок, это сигнал, что пришла «смска»! – отозвался Стас и радостно крикнул: - Ого, из Покровки!

       На маму эта новость не произвела никакого впечатления.

       - И вообще, сколько уже можно сидеть за компьютером? Ужин давно готов! – продолжала она. - Сережа, хоть ты скажи ему!

       - Сейчас-сейчас, только статью допечатаю… - послышалось из папиного кабинета.

       - Не дом, а прямо интернет-кафе, в котором, кстати, можно и умереть с голоду! – В мамином голосе зазвучали металлические нотки: - Но лично меня это не касается! Я уже села за стол! А вы будете есть ваши любимые оладьи – холодными!

       Такая угроза мигом подействовала на Сергея Сергеевича. Предвкушая вкусный ужин, он подсел к жене, потер ладони и недоуменно сощурился на пустующее место сына.

       - А… Стас где?

       Мама с насмешкой посмотрела на него:

       - А это я сама у тебя давно хотела спросить! Он день и ночь от компьютера ни на шаг не отходит. Все что-то ищет, скачивает, распечатывает… Может, отобрать пока у него этот компьютер?

       - Да ты что! – возмутился Сергей Сергеевич. - Парень купил его на честно заработанные деньги, и за это, по нынешним временам, я просто горжусь им!

       - Я тоже!… Но сам рассуди: первую половину лета он проработал в археологической партии, вторую сидит за компьютером. А отдыхать когда? Три недели до школы осталось! А ведь десятый класс на пороге!

       - М-да… Ситуация, конечно!.. Надо что-то решать…

       - Что?

       - Еще не знаю. Но… выход обещаю найти!

       - Когда? - в голосе мамы снова зазвенел металл.

       - Завтра… сегодня… ну хорошо, сейчас! – сникая под ее взглядом, клятвенно прижал руки к груди Сергей Сергеевич.

       - Ладно, - согласилась мама. - Но если нет, то я найду его сама! Я…

       - Мам! Пап! – не дал ей докончить, врываясь на кухню, Стас, - Глядите, что нам Ванька из Покровки прислал!

       - Нам? – недоуменно взглянул на сына папа. - Насколько мне известно, он твой друг!

       - Да, мой! Но то, что в письме, - касается всех нас. Вот, слушайте… «Есть возможность выгодно продать ваш дом. Срочно передайте доверенность на имя моего… то есть Вани, - уточнил Стас, - отца с бригадиром поезда».

       -Вот те раз! удивилась мама. - Когда хотели продать, то и копейки за него не давали. А тут сами предлагают. Да еще и выгодно. Что скажете?

       - Заманчивое предложение… - принялся размышлять вслух Сергей Сергеевич. – Все равно мы туда не ездим, слишком далеко. Можно продать, добавить и купить что-нибудь поближе… Ну так что, голосуем?

       - Я – за! - первым согласился Стас и, подумав, вздохнул: – Жаль только, что мы теперь без Покровки останемся.

       - Ничего страшного! Я тоже не против! – решительно подняла руку мама.

       - Единогласно! – подытожил Сергей Иванович. - Не понимаю только, почему Ваня сам не позвонил?

       - Так ведь они бедно живут! «Смской» дешевле! – объяснил Стас. – Да и принято так сейчас! Я ему тоже письмом сообщу, когда доверенность передавать будем.

       - А кстати, когда будем ее отправлять? – уже деловым тоном уточнила мама.

       - Ну… сегодня все нотариальные конторы уже закрыты!.. – как всегда нерешительно, едва дело касалось домашних проблем, начал было Сергей Иванович, но мама остановила его:

       - А твой нотариус на что?

       - Какой еще нотариус?

       - Тот самый, которому ты делал операцию на сердце!

       - А-а! – сразу вспомнил отец. - Он, конечно, может помочь, и даже просил обращаться к нему, если что, но как-то неловко беспокоить человека во внерабочее время…

       - А ты у его постели не дежурил день и ночь, когда он целую неделю был между небом и землей? – напомнила мама.

       Сергей Иванович посмотрел на нее, молча пожал плечами, сходил в свою комнату и вскоре вернулся:

       - Все, - доложил он. – Можно ехать за доверенностью. Это как раз по пути на вокзал! Можешь отправлять письмо своему другу!

       Стас потянулся к телефону, но тот, опережая его, зазвонил сам.

       - Ванька! – взглянув на номер звонившего, удивился Стас. - Легок на помине! Уже сам звонит!

       Он приложил трубку к уху и удивился еще больше. Вместо Ваниного голоса в трубке слышался срывающийся шепот его сестры – Лены.

       - Стасик! Это ты? Ты слышишь меня?

       - Да, только говори громче! – попросил Стас.

       - Не могу! Ванька услышит…

       - Ну, хорошо, хорошо, говори!

       - Ты получил письмо от Вани?

       - Да, - глядя на родителей, подтвердил Стас. - И можешь передать ему, что мы сегодня же отправляем доверенность…

       - Нет!– забывая про осторожность, вскричала Лена и снова перешла на шепот: - Не надо ее отправлять! Ты лучше сам приезжай!

       - Зачем?!

       - А затем, что Ваньку спасать надо! Он , хоть и алтарником в храме работает, а сам… сам… И вообще тут такое творится!.. Ой, не могу больше говорить – Ванька идет! Приедешь – сам все увидишь…

       Стас недоуменно посмотрел на замолчавший телефон:

       - Ничего не понимаю…

       - А что, собственно, случилось? – поинтересовался Сергей Сергеевич. - Что сказал Ваня?

       - Да это и не он вовсе, а Ленка… - пожал плечами Стас. - Говорит, там что-то с Ванькой такое, что выручать надо. А что… как… я и сам не понял!

        - А ты поезжай и разберись!

       - Что? - не понял Стас.

       - Поезжай! – повторил Сергей Сергеевич – Другу поможешь, а заодно и доверенность передашь!

       Стас ошеломленно посмотрел на отца, потом, в уверенности, что получит поддержку, на маму, но та неожиданно согласилась с мужем.

       - А что? – подхватила она. – Папа дело говорит! Ты только обратно особо не торопись, а отдохни там недельку-другую…

       - Значит, принимается единогласно! – подытожил Сергей Сергеевич.

       - При одном воздержавшемся - в смысле, от поездки! – уточнил Стас.

       - Это еще почему? - насторожилась мама.

       - Некогда мне разъезжать! – объяснил Стас. - У меня же работа!

       - Какая работа? – не понял Сергей Сергеевич.

       - Как какая? Владимиру Всеволодовичу помочь привести в порядок результаты экспедиции!

       Но Сергей Сергеевич словно не расслышал.

       - Какая еще работа? – повторил он.

       - Ну, ведь не все же академики могут обращаться с компьютером так, как ты! – с дрожью в голосе продолжал стоять на своем Стас. - Владимир Всеволодович старомоден, он вообще технику не признает, зато с закрытыми глазами по любому глиняному черепку может определить, чем он был в Древней Руси!

       - Я спрашиваю, какая может быть работа, - повышая голос, в третий раз сказал Сергей Сергеевич, - когда твоему другу требуется помощь? Я только что говорил, не при тебе будет сказано, что горжусь своим сыном, а он…

       - Что он? То есть – я? - с вызовом переспросил Стас.

       - А то, что как можно гордиться человеком, который в трудную минуту отказывается помочь тому, кому плохо? Тем более, если это – твой друг!

       - Да я разве отказываюсь?… - опустив голову, пошел на попятную Стас. - Я даже не сказал, что против, а только, что воздержался…

       - Так значит, едешь? - обрадовалась мама.

       - А куда я денусь? Конечно!

       - Вот и договорились! – кивнул Сергей Сергеевич и, шепнув сыну: «А своему архаичному академику можешь и в Покровке помочь - с помощью ноутбука!», громко сказал: - Отправляй смс-сообщение другу и бегом собираться в дорогу! Немедлен…

       - …но! – охотно подхватил Стас

       - И никаких «но»! – с деланной строгостью поднял указательный палец отец.

       Была у него с сыном такая игра, особенно, когда он бывал им доволен.

       На этот раз, в предвкушении встречи с Ваней, которому нужно было помочь, и Леной, которая просила об этом, был доволен и Стас. Он взял в руки телефон, бегло набрал: «Доверенность готова. Завтра встречай!» и, отправив это в далекую Покровку, помчался в свою комнату.

       Сергей Сергеевич одобрительно посмотрел ему вслед и победно оглянулся на жену:

       - Вот тебе и решение всей проблемы!

 

2

 

Начавший было зевать в кулак, Ваня неожиданно оживился…

 

       Поднятый ни свет, ни заря и вызванный на перрон бригадир поезда никак не мог взять в толк, чего хочет от него, одетый по последней городской моде, деревенский парень.

       - Какая доверенность? Какая стамеска?! – сонно переспрашивал он.

       - Да не стамеска, а «смска»! – показывая телефон, горячился парень. - Вот: «Доверенность готова. Завтра встречай!»

       - Вот и встречайте! А я тут при чем?

       Бригадир длинно зевнул и уже собрался уходить, но парень ухватил его за рукав форменной куртки:

       - Мне что, милицию вызывать? – теряя терпение, нахмурился бригадир.

       Парень отпустил его локоть и пробормотал:

       - Да нет! Я же ведь только узнать…

       - Так-то оно лучше! – бригадир поднялся в вагон, обвел проснувшимся взглядом лес, поле, колокольню, видневшуюся вдали, и уже миролюбиво спросил: – Какая хоть станция-то?

        - Покровка! – машинально буркнул парень. Электровоз дал гудок, дверь вагона начала закрываться, и он с последней надеждой крикнул: - Скажите, а может, есть еще один бригадир?

       - Есть! – послышалось в ответ. – Только в другом поезде, встречном! До свидания, молодой человек, то есть, прощайте!

       - Что же мне теперь делать?..

       Парень растерянно осмотрелся по сторонам и вдруг увидел подходящего к нему Стаса.

       - Ванька! – улыбаясь, тянул он еще издалека руку. - Здорово!!!

       - Привет…

       - Как ты?

       - Да всё тьфу-тьфу-тьфу, слава Богу!

       От неожиданности Ваня не сразу подал ладонь и как-то вяло ответил на рукопожатие.

       - А вырос-то как! - Стас радостно хлопнул его по плечу и с нескрываемым удивлением оглядел друга. На том были фирменная кепка, короткая куртка из тонкой кожи, очень дорогие футболка, кроссовки и джинсы. В руке - телефон самой последней модели…

       «Вот тебе и бедно живут! – с удивлением подумал он. – И чего Ленка сказала, что Ваньку спасать надо? По его виду этого никак не скажешь! Разве что только расстроен немного…»

       У Стаса было не меньше тысячи вопросов к Ване, но не успел он задать и первый, как к ним подошел худощавый мужчина болезненного вида и, извиняясь, спросил:

       - Скажите, как пройти к могилке вашего святого?

       - Святого? – недоуменно переспросил Стас.

       - Ну да, отца Тихона!

       Стас с удивлением посмотрел на Ваню, но тот, как ни в чем не бывало, буднично, словно речь шла о дороге до магазина, ответил:

       - Пойдете по этой дороге прямо, не доходя до села, свернете на кладбище, там в левом углу найдете его могилку.

       Обгоняя мужчину, они направились дальше, но их еще раза три останавливали и задавали все тот же вопрос. Ваня так же буднично отвечал.

       -Надо же! Как стали почитать отца Тихона! И правда, совсем как святого… - поразился Стас.

       - Еще бы! – солидно кивнул Ваня. – После обращения к нему, знаешь, сколько людей исцелилось! А некоторых он даже от тюрьмы спас!

       Последней, с кем поравнялись они по пути, была старушка. Она ни о чем не спросила, зато с нескрываемой завистью вздохнула:

       - Счастливые вы, рядом с таким угодником Божьим живете! А мне за сто верст пришлось сюда добираться, чтобы помолиться за свою заблудшую дочь…

       - Слыхал, Вань? Счастливые вы! – подтолкнул локтем друга Стас, но тот почему-то неожиданно помрачнел и ничего не ответил.

       Больше на платформе никого не было. Только вдали из Покровки виднелись фигуры спешащих на станцию к идущему после скорого - местному поезду людей. Стас приготовился, наконец, без помех расспрашивать Ваню, но тот, дойдя до ступенек, ведущих вниз, неожиданно попросил:

       - Погоди, я сейчас!

       И направился к большой черной иномарке, стоявшей около здания вокзала.

       «Неужели и эта машина его?!» - мысленно ахнул Стас. Но нет - из иномарки вышел элегантный мужчина с ярко-желтой кожаной папкой под мышкой и следом за ним – трое крепких парней, с виду - охранники.

       Ваня, виновато разводя руками, что-то объяснил мужчине и, вернувшись, уже, как ни в чем не бывало, сказал:

       - Пошли, что ли? Только давай прямо через поле!

       Друзья сошли с дороги и направились по тропинке, которой мало пользовались местные жители, к Покровке.

       - Это, конечно, хорошо, что ты сам приехал! – первым нарушил недолгое молчание Ваня. - Только зачем было тратиться на билеты? Хватило бы и доверенности. Ты как к нам… надолго?

       От Стаса не укрылась запинка в голосе друга. «Странно!» - подумал он, а вслух уклончиво ответил:

       - Да я еще сам не знаю… Отец с матерью советуют отдохнуть, а у меня, как нарочно, работы по горло!

       Ваня понимающе кивнул и, явно подчеркивая тоном, что трудится в храме, назидательно заметил:

       - Родителей, конечно, следует уважать. Но и работа – дело святое! Сам Бог заповедал нам трудиться в поте лица! Ничего, так уж и быть, я тебе помогу – по старой дружбе!

       Ваня улыбнулся Стасу и в первый раз изучающе посмотрел на него:

       - А тебя тоже почти не узнать! Добавил, наконец, к своему росту - плечи! И загорелый, словно не из Москвы! Что, отец, как академиком стал, столько теперь зарабатывает, что вы можете отдыхать по-человечески?

       - Нет, это я на археологические раскопки ездил! – охотно объяснил Стас.

       - И как там?

       - Здорово! Представляешь, своими руками находить то, чем пользовались наши предки сотни лет назад…

       - Да я не о том! Хорошо хоть там платят?

       - На нормальный компьютер хватило! – пожал плечами Стас, которого слегка покоробил этот вопрос.

       - Ну, а себе взять чего-нибудь ценного можно? - не заметил этого Ваня.

       - Да ты что!!! Там с этим, знаешь, как строго?

       - Так я тебе и поверил! – Ваня хмыкнул и с лукавинкой подмигнул другу: - Небось, одну-другую вещичку–то прикарманил – из золота? А?

       - Какое там золото? – удивился Стас. – Одни черепки! В лучшем случае - бронзовые пуговицы, медные бляшки…

       - У-у! – разочарованно протянул Ваня. – Такого добра и у нас хватает!

       - Да разве на раскопках это главное? – засмеялся Стас.

       - А что же?…

       - Как что? Там главное - своими руками прикоснуться к тому, на что в музее можно только через стекло посмотреть. А поздно вечером, после работы, ляжем все вокруг костра... В небе звезды – те самые, что послали свой свет, когда еще жили те, кого давно уже нет. А Владимир Всеволодович, это наш руководитель, академик, между прочим, рассказывает, как они жили, во что одевались, что пели, да так, что начинаешь представлять, как это было на самом деле…

       Начавший уже зевать в кулак, Ваня вдруг оживился:

       - Слушай! Может, тебе исторические романы начать писать? Говорят, за них платят неплохо. А еще лучше в кино податься, этим, как его - сценаристом. Я слышал, там такие заработки!…

       - Да что ты заладил: заработки… заработки! – не выдержал Стас.

       - А как же без них? – Ваня даже остановился от изумления. - Жить-то на что-то надо! И думаешь, ты один к старине прикоснулся? Я тут тоже немного с миноискателем походил.

       - И как?.. – затаив дыхание, подался к нему Стас.

       - Да так… - Ваня огладил свою куртку и поправил кепку. – Нашел кое-что!

       - Покажешь?

       - О чем разговор? Мы ведь друзья! Кстати, и для тебя там подарочек есть…

       - Вот спасибо! – обрадовался Стас. – Помнишь, значит, еще, что я старину люблю!..

       Тропинка подняла друзей на взгорок, и он с восторгом огляделся вокруг.

       - Привет, Покровка! – подняв руку, прокричал он.

       - Не Покровка, а Покровское! – поправил Ваня.

       - Ах, да, теперь же ведь здесь храм, значит не деревня, а село! – вспомнил Стас. - Ух ты, какую вы колокольню отстроили! Молодцы!

       Но Ваня почему-то никак не отозвался на похвалу, наоборот, даже слегка помрачнел.

       - А звонарь-то хоть кто?

       - Ни за что не угадаешь – Ленка!

       - Да ты что!.. Может, зайдем в храм? – предложил Стас и услышал в ответ короткое:

       - Некогда!

       - Тогда, значит, прямо к тебе домой?

       - Нет. Туда тоже нельзя.

       - Почему?

       - Отец у нас пить стал… Зачем тебе это видеть? – с болью в голосе ответил Ваня и, еще больше помрачнев, весь ушел в себя.

       Стас, как мог, пытался расшевелить его. Увидев большой водоем за Покровкой и поселком коттеджей, которые были больше похожими на дворцы, он искренне стал хвалить:

       - Надо же – какое озеро сделали! Целое море! Ох, и рыбы, наверное, в нем… Сходим на рыбалку?

       Ваня хмуро посмотрел на широкое, темное озеро, и ничего не ответил.

       - И дамбу построили! – продолжал Стас. – Это чтобы Покровку не затопило?

       Ваня как-то странно посмотрел на него и с подозрением спросил:

       - С тобой в поезде случайно никто из наших не ехал?

       - Нет, а что?

       - Да так! – сразу же успокоился Ваня.

       «И правда, тут явно что-то не то… - покосившись на него, подумал Стас. - Но – не будем торопить событий! Как любит говорить Владимир Всеволодович, черепок к черепку, пуговка к пуговке, - точнее будет конечный вывод!»

       И он задал самый обычный, невинный, вполне законный вопрос:

       - Может, хоть в магазин зайдем? Я себе что-нибудь на завтрак куплю!

       Но Ваня и тут отрицательно покачал головой:

       - Нет, все, что надо, я тебе сам принесу. Идем прямо к тебе домой, и вообще пойдем огородами! – отрезал он.

       Стас во все глаза уставился на него:

       - К чему такая таинственность?

       - Есть причины. Потом объясню. Пока скажу только, что тут не все так просто, и, по крайней мере, до продажи дома ни ты, ни тебя никто не должен видеть!

       - Как! Даже Ленка?!

       - А она в первую очередь!

       - Но почему?!

       - Да хотя бы потому, что у нее и без тебя своих дел хватает!

       Ваня, окончательно замолчал и быстро повел Стаса по густой траве, мимо деревьев, тыльных заборов, пахнувших хлевами и свинарниками.

       - Ну вот, слава Богу, никто не заметил! – наконец, дойдя до дома Стаса, облегченно выдохнул он и тут же с досадой сплюнул. Стас проследил за его взглядом и увидел Лену. Повзрослевшая, совсем уже девушка, она стояла у ворот и одной рукой приветливо махала ему, а другой покачивала стоявшую перед ней… коляску.

 

3

 

Стас надкусил яблоко и стал лихорадочно думать, как ему быть.

 

       Ваня с ничего хорошего не предвещавшим видом приблизился к сестре и грозно спросил:

       - А ты чего здесь делаешь?

       - Тебя забыла спросить! – без тени страха отмахнулась Лена и, отвернувшись от брата, радостно заулыбалась: - Здравствуй, Стасик!

       - Привет… - ошеломленно, совсем как недавно Ваня, выдавил Стас, неверными шагами обошел вокруг Лены и заглянул в коляску:

       - А… это… чье?!

       - Не бойся, пока еще не мое! – засмеялась Лена и с интересом оглядела Стаса:

       -Ой, Стасик, какой же ты стал! Совсем не узнать – и внешне, и вообще… Наши девчонки к оконным стеклам приклеятся, когда ты мимо идти будешь! Но мы им окошки-то посчитаем, чтоб на нашего Стаса не заглядывались, правда, Ваня!

       - Некогда мне всякой ерундой заниматься! – буркнул тот.

       - Ах, да, ты же ведь у нас теперь только деньги считаешь! – с усмешкой заметила Лена и, достав из висевшей на ручке коляски сумки большое красное яблоко, протянула Стасу: - Угощайся, Стасик, угощайся! Тебе Ванечка, тоже дать? – словно продолжая издеваться, вынула она еще одно яблоко: - Смотри какое – наливное, спелое, сладкое!

       Ваня засопел и ничего не ответил.

       Лена снова приветливо обратилась к Стасу:

       - Ну, как там в Москве? У вас, наверное, уже арбузы, дыни вовсю продаются?

       Стас, хрустя яблоком, равнодушно пожал плечами:

       - Как всегда шум, суета…И этого добра тоже хватает!

       - Да, далеко нам до вашей столицы! – вздохнула Лена. - Места у нас безарбузные, бездынные, а некоторые, - показала она глазами на брата, - еще и бездонными их сделать хотят!

       Ваня, вспыхнув, открыл рот, но Лена, не давая себя перебить, уже собралась выпалить что-то еще, наверное, самое главное, как ребенок вдруг заплакал, и она вынуждена была склониться над ним.

       Воспользовавшись этим, Ваня подошел к Стасу и, как можно небрежней, спросил:

       - Ну, где там твоя доверенность?

       - В сумке!

       - Давай ее скорее сюда!

       - Сейчас!

       Стас снял с плеча сумку, Ваня весь подался к нему, выпуская из виду Лену, и та, оставив плачущего ребенка, принялась так отчаянно махать руками, что Стас понял: надо что-то срочно придумать, чтобы остаться с ней наедине…

       И придумал.

       - Я ведь для этого сюда и приехал! – открывая сумку, тоже, как можно будничнее, сказал он и, словно вспомнив о чем-то, снова закрыл ее. – Но сначала ты, кажется, обещал мне кое-что показать!

       - Ах, да! – вспомнил Ваня. - И даже подарить…

       Стас надеялся, что его друг, пойдя за найденными старинными вещами, даст ему возможность выслушать Лену.

       Только и тот был начеку.

       - Ленка! – окликнул он. – Иди домой и принеси из сарая… ну то, что я для Стаса сберег!

       - Откуда я знаю, куда ты все это положил? Сам что ли не можешь сходить? – качая коляску, откликнулась та.

       - Я и так на службу опаздываю. А ты забыла, видать, что отец Михаил велел тебе во всем меня слушаться?

       - Ну, так уже и во всем! – возразила Лена и топнула ногой – Если что-то не по заповедям будешь заставлять меня делать, хоть убей, а не сделаю!

       - В том, что я попросил, нет ничего противоречащего им! – резонно заметил Ваня и с угрозой спросил: - Так как, сказать отцу Михаилу, что ты у него не послушница, а ослушница? Смотри, без причастия ведь на праздник оставит!

       - Не надо… - сразу сникла Лена и с надеждой подняла на Стаса глаза: - Стасик, а ты тоже с нами пойдешь?

       - Нет! – жестко ответил за друга Ваня. - Он останется здесь. Ему нужно отдохнуть с дороги!

       Стас виновато развел руками, мол, ну, что я могу поделать с твоим братом?

       Лена вздохнула и согласилась:

       - Ладно! Только я вам коляску оставлю! Сам же ведь мне сказал – быстро!

       И, протянув Стасу второе яблоко, убежала.

       - Поделимся? – с готовностью предложил Стас.

       - Ешь сам! – отмахнулся Ваня, хотя, судя по глазам и вздоху не прочь был полакомиться яблоком. – Если что, там в сумке еще есть! Ты лучше мне доверенность свою доставай!

       Стас надкусил яблоко и стал лихорадочно думать, как ему быть. С одной стороны, нельзя было больше отказывать другу, а с другой, он хотел дождаться Лены и понять, чего она хочет и о чем пытается предупредить своими отчаянными знаками.

       К счастью, в дальнем конце улицы неожиданно показалась мужская фигура.

       - Григорий Иванович! – ахнул Ваня. - Только его сейчас не хватало… Идем скорее к тебе домой!

       Ваня толкнул коляску, отчего ребенок снова заплакал, и заторопился в дом. Стас едва поспевал за ним следом.

       В доме, как это бывает, когда в нем долго не живут люди, пахло плесенью, пылью и еще чем-то прелым.

       Стас прошел в свою комнату, поставил сумку на стол и первым делом принялся открывать окно.

       - Что ты делаешь! – бросился к нему Ваня. – Заметят!

       - Ну и что? – оглянулся Стас. – Угорать нам теперь в такой духоте? А если кто и заметит, что здесь кто-то живет, то скорей из-за этого детского крика!

       Он подошел к коляске и принялся осторожно качать ее, пытаясь убаюкать ребенка. Но тот не успокаивался.

       - Ленка нарочно оставила его, чтобы он не дал поговорить нам! – кипятился Ваня, пристраиваясь рядом.

       - Да, голосистый! – подтвердил Стас и, приоткрыв полог, удивленно всмотрелся: - Ой, а лицо-то какое знакомое…

       - Еще бы не быть знакомым! Ведь это же – Нинкин!

       - Н-нинкин? – голос Стаса дрогнул.

       - Ну да, она попросила Ленку причастить его сегодня на службе!

       Ваня с сочувствием покосился на друга: не забыл, оказывается, еще тот свою первую любовь…

       Стас старательно прикрыл полог и, не узнавая своего голоса, спросил:

       - А… отец кто?

       - Отец – законный! – чем мог, успокоил друга Ваня. – Я сам при их венчании отцу Михаилу помогал. Помнишь сержанта, которого Ленка за то, что тот служил в Чечне, «сражантом» звала? Теперь он у нас участковый. Страшина!

       - Старшина-страшина, здорово! – через силу усмехнулся Стас. - Опять Ленка придумала?

       - Нет, теперь уже я… то есть мы!

       - Кто это мы?

       - Какая тебе разница! – закусил губу Ваня, поняв, что сболтнул лишнее.

       - Как какая?… - Стас нахмурился и пристально посмотрел на друга. – Слушай, Вань, хватит темнить! Всяких страшилок по телевизору насмотрелся? К чему такая таинственность вокруг обычной купли-продажи деревенского дома? Ты же ведь обещал рассказать!

       Ваня подумал и сказал:

       - Значит, так. Объяснять долго. А времени мало, сам слышал, мне, как назло, уже на службу пора. Да еще и этот крикун орет! Поэтому я коротко. К тому же сейчас сюда должен подъехать человек за твоей, между прочим, доверенностью!

       - С желтой папкой и при охране?

       - Заметил, значит… - неодобрительно покачал головой Ваня. – Ну, да ладно. Коротко говоря, цены на недвижимость и особенно землю у нас резко подскочили.

       - Что, сибирскую нефть в смоленских краях нашли или якутские алмазы? – с усмешкой полюбопытствовал Стас.

       - Зря улыбаешься! - упрекнул Ваня и, морщась от крика ребенка, прислушался к звукам за окном: - В общем, так! Еще короче: красная цена этому дому 50 тысяч рублей. А я сделаю так, что вам за него дадут 150. Кто, как, почему – тебя не касается!

       - Но почему?

       - Ну вот, сразу же – почему! Ладно, так уж и быть, открою, как другу. – Ваня приблизил лицо к самому уху Стаса и прошептал: - Тут замешана мафия! Но не беспокойся, и главное, родителям ничего не говорит – я все беру на себя! Ты мне доверенность, я тебе сразу же – деньги. И – сегодня же встречным поездом обратно, домой! Ну, как тебе такое предложение?

       «150 тысяч, когда мы и правда, в лучшем случае ожидали получить 50, – обрадовано подумал Стас и спохватился. – Но почему сразу домой и… что хотела сказать мне Ленка? Когда же она вернется?… Туда три минуты, обратно столько же, минут пять на поиски… Итого, в лучшем случае 10, а прошло самое большее 5…?»

       Надо было тянуть время. Тем более был серьезный повод для этого.

       - Как это уехать прямо сегодня? – возмутился он. – Я хотел еще в храм сходить, на могилку к отцу Тихону… И потом я родителям обещал хоть немного отдохнуть. Нет, мы так не договаривались! – заявил он, искоса наблюдая за другом, в котором явно происходила какая-то внутренняя борьба. Ваня морщился уже не от криков ребенка и перестал прислушиваться к тому, что за окном. И, наконец, решился.

       - Ну ладно… я даже на это согласен! – глухо сказал он и встряхнул головой: - Но предупреждаю: если тебе потом вдруг что-то не понравится, я не виноват! Сам остаться решил!

       - Да что мне может не понравиться? – удивился Стас. – Предложение самое выгодное. От здешней мафии ты, надеюсь, меня защитишь…

       И он, желая выиграть еще хоть немного времени, покопался в сумке, выбрал два крупных яблока и лучшее протянул Ване:

       - На!

       - Не хочу! – снова отказался тот.

       - Неправда! – не поверил Стас. - По глазам ведь вижу, что хочешь!

       - Ну… не могу!

       - Опять темнишь?

       - Да нет, тут все гораздо проще! – первый раз за все время разговора улыбнулся Ваня и объяснил: - Просто, по давней благочестивой традиции, нельзя до Преображения вкушать яблоки. А я грешным делом поел… Мало того, что животом потом целую неделю маялся, так, согласно той же традиции, отец Михаил не благословил мне вкушать их до самого Рождества!

       - Странно!.. – удивился Стас. – Я тоже их ел и - хоть бы что!

       - Все правильно! Сказано же в Святом Писании: раб, который не знал, что нельзя, а делал, бит будет мало, а который знал и делал – много!

       - Ну и подставил же ты меня сейчас! А еще друг называется! – притворно вздохнул Стас, с усмешкой поглядывая на Ваню.

       - Это еще чем? - насторожился тот.

       - Так ведь теперь и я это знаю! Значит, мне тоже не придется есть яблоки в новом году до Преображения!

       Ваня с облегчением выдохнул.

       - Видишь, уже и духовная польза от твоего приезда есть! А сейчас еще и материальная будет! – пообещал он. - Так что – по рукам?

       Отступать дальше было некуда.

       Стас мгновение поколебался и – будь, что будет! - потянул ладонь. Ваня уже торжествовал, предвкушая победу. Но в тот самый момент, когда их руки должны были встретиться, в комнату с тяжелым грязным ведром ворвалась… Ленка.

       Очевидно, ей удалось не пробежать, а пролететь туда и обратно.

       - Я не опоздала? – с порога закричала она и весело, хотя в ее глазах появился ужас от увиденного, спросила: - А о чем это вы тут спорите?

       Ваня с ненавистью покосился на сестру и нехотя опустил руку.

       - Так о чем спор-то? – не отступала от своего Лена.

       - О том, какого сорта твои яблоки! – успокаивая, незаметно подмигнул ей Стас, - Ваня говорит, что это соседские, а я утверждаю – антоновка!

       - Все верно, оба вы правы! Это яблоки из сада нашего соседа, Антона Степановича! - Лена положила на стол тяжелую коробку, к которой, забывая обо всем на свете, кинулся Стас, и вернулась к коляске. И надо же: ребенок сразу успокоился и затих.

 

4

 

- Как! Ты создаешь новую науку? – во все глаза уставилась на Стаса Лена.

 

       Стас вынимал из ведра один за другим грязные черепки, покрытые зеленью и ржавчиной железки, и с видом знатока пытался объяснить, что это такое.

       - Черепок глиняный, скорее всего ручка от кувшина… медная подвеска, возможно, от конской сбруи… ого, похоже на наконечник стрелы… - подражая тону Владимира Всеволодовича, деловито перечислял он.

       Лена, на цыпочках отойдя от коляски, заглядывала через плечо Стаса и все время пыталась что-то шепнуть ему на ухо.

       Ваня кусал губы, в нервном ожидании, когда все это кончится, то и дело оттесняя плечом сестру.

       Они, кажется, оба старались помешать друг другу остаться и поговорить с ним наедине.

       - Стас, давай побыстрее! – не выдержал, наконец, Ваня. – Дались тебе эти железяки…

       - Да ты что? – заступился за предметы старины Стас. - Это ведь наша история!

       - История… история… - желчно передразнил Ваня. - Да кому она теперь нужна, эта твоя история?

       - Как это кому? – рука Стаса застыла на полпути за новым предметом. – Ты что не знаешь? Кто выстрелит в прошлое из пистолета, в того будущее выстрелит из пушки!

       - Это ты сам написал? – с восторгом уточнила Лена.

       - Нет, Расул Гамзатов, - коротко ответил Стас и продолжил: - Обломок старинного ключа… бусинка… какая-то металлическая накладка от чего-то… вроде бы, гвоздь…

       - Какой же это гвоздь? - засомневался Ваня. - Вместо шляпки – лопаточка! Разве такой забьешь?

       - Ну, гвоздь – не гвоздь, а все вещи явно древнего происхождения! - уверенно заявил Стас. - Единственное, чего не могу точно сказать, какого они века. Владимир Всеволодович – тот бы сразу определил, а я пока не могу! – честно признался он.

       - А кто это, Владимир Всеволодович? – заходя с другой стороны, поинтересовалась Лена. Ваня – тут же подался за ней.

       Поглощенный изучением содержимого ведра, Стас даже не заметил этого

       - Ученый историк, академик… между прочим, друг отца Тихона, когда тот еще не был отцом Тихоном! - – машинально ответил он. - Я с ним в археологической партии работал, а теперь помогаю систематизировать наши находки и сопоставлять с теми, что были найдены раньше. Рисунок к рисунку, строка к строке, страничка к страничке – полнее выводы будут!

       - Сколько хоть он платит за каждую страницу? – поинтересовался Ваня и, в который раз, оглянулся на окно. Воспользовавшись этим, Лена успела шепнуть:

       - Только не продавай дом!

       Стас быстро кивнул ей, мол, понял и громко ответил:

       - А нисколько! Я ему просто так помогаю! Бесплатно…

       - Бесплатно… - презрительно скривил губы Ваня.

       - Учись, учись, Ванечка! – посоветовала Лена. - Это как раз тот случай, когда слово «бесплатно» пишется с буквой «з», а не «с».

       - Почему, у меня тут тоже есть свой интерес! – справедливости ради, признался Стас.

       - Вот видишь! – обрадовался Ваня. – И запомни, Ленка: в мире теперь ничего не делается безплатно!

       - Если не считать за плату то, что я, благодаря этому, создаю новую науку… - стараясь сделать это как можно скромнее, уточнил Стас.

       - Как! Ты создаешь новую науку? – во все глаза уставилась на него Лена. – А как она называется?

       - Не знаю. Названия пока еще не придумал…

       - А ты хотя бы приблизительно! – усмехнулся Ваня, не поверивший ни единому слову друга. - Что это: новая химия или старая физика?

       - Хорошо, попробую объяснить, - не принимая иронии, согласился Стас. – Про геополитику, надеюсь, слышали?

       - Еще бы! – кивнул Ваня. - Это когда ученые подсказывают президентам и бизнесменам, как лучше поступать, - шепнул он сестре и уже с интересом взглянул на Стаса. – Очень даже выгодное дело!

       - Так вот, а я хочу создать, так сказать, историческую геополитику, - пропуская слова друга мимо ушей, продолжил Стас. - Чтобы на примере уроков истории люди могли прогнозировать свое настоящее и будущее. И не бились головой об одни и те же углы, с периодичностью в один в век, а то и чаще! Начну, разумеется, с истории России. Как говорится, своя рубашка ближе к телу! Ну, а потом, конечно, придется расширяться, потому что в этой исторической геополитике все взаимосвязано.

       - Историческая геополитика! – с восхищением прошептала Лена и погладила то, что Стас назвал кусочком старинного ключа. - А говоришь названия нет…

       - Точно! – ахнул Стас. – Как же я сам-то не догадался? Вот Ленка! Как всегда самую суть вещей видит!

       Он достал из ведра толстый кружок красноватого цвета, размером с пятирублевую монету и принялся вертеть его то так, то этак.

       - А это еще что?..

       - Так - ерунда! – пренебрежительно махнул рукой Ваня. - Я эту штуку в огороде бабы Поли нашел. Думал, монета, видишь, и лицо есть, и буквы какие-то… но в районном антикварном сказали, что это подделка, потому что из свинца! Хотя, - недоуменно пожал он плечами, - Какая же это подделка, когда я вот этими руками ее из земли, точнее, из-под камня достал?

       - И я могу ее взять себе?

       - Конечно! – сам зажал в кулак друга находку Ваня. – На что она мне? И потом, я ведь обещал тебе подарок! Хотя думал, ты выберешь что-то получше…

       - Вот спасибо! – обрадовался Стас и умоляюще взглянул на друга: - Вань, а может, я останусь на два-три дня, и мы еще раз пройдемся с миноискателем? Наверняка еще что-то найдем!

       - Да ты что! – нахмурился Ваня. – Никак нельзя. Я и так уже все огороды вскопал-перекопал! Люди смеяться будут, да и не поймут теперь ничего… К тому же, страшина давно уже на меня косится… Нет, никак невозможно!

       За окном раздался короткий гудок неслышно подъехавшей машины.

       Ваня охнул и набросился на сестру:

       - Ленка, а ты что еще здесь? Служба вот-вот начнется! А ну-ка давай скорей в храм!

       - А ты?

       - А меня подвезут!

       Лена посмотрела в окно и вызывающе подперла бока кулачками:

       - А для причащения младенцев отец Михаил разрешает в самом конце службы приходить!

       - А на клиросе кто подпевать будет?

       Машина еще раз напомнила о себе, уже более нетерпеливым гудком.

       Лена твердо взглянула на вконец растерявшегося брата и – как отрезала:

       - Вот вместе и пойдем! Там канава, поможешь мне через нее коляску перенести!

       Машина прогудела в третий раз, длинно и требовательно. Ваня заметался по комнате и, махнув рукой, выбежал из дома.

       - Ну, - обратился к Лене Стас, как только они, наконец, остались вдвоем, - Что там случилось с Ванькой, из-за чего мне надо было бросать все и мчаться, сломя голову, к вам в Покровку? И с какой стати я не должен продавать дом? Ты хоть знаешь, сколько он мне за него предложил?

       - Сколько? А впрочем, можешь, не говорить, я и так догадываюсь: двести тысяч! Что, верно?

       - Почти… - слегка обескуражено пробормотал Стас. – Сто пятьдесят!

       - Ну, тогда я просто была лучшего мнения о своем брате!.. – с горечью усмехнулась Лена. – А вообще, Стасик, с Ваней, правда, беда. Сначала все как-то незаметно и, вроде, даже как правильно было. Ну, ходит, учит всех, как нужно жить. Но ведь при храме человек трудится, знает больше, чем мы, о душах наших заботится. Но потом смотрим – то, что он говорит, как-то все время расходится с делом. То колбасу за углом в великий пост ест, хотя пять минут назад других за глоток молока Иудами называл. То запрещает входить к нему во время молитвы, а сам в это время спит… А потом еще наш привредник…

       - Кто? – не понял уточнил Стас.

       - Привредник! – повторила Лена и, косясь на окно, быстро-быстро принялась объяснять: - Наш прежний сторож – привратник, точнее придверник, так как у нашего храма не ворота, а двери, а еще точнее, самый настоящий привредник пустил слух, что во время чтения за Ваней появляется белый свет, вроде нимба…

       - Ну и что тут такого? – заступился за друга Стас. - Он же его похвалил!

       - Иная похвала – хуже проклятия! Привредник знал, что делает: читал в духовных книгах, как губит человека гордыня. Он хотел, чтобы Ванька, вконец возгордившись, совсем испортился, да только сам за какие-то темные делишки с треском был выгнан с работы. Но свое дело успел сделать. Ванька, когда до него этот слух дошел, так вознесся, что, чуть ли не святым себя возомнил! С тех пор, читая на часах перед Литургией «не даст в век молвы праведнику», он стал это слово так выделять и на людей свысока поглядывать, чтобы все поняли, что это о нем! Не понимаю, как только отец Михаил его терпит, наверное, просто заменить некем. Есть новый сторож, настоящий привратник – у нас к его приходу забор с воротами сделали – Виктор. Но он контуженный. В Чечне или еще даже в Афганистане на мине, говорят, подорвался. Его наш участковый где-то под забором подобрал и при храме пристроил…

       - Да что мне твой сторож? – прерывая Лену, заторопил Стас. - Ты про Ваню скорей говори, пока он еще не вернулся! Я ровным счетом ничего не понимаю! Ведь он же при храме, в самом алтаре работает!

       - В том-то и дело! – не понимая, как можно не знать столь очевидных вещей, посмотрела на него Лена. – Чем ближе человек к Богу, тем сильней борется за его душу враг. Причем, цепляет за самое близкое и приятное, чтобы потом, как рыбу на крючке, утащить за собой в ад… Сначала у Ваньки это только временами проявлялось. Дальше – больше! И, в конце концов, за такую гордыню Господь, наверное, и попустил ему это страшное искушение.

       - Какое еще искушение?

       - Жадность, Стасик, непомерную жадность!

       - Ее я, положим, и сам заметил! Ну и что? Это, как ты говоришь, искушение, теперь, считай, у каждого третьего! – снова заступился за друга Стас.

       - Нет, Стасик! – медленно покачала головой Лена. - У Ваньки оно гораздо страшнее! Это у него – как… - она на мгновение задумалась, подбирая точное слово, - недоброкачественная болезнь! Вот! Все его разговоры, все мысли, все интересы стали исключительно о деньгах. Сначала он вытребовал у отца Михаила, чтобы тот платил ему за работу алтарником. Потом стал по всей округе собирать ягоды и грибы на продажу, даже из нашего огорода все овощи-фрукты на рынок, пока мы спали, унес, и хоть бы копейкой поделился… А после того, как миноискателем клад нашел – у него и вовсе крышу снесло. Прости, из ума вышел!

       - Клад? – недоуменно заморгал Стас. - Какой еще клад?!

       - Обычный, из монет, который он нашел у нас в огороде! В разбитом, то есть, раздавленном кувшине - 257 монет!

       - 257 монет?! – Стас уже ничего не мог понять. - Путаешь ты что-то, наверное! Или темнишь тоже…Не может быть, чтобы Ванька нашел клад и ничего из него мне не оставил!

       - Ну почему? - возразила Лена, - Первым делом он, и правда, хотел подарить тебе самое лучшее: сначала золотую монету с портретом Петра Первого, я его по усам сразу узнала…

       - Золотую - Петра Первого?!

       - … потом – серебряную с Екатериной Второй – кивнув, продолжила Лена. - , затем – медную, большие такие десять копеек с соболями… Но не зря говорят, что благими желаниями дорога вымощена в ад… Как только антиквар в райцентре пообещал ему большие деньги, очень большие деньги, Стасик, он сразу туда все и отвез!

       - Не может быть… - повторил вконец уничтоженный Стас.

       - Не веришь? А это тогда что? – Лена показала висящий на шее, рядом с дешевым крестиком, золотой образок. - Я его сама нашла, когда Ваня мне миноискатель на минуточку дал. Он хотел отобрать, но только благодаря тому, что это образок и отец Михаил его освятил, и мне благословил на ношение, оставил в покое! Вот видишь, на нем дырочка, только почему-то чуть сбоку, с одной стороны Иисус Христос, а на другой два святых с крестом. Теперь ты мне веришь?

       - Да… - со вздохом кивнул Стас и чуть слышно, со смертельно раненым такой новостью интересом спросил: - А что хоть там в этом кладе еще было?..

       - Ой, Стасик, спроси лучше, чего не было! Не клад был, а целый склад: и золотые монеты, и серебряные, и еще какие-то, что дороже золота, а уж медных со всадником на коне – просто не счесть! Потом он действительно у соседей все огороды перекопал, пугая всех, что там могут быть мины со времен войны. А теперь, когда эта туча над Покровкой нависла, и вовсе…

       За окном раздался звук отъезжавшей машины, и Лена ахнула:

       - Вот сорока! Самого главного опять не успела сказать! Стасик, нашей Покровке грозит страшная беда… наша Покровка… - заторопилась она.

       И не успела договорить. В дверях появился Ваня.

       - О чем это вы тут шепчетесь? – с подозрением оглядел он Стаса с сестрой, и уточнил: - Что наша Покровка?

       - Да вот, - тут же нашлась Лена, - я спрашиваю, как Стасику наша Покровка? Он ведь давно уж ее не видел!

       - Потом спросишь! – оборвал ее Ваня. - Времени больше нет. Пошли! – приказал он сестре и повернулся к Стасу: - А ты обещай сидеть здесь и никуда не выходить до моего возвращения? Даешь слово?

       - Даю!.. – глухо пообещал Стас, стараясь не смотреть в сторону друга.

       - Гляди, я тебе верю! – со значением предупредил Ваня.

       - А что же он будет есть? – испугалась за Стаса Лена.

       - Да разве мне теперь до еды, когда надо изучить все это? – грустно усмехнулся Стас и показал на разложенные на столе старинные вещи. – Вернетесь – пообедаем. А пока мне, пожалуй, и ваших бы яблок хватило…

       - Молодец! Это ты хорошо придумал!

       Ваня вытряхнул из сумки на кровать все яблоки и, заговорщицки подмигнув Стасу, крикнул:

       - Остаешься пока за хозяина! Часа через два буду!

       Дверь хлопнула. Стас, удрученно качая головой, взял в руки красноватый кружок. Покрутил его в пальцах…Поднес ближе к глазам...

       - Да, дела!… – пробормотал он. – Ну, а тут что? Точно лицо… причем, не в профиль, как на монетах, а в фас. И буквы не наши, а иностранные… А это что – грязь или патина? Ну-ка, ну-ка, попытаемся как следует прочитать все это…

       Он открыл сумку, достал перочинный ножик, зубную щетку и принялся осторожно расчищать непонятный предмет, который подарил ему Ваня...

 

5

 

Стас выдержал таинственную паузу и ответил…

 

       - …так-так… вот еще одна буквочка появилась! И-и - еще одна! Эх, жаль, последняя не видна… Ну, да ладно! И без нее почти целое слово. Теперь посмотрим, что у нас в итоге получилось: Василе…

       - С кем это ты тут разговариваешь?

       Стас, вздрогнув от неожиданности, оглянулся и увидел дышавшего ему в затылок Ваню.

       - Фу, ты! Напугал! – недовольно проворчал он и поразился: - Неужели уже два часа прошло?

       - А три не хотел? – передразнил его Ваня. – Думал, раньше обернусь, да наоборот на час пришлось задержаться!

       - Опять помогал кого-то венчать? – не отрывая глаз от надписи на монете, безо всякого интереса спросил Стас.

       - Нет, крестить! В пост не венчают! – пояснил Ваня и принялся обшаривать комнату взглядом:

       - Ленки еще нет?

       - Нет еще! – покачал головой Стас и, услышав стук входной двери, а следом быстрые шажки, поправился: - А, впрочем, уже есть!

       - Ну, сейчас она у меня получит… - Ваня решительно шагнул к двери, и на полпути в растерянности остановился.

       Лена вошла в комнату с сумками, которые сразу напомнили комнату вкусными запахами. На ее лице, словно было написано: у меня уважительная причина, я Стасику есть принесла!

       - Стасик, иди мой руки и садись обедать - строго сказала она и подчеркнула: - На кухне!

       - Зачем на кухне? Он и здесь может поесть! – с грохотом сметая в сторону старинные вещи, возразил Ваня. - Ты там разогревай, а мы пока тут поговорим! О… истории, как науке! - подмигнул он Стасу.

       - Почему это «как»? – обиделся за любимый предмет Стас. - История и есть наука, причем, ничуть не менее важная, чем математика, физика или химия… Если даже еще не важнее!

       - Да это я так, для виду… шепнул Ваня и едва начал: – Ну, так что ты надумал?.. - как в дверном проеме показалось озабоченное лицо Лены:

       - Стасик, а где у вас спички?

       - Сейчас поищу! – с готовностью приподнялся Стас, но Ваня силком усадил его на стул и протянул сестре зажигалку:

       - Не надо! Вот тебе вместо спичек…

       - Ты что, еще и курить начал? – неприятно удивился Стас.

       - Нет, это чтобы лампадки зажигать! – успокоил его Ваня и солидно добавил: - Вообще-то это обязанность нашего сторожа, но он вечно забывает про спички. Чего с него взять – контуженный! Представляешь, на собственной мине, говорят, подорвался! Тоже сапер называется! – презрительно усмехнулся он, знаком показал Стасу, что хочет шепнуть ему что-то важное, но в дверях снова возникла Лена:

       - Вань, тебе тоже накладывать?

       - Нет! - рявкнул Ваня. – Я дома поем!

       - Как скажешь! – смиренно кивнула Лена, но не успел Ваня продолжить, как появилась опять: - Стасик, а тебе укроп прямо в борщ покрошить или отдельно есть будешь?

       - И отдельно тоже! – улыбнулся ей Стас.

       - Нет, здесь она нам точно не даст договорить… Может, в сени пройдем? – предложил Ваня. И тут же услышал:

       - Никаких сеней! У меня все готово!

       Лена вошла в комнату и поставила на освобожденном месте стола тарелку с борщом, хлеб, укроп, вареную картошку с малосольными огурцами и банку с компотом.

       - Все постное, - виновато предупредила она. - Пост сейчас строгий, Успенский. Но Стасику, как путешествующему…

       Она еще раз сбегала на кухню и вернулась с большим куском жареной рыбы.

       - …рыбку!

       - Да вы что… ребята, что я - особенный? – попытался отказаться Стас, но Ваня, настойчиво придвинул рыбу к нему поближе.

       - Ешь, ешь… тебе можно! – подтвердил он и, несмотря на недавний отказ, с вожделением косясь на рыбу, стал жевать хлеб с огурцом…

       Лена предпочла укроп из одного блюдечка со Стасом. Причем, делала она это именно тогда, когда брал его Стас.

       Какое-то время все ели молча.

       Наконец, Стас после борща попробовал рыбу и похвалил:

       - Вкусно! Из вашего озера?

       - Да ты что! – с деланным ужасом воскликнула Лена. – Разве бы я стала тебя травить?! В нем, если и водится что, то только пираньи!

       Ваня, услышав это, поперхнулся и сильно закашлял.

       - Постучать, по спине, Ванечка? - участливо предложила Лена.

       - Не надо! - прохрипел тот в ответ. – А то убьешь еще ненароком…

       - Понадобится, и убью! – тем же ласковым тоном сказала Лена. - Как люблю, так и убью. Сам знаешь, за что… И даже Господь не осудит меня за это!

       - Хватит вам спорить! – остановил друзей Стас. – Лучше рыбки поешьте! Разве не знаете, что пост не только для того, чтобы не есть скоромного, а главное, чтобы не есть друг друга?

       - Как! Ты и это знаешь? – с изумлением уставился на друга Ваня.

       - А ты что, думал я только в школу хожу да на раскопки езжу? Нет, я еще и в храм иногда захожу, – с легкой обидой ответил Стас. - Между прочим, я прихожанин нашего храма!..

       - Захожанин! – поправила Лена и тут же пояснила: - Раз иногда заходишь, значит, кто?

       - Захожанин! – сдаваясь, поднял обе руки Стас.

       Он разделил оставшуюся половину рыбы еще на две половинки и жестом предложил Ване с Леной последовать своему совету.

       Те наотрез отказались.

       - Ну и зря! – покачал головой Стас. - Рыба, действительно вкусная! Хоть, судя по тому, что это морской окунь, и магазинная.

       - Автолавочная! – уточнила Лена и вздохнула: - Магазина-то, Стасик, у нас больше нет!

       - Как это нет?

       - А вот так! Убрали за ненадобностью! И медпункт тоже в другое место перенесли, и школы нет больше… Бесперспективной стала наша Покровка!

       - Да ну… такое большое село! - не поверил Стас. - Почему?

       - А это ты Ваню спроси, а то хочешь, сама расскажу!

       - Конечно, расскажи! – попросил Стас, но Ваня, мигом перестав кашлять, замахал на сестру руками:

       - Успеешь еще! Ты лучше скажи, как тебе мой подарок? – явно переводя разговор в другое русло, обратился он к другу. - Определил хоть, что это такое?

       Стас неопределенно пожал плечами, взглянул на монету, еще раз пробежал глазами по надписи и… мигом забыл о том, что хотел узнать от Лены.

       - Василе… Басиле?.. Эврика! Базилевс!!! – воскликнул он и обвел Ваню с Леной восторженным взглядом. Все мысли о кладе, все обиды на Ваню были мгновенно забыты им. - Ребята, вы можете не поверить, но в вашей Покровке произошло нечто из ряда вон выходящее!..

       - Что?! – в один голос – Ваня с ужасом, а Лена с надеждой – ахнули брат и сестра.

       Стас выдержал таинственную паузу и ответил:

       - Я, кажется, сделал сейчас открытие века!

       - Какое еще открытие? – снова в один голос отозвались его друзья, только теперь Ваня с облегчением, а Лена – разочарованно.

       - Научное! Вот смотрите!

       Стас показал кружок:

       - Видите слово внизу? Так вот оно читается, не как Василий, а как базилевс, то есть, значит – царь!

       - Ну и что? – недоуменно взглянула на Стаса Лена.

       - И какая же это монета, если она из свинца? – добавил, с явным сомнением, Ваня.

       - В том-то и вся суть открытия! – многозначительно поднял палец Стас. – Вы про медный бунт когда-нибудь слышали?

       Ваня, припоминая, наморщил лоб:

       - Был такой. Это мы, кажется, даже в школе проходили!

       - Правильно, при царе Алексее Михайловиче – уточнил Стас. – Во время его царствования стали выпускать вместо серебряных - медные монетки, из-за чего в народе поднялось страшное возмущение. При Николае Первом тоже на правах серебряных выпускали медные монеты, на которых прямо так и писали: «Две копейки серебром»…

       - При нем еще и платиновые монеты были! – заметил Ваня и, спохватившись, что сболтнул лишнее, приложился к банке с компотом.

       Лена красноречиво показала на него глазами: мол, видел?

       Стас в ответ только головой покачал: неужели и платиновые монеты были в кладе?

       «Целых три!» - показала на пальцах Лена.

       Ваня, оглянувшись, заметил это, но Лена тут же нашлась:

       - Я говорю – и три копейки серебром тоже писали!

       - А-а… - тут же успокоился Ваня.

       - Так вот, - продолжал между тем Стас. – Наша история знает про замены серебряных денег медными, но в ней нет ни слова, что такое было и со свинцом! Может, и бунты даже из-за этого были! Только об этом пока никому неизвестно!

       - Ой, Стасик, - прижала ладошки к щекам Лена, - тебе, наверное, теперь кандидата наук дадут! А то и профессора!..

       - Ага, кислых щей! – усмехнулся Ваня и, перехватив рассерженный взгляд друга, пояснил: - Ты, наверное, из-за своей истории химию плохо учил! Это ведь что? – презрительно щелкнул он по кружку. - Свинец!

       - Ну и что? – защищая, накрыл его ладонью Стас.

       - А то, - обращаясь поочередно то к нему, то к сестре, заявил Ваня, - что наша история точно знает все, что у нас было в последние сто-двести лет. И каждый бунт, и каждую монету! А дольше свинец в земле не лежит! Я вон кастет из него, с которым на дискотеку в Круги ходил, обронил осенью в мазутную лужу, весной нашел – одна труха!

       - Но если условия хранения были идеальными, сам говоришь, не в мазуте, а под камнем ее нашел, почему ей не сохраниться? – возразил Стас и возмутился. - Да что мы зря спорить будем? Сейчас же передам Владимиру Всеволодовичу факс с прорисью этой монеты с вашей почты! – он зажал непонятную монету в кулаке и решительно шагнул к двери.

       - Стой! Куда?! – роняя за собой стул, закричал Ваня.

       Он готов уже был закрыть собой выход. Но Стаса неожиданно остановила… Лена.

       - А у нас, Стасик, и почты тоже нет! – почему-то со вздохом, предупредила она.

       - Ничего, у меня телефон есть! – махнув рукой, мол, что теперь взять с вашей Покровки, заявил Стас и подрагивавшим от волнения пальцем набрал знакомый номер.

       К счастью, бесконечно далекий от техники Владимир Всеволодович оказался рядом с телефоном, отдыхал от работы, иначе бы просто отключил его, и вообще нашел с первого раза нужную кнопку.

       Стас, быстро выпалил суть своего открытия и, по просьбе академика, стал описывать каждый из найденных Ваней предметов.

       - Это он так информацию собирает, чтобы дать точный ответ! – шепнул он друзьям и после описания очередного предмета, говорил:

       - Так… так… понял… как вы сказали – писало?

       Предметы, наконец, закончились. Стас в счастливом ожидании плотнее прижал телефон к уху, и вдруг улыбка сползла с его лица:

       - Как это не монета? - жалобно пролепетал он.

       - Ха! А я что тебе говорил? – торжествуя, затеребил его за руку Ваня.

       Но Стас отмахнулся и замолчал, продолжая еще более внимательно слушать академика.

       - Ой, как жалко! И Стасика, и вообще… - прошептала Лена. – Вот тебе и открытие века…

       - Не открытие, а - закрытие! – довольный тем, что именно он оказался прав, радостно объявил Ваня.

       Минут пять, не меньше, выслушивал Стас академика. Наконец, отключил телефон и, загадочно улыбаясь, сказал:

       - Значит, так! Почти все это – древнерусские вещи домонгольского периода. Это – бляшка от конской сбруи, это накладка от рукоятки плети знатного половца, может быть, даже хана. Это – обломок нашей, русской стрелы. Это часть засапожного ножа. Это рыболовное грузило. Это, тут Ваня действительно прав, не гвоздь, а писало, то есть то, чем наши предки писали на навощенных табличках и бересте. Это ключ от двери. А это… - ,оржествуя, поднял над собой красноватый кружок. – Свинцовая печать самого великого князя Владимира Мономаха!

       - Свинчать? Мономаха?! – ахнула Лена. – Того самого, что – «тяжела ты, шапка Мономаха»?!!

       - Легковата что-то шапка получается! – язвительно посмотрел на нее Ваня и с усмешкой напомнил Стасу: - Ты же ведь сам только что говорил, что тут написано «базилевс»!

       - Да, говорил, – невозмутимо кивнул тот. - Но - ошибся. Даже великим ученым свойственно ошибаться! Я думал, что это титул, а оказалось – и правда, имя. Не базилевс, а Василий. И вся эта надпись по-древнегречески читается «Кирие тосодуло Василие!», то есть, по-русски: «Господи, помоги Василию!»

       - Ну, а при чем тогда Мономах? Ведь он же – Владимир! – не отступал Ваня.

       - Правильно, - опять согласился Стас. - Владимир Всеволодович и это мне объяснил. В те времена у каждого человека было два имени – одно языческое, а второе - данное ему при крещении. Владимир Мономах во святом крещении был назван Василием, в честь святого Василия Великого, чей лик мы и видим на этой печати. Возможно, она скрепляла какой-нибудь важный государственный документ, может, висела на дарственной, хотя бы на вашу Покровку, но, скорее всего, была на грамоте Мономаха, которую куда-нибудь вез его гонец!

       - Ну, дела… - покачал головой Ваня, обходя Стаса так же ошеломленно, как тот недавно вокруг Лены с коляской. – И… сколько ж… она… может… стоить?

       - Как тебе не стыдно! Она же бесценна! – возмутилась Лена.

       - Почему, всему на свете есть цена! Я сам каталоги видел! – убежденно заявил Ваня.

       - Не спорьте! – остановил их Стас. – Ленка права - этой реликвии действительно нет цены. А твоя, Ванька, правда в том, что у коллекционеров действительно все покупается и продается! Что же касается этой печати… - на миг задумался он, - Владимир Всеволодович говорит, что, судя по описанию, это - неизвестный науке экземпляр, то есть единственный в мире. И если редкие монеты стоят недешево, то думаю, такая печать, да еще в такой сохранности, стоит не меньше тысячи долларов!

       - Тысячи? Долларов?! – на Ваню больно стало смотреть.

       Глаза его выпучились, губы скривились. Казалось, он вот-вот заплачет.

       - Так что же, выходит, она одна стоит больше всего того, что я получил?.. Что мне дали?.. - прошептал он и в поисках сочувствия посмотрел на сестру.

       Но та и не подумала утешать его.

       - Так тебе и надо! – без тени жалости, сказала она, и подойдя к Стасу, спросила:

       - А можно мне тоже хоть немножечко подержать ее?

       - Конечно! – охотно согласился Стас. – Только, смотри, осторожно.

       Лена бережно – как только могла – взяла нагретую в его руках печать, склонилась над ней и прошептала:

       - Надо ж… Века на ладошке…

       - И целая тысяча долларов!.. – никак не мог успокоиться Ваня.

       За окном раздался яростный собачий лай.

       Ваня тут же пришел в себя и побледнел:

       - - Что это – Шарик? Ленка, дома беда…

       - С чего это ты взял? – попытался успокоить его Стас, но Ваня, только отмахнулся:

       - Да ты что! Шарик, знаешь, какой умный пес? Он бы ни за что зря с цепи не сорвался и тем более не прибежал бы сюда! Наверняка отец снова буянит… Ленка, бежим!

       - Ой, скорее, скорее, Ванечка! – засуетилась его сестра.

       - А я? – напомнил о себе Стас. - Можно хоть в автолавку сходить, карточку на телефон взять?

Он ожидал, что Ваня снова попросит его подождать, скажет, что сам принесет эту карточку, но тот в ответ только рукой махнул - мол, делай, что хочешь! – и выбежал из дома. Лена – следом за ним.

       Оставшись один, Стас отнес на кухню посуду, дал смс-сообщение родителям – на звонок уже не осталось денег – что доехал он хорошо, что отдыхает и что вообще все в порядке! Зачем их зря беспокоить?..

       И, не выпуская из руки печать Мономаха, лег на кровать…

       «Странно, - подумал он. – Еще вчера за окном была Москва, а теперь вот – Покровка. Интересно, а что же в ней все-таки произошло? Почему больше тут нет магазина, медпункта, школы… Даже почты, и той нет! Что бы все это могло значить?…»

       Стас принялся искать подходящий ответ. Но мысли о печати Мономаха вскоре отвлекли его, и он стал смотреть в окно, и думать, что когда-то здесь были совсем другие времена, когда еще вообще не было ни почты, ни школ, ни медпунктов, ни магазинов, как и на всей Руси, за исключением разве что главных городов, - тяжелые, страшные времена… И словно бы настоящая книга стала вставать перед его мысленным взором…[1]

 

«…Славко бежал, не разбирая дороги, в родную весь.

Дед Завид говаривал, что когда-то Осиновка была самой богатой весью в округе. Еще бы! Стоя на пригорке, у большой проезжей дороги, она кормила останавливавшихся на постой купцов, а те - мало, что платили за это, так еще и вполцены отдавали свои дорогие товары…

Теперь, после нескольких десятков набегов половцев, глядя на то, что осталось от горелой-перегорелой Осиновки, даже трудно было поверить в это.

Славко бежал и плакал от отчаяния и обиды.

Луна то пряталась в лохматых облаках, то выныривала обратно, чуть приосвещая округу.

Но Славко и без нее знал, куда ему идти.

Осиновка была уже в нескольких десятках шагов. Ни одного дома – одни землянки, которые протапливали по-чёрному на ночь готовящиеся спать люди.

И чем ближе она была, тем медленнее становились его шаги.

Дед Завид сам шел к нему навстречу. Да что-то, слишком торопясь, чуть не падая. Видно, сердце старика уже почуяло беду, хотя сам он еще не ведал об этом…

- Дед! – рванулся к нему Славко, набрал побольше воздуха в грудь и выпалил: - Половцы!

Дед Завид посмотрел на Славку и отмахнулся своей единственной рукой:

- Не пустоши! В этом году уже был их набег. Хан Боняк прошел по всей Переяславльской земле. А два раза они испокон веков по пепелищам не ходят. Да и какие могут быть половцы, когда все тихо и даже зарева нигде нет?! Тебе, наверное, все померещилось…

- Да видел же, видел я их! – едва не плача, не знал, как доказать свою правду Славко.

И тут за подлеском вспыхнуло сразу несколько ярких, высоких костров. Огромные золотые искры медленно поползли в небо.

Несколько секунд старик и мальчик, как завороженные, смотрели на них.

- Вот видишь, половцы то, ей-Богу, половцы! – первым приходя в себя, вскричал Славко. - И вовсе не хан Боняк!

- А кто же? – упавшим голосом спросил дед Завид.

- Белдуз!

На деда Завида стало страшно смотреть. Лицо его вдруг исказилось, смертельно побледнело. И он, вцепившись в плечо Славки, затряс его:

- Быстро выводи людей из домов! Да смотри, чтобы никого не осталось! А после сбегай и незаметно узнай, чего хотят эти половцы…»

 

Глава вторая

Кто есть кто

 

1

 

- Страшная притча! - зябко передернул плечами Стас.

 

 

       За окном громко, настойчиво забарабанил дождь: подъем!.. подъем!..

Стас нехотя потянулся и открыл глаза.

       Это же надо – уснул!

       Ложился – солнце вовсю светило, а теперь вон как льет…

       Он сел в кровати, посмотрел на лежавшую у подушки печать, улыбнулся ей и помрачнел.

       Ему бы радоваться сейчас, да что там радоваться - плясать от такого подарка. Шутка ли – вещь, которую, возможно, и даже не возможно, а наверняка держал в руке сам Мономах! Он и мечтать не мог о таком! Но то ли потемневшее среди бела дня небо, то ли осадок, который остался после слов Лены, с самого пробуждения омрачили ему эту радость.

       Он встал и торопливо направился к двери.

       Да, он дал Ване слово никуда не выходить из дома. Но… разве поспоришь с настойчивыми требованиями природы?

       Во дворе он пробежал к темневшему в самом углу деревянному домику, похожему на скворечник, заметив по пути, что и весь их огород тоже перекопан, скорее всего, Ваней, и уже собрался возвращаться в дом, как вдруг услышал полувопросительное:

       - Вячеслав?..

       Стас не привык к своему церковному имени - так его называли только в храме во время исповеди и перед святым причащением. Поэтому он решил, что зовут кого-то другого, и продолжил путь. Но голос, на этот раз уже полуутвердительно, повторил:

       - Стас!

Тогда он повернул лицо и увидел стоявшего за забором соседа, бывшего вице-губернатора области, коротавшего пенсионные дни в Покровке.

       - Григорий Иванович! – обрадовался Стас, бросаясь к забору.

       - Узнал? Молодец! – похвалил сосед и оглядел Стаса. - А вот тебя уже можно и не признать! Это в моем возрасте люди почти не меняются…

       - А вот вы изменились! Честное слово! Помолодели, вся болезненность, бледность куда-то ушли!

       - Ладно-ладно… будет тебе! Я еще в своем кабинете лести наслышался… – проворчал, впрочем, не без удовольствия, Григорий Иванович и поинтересовался: - А родители где?

       - Отец в клинике, мама дома! – махнул рукой в сторону далекой Москвы Стас.

       Григорий Иванович сразу как-то ссутулился, постарел.

       - Жаль… - искренне огорчился он. - Значит, ты приехал один? Решил немного перед школой отдохнуть в наших краях?

       - Да, и заодно дом наш продать! – подтвердил Стас.

       - Дом? – оживился Григорий Иванович и с недоумением посмотрел на Стаса: - Как же ты собираешься это сделать? Ведь тебе еще нет восемнадцати лет!

       - Лет нет, а доверенность есть!

       - И… на кого же?

       - На Ванькиного отца!

       - Та-ак… - Григорий Иванович с интересом поглядел на юношу. - А ну-ка, пошли ко мне!

       Он, жестом позвал Стаса следовать за собой, но тот с виноватым лицом отказался:

       - Н-не могу!

       - Почему? – удивился Григорий Иванович. – Я тебя жареными кабачками угощу! Со своей, между прочим, грядки!

       - Да не могу я! – в отчаянии оглядываясь на свой дом, пробормотал Стас.

       - А что такое?

       - Ваньке слово дал, не выходить никуда до его возвращения…

       - Ах, Иоанну… Этому проходимцу? - Брови Григория Ивановича сурово двинулись к переносице. - Вот оно что… Все ясно. Но не беда! Как говорится, если гора не идет к Магомету, то Магомет идет…

       - К горе! – охотно подхватил Стас, в свою очередь радушно приглашая соседа к себе. Его совесть была спокойна. Он ведь дал слово Ване только не выходить из дома, а о том, что кто-то придет к нему, не было сказано ни слова!

       Следуя за Стасом, Григорий Иванович вошел в комнату родителей, с видом знатока простучал костяшками согнутых пальцев стены, посмотрел на пол, потолок и вздохнул:

       - Хороший дом. Жалко. Еще лет пятьдесят смог бы стоять!

       - А чего его жалеть? – удивился Стас. - Другие в нем будут жить!

       - Другие? – Григорий Иванович потер ладонью грудь, в том месте, где сердце, и тяжело опустился на стул. - В том-то и дело, брат Вячеслав, что все здесь идет к тому, что ни в этом доме, ни в моем, да и вообще в Покровском никто больше не будет жить!

       - Как это? – с удивлением посмотрел на него Стас.

       - А вот так! - недобро усмехнулся Григорий Иванович. – Нашлись люди, которые скупили в округе все земли, лес, речку, почти все дома, и все для того, чтобы просто взять, да затопить все это!

       - За-то-пить?! А как же Покровка? Дома, сады, огороды, кладбище… Храм, наконец?!

       - Да какое им дело до этого! Все у них куплено или, как теперь принято говорить, схвачено. Медпункт перенесли за 20 километров. Магазин выкупили у прежних хозяев и не стали открывать вновь. Почту убрали. Лес объявили негодным. Школу, и ту, благодаря Юрию Цезаревичу, который - не за деньги, а из-за своей ненависти к храму - уговорил местные власти признать нецелесообразной, закрыли! Так что теперь Первого сентября в Покровке больше не будет. Словом, провели огромную, просто грандиозную работу, сделали почти все, что только возможно с такими неограниченными деньгами!

       - Почти? – с надеждой уточнил Стас.

       Григорий Иванович одобрительно посмотрел на него и кивнул:

       - Да, только одного, несмотря на все их возможности и старания, им не удалось сделать. В самой последней инстанции в Москве, из опасения, что можно ответить за такие противозаконные действия, от них безоговорочно потребовали, чтобы все было проведено – хотя бы демократически!

       - Как это? – попросил уточнить Стас.

       - Очень просто. Им нужно решение собрания землевладельцев Покровки, что они за то, чтобы затопить свое родное село. Хотя бы 51 процент голосов.

       - И… какая же эта цифра сейчас?

       Григорий Иванович достал из кармана бумагу, но не стал даже разворачивать ее:

       - И так помню! – с горечью усмехнулся он. - На вчерашней день, судя по нашей сводке, было пятьдесят на пятьдесят…

       - Надо ж - по сводке! - покачал головой Стас. - У вас тут прямо как на войне…

       - А чему ты удивляешься? По сути, так оно на самом деле и есть!

       - Как же так? – возмутился Стас. – А законы, милиция, суд, власть, наконец!

       - Я ведь тебе объяснил… - с легким упреком напомнил сосед. – Все куплено!

       - И кто стоит за всем этим беззаконием?

       Григорий Иванович неопределенно пожал плечами:

       - Краем уха слышал, Соколов - хозяин этих коттеджей. По слухам, причина просто смехотворная: купил новую яхту, и теперь хочет кататься на ней по здешнему озеру.

       - Но ведь здесь уже есть одно озеро! Я сам видел! – воскликнул Стас.

       - Это не озеро, – отрицательно покачал головой сосед. - Это пока только водосборник. Они сделали отвод от реки, собрали в него воду и готовятся обрушить все это на Покровку.

       - Но для чего?!!

       - А чтобы озеро было не сбоку, а прямо перед фасадом его дворца! Но мне что-то не очень не верится в это. Сам ведь Соколов в этих местах практически не бывает. Тут всем заправляет его, как бы сказать, наместник - господин Градов… Хотя и этого у нас тоже нечасто встретишь. Он все больше в области да в Москве. Здесь всем заправляет его помощник.

       - Это в Мерседесе который ездит, с желтой папкой? – вспомнив станцию, уточнил Стас.

       - Да, это и есть правая рука Градова. Бывший актер. Этот, как его… фамилия у него, вроде, как тоже актерская, что-то из «Горе от ума»… Ах, да – Молчацкий! Дело свое, доложу тебе, делает четко, знает, с какой стороны подойти к человеку. Одних обольстил, других подкупил, третьих запугал, четвертых просто подпоил… Вот они почти половину домов и скупили.

       - Ну, хорошо! А… Ваня? – напомнил о своем друге Стас.

       - Что Ваня… - снова нахмурился сосед. - Ваня у него в наводчиках и посредниках ходит. Его же все знают, каждый в свой дом пустит. Выслушает. А он и рад стараться. Уговаривает людей продать, то есть предать дом и землю своих предков. У него ведь с каждого проданного дома – свой процент. Ну, а на вашем доме решил, наверное, сам заработать! Поэтому и решил изолировать тебя от людей, чтобы больше не предложили!

       - Так вот почему он себя так вел… – догадался Стас. – Но… зачем же тогда сказал, чтоб я уезжал прямо сегодня?

       - А это чтобы ты не узнал всей правды. С какими глазами смотрел бы он тогда на тебя? – дал ответ и на это Григорий Иванович.

       Стас до последнего попытался защитить своего друга:

       - Но потом ведь он разрешил мне остаться! – жалобно уточнил он.

       Однако сосед был неумолим.

       - Значит, совсем совесть потерял! – жестко отрезал он.

       - Но Григорий Иванович, как же так? – ничего не понимая, развел руками Стас. - Он ведь при храме работает! Богу служит!

       Григорий Иванович понимающе кивнул:

       - Да, работает, точнее, служит, еще точнее – прислуживает. Но вот я какую тебе, брат Вячеслав, по этому поводу притчу расскажу. Пришли накануне потопа к возводившему ковчег Ною строители и предложили свою помощь. За плату, конечно. Пришли, помогли, построить спасительный ковчег, получили деньги, ушли и… погибли в волнах потопа!..

       - Страшная притча! - зябко передернул плечами Стас.

       - Она и меня частенько пугает! – согласился Григорий Иванович и внимательно посмотрел на Стаса: - Ты мне лучше вот что скажи: сколько он предложил за этот дом?

       - Много! Сто пятьдесят тысяч…

       - Спасибо ему и на этом! – с облегчением выдохнул Григорий Иванович и, в ответ на недоуменный взгляд Стаса, неожиданно улыбнулся: - Хоть в этом его жадность мне помогла!

        Это еще почему?

       - А потому что я предлагаю тебе – двести! Дал бы и больше, но… - Григорий Иванович виновато похлопал себя по карманам: - Все деньги уходят на храм, а какие у меня теперь заработки?.. Ну, так как тебе мое предложение?

       Стас посмотрел на стол, где лежали оставленные Ваней старинные вещи, на ждущего ответ соседа и забормотал:

       - Да я-то не против, и, поверьте, совсем не потому, что вы больше даете! Но… что я тогда Ваньке скажу? Как-то нечестно получается, это ведь он вызвал меня, и потом я уже почти обещал ему…

       - Смотри! – поднялся со стула Григорий Иванович. – Решать тебе. Невольник, как говорится не богомольник. Но все равно, вечером, пожалуйста, зайди ко мне, сообщи о своем окончательном решении. Чтобы мы знали: крестик, или минус на вашем доме нам ставить…

       - Кто это мы? – уточнил Стас.

       - Люди! Те, кто еще борется за храм, за каждый дом, за каждую, можно сказать, душу! А теперь мне пора. Пошел узнавать дату этого самого собрания, когда можно сказать, решится судьба села Покровское… Ну, бывай, брат Вячеслав! – протянул руку Григорий Иванович.

       Стас на мгновение замялся. Он так хотел помочь своему соседу, и прямо тут же, сейчас уступить ему этот дом…. Но пока только молча подал свою руку, и она утонула в большой, крепкой ладони этого решившего до последнего стоять за храм и Покровку человека…

 

2

 

- Слава Богу! – с облегчением выдохнула Лена.

 

       Проводив Григория Ивановича, Стас – благо дождь закончился также быстро, как и начался – бросился в огород, чтобы тоже попытать счастья найти что-нибудь древнее. Найдя большой ком, очевидно, пропущенной Ваней земли, он присел на корточки и стал старательно измельчать руками. Сверху земля была грязная, липкая, а внутри – совсем сухая. И вот в самой середке ее вдруг ощутилось что-то колючее, твердое….

       - Есть! – обрадовано прошептал Стас. – Неужели… стрела? Времен Мономаха?!

       Он торопливо расчистил находку и, сплюнув от досады, зашвырнул подальше в крапиву. Это был всего лишь осколок разбитой бутылки. Только зря палец порезал…

       Стас поднял палец повыше и затряс рукой, чтобы быстрей остановить кровотечение.

       - Эй, ты, археолух, что опять тучи решил нагнать? – послышался вдруг насмешливый голос.

       Стас оглянулся.

       На крыльце дома, с сумкой, в которой уже приносила еду, стояла Лена. Весь лоб у нее был выпачкан сажей.

       - Чего это у тебя? – показал на себе Стас.

       Лена вытерла рукой лоб, посмотрела на ладошку и отмахнулась:

       - А! Испечкалась! В смысле, кастрюлю из печки доставала! Что это с тобой? Вы сговорились сегодня с Ванькой? – всмотревшись, удивилась она.

       - Он тоже чего-нибудь ищет? - насторожился Стас.

       - Да нет, просто у тебя тоже кровь. Но у него хоть за дело, а ты…

       - А я за науку! – с вызовом заявил Стас.

       - Ну и зря!

       - Это еще почему?

       - А потому что на этом месте нет ничего! Тут раньше было болото, и найти можно разве что всадника прямо на лошади, – объяснила Лена и строго сказала: - Идем скорее домой, я тебе первую помощь оказывать буду!

       Стас покорно пошел за ней следом. Он сразу потерял интерес к своему дому.

       - И надо было нам именно этот дом купить… Ведь был же выбор! – ворчал он, стараясь не морщиться, пока Лена прижигала ранку йодом и бинтовала палец. – Купили бы дом вашей бабушки Поли!

       - Зачем? Он ведь гораздо меньше и совсем уже старый… Вот-вот развалится…

       Стас с сожалением посмотрел на Лену:

       - Ну и что? Как ты не понимаешь! Разве это самое главное?

       - А что? – подняла она на него большие, старающиеся понять глаза.

       - А то, - мечтательно прищурился Стас, - что жил бы я тогда в том самом месте, где когда-то жил Мономах! Ну, и наши другие великие предки… Ходил бы прямо по их следам…

       - Странный ты, Стасик! – недоуменно покачала головой Лена. - Так ведь они в любом другом месте жили!

       Стас словно наткнулся на невидимую преграду. Он замолчал на полуслове и посмотрел на Лену: а, и правда - как он сам не додумался до таких очевидных вещей? Какое место России не возьми, везде там прошли до нас: трудясь и утирая на отдыхе пот, плача и радуясь, воюя и наслаждаясь редким временем мира, великие и безвестные предки…

       Тем временем Лена закончила бинтовать палец Стаса и завязала аккуратный маленький бантик.

       - Решено: буду сестрой миросердия! - полюбовавшись своей работой, довольно сказала она.

       - Милосердия! – поправил Стас. Но Лена оставалась Леной.

       - Это само собой! – согласно кивнула она и упрямо добавила: - Но я еще и мир хочу нести в каждый дом – чтобы никто в нем не пил, не ругался, не дрался…

       - Дело хорошее! - одобрил Стас и только теперь заметил, что рядом с Леной нет его друга.

       - А Ваня где? – не понял он.

       - Дома! – как-то грустно, не сразу ответила та. - С папой остался…

       - Как же это он одну тебя ко мне отпустил? - усмехнулся Стас. - Ведь ты мне теперь все можешь рассказать: и про него, и про Покровку…

       Лена внимательно посмотрела на Стаса:

       - Значит, ты уже все знаешь? Григорий Иванович рассказал?!

       - Он…

       - Слава Богу! Этому человеку можно верить, - убежденно сказала Лена. - Он ведь, считай, как монах в миру живет: новой семьи после смерти жены заводить не стал, своего ничего не имеет – все у него церковное, живет в полном послушании у отца Михаила! Максу ведь при постриге в монахи имя другое дали - вот он теперь и отец Михаил!

       - Да, я помню…

       - Как хорошо, что ты все помнишь и уже все знаешь! - с облегчением вздохнула Лена. - А то я всю дорогу сюда шла и мучилась. Как быть… Что делать… И надо сказать, и нельзя никак!

       - Почему? – удивился Стас.

       - Ну, как ты не понимаешь… Как я могла воспользоваться моментом, когда Ваня там, дома, даже если это и для его пользы?

       Стас только головой покачал:

       - Слушай, у вас случайно в роду князей или графов не было?

       - Не знаю, а что?… - даже слегка испугалась Лена.

       - Да уж больно благородные у тебя порывы.

       - Не смейся! Между прочим, чтобы защитить маму, он сейчас на нож пошел. И откуда у него сила только взялась? Ведь папка у нас крепкий мужчина, а когда выпьет, как вселяется в него кто – вчетверо сильнее становится! Но Ванька как-то остановил, уговорил, уложил его. И теперь ждет, пока он крепче уснет!

       - Да… - с жалостью посмотрел на Лену Стас. – И давно с ним такое?

       - Ой… - как-то горько, по-бабьи, вздохнула, подражая, наверное, маме Лена. – Вообще-то он у нас раньше вовсе не пил. Мама говорит, до моего рождения крепче компота ничего в рот не брал. Он у Григория Ивановича работал тогда, водителем. В любое время дня и ночи могли вызвать. Какое тут пить?

       Она принялась выкладывать на стол то, что принесла, и рассказывать:

       - И вот как-то однажды повез он на охоту одну очень важную компанию. Сына министра, сына губернатора, само собой, Григорий Иванович с ними был, лесник и еще один человек, даже фамилию которого называть не хочу. Что там они делали, как там охотились, не знаю, но случилось так, что погиб сын губернатоора. Застрелили случайно. Подозрение сначала на всех пало, даже на сына министра.

       - А разве по пуле нельзя было определить, из чьего она ружья? – недоуменно спросил Стас.

       Лена пододвинула к нему тарелку с супом и вздохнула:

       - В том-то и дело, что пули-то не было…

       - Как это – не было?! – рука с ложкой так и остановилась на полпути ко рту Стаса. – Ты же сама сказала – убили! Навылет, что ли прошла?

       - Нет, навлет. Но… до приезда милиции ее кто-то успел выковырять. Ну, а так как охотничий нож у моего отца в крови оказался – он им одежду на раненом разрезал, когда ему первую помощь оказывали, то и списали все на него… Потом говорили, что погибший не столько от выстрела, сколько от того, что его так – ножом порезали, скончался… Отец переживал страшно. Особенно из-за этого. Доказывал всем, что не виноват. Но что – сына министра бы посадили?

       - А что, на самом деле – это он застрелил?

       - Нет, - убежденно замотала головой Лена. – Папа потом, когда пить стал, сказал, что кто-кто, а Соколов тут совсем не при чем - это все сделал тот, о котором я даже и говорить не хочу…

       - Градов?

       Лена пристально посмотрела на Стаса:

       - Как… Ты и о нем знаешь?

       - Да, - подтвердил Стас. - Григорий Иванович говорил, что без его участия во всех этих бед с Покровкой никак не обошлось. Вот… Гадов! Ты ведь его так, конечно же, называешь?

       - Нет, - отрицательно покачала головой Лена.

       - Нет? – изумился Стас. - А как?..

       Лена сжала кулачки и тихо, с отвращением произнесла:

       - Адов.

       Несколько минут они помолчали, потом Лена продолжила:

       - Когда папка вернулся из тюрьмы, он тоже долго не пил. Стал лесником. Работал так, что ему даже орден дали: один на четырех вооруженных браконьеров не побоялся пойти. И вообще они его как огня боялись. За лес наш горой стоял. Такой новый ельник насадил, такую рощицу сделал… И все было хорошо, пока Дескатьчацкий к нему не подъехал…

       - Кто? – удивился Стас.

       - Ну, Молчацкий. Какая разница – мол или дескать, главное, что он не благородный, как ты говоришь, Чацкий! Между прочим, это Ванька их познакомил. Потом в магазин побежал за вином. Дальше – больше: за водкой. Словом, подпоили отца, и тот, уже сам не видя, что подписывает, поставил подпись с печатью, что лес в нашей округе никакой ценности не представляет. Что никакой беды, если он под затопление попадет, нет. Тут как тут нотариус, он с Якобычацким все время на заднем сидении ездит. И все! Когда отец проспался и понял, что наделал, то, конечно же, спохватился, стал ездить по всем инстанциям, но - поздно. Ну, а когда узнал, что за всем этим Адов стоит, то стал пить так, что, наверное, ничего ему уже не поможет…

       - Неужели так-то уж и ничего?

       - Ой, Стасик,        - всхлипнула Лена. - Мы уж и молимся, и таблетки всякие покупали, и чего только не делаем – все без толку! Все ниже и ниже опускается наш папка… Только и успеваем следить, чтобы он спьяну с собой что не сделал…

       - Да… - пробормотал Стас. – Дела тут у вас…

       - И с Ванькой, сам видел, какая беда. Совсем в этой жадности, как в болоте, на котором раньше ваш дом стоял, утонул. И как теперь его из нее вызволить? Он ведь у нас хороший. И из-за отца вон как страдает, понимает ведь, что в этом горе и часть его вины. И сам давно измениться бы рад, а сделать с собой ничего не может. Я ведь все это вижу!

       Лена вытерла тыльной стороной ладошки слезы и умоляюще посмотрела на Стаса:

       - Ты бы не уезжал, так сразу, Стасик! Помоги, выручи Ваньку! Придумай что-нибудь, чтобы остаться подольше. И дом чтоб не продавать… Ведь еще и Покровку спасать надо…

       Стас, жалея, взглянул на Лену и сокрушенно вздохнул:

       - Тут знаешь, какой серьезный повод нужен, чтобы мне хоть какое-то время отказывать Ване?

       - Да что я, маленькая, что ли, совсем? –обиделась девочка. - Конечно же, знаю…

       Она прошла в угол, где висела старая, в цветочных украшениях из фольги, икона и, перекрестившись, прошептала:

       - Господи, пошли нам, пожалуйста, этот повод! Ну хоть самый-самый малюсенький! Батюшка Тихон, помоги нам найти его!

 

3

 

- Что?! – пальцы Стаса зависли над клавиатурой…

 

       И такой повод нашелся. Причем, как ни странно, словно бы сам собой. Да такой серьезный, что Ваня просто забыл о Стасе.

       Началось все с того, что он пришел, и ни на кого подозрительно не поглядывая, ни о чем не расспрашивая, очевидно твердо знал, что его сестра не способна на подлость, стал разговаривать обо всем, кроме денег.

       «Надо же! – подивился Стас. - Не было бы счастья, да несчастье помогло!». Перед ним был обычный Ваня. Тот самый, с которым интересно было пойти на рыбалку, поиграть в ножичек и вообще поговорить обо всем на свете!

       Но шло время, и Ваня стал постепенно меняться.

       - С рукою-то что? – поначалу с заботой кивнул он на палец Стаса.

       - Да вот, решил тоже что-нибудь во дворе поискать… - огорченно махнув рукой, объяснил тот.

       - А я думал, в Покровском уже мода такая пошла – забинтованными ходить! – усмехнулся Ваня, показывая свою перевязанную ладонь, и, зевая, небрежно спросил: - Ну и как, нашел что-нибудь?

       - Только одно бутылочное стекло…

       - Все верно, под березами – подберезовики, под осинами – подосиновиками. А под нашим небом – одни лишь бутылки растут… Вот будет работы нашим потомкам-археологам! – покачал головой Ваня и упрекнул: - Зря только порезался, да и я у вас уже основательно с миноискателем прошелся…

       - И как – что-нибудь было? – затаил дыхание Стас.

       Ваня пренебрежительно махнул рукой:

       - Да так, ерунда!

       - Одну «ерунду» мы уже видели! – напомнил Стас, кивая на лежавшую у подушки печать.

       Ваня покосился на нее, и глаза его сразу похолодели. Но голос еще оставался теплым:

       - Да нет, правда, ерунда: одну или две подковы!

       - Что я тебе говорила? – окидывая Стаса победным взглядом, подала голос Лена.

       - Да… Не хватало мне тут еще твоего всадника с лошадью! – зябко передернул плечами тот.

       Лена засмеялась, но на ее брата слова Стаса произвели неожиданное впечатление.

       - Всадника? С лошадью?! – быстро переспросил он, и всем телом подался вперед: - Вы что, монету нашли? Серебряную? Золотую?!

       - Да нет! – поспешил успокоить его Стас, опять изумляясь мгновенной, только на этот раз в противоположную сторону, перемене в своем друге. - Это так - Ленка пошутила!..

        А то смотрите, у меня есть знакомый антиквар, через которого можно ее выгодно продать. Хорошие деньги даст, причем, без всякой комиссии…- буравя Стаса глазами, пообещал Ваня, и его глаза подернулись мечтательным туманом. - Эх, и почему мне еще нет восемнадцати? Открыл бы свое дело! Стал бы предпринимателем…

       - Бредпринимателем! – одернула его Лена и осеклась под тяжелым взглядом брата.

       - Много ты понимаешь! – накинулся на нее Ваня.

       Судя по всему, такой разговор начинался у них не в первый раз. И, кажется, никогда не доводил до добра. Поэтому Стас поспешил перевести его в другое русло.

       Он достал ноутбук, включил и, положив рядом печать, тоном ученого, спросил Ваню:

       - Так: фамилия, имя, отчество, место и год рождения?

       - Иван Алексеевич Будко, деревня, то есть, теперь село Покровское, одна тысяча девятьсот восемьдесят… - сразу же присмирев, начал Ваня и, оборвав себя на полуслове, нахмурившись, уточнил: - А… это еще для чего?

       - Не бойся, не для налоговой комиссии! Для науки! – бегая пальцами по клавиатуре, поспешил успокоить его Стас.

       - А-а!.. Ну, тогда ладно! – приосанился Ваня. - А год рождения-то зачем?

       - Так положено! Чтобы в журнале, когда будут писать о находке новой печати Владимира Мономаха, сообщили и краткие сведения о том, кто ее нашел!

       Лена умоляюще посмотрела на Стаса:

        А меня можно? – принялась упрашивать она. - Я ведь тоже там рядом была, землю помогала рыхлить… Хоть самыми маленькими буковками!..

       - Да ладно, ладно! - великодушно успокоил Стас и ее.

       - Мы тоже согласны, - важно добавил Ваня и подмигнул: - Только, с условием: если тебе премию за это дело давать будут, то ты уж не забудь поделиться со своим другом процентом!

       - Вань! – стыдя, дернула его за рукав Лена.

       - Что Вань? Стас историю уважает, а с древности как говорится? Дружба дружбой, а денежки врозь! – значительно поднял он указательный палец.

       - Во-первых, всегда говорилось: служба службой, а дружба дружбой! – поправил Стас Ваню. – А еще раньше – Платон мне друг, но истина дороже… Так вот, Ваня, я давно уже хотел спросить тебя… - не выдержал он, но тут Лена дернула его за локоть: рано, мол, Стасик, рано – забыл о чем мы договаривались? И он, спохватившись, принялся продолжать расспрос:

       - Я хотел тебя спросить… на какой глубине была найдена эта печать?

       Ваня подумал и показал немного разведенными в стороны руками:

       - Сантиметров тридцать-сорок, не больше.

       - Где?

       - Я же тебе говорил: в огороде бабы Поли, под камнем. Песочек так был, сухое такое место… Там еще и бумажка рядом валялась…

       - Что?! – пальцы Стаса зависли над клавиатурой. – Какая еще бумажка?

       - Ну, не бумажка, а, вроде, как тонкая кожа, пергамент, наверное, – поправился Ваня. - Старая все такая, и буквы на ней старинные. Я еще удивился: ни тебе точек, ни запятых, даже пропусков между словами нет – все в один ряд! И как только люди читали?

       - Не может быть… - прошептал Стас. – Ведь именно так писали в Древней Руси. Ты понимаешь, - с жаром принялся объяснять он Ване, - от времен Мономаха не осталось ни единого письменного документа. Ни одной строчки… А тут, возможно, целая его грамота! Эта печать ведь, может, к ней прикреплялась!

       - Почему это может? Наверняка и прикреплялась, если как вы говорите, это печать Мономаха! Я ведь там одно слово все же сумел различить. В самом конце. И даже запомнил, потому что оно хоть и наше, но совсем не по-нашему написано было…

       - Какое?! – вскакивая из-за компьютера, закричал Стас.

       Ваня припоминающе наморщил лоб:

       - Как там оно… ага, вот: Володимеръ!

       - Володимеръ?!! Но ведь именно так раньше писалось имя Мономаха! Точно его грамота! И… где же она теперь? - боясь дышать, уточнил Стас.

       - Не знаю… - развел руками Ваня. – Может, завернул в нее что - то более ценное и отнес в сарай, или ветром в какой-нибудь двор загнало…

       - А может, этот ветер ее в лес или в поле унес и ищи теперь, как говорится, ветра в поле?!

       - Нет, - убежденно покачал головой Ваня. - Далеко не могла улететь. Дождь тогда шел. Сильный. Наверняка где-нибудь рядом к земле прибило… А что, - с тревогой взглянул он на Стаса, - тоже что-нибудь стоящее? Вроде печати Мономаха?

       - Он еще спрашивает! – возмутился Стас. – Да это дороже десятка, сотни таких печатей!… Нужно немедленно звонить Владимиру Всеволодовичу!

       Стас схватил телефон и огорченно развел руками:

       - Совсем забыл, у меня ведь на счету денег на разговоры с Москвой больше нет…

       Ваня торопливо протянул ему свой:

       - Звони с моего! Раз уж такое важное дело… И для науки, и вообще… После сочтемся!

       Стас набрал номер, приложил трубку к уху и услышал знакомо-глуховатое:

       - Да-а?

       Поглощенный, словно живущий в другом, давно минувшем времени академик будто удивлялся возможностям, до каких успела дойти наука.

       - Простите, Владимир Всеволодович, - извинился Стас. – Это опять я!

       - А я и сомневался, что ты позвонишь. Что, еще что-нибудь любопытное нашли?

       - Если бы любопытное… - Стас набрал в грудь побольше воздуха и выпалил: Владимир Всеволодович! Ванька… это мой друг – тот самый, который печать Мономаха нашел, кажется, еще и его грамоту обнаружил!!

       - Что ты сказал? Алло! Алло! Повтори!

       - Я говорю, - повысил голос Стас, - Мой друг нашел не только печать, но и грамоту самого Мономаха!

       Ваня, улучив момент, подскочил к Стасу и, нажав нужные кнопки, включил громкую связь. Комнату заполнил ровный, спокойный голос:

       - Я думал, ослышался, но оказывается, нет. Ты, наверное, снова ошибся, сделав неверные выводы по причине недостаточного количества информации.

       - Но, Владимир Всеволодович… - пробормотал Стас, не обращая внимания на то, что Ваня обжег его уничтожающим взглядом. Лена и та отвернулась к окну.

       - Да-да! – продолжало звучать из телефона. - Этого просто не может быть! Ну, где, как он ее обнаружил? Как, наконец, она выглядела?

       Ваня стал подробно описывать то, что спрашивал Владимир Всеволодович, а Стас слово в слово передавал его ответы.

       - М-да… м-мда-а… м-м-м-да-а-а-… - слышалось с каждым разом все задумчивей. – А как далеко… я спрашиваю, на каком расстоянии от печати лежал этот пергамент?

       Ваня показал пальцами: не больше двух сантиметров.

       Стас охотно озвучил этот его жест.

       - Невероятно! – сказал академик и после долгого молчания произнес: - А ты знаешь, все это, кажется, очень похоже на правду… Хотя, скажи я это своим коллегам, меня просто поднимут на смех!

       Ваня в порыве восторга стукнул Стаса кулаком по плечу. Лена радостно захлопала в ладоши.

       - Тихо вы! – зашикал на них Стас. – Самого главного-то мы ведь еще не сказали! Видите ли, Владимир Всеволодович… - осторожно начал он.

       Но академик уже ничего не желал слышать.

       - Первым делом, - в его голосе зазвучала тревога, - создайте надежные условия для хранения грамоты! Дело в том, что пергамент, без малого тысячу лет, пролежавший в земле, оказавшись на воздухе, может столкнуться с агрессивной, губительной для него средой и сразу начать разрушаться! Где он у вас сейчас лежит?

       - Да… пока мы и сами не знаем… - замялся Стас.

       - То есть, как это не знаете?.. – опешил ученый.

       - Так я это и хочу сказать! Дело в том, что Ваня, едва найдя грамоту, сразу же потерял ее!

       - Как это - потерял?!

       - Ну, куда-то положил, а куда, сам не помнит! – Стас, не желая окончательно огорчать академика, не стал говорить всей правды.

       Но волнению того и так уже не было предела. Куда только делось все его спокойствие.

       - Пусть немедленно ищет! – гремела трубка. - Подымите на ноги всех, но отыщите, найдите этот бесценный документ!

       - Скажи, пусть уточнит - в цифрах! – подался к Стасу Ваня, но Лена чуть ли не силком оттащила его назад.

       - Ладно! Хорошо! – как мог, попытался успокоить академика Стас.

       - Отыщете, звоните в любое время дня и ночи! В любое место! – предупредил тот и, прежде чем попрощаться, заметил: - Первый раз, кажется, я готов выразить признательность технике, за то, что она изобрела мобильную связь!

       Разговор закончился, и Стас протянул телефон Ване.

       - Что же ты не спросил у него самого главного? – накинулся на него тот.

       - Какого еще главного? – не понял Стас.

       - Ну… сколько такая грамота может стоить?

       - А сам ты не мог догадаться? – посмотрел на него уничтожающим взглядом Стас - На мировых аукционах такие раритеты, как минимум, за миллион долларов выставляются. И то это только их стартовая цена!

       Ваня, услышав это, как угорелый сорвался с места и принялся метаться по комнате, словно ища выход…

       - Что это с тобой? Ты куда? – изумился Стас.

       - Как куда?! Немедленно искать эту грамоту! – закричал Ваня, замечая, наконец, дверь.

       - Я с тобой! – рванулась к нему Лена.

       - Сам справлюсь! – грубым жестом отстранил ее Ваня. - В таком деле мне помощники и посредники не нужны…

       - Боится, что ты на грамоту потом свою долю потребуешь! – шепнул Лене Стас и крикнул вдогонку другу: - Вань! А как же мы?

       Ваня только рукой махнул – мол, делайте, что хотите, разве не видите, что мне теперь не до вас, и выскочил из дома.

       - И что же теперь будет? – растерянно оглянулась на Стаса Лена.

       - Увидим! – сам еще не зная, как дальше быть, пожал тот плечами. - В любом случае, у нас появилось время, чтобы повлиять на него и заняться спасением Покровки.

       - А что мы с тобой будем делать сейчас?

       - Как это что? – удивился Стас. - Пойдем собирать информацию! Слушай, ну и богата же ваша Покровка…

       - Во-первых, наша! – перебила его Лена. – А во-вторых, чем же она богата?

       - Приключениями, - кивком соглашаясь с ней, отозвался Стас. – Каждый раз в ней что-то случается, когда я сюда приезжаю. И вообще, тут всегда, так, наверное, было!.. – покачал он головой, и вместе с Леной вышел из дома, не забыв прихватить печать Мономаха…

 

«Ага! Вот они - половцы! Сидят, как пни вдоль дороги… И чего не уходят? Кого ждут? Странный какой-то набег! Самый злой хан во главе отряда, а больше шума, чем дела! Бр-рр… холодно как…. Им хорошо – у них костер. Второй стог, наверное, уже дожигают. А один вообще не тронули. Может, еще и на ночь здесь решили остаться? Не-ет, прав дед Завид, надо все точно узнать!»

       Славко, пригибаясь, выбежал из леса и, прячась за кустами, стал подползать к сидевшим вокруг костра половцам.

       Время от времени один из них вставал, и, стягивая со стога охапку сена, подбрасывал ее в костер.

       Чем дольше лежал под кустом, наблюдая за половцами, Славко, тем все больше и больше не мог ничего понять.

       Не отдыхать же они сюда пожаловали?

       Тогда зачем?

       Он мучительно искал ответ на этот вопрос, присматриваясь к каждому взгляду, прислушиваясь к каждому слову врагов, но это еще больше запутывало его.

В довершение всего, среди бела дня где-то вдалеке послышался волчий вой. Его сменил второй, ближе. И, наконец, уже рядом – третий…

       «Что это? Волки луну с солнцем перепутали?» - удивился Славко, однако один из половцев неожиданно, задрав голову, тоже завыл по-волчьи. И тогда он понял, что это - дозорные половцы подали своим какой-то сигнал, а тут ответили, что слышали.

       - Уходить надо, хан! – с тревогой сказал завывавший. – Там что-то случилось!

       - Но выли не по три раза, а только по одному. Значит, это всего-навсего кто-то едет! Причем не такой уж и нужный нам! - поправил его старый половец.

       - По два раза!

       - Нет, по одному! Просто лживое эхо ты принял за верный звук!

       Хан недовольно оглядел споривших и приказал одному из своих воинов:

       - А ну-ка, уз-знай, что там такое!

Половец быстро вскочил на коня и помчался выполнять приказ хана.

Своим быстрым и тонким чутьем Славко вдруг понял, что сейчас здесь происходило нечто такое, что касалось, кажется, всей Руси.

       Но – что?..

       «Почему хан делает только вид, что совершает набег? Кого они ждут? Зачем? - недоумевал Славко, и все новые вопросы, словно стрелы, сыпались на него… – Осиновку не тронули. Остальные веси – тоже. Ничего не понимаю! Может, в Переяславле или Киеве произошло что? И если произошло – то, что же?..»

 

Глава третья

Свой лад

 

1

 

- Красивая легенда… - восхищенно прошептала Лена.

 

       Лена шла со Стасом по Покровке, искоса поглядывая на стоявших у колодца двух женщин.

       - Смотри, как на нас смотрят - будто бы мы с тобой парочка! Даже неловко как-то! – опуская глаза, прошептала она.

       - Да мне кажется, они вообще никого не видят и тем более не слышат, кроме себя! - не понимая, о чем это она, равнодушно пожал плечами Стас. Его больше интересовало, из-за чего так ругаются, видно, давно позабыв про ведра, соседки. Спор, конечно же, шел о судьбе Покровки, и, судя по всему, одна из женщин была на стороне Григория Ивановича, а другая уже продала или еще собиралась продать свой дом.

       Шагов через пятьдесят история повторилась. Только на этот раз громко, не выбирая выражений, выясняли, кто за кого, идущие навстречу мужчины.

       - Куда это они с таким воинственным видом? – кивнул, провожая их недовольным взглядом Стас и услышал в ответ неожиданное:

       - В шахматы, конечно, играть?

       - В какие еще шахматы?!

       - Сам что ли не слышишь, у них: что ни шаг, то - мат! – невесело усмехнулась Лена. – А дорога им теперь одна, после того, как они от Вродебычацкого деньги получили - к автолавке!

       Из всех мужчин только один шел в противоположном направлении. Грузный, большой, неторопливый…

       - Это дядя Андрей! – сказала Лена. – После удара, который случился с ним, он теперь ходит так, будто у него полный кувшин воды на голове. Ни капли старается не расплескать. Правильно, конечно, с такой болезнью нужно себя беречь, но как-то странно он это делает. Пост не признает, но диету соблюдает. Не ругается, но не из-за того, что это грешно и скверно, а только потому, что плохо действует на нервы... В споры не вмешивается, даже если вокруг все не правы. Он даже старается ни с кем не общаться, чтобы не было лишних эмоций. И все для того, чтобы только дольше пожить. Видишь, и нас будто бы не заметил…

       Еще один мужчина шел прямо поперек села: бывший директор упраздненной Покровской школы.

       Тот наоборот, еще издали в знак приветствия приподнял шляпу и, поравнявшись со Стасом и Леной, вежливо поздоровался:

       - Здравствуй, Леночка! И вы, молодой человек, если не ошибаюсь, Станислав?..

       - Не ошибаетесь, Юрий Цезаревич, добрый день! – помня слова Григория Ивановича, сдержанно ответил Стас, а Лена, вздернув нос, прошла так, словно и не заметила мужчины.

       Стас только головой покачал:

       - Я уже знаю, что по его вине Покровка осталась без школы. Но может, хотя бы из вежливости, не стоило с ним так строго?

       - А он теперь не директор школы! – решительно заявила Лена. - Раньше я только с его должностью здоровалась, а теперь, лично с ним – не хочу! И потом, зачем говорить «здравствуйте» человеку, которому можно желать только болезней и скорбей, чтобы он, хотя бы в них вспомнил о Боге?

       За этими разговорами они вошли в поросший высокими липами сквер и встали перед скромным обелиском. Здесь были не только выцветшие, лежащие, наверное, еще с девятого мая венки, но и букет свежих цветов.

       - Не забывают… - кивнул на них Стас, и как-то разом посерьезневшая Лена подтвердила:

       - Почти каждый день кто-то, да носит. А что удивляться? Полсела на войне, считай, полегло. Да и тут такие бои шли…

       - Знали бы они тогда, за что жизнь свою отдавали! – с горечью усмехнулся Стас, читая длинные список погибших сельчан. – За счастье вон тех жирующих, - кивнул он в сторону коттеджей-дворцов, - и за нищету тех, кто, не дождавшись родных с фронта, потом на своем горбу поднимал страну? За доллары, которые теперь у многих вместо очков? За то, что в стране сейчас из-за сплошного насаждаемого безвкусия теряется все, что копилось народом веками?

       Стас, помолчав, посмотрел на обелиск, на венки и продолжил:

       - Сейчас любители экстремальных увлечений, ради удовольствия и адреналина лазают по неприступным горам, спускаются на катамаранах по смертельно опасным речкам, но это какие-то пять-семь дней, после которых они чувствуют себя настоящими героями. А тут месяцами в окопах – в дождь, в снег, в июльское пекло и февральский мороз. Да не просто лежать, а вставать и идти на летящий прямо в тебя свинец. В глаза… в лоб… в живот… в грудь… … Я вон только немного порезал сегодня палец и то до сих пор болит. А их всех перепахивало осколками, величиной с кулак! Прошивало насквозь свинцом, и хорошо еще, если насквозь, а то ведь потом его еще и вынимали в госпиталях. И – опять они шли! За что – за все это?! – обвел он рукой вокруг.

       - Нет, Стасик! – отрицательно покачала головой Лена.

       - А за что же тогда?

       Лена подумала и сказала:

       - Может, это не современно и как-то уж громко. Но тебе скажу. Потому что ты еще можешь понять. За Родину, Стасик. За нас вот с тобой… Ведь Родина – это мама. А иногда и мамы болеют. Ничего, выздоровеет и на этот раз!

       Стас невольно покосился на Лену: надо ж как незаметно и главное правильно успела вырасти эта покровская березка… Да и не только эмоции, но и историческая правда была в ее словах.

       - Да, - согласился он, - на Руси частенько и не такое случалось. Владимир Всеволодович вообще считает, что сейчас самые счастливые и сытые времена, какие только бывали в нашей истории! Он называет это эпохой духовного возрождения и даже вторым крещением Руси!

       - Вот видишь! – обрадовалась Лена и ухватила его за руку, но тут же устыдившись своего порыва, смущенно предложила: - Значит, идем в храм?

       По пути к храму они неожиданно встретили… Нину. Увидев свою первую любовь, Стас засмущался, руки сразу стали мешать ему. А Нина наоборот, спокойно, как ни в чем не бывало, приветливо кивнула и погрозила пальцем Лене:

       - Какая же ты красивая стала, Ленка! Смотри Стасик, не упусти свою судьбу!

       - Да ведь она же совсем еще девочка! – засмеялся тот, но Нина вполне серьезно сказала:

       - Она уже взрослая девочка, причем такая, какой ты ни в одной Москве не найдешь! А ты, Ленка, - обратилась она к не знавшей, куда девать себя Лене. – Что на все это скажешь? Ты-то согласна?

       - Я?.. Да… - зардевшись, призналась Лена, - если только… Стасик меня подождет!

       - Ну как, обещаешь ее подождать, Стас?

       - Разумеется! - обращая все в шутку, пообещал тот. - Только, конечно, если она постарается подрасти!

       - Хорошо… Я… постараюсь! - чуть слышно прошептала Лена, и только тут Стас понял, что ей сейчас столько же лет, сколько было ему, тогда, здесь, в Покровке, когда его посетило первое чувство к Нине, и что это было ее своеобразным признанием в любви, причем, не к кому-нибудь, а к нему…

       Нина покатила свою коляску дальше. Они, стараясь говорить о чем угодно, только не о только что сказанном, прошли еще несколько домов и остановились у пруда, который местные жители называли озером. По его поверхности, отражаясь от неба, плыли ослепительно белые облака.

       - Смотри, как похоже на Китеж-град! – воскликнул, показывая на них, Стас.

       - На что? – не поняла Лена.

       - Да есть такая красивая легенда о древнем городе Китеж, - Стас сам взял Лену за руку и с жаром стал говорить: - Чтобы не достаться татаро-монголам, его жители умолили Бога спрятать их в озере. Вместе со всеми своими домами, церквями и колокольнями. Говорят, до сих пор там иногда можно услышать звон колоколов…

       - Красивая легенда… - восхищенно прошептала Лена и, вдруг высвободив руку, неожиданно стала совсем чужой: - Только в жизни все почему-то наоборот!

       - О чем это ты? – обеспокоился такой переменой в ней Стас.

       - Да так… Просто нашу Покровку тоже хотят превратить в Китеж-град, только уже против нашей воли…

       Только теперь до Стаса дошло, какой бестактной была его легенда в тот самом месте, которому действительно угрожает такая беда. Он попытался перевести разговор в другое русло, как-то развеселить Лену, но та больше не отзывалась, и они молча дошли до храма, вокруг которого была высокая кирпичная ограда, а перед входом высились красивые бронзовые ворота. Они были широко раскрыты.

       Войдя во двор, Стас сразу же понял, почему. Там находилась милицейская машина, около которой стояли отец Михаил и муж Нины – «сражант». Чуть поодаль сидел на скамейке, обстругивая длинную палку, бородатый мужчина в черной вязаной, несмотря на жару, шапочке и тонком ватнике.

       - Это наш сторож Виктор! – шепнула Стасу Лена и обратилась к проходившей мимо женщине в длинной юбке и темном платочке:

       - Матушка Ксения, что случилось?

       - Да вот, - гневно отозвалась та. - Ироды! Супостаты! Креста на них нет! Среди бела дня нападение на храм совершили. Воспользовались временем трапезы и попытались в окно влезть! Хорошо, Виктор мимо проходил, шуганул их, как следует! Видишь, новую палку для метлы делает? Старую-то он об их спины сбломал!

       - Жаль лома в руках не оказалось на этих клюквенников… - не поднимая головы, с явной досадой проворчал сторож.

       - Каких еще клюквенников? – не понял Стас, и женщина принялась охотно объяснять вместо, как он понял, не очень словоохотливого сторожа:

       - Обокрасть Божий храм - очень тяжкий грех! Воры потом так страшно расплачиваются за него, что, подметив это, еще наши предки поняли, что гуманнее убивать их прямо на месте. Ну, не в храме самом, конечно, а скажем, на паперти. И забивали. Камнями, лопатами – что под руку попадалось… А кровь-то на клюквенный сок похожа, вот и прозвали их – клюквенниками.

       - Правда-правда! - подтвердила Лена. – У нас в райцентре воры церковь год назад обокрали, а потом один за другим в течение месяца погибли так, что и говорить страшно: один заживо в доме сгорел, второй в бетономешалку попал, третьего свои же так изрезали, что места живого не осталось…!

       - Главное, не только сами, но и дети, отцы-матери их тоже пострадали! – вздохнула женщина.

       - Да… - зябко передернула плечами Лена. - А, может, это просто мальчишки озорничали?

       - Если бы! Виктор говорит, взрослые люди, с мешком!

       - Иконы, наверное, хотели украсть! – предположил Стас.

       Женщина с сомнением покачала головой:

       - В том-то и дело, что мешок-то у них был – тяжелый! Но ничего, старшина у нас свой, верующий, быстро во всем разберется!

       Старшина, и правда, видно уже поговорил со сторожем, с отцом Михаилом и, возвращаясь к своей машине, заметил Стаса.

       - Приехал? – устремил он на него быстрый, уверенный взгляд.

       - Да! – стараясь держаться как можно независимей с мужем Нины, кивнул Стас и похлопал себя по карманам: - Паспорт, прописка, виза – все в порядке!

       - Не сомневаюсь! Отдыхай на здоровье! – с улыбкой кивнул ему старшина, и лицо его сделалось строгим: - Ну, а если кто вдруг угрожать или обижать станет, сразу же обращайся. Вот моя визитка!

       Старшина протянул Стасу визитку и уехал.

       У отца Михаила тоже не нашлось времени для долгого разговора со Стасом, который, по давней привычке назвал его отцом Максимом, но тут же извинившись, поправился. Батюшка и бровью не повел – судя по всему, он давно успел привыкнуть к своему новому имени, и только благословил его, сказав, что ждет на ближайшей же службе.

       Стас с Леной немного походили по церковному двору, вышли в калитку – ворота были уже закрыты - и, не сговариваясь, направились по дороге, ведущей к кладбищу…

       Стрекотали кузнечики, пели птицы, никто не мешал разговорам ни о чем и обо всем… И только визитка так и колола пальцы. Стас тайком от Лены взглянул на нее и прочитал фамилию: старшина милиции Михаил Зацепин. Все ясно – значит, и Нинка теперь Зацепина… И хоть со времени их последней встречи он всего лишь раз-другой вспомнил о ней, и то, когда встречал чем-то похожую на нее девушку, ему почему-то вдруг стало больно. Он даже сам не понял, почему. Ведь у него не было с ней ничего. Нина любила тогда совсем не его, а Ника, причем так, что едва руки на себя не наложила, точнее, наложила, но отец Тихон ее отмолил. Это он точно, со слов отца знает. В последнее время он и вовсе о ней не вспоминал. А тут сразу: коляска, старшина и эта визитка… Нет, надо было раз и навсегда заканчивать с этим! И тогда Стас смял в кулаке визитку и незаметно бросил в кусты… Боль сразу прошла. Будто ее и не было.

       «Вот и все… - усмехнулся он про себя, вдруг отчетливо понимая, что целых четыре года тлевшее в нем чувство первой любви окончательно покинуло его только сейчас. – Вот и все!»

       По главной улице Покровки промчалась темная машина Молчацкого. За ней осторожно - другая. Тоже красивая иномарка синего цвета. Она явно преследовала ее, стараясь остаться незамеченной.

       - Странно! – кивнула на нее Лена. – У нас такой никогда не было.

       - А мне другое показалось странным, – задумчиво проговорил Стас. - Вроде как Ник за рулем был…

       - Никита? В Покровке?!Не может быть! – убежденно ответила Лена и пояснила: - Его отец, Игорь Игоревич, говорят, вел какое-то очень денежное дело с хозяином здешних коттеджей, Соколовым. Сначала все шло как нельзя хорошо. Но потом они так разругались, что чуть было не перестреляли друг друга, и теперь Игорь Игоревич скрывается от него.

       - Ну, значит, мне показалось… - легко согласился Стас и они продолжили путь, почему-то впервые слегка стесняясь друг друга…

 

2

 

- И зачем он сюда поехал? – с болью в голосе произнесла женщина.

 

       На кладбище стояла, как это всегда бывает в таких местах, торжественная, задумчивая тишина, лишь изредка нарушаемая вскриками ворон, перелетавших с ветки на ветку больших раскидистых вязов.

       Лена со Стасом шли по аллеям, которые вплотную соприкасались с могилками. Одни из них были ухоженными и с оградками, другие уже провалились от старости и забвения, зияя темными мрачными дырами. Кресты сменяли пятиконечные звезды на пирамидках, и снова – кресты, кресты, кресты…

       Было как-то неловко ступать ногами по земле, под которой покоились останки тех, что когда-то жили, дышали, болели, мокли под дождем, радовались солнцу и… тоже ходили по этому кладбищу…

       - Здесь похоронен бывший директор совхоза. Там моя первая учительница - перечисляла Лена. – А тут наши бабушка с дедушкой! – Она низко поклонилась двум белым крестам за ажурной оградкой, и не без гордости сказала: - Они святые – потому что до самой смерти за наш храм пострадали. Им и икона есть. Собор исповедников и новомучеников Российских называется. Только там ликов их не разглядеть… Вот тут, - показала она на высокий узкий крест – дед Капитон – это он красивый иконостас для храма вырезал. Сделал, принес и в тот же день умер. Отец Михаил так и сказал: к Богу пошел…

       Стас слушал Лену, сопровождая каждое ее слово внимательным, запоминающим взглядом. Страх смерти, панически мучавший его почти с первых сознательных лет жизни, благодаря отцу Тихону, исчез раз и навсегда. На смену ему пришел другой страх, вернее, не страх, а ответственность перед Вечностью, какой для него будет она. Ничего нового он не придумывал. Просто старался хоть изредка ходить в храм и жить - по принципу, что ученый должен быть сам первый верен своей науке - так, как издревле жили предки: по закону и совести. А жили они, как объяснил однажды Владимир Всеволодович, после крещения Руси: по закону Божьему и совести, которая, как известно, является в человеке Божьим гласом…

       - Ну вот, наконец, моя баба Поля… здравствуй, бабушка! – подвела Стаса к темному кресту Лена и кивнула: - А рядом с ней и наш батюшка Тихон. Узнаешь? – спросила она, но Стас и сам уже видел его могилу.

       Около нее находилось несколько человек.

       Некоторых из них Стас узнал сразу. Это были те самые люди, которые спрашивали на станции, как им сюда добраться.

       Старушка сидела на скамейке и молилась по книжечке, то и дело прикладывая к глазам край носового платка. Больной мужчина беззвучно шевелил губами и, кажется, просил о чем-то своими словами. Две-три женщины негромко пели акафист. А невысокий, с рыжеватой бородкой парень, по виду художник, просто блаженно глядел на бездонное, все в белых облаках, небо.

       Особое внимание Стаса привлекла красивая женщина, в дорогой темной одежде. Она стояла в углу, прислонившись к оградке, и неотрывно смотрела на овальную керамическую фотокарточку отца Тихона в центре креста. Стас наклонился к уху Лены, чтобы что-то сказать, но та, словно не замечая его, подошла к могиле отца Тихона и встала на колени.

       - Здравствуй, батюшка! – просто, как только что со своей покойной бабушкой, поздоровалась она и, словно живому, повинилась: - Прости, что так долго не приходила к тебе. Но ты же ведь знаешь, что творится сейчас в нашей Покровке…

       Стас поколебался - неудобно как-то было при людях опускаться на колени. Но он пересилил себя и, присоединившись к Лене, тоже прошептал: «Здравствуйте, отец Тихон!», припал с закрытыми глазами к земле лбом, и вдруг… Воображение ли было тому причиной или свершилось настоящее чудо… но он явственно, во всех красках и звуках неожиданно увидел прекрасный – ни один, даже самый большой московский собор не в силах сравниться был с ним – храм… священников в ярких праздничных одеяниях и целое море света… услышал дивное - если бы не человеческая речь, то он сказал бы – ангельское пение...

       Все это было так неожиданно, и прекрасно, что Стас невольно оторвал лицо от земли и в благоговейном ужасе покосился на Лену:

       - Ты тоже все это… видишь и… слышишь?..

       - Нет! – сразу обо всем догадавшись, с завистью ответила та и вздохнула: - Такое у меня всего лишь один раз было, на Пасху. Только тогда мерзлая земля еще казалась не ледяной, а совсем теплой…

       Стас снова прижал лоб к земле, но видение уже не повторялось. Они с Леной поднялись с колен.

       - Простите, ребята, - подошел к ним больной мужчина. – Вы, судя по всему, здешние и были лично знакомы с отцом Тихоном. Не могли бы вы нам хоть немного рассказать о нем?

       - А вы разве сами его не знали? – удивился Стас.

       - Увы! – с огорчением развел руками больной.

       - Ну, тогда вам, наверное, кто-нибудь рассказал о нем?

       - Да нет же! Я вообще ничего не знаю о нем, кроме того, что вижу сейчас перед собой!

       Стас с недоумением взглянул на мужчину:

       - А каким же образом вы тогда оказались здесь?

       - О-о, это целая история! – махнул совсем слабой рукой мужчина. - Но времени у нас хоть отбавляй, - он указал на остальных паломников, - вас, надеюсь, тоже сильно не утомит мой рассказ…

       Он присел на скамейку и, отдышавшись, заговорил:

       - Началось все с того, что я уже выписывался из больницы. Хоть и чувствовал что-то не то, врачи так и не сумели найти причину болезни. И только в последний день вдруг на всякий случай отправили проверять желудок. Проверили. Вернулся в палату. Уже собираю вещи, как вдруг входит медсестра и говорит, что моя выписка откладывается на несколько дней. Как? Почему? Отвечает: все вопросы к лечащему врачу. А тот говорит, у вас язва и теперь нужно посмотреть, что покажут анализы. А те показали рак. Причем в той стадии, когда нужна немедленная операция. Сделали мне ее. Выписали. Как-то нехорошо выписали, в глаза не смотрели, когда провожали. Я так и понял: отправили умирать. Вернулся я, значит, домой. Уже никого и ничего не хочу видеть. Одно утешение – ночи, когда во сне забываешь про самое страшное. И вот, сплю однажды и вдруг явственно слышу мужской голос: «Приезжай ко мне в Покровку. Спросишь отца Тихона, там меня все знают, и я тебе, с Божьей помощью, помогу!»

       Мужчина оглядел подавшихся к нему в полном внимании слушателей – только красивая женщина по-прежнему стояла в самом углу –и продолжил:

       - Проснулся я, ничего не понимаю. Какая Покровка? Какой Тихон? А на следующую ночь опять тот же голос, те же слова, только уже с добавлением, на какой поезд брать билет и куда ехать. И на третью ночь почти то же самое, только уже со строгим предупреждением дольше не медлить…

       - А на четвертую? – не выдержал Стас.

       - А на четвертую… я уже ехал в поезде, и вот, как видите, здесь! - улыбнулся мужчина и с последней надеждой спросил: - Как вы думаете, он мне поможет?

       - Еще бы! Тем более, если сам позвал! – раздался уверенный женский голос.

       Все оглянулись. Это была одна из женщин, которая пела акафист.

       - Я всего лишь по совету своей знакомой сюда год назад приехала, и то помогло! – объяснила она. - А уж ей самой – и говорить нечего. Перед ее болезнью, которая даже в начальной стадии ничем и никем не лечится, даже ваша болячка, простите, просто тьфу! А теперь ничего – живет! Замуж недавно вышла, повенчалась, и помирать, как говорится, не собирается!

       - А моего сына из тюрьмы освободил! – подала голос другая певшая женщина. – Когда его несправедливо в нее посадили, добрые люди посоветовали мне обратиться за помощью к батюшке Тихону. И что бы вы думали?..

        - Освободили! - обрадованно выкрикнул Стас.

       - Да, - улыбнувшись, подтвердила женщина. - Теперь вот приехала, чтобы поблагодарить его…

       Мужчина сразу просветлел лицом и, благоговейно кивнув на фотографию отца Тихона, напомнил Стасу и Лене о своей просьбе:

        Вы его видели, вместе тут жили, одним воздухом, можно сказать, дышали… Может, все-таки расскажете нам о нем?

       Стас переглянулся с Леной и недоуменно пожал плечами:

       - Вообще-то он сам из этих краев. Друзья детства у него до сих пор тут живут: Григорий Иванович, Юрий Цезаревич, дядя Андрей… Потом тяжело заболел, после ангины сердце у него отказывать стало, это я вам как сын академика-кардиолога могу подтвердить. И он уехал лечиться в Москву. Там окончил университет, стал кандидатом наук, учителем истории, женился…

       Красивая женщина неожиданно вздрогнула и стала слушать Стаса, стараясь не пропустить ни единого слова.

       - Потом он пришел к вере, и за то, что стал говорить на уроках о Боге, как водилось тогда, его выгнали с работы. К тому же еще и жена от него ушла… Хорошо, в Москве у него был большой друг, теперь известный академик, а тогда еще просто историк, Владимир Всеволодович. Он пристроил отца Тихона в археологическую партию. Но и тут произошла неприятность. Отец Тихон нашел очень ценный, золотой, с рубинами, крест, который носил сам византийский император или патриарх. Начальник экспедиции, который любил такие вещи, захотел присвоить его себе. Но отец Тихон не дал. Тогда начальник выгнал его с работы и, чтобы отомстить, подбросил ему в рюкзак этот крест, а сам сообщил в милицию о пропаже. Подозрение пало, конечно, на отца Тихона. И только вмешательство Владимира Всеволодовича, который сам рисковал карьерой, спасло отца Тихона от суда. Он знал, что за начальником водилось множество грешков, связанных с воровством старинных предметов и пригрозил, что выведет его на чистую воду, если тот не оставит отца Тихона в покое. Словом, начальник объявил все недоразумением, убедил в этом милицию, а крест передали в музей, и там, узнав обо всем, в знак благодарности, изготовили отцу Тихону точную копию этого креста. Того самого, который мы и увидели на нем, когда еще даже не знали, что это отец Тихон!..

       - А увидели мы его, тут рядом, недалеко от карьера! - подхватила Лена. – Почти четыре года назад. Он лежал совсем-совсем белый, почти неживой. И только все время шептал: «Господи, прости меня, грешного!» Мы со Стасиком сделали ему изуственное - то есть из уст в уста – дыхание. А там и его папа с моей мамой – она у меня медицинская сестра, подоспели.

       - Дело в том, - снова взял нить разговора в свои руки Стас, - что отец Тихон почти пятнадцать лет провел в монастыре, где стал почитаемым старцем. И за это время у него не было ни одного сердечного приступа. А как только он увидел в Москве, чем живут люди, все эти казино, рестораны, рекламы, это так страшно подействовало на него, что по дороге в родную Покровку с ним случился сердечный приступ.

       - И зачем он только поехал сюда? – с болью в голосе произнесла женщина, сына которой отец Тихон вымолил из тюрьмы. - Ну и жил бы себе в монастыре, молился бы там за нас, грешных, за всю Россию!

       Стас подумал-подумал, стоит ли рассказывать, но все же сказал:

       - Да нет, была у отца Тихона одна очень важная причина для того, чтобы вернуться… Болезнь-то его была далеко не случайной! В детстве он, по тогдашнему общему незнанию, помог пытавшимся разрушить покровский храм взрослым стащить с него крест. Залез наверх, обвязал этот крест тросом, ну а они его уже дальше вниз, трактором…

       - О, Господи! – испуганно прижала край носового платка к губам старушка.

       - Те взрослые вскоре умерли, причем все нехорошей смертью, - обменявшись с Леной понимающими взглядами, продолжал Стас. – А отец Тихон, тогда еще Вася Голубев, тяжело заболел ангиной.

       - Ну, что было дальше, мы уже слышали! – подтвердил больной мужчина и с нтересом взглянул на Стаса: - А здесь, после того, как вы, говорите, нашли его, что было?

       - Ой! Долго рассказывать! – махнула рукой Лена и принялась загибать пальцы: - Храм с его помощью восстановили. Крест новый поставили. Вон, видите, как сияет? Ника от наркомании спас! Гроза всей округи Макс, ой, теперь уже отец Михаил, при нем так изменился, что стал иеромонахом-священником! Нинку, когда та уже с собою покончила, воскресил! Нам все про Бога рассказал! А еще он папку моего тоже из тюрьмы возвратил!

       - А меня вообще крестил и можно сказать, я его духовное чадо, то есть сын! – с трудом дождавшись своей очереди, с гордостью заявил Стас.

       - И я, хоть и раньше крестилась, все равно тоже его духовная дочка! – не осталась в долгу Лена. - Я его всегда папой Тихоном звала, а он меня каждый раз целовал в головку!

       - А последние слова его знаете, какие были? – не унимался Стас. - Святая – святым!

       В этот самый момент солнце вышло из-за белого облака, и его луч лег прямо на фотографию отца Тихона.

       - Смотрите, смотрите, он же ведь улыбается нам! – ахнул больной мужчина, показывая пальцем на фото.

       - Где? Где? – заполновались люди.

       - И правда, улыбается! – раздались их восторженные голоса.

       - Честное слово!!!

       Все, как один паломники бросились к кресту…

       Воспользовавшись этим, женщина вышла из угла, подошла к Лене и, крепко притянув к себе, поцеловала голову. Затем – в щеку Стаса и быстрыми шагами пошла по аллее. Вдали послышались ее громкие рыдания.

       - Что это с ней? – встревожились люди.

       - Тоже чем-то неизлечимо больна?

       - Да мало ли что у кого… Тут все со своей болью! Расскажите нам лучше что-нибудь еще об отце Тихоне!

       Стас переглянулся с Леной и, не сговариваясь, в один голос сказали:

       - Да некогда нам – дела…

       - Ну, тогда ступайте с Богом домой! – послышались благодарные, приветливые голоса.

       - А вы как же? – выйдя из ограды, спохватилась Лена. – Поезда ведь сегодня больше не будет…

       - А мы, как и все, кто приезжает сюда! – ответила за всех старушка. – Побудем еще немного здесь, а потом на вокзал. Там переночуем и назавтра обратно домой.

       - А знаете что? – неожиданно для самого себя вдруг предложил Стас. – Пойдемте-ка все лучше ко мне! У меня свой дом. Отдохнете с дороги... Как следует, выспитесь!

       - Удобно ли? Нас ведь вон сколько… - засомневался мужчина.

       Но Стас был непреклонен:

       - Места всем хватит! – решительно заявил он. – И еда есть. Ленка мне сегодня столько принесла, что еще и останется!

       Лена посмотрела на Стаса восторженным взглядом, пообещала наутро принести завтрак, и все вместе, провожаемые удивленными жителями Покровки, они прошли по селу. На последнем повороте Лене было в другую сторону.

       - Правда, здорово было сегодня, Стасик? – почему-то немного смущаясь, спросила она.

       - Здорово, Ленка!

       - Значит, тогда, до завтра? – протянула ладошку Лена.

       - До завтра! - бережно пожимая ее, весело отозвался Стас.

 

3

 

- А в чем дело? – послышались встревоженные голоса.

 

       Но встретились они еще сегодня.

       Произошло это так…

       Медленно остывая, сначала потерял яркие краски, а затем и погас летний день. Наступил синий, настоянный на вечерней прохладе, вечер. В окнах дома напротив зажегся свет. Увидев его, Стас сразу вспомнил о просьбе Григория Ивановича зайти сегодня и сообщить о своем решении. Но, так как решения он еще не принял, и разговоры с гостями постоянно отвлекали его, он прибежал к соседу, когда все сторонники спасения Покровки были уже в сборе.

       Они расположились за большим столом и вдоль стен большой комнаты. Большинство из них были местные жители, хотя виднелись лица и из соседних деревень. В самом дальнем углу сидел сторож Виктор. На этот раз он мастерил четки.

       В центре стола стояла ваза с цветами георгинами. Свободное место было только рядом с Леной, на роскошном кожаном диване, которая словно для него сберегла его и теперь призывно махала рукой: сюда, Стасик, скорее сюда!

       Сам Григорий Иванович уже поднялся с похожего на председательское кресла, и стоял, начальственно опираясь о стол пальцами.

       - Значит, так, уважаемые това… - привычно начал он, но осекся, потом чуть было не сказал «господа», но снова вовремя оборвал себя на полуслове и сказал: - Здравствуйте, дорогие братья и сестры! Добрый вечер не говорю, потому что сегодня у меня нет ничего доброго.

       - Привет, сестричка! – шепнул Стас, садясь рядом с Леной.

       - Виделись! – с видимой неохотой ответила та, взглядом и тоном не соглашаясь на обращение к ней, как к сестре. Пусть даже духовной...

       - Что Ванька?

       - Ищет! Весь сарай уже кверху дном перевернул!

       - Жаль, если так и не найдет…

       Стас уселся удобнее на приятно поскрипывающем дорогой кожей диване и огляделся.

       Первым его ощущением было, что он попал в древний рыцарский замок. И виной тому была мебель. Вся она была массивная, темно бордового цвета, из настоящего дорогого дерева. На каждом стуле с высокой спинкой – красовался герб в виде льва, выходящего из крепостных ворот. На буфете – резные изображения рыцарей и прекрасных дам. Около отделанного зеленым мрамором камина стояла фигура в железных доспехах. Пол был из до блеска отполированного паркета.

       - А говоришь, монахом живет! – с упреком заметил он Лене. - Самая что ни на есть антикварная мебель! Знаешь, сколько все это стоит?

       - Ты еще его кельи не видел, где он, считай, все время проводит! И спит только на голом полу! – остановила его та. - И вообще он все, что всю жизнь собирал и копил, для нужд храма продал! Стенки, хрусталь, ковры… Только это и осталось. И то только для важных и нужных гостей! Чтоб уговорить их спасти Покровку!

       Тем временем Григорий Иванович, кивком поздоровавшись с каждым из гостей, опустился в свое кресло и жестом призвал всех к тишине.

       - Начну с совета: покупайте электроплитки! – первым же делом заявил он.

       - А в чем дело? – послышались встревоженные голоса.

       - Что произошло?

       - Поясняю, - спокойно ответил Григорий Иванович. - Оказывается, часть связывающего нас с районом газопровода проложена по частной земле. Хозяин планирует построить там дом, ферму и еще что-то, без чего он не может жить, и требует немедленно очистить его участок.

       - А вы в районной администрации были? Пытались им что-нибудь объяснить?

       - Не только в районе, но и в области успел побывать.

       - И что же?

       - То же, что и всегда: пришел, увидел и ушел. Кстати, о Юрие Цезаревиче. Школу нашу тоже не удалось отстоять. Теперь будем отправлять наших ребят в Починки.

       На этот раз раздалось уже возмущенное:

       - Да что же это за беспредел такой? Возить детей за тридевять земель, когда есть своя школа!

       - Уже и газа лишают!

       - Там глядишь, и правда, на примусы перейдем!

       - Ничего, нас этим не запугаешь!

       - Нас – да, - согласился Григорий Иванович. – Но благодаря этому противная нам сторона приобретет немало новых сторонников. Одно дело оставлять газифицированные, то есть, можно сказать, со всеми удобствами дома, и совсем другое – без них!

       Собравшиеся промолчали. Трудно было что-нибудь возразить на это.

       - Ну, а теперь послушаем сообщения с мест, – продолжил совещание Григорий Иванович. - Наталья Васильевна! Как там у нас твоя соседка Мироновна?

       - А никак! - поднялась женщина, которая утром спорила у колодца с соседкой. – Буду, говорит, ждать, пока цены еще вырастут. А мне кажется, нам давно уже пора поставить напротив ее дома минус!

       - А почему не крестик? Ведь всегда говорят: поставить на чем-то потерянном крест и дело с концом! – шепнул Лене Стас.

       - Мы тоже сначала хотели отмечать крестиками тех, кто уступил Будтобычацкому свои дома, – кивнула в ответ та. - Но Григорий Иванович сказал: крест – дело святое! Не стоит его о всякое грязное дело марать!

       Стас, соглашаясь, кивнул и принялся слушать вторую женщину, поднявшуюся из-за стола:

       - Я обошла пять домов, - доложила она. – И везде до меня уже побывал этот Молчацкий. Четверых уговорил. Один Андрей Семенович несгибаемым оказался. И то потому что ни его, ни меня не стал слушать!

       - Хоть за это дяде Андрею спасибо! – с усмешкой заметила Лена.

       - Сергеевы тоже предупредили Молчацкого, что спустят на него собак, если он хоть раз еще к ним сунется! – сказал сидевший у стены пожилой мужчина.

       - Ну хоть одна хорошая весть! – с одобрением заметил Григорий Иванович.

       - Почему одна? - подала голос седая женщина в зеленых очках. - Мишины ко мне подходили. Говорят, тоже не будут до последнего дом продавать. А вообще Григорий Иванович, я хоть и слепая почти, а вижу, что не только сама Покровка, но и люди уже в домах разделяться стали. Совсем, как в Евангелии… Два против трех и три против двух. Ладно, когда еще большинство. А если равенство, то тут все в ход идет: и лесть, и уговоры, и даже насилие!

       - Какое насилие? – тут же послышался голос старшины Зацепина, и только сейчас Стас заметил, что и он присутствует на совещании, превращая его видом своей формы в подобие штаба.

       - Да это я так… Для примера! - махнула рукой женщина. – У Стороженко жена вон уже три дня своего мужика не кормит! Да все равно без толку! Деньги ведь от Молчацкого он уже получил и теперь усмехается только. Водка-то – калорийная! И на закуску еще хватает…

       Григорий Иванович выждал, когда стихнет недружный смех, и без тени улыбки спросил:

       - Какие еще новости?

       - Кто-то скупил Поцелуево! Все пять домов одним разом! – сказала сидевшая рядом со Стасом и Леной на диване женщина.

       - Ах, какой недочет в нашей работе! – с огорчением покачал головой Григорий Иванович. – Так проморгать близлежащие деревеньки… Как же мы сами до этого не догадались? Кто скупил, неизвестно?

       - Почему неизвестно? В селе ведь живем! – отозвалась Наталья Васильевна и кивнула на большое окно, за которым виднелись далекие огоньки коттеджей. - Жена Градова!

       - Вот… Гадова!… - процедила сквозь зубы Лена.

       - Еще что? – продолжал Григорий Иванович.

       - Цаплино тоже скупили на корню.

       - Молодцы! И его проморгали… А ведь оно тоже попадает в предполагаемую зону затопления. И хоть все эти деревеньки давно считаются вымершими, и их даже на карте нет, но все же нашла как-то эта Градова бывших хозяев или наследников! Надо срочно заняться всем тем, что еще осталось.

       - Поздно, Григорий Иванович, их тоже уже скупили…

       - Молчацкий?

       - Нет, тоже она…

       Григорий Иванович недовольно покачал головой и заметил:

       - Хоть голоса деревень можно оспорить и не включить в окончательный документ схода, но все равно это портит и без того грустную нашу статистику. Так что у нас не 50 на 50 теперь, дорогие братья и сестры… - он вопросительно посмотрел на Стаса, но тот отвел взгляд и продолжил: - А как минимум 44 на 56. Не в нашу пользу. Есть еще какие-нибудь новости?

       - Вроде бы нет… - раздались неуверенные голоса.

       - Тогда, так… - Григорий Иванович снова поднялся с кресла и уперся пальцами в массивный стол. - Все мне понятно. Одного не могу понять: что движет этими, с позволения сказать, людьми? Прямо какой-то бандитский набег на нашу Покровку. И до чего странный… Ни на какие переговоры и тем более уговоры, ни на какие объяснения не идут. Один у них разговор: получайте деньги и выметайтесь!

       Григорий Иванович оглядел ждущих от него хотя бы одного слова надежды, шедших до последнего с ним людей - суровые рыцари, со щитами и копьями, также молча взирали на него, словно говоря, что они тоже, в случае чего готовы прийти на помощь – и сказал:

       - Ну и самое последнее. Так сказать, главная новость. Общий сход, когда будет решаться судьба Покровки, назначен на двадцать восьмое августа. Молчацкий сам на этой дате настоял. Знает, видать, какой в этот день праздник. Говорит, сам Градов лично прибудет.

       Григорий Иванович обвел глазами притихших людей и усмехнулся:

       - Они думают, Успение Пресвятой Богородицы будет символизировать смерть Покровки. Но мы-то православные, знаем, что Ее успение это не смерть, а только начало жизни! На этой оптимистической ноте давайте и закончим сегодняшнее совещание!..

 

4

 

Стас с подозрением покосился на парня…

 

       Домой Стас вернулся, когда уже наступила ночь.

       Комнату родителей слегка освещала затепленная на столе лампадка, и сразу стало видно, что вся она заполнена лежащими людьми. Все уже спали. Только с родительской кровати, где Стас разместил старушку с пожилой женщиной, слышался шепот:

       - Я говорю ей, ну что тебе стоит хоть раз вместо того, чтобы все утро валяться в постели, в церковь сходить!

       - А она?

       - Только на другой бок повернется и дальше спит. Я и так, говорит, всю неделю, как проклятая, вкалываю на работе, дай хоть в воскресенье, как следует выспаться! Говорю ей: Надя, родная, ну крестик хотя бы надень!..

       - А она?

       - Что она… Вот говорит, что я ношу вместо крестика! И амулет со страшным таким скорпионом показывает.

       - Да… есть такой знак зодиака. Прости меня, Господи, в астрологии…

       - А ее дочка, моя внучка, знаешь, что на это сказала? Кто носит крест, с тем Бог, а кто амулет – с тем дьявол…

       - Поистине говорится, устами младенца глаголет истина!

       Старательно обходя лежавших на полу, застеленным матрасами и старой одеждой, людей, Стас поравнялся с папиным диваном, на котором спал мужчина, которому во сне велел к нему ехать отец Тихон, и невольно улыбнулся. Звуки, который издавал тот, уже больше походили на здоровый мужской храп, чем на хрип безнадежно больного человека.

       «Слава Богу!» - радуясь за него, подумал Стас.

       Стараясь ступать как можно тише, он дошел до своей комнаты. Здесь, как это бывает ночью в деревне, было совсем темно. Зажигать общий свет, чтобы не разбудить спавших в родительской комнате, не хотелось. Хорошо перед уходом он забыл выключить портативный компьютер, и теперь в углу были видны две колючие синие точки. Ориентируясь по ним, он прошел к столу, включил настольную лампу и увидел сидящего на стуле, похожего на художника, парня.

       - А ты что не спишь? – шепотом удивился Стас. - Я же тебе сказал, чтобы ты на мою кровать лег!

       - А ты тогда где будешь спать? – вопросом на вопрос ответил тот и вздохнул: - Да и не спится что-то. Хорошо тут у вас. Красиво… Вот думаю, а не купить ли здесь дом, чтобы остаться в нем навсегда? Может, присоветуешь мне какой? Только чтоб подешевле!

       Стас с подозрением покосился на парня: а не подсыл ли он, как говорили в Древней Руси, от Молчацкого? Или тоже, как Ваня, решил заработать? Но нет, говорит так, что нельзя не поверить. И он, подумав, честно сказал:

       - Вряд ли я чем могу тебе здесь помочь. Цены у нас – непомерные!

        Жаль! – с видимым сожалением вздохнул парень. Все деньги, что я нажил праведно и неправедно – разве теперь отделишь пшеницу от плевел – я отдал своему храму и направил свои стопы в монастырь. Значит, не судьба мне у вас навсегда оставаться. Но хотя бы еще завтра хотелось бы здесь побыть. Не возражаешь, если я у тебя завтра еще поживу?

       - Нет, конечно! – пожал плечами Стас. – Живи, сколько хочешь! И вообще, можешь привести с собой еще тех, кого увидишь завтра на могилке отца Тихона…

       - Вот спасибо! – обрадовался парень. - Места у вас тут особенные… Гармония чувствуется. Во всем. Не считая, конечно, этих коттеджей, дамбы, водохранилища… А гармония - штука редкая: она ведь – веками, тысячелетиями складывается. И ее сразу же можно увидеть. И любоваться, не уставая… Это я тебе, как художник, скажу!

       - А ты что, и правда, художник?

       - Как бы тебе сказать… почему-то сразу замялся парень. - По профессии – да… Суриковское окончил. Но, что касается рода деятельности… - он замолчал и после долгой паузы признался: - Если бы ты знал, чем я совсем недавно на жизнь зарабатывал, ты не только бы меня одного в своей комнате не оставил, но и вообще в ваш дом не пустил!

       Стас помолчал: надо – сам скажет, а не скажет – и знать-то зачем?

       Парень по-своему оценил его молчание, видно знал разницу между словами «любознательность» и «любопытство», и сам продолжил:

       - Подделками я занимался. Слава Богу, хоть не икон… Знаешь, это когда целой бригадой под видом музейных работников по деревням разъезжают. Возьмут у старушки, якобы для изучения ценную икону, быстро перерисуют, искусно состарят – и возвратят подделку. И я тоже самое делал – только с картинами. Конечно, не великих мастеров, чтобы в тюрьму, не дай Бог, попасть… Но – тоже не Божье дело… Понял это однажды, покаялся, раз и навсегда оставил свое мастерство и - в обитель. Только чемоданчик рабочий, да мольберт прихватил – вдруг меня там в иконописцы пожалуют?.. Краски и всякие химикаты уж очень ведь дорогие…

       - Красок на Руси для икон из химикатов никогда не было! – осторожно заметил Стас. – Из камня вручную перетирали!

       - Да знаю - просто жалко выбросить было! – махнул рукой парень и, как об уже решенном, сказал: - Но ничего, выброшу где-нибудь по дороге!

       Он еще немного помолчал и предложил:

       - Давай лучше спать! Может, все-таки ты на кровати ляжешь?

       - Нет! – решительно отказался Стас. – Ты – гость. А на Руси гостю – всегда самое лучшее!

       - - Так-то оно так, но я все-таки старше! - засмеялся парень. – Да и армия за спиной…

       - Ну и что? – не остался в долгу Стас. - Мы в походе тоже на голой земле спали, а тут все-таки пол!

       - Ну ладно, смотри…

       Парень лег на кровать и – видно, старая армейская привычка дала о себе знать – через минуту уже спал.

       Стас посмотрел на него, на пол и почесал пальцем в затылке: теперь надо было подумать и о себе. Но… как? Он босиком прошлепал в соседнюю комнату, на кухню, обшарил все сени в поисках старого пальто, куртки или рогожи, но не нашел ничего, кроме сухой половой тряпки. Так и пришлось возвращаться с пустыми руками и ложиться на голый, прохладный пол, где он сразу почувствовал разницу между чуть мягкой, да еще и прикрытой спальным мешком, землей и твердым полом.

       Хорошо хоть легкая куртка-ветровка была при нем, которую он использовал в качества одеяла.

       Видела бы его сейчас мама!

       За окном горели крупные звезды. Время от времени то одна, то другая - они быстрыми слезами скатывались с темного лика неба.

       Сами собой начали рождаться стихи:

 

                   За звездопадом – листопад:

                   Уж так заведено,

                   Что все в природе на свой лад

                   Размерено давно…

 

       Стас усмехнулся и даже не стал запоминать эти строчки. Зачем?.. Было время, когда он всерьез занимался поэзией. Печатался в газете своего района. Мечтал о собственном сборнике. Даже на одном настоящем диске вышла песня с его стихами, благодаря чему на какое-то время он стал школьной знаменитостью. Но все изменила встреча с Владимиром Всеволодовичем. История увлекла его так, что у него уже не хватало времени на стихи. А после того как он побывал еще и на раскопках…

       По полу вдруг ощутимо потянуло назойливым неприятным холодом.

       Стас вскочил, пробежал к окну и торопливо закрыл форточку. Лег. Но теплее не стало. И хотя было еще лето, близкая осень напоминала о себе совсем не летней прохладой.

       Стас то так, то этак пытался укрыться курткой, но ее хватало либо до подбородка, либо чуть выше пояса…

       А до рассвета было еще ой, как далеко… Ночь только входила в свои права. Оставалось терпеть и постараться как можно скорее уснуть.

       Но спать, как назло, не хотелось. Он лежал и думал о парне, а потом о том, сколько слов досталось нам в наследство от предков: весть, лад, подсыл, набег… И ведь каждое из них кто-то когда-то произнес первым… потом оно одобрилось, прижилось, и миллионы, миллионы людей повторяли их, вдыхая в них свое тепло и добавляя свое чувство, делая, наконец, настоящим живым словом, о чем мы теперь даже и не помышляем…

       Звезды за окном затянула туча. По карнизу забарабанил дождь. Стало еще холодней…

       Заменяя подушку то одной, то другой ладонью, Стас дышал, чтоб согреться, под куртку, и понемногу начинал понимать Славку, который продолжал лежать на промерзшей земле и никак не мог взять в толк, что же произошло, какой гром прогремел в неблизком Переяславле или еще в более далеком Киеве, что его эхо донеслось до самой Осиновки?..

 

       «А произошло вот что.

       Тремя днями раньше, посоветовавшись со своим ближайшим окружением, переяславльский князь Владимир Мономах решил, наконец, поговорить с Великим князем Святополком о том, что не давало ему покоя последние годы. Да что последние годы – всю жизнь!

       Он послал в Киев гонца, и тот, вернувшись, сказал, что Святополк, в самом хорошем расположении духа, готов, не медля, встретиться с Мономахом на берегу Долобского озера.

       Зная переменчивый характер двоюродного брата, Мономах, не долго думая, объявил сборы, и в тот же день, в крытом возке на санных полозьях, отправился в путь.

       Святополк, встретив Мономаха на берегу Долобского озера, радушно пригласил его в свой шатер. Оба брата сели друг против друга на покрытых узорчатыми коврами скамьях. Позади, как повелось, по чину, расположились воеводы и старшие дружинники.

Брат! - сказал Мономах. - Доколе мы будем терпеть половцев? Доколе русская земля будет страдать от их набегов? Не пора ли нам с тобой собрать всю Русь, да сообща выступить на поганых?

       Мономах думал начать издалека, чтобы поучительными примерами из истории подготовить всех, а потом сказать про поход всей Руси на Степь, но так изболелась душа от того зла, которое принесли половцы русской земле, что он невольно начал сразу о главном!

       - Вот оно как… - задумчиво покачал головой Святополк. - И когда же ты предлагаешь выступить?

       - А как только сойдет снег, и просохнут дороги! - спокойно, точно речь шла о простой поездке на охоту, ответил Мономах. – Прямо этой весной!

       - Поганые Божьи храмы жгут, - неожиданно подал голос игумен. – Священников убивают. Жрецы из лесов вышли. От истинной веры, которая только-только укоренилась на Руси, людей хотят оторвать! Снова Перуну да поверженным идолам поклоняться! А мы тут еще раздумываем, идти или нет?..

       - Верно молвишь, отче! – кивнул игумену Мономах. - Я про это и говорить не стал, думал, здесь все православные, и так всё понятно…

       И, обращаясь уже к одному только Святополку, закончил:

- Не за себя, за всю Русь и тех, кто больше всего страдает от поганых: простых горожан и смердов – стариков и старух, мужиков, их жен и детей - прошу. Для того и приехал сюда. Я все сказал. Теперь твой черед отвечать, Великий князь! Идем на Степь?

       Святополк долго сидел, не поднимая головы, затем решительно встал во весь свой могучий рост и, к радостному изумлению своего воеводы с дружинниками, усталым и тихим голосом сказал:

- Да вот он я… Готов уже!

       Мономах порывисто сделал навстречу ему шаг и, заключая в крепкие объятья, от всего сердца, сказал:

- И тем великое добро всей земле русской сотворишь, брат!»

 

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Пожар в Китеж-граде

 

Глава первая

 

 

Что есть что

 

1

 

---

Дата добавления: 2019-02-13; просмотров: 99; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!